– Ситуация действительно сложилась парадоксальная, командир авиабазы не мог допустить утечки, но и я этого не делал, потому как не покидал своего рабочего кабинета и никто в него за двое суток не входил, чему опять же есть задокументированные подтверждения. Как-либо подслушать разговор в кабинете также невозможно, там стены метровой кирпичной кладки с армированным бетоном. Также невозможно подслушать телефонный разговор, нет, подключиться к кабелю в принципе можно, но невозможно понять, о чем идет речь, так как для этого необходимы соответствующие мембраны для телефонной трубки. Для секретной связи изготавливают как правило две мембраны, ну а если есть в этом необходимость, то несколько больше, но не более десяти, все зависит от числа предполагаемых абонентов на одной линии. После изготовления мембран под прессом матрица уничтожается в присутствии не менее пяти ответственных лиц, под росписи. Если найдется место, где была или до сих пор есть точка подключения к линии между моим кабинетом и ретранслятором, то можно смело сделать вывод, что у кого-то на руках имеется дубликат мембраны из моего кабинета. Эти мембраны по инструкции меняются каждые полгода, и если мою линию до сих пор прослушивают, я даже боюсь себе представить, каковы будут последствия. Ведь это прямо будет указывать на то, что кто-то имеет возможность получать мембраны, которые, по идее, не могут покидать цех, где их производят. Одно дело, если это происходит только с моим кабинетом, да, плохо, но если это касается всей секретной связи империи, то это самая настоящая катастрофа, другого слова я даже подобрать не могу. Теперь я начинаю понимать, почему вы действовали, наплевав на все процессуальные законы, тут не до законов, тут впору пускать в дело Эскадроны смерти ради спасения империи.

– Как проверить этот кабель? – живо поинтересовался Алексей, в один миг уловив смысл сказанного, но легче от этого не стало, слишком уж устрашающей выглядела обрисованная полковником Левантином картина.

– Это где-то три с половиной километра защищенного кабеля, идущего к общему радиоретранслятору, точный маршрут я не знаю, все же я не связист, да и секретная это информация, надо заметить. Это ведомство Управления спецсвязи, их епархия, я этого касаюсь лишь самым краем. Все это надо делать предельно аккуратно, чтобы не вспугнуть злоумышленников. Это фантастический сценарий, но других вариантов я не вижу вообще, их, по сути, нет, хотя… постойте… Ведь можно, наверное, в точности скопировать саму мембрану, хотя такой технологии, насколько я знаю, до сих пор создать ни у кого не получалось, слишком сложна она в изготовлении, но исключать тут ничего нельзя. Именно по этой причине и был внесен пункт о регулярных заменах мембран в аппаратах секретной связи, так сказать, закладка на будущее. Если, допустим, все же такая технология копирования появилась, то образец можно взять только в моем кабинете и в кабинете командира авиабазы, гвардии полковника барона Артемия Фокка, или в самом спеццехе, где их производят.

– Что же, звучит весьма убедительно. Сейчас мы слетаем в одно место, где вас проверят на предмет лукавства, и если ваша непричастность к этой истории будет подтверждена, я вас отпущу, но только при определенных условиях. Вы возьмете на себя некие обязательства, в том числе окажете мне посильную помощь в расследовании этой истории. Ну а если нет, то уж не обессудьте, будете находиться в заточении все то время, пока идет расследование. Утечки информации недопустимы, слишком многое стоит на кону, и вы как офицер Генерального штаба это прекрасно понимаете, а вот если вы врете… Тут будет масса вариантов, и все они не сулят вам ничего хорошего, разве что степень этого нехорошего будет варьировать в зависимости от вашего поведения и стремления с нами сотрудничать.

Сказав все что следовало, Алексей умолк и, посмотрев в окошко, увидел, как Иван, ловко управляя фургоном, подъехал к частному аэродрому и, остановив машину, вышел из кабины, показал документы дежурному на КПП, вернулся за руль и проехал на аэродром. Объехав летное поле, напарник направился к ангарам и где-то недалеко от окраины остановил фургон, выключив двигатель, выбрался из машины. Подойдя к двери, он достал из внутреннего кармана ключ и, открыв им здоровенный навесной амбарный замок, распахнул ворота, и Алексей увидел стоявший в ангаре самолет. Это был моноплан со стремительными очертаниями и молниями на бортах, все свидетельствовало, что это скоростная машина, легкая, быстрая и маневренная.

Выбравшись из фургона, Алексей вошел в ангар и с любопытством осмотрел не известный ранее ему самолет и задал Ивану вопрос:

– Где ты такую машину раздобыл?

– Я же тебе рассказывал, что прикупил неисправный самолет, а чуть позже уже тут, на аэродроме, продавали запчасти к разным машинам, ну я и прикупил их. Покопался какое-то время и собрал эту пташку, правда, пришлось еще отдельные детали по своим схемам в мастерских заказывать, но оно того стоило. Я тут переработал приводные редукторы, и в результате мощность возросла где-то процентов на пятнадцать, летает очень быстро, но насколько, пока не знаю, времени проверять не было, да и летал я на нем всего лишь пару часов в общей сложности. В принципе, я хотел, чтобы эта пташка могла от истребителей в отрыв уходить, но даже если сейчас не сможет, то я все равно из нее рекордсменку скорости сделаю, – скороговоркой ответил Иван, даже не выглянув из-под открытого капота, что-то быстро соединяя между собой.

– Надеюсь, мы не грохнемся, – хохотнул Алексей и, вернувшись к фургону, взял из него рюкзаки и отнес в самолет, после чего загнал машину в ангар и помог полковнику подняться и дойти до пассажирского салона, рассчитанного на четырех человек.

Полковник разместился в кресле и, взглянув на закрытые плотными шторками иллюминаторы, нейтральным тоном поинтересовался:

– Опасаетесь, что я смогу понять, где нахожусь?

– Вы же умный человек и все прекрасно понимаете, в том числе и то, что это дает вам хорошую такую надежду остаться в живых, – хохотнул Алексей, услышав, как его напарник захлопнул капот и поднимается в кабину пилота.

– Значит, вы признаете, что сами не верите в то, что я являюсь искомым вами изменником, – чуть наклонив голову вперед, с утверждением проговорил Левантин, улыбнувшись одними губами.

– Скажем так, я не исключаю такой возможности, но следует убедиться в этом и уже по результатам решать, что делать дальше, но в любом случае ситуация в империи еще более тревожная, нежели мне думалось раньше. Не могу понять, почему проводимое расследование после исчезновения самолета закрыли сразу после сообщения о перелете пилота в Республику Гальза. Этого не должно было быть ни при каких обстоятельствах, но тем не менее это произошло, и я хочу знать, кто постарался это дело свернуть. Вы понимаете, что я имею в виду? – с намеком поинтересовался Алексей, внимательно изучая полковника Генерального штаба, который в действительности оказался далеко не простым человеком.

– Я так понимаю, вы считаете, что расследование прикрыл организатор нападения на воздушного курьера, и он в свою очередь работал, а может, все еще продолжает работать на гальзианскую разведку? – резко побледнев, неожиданно охрипшим голосом спросил полковник, вдруг в полной мере осознав весь ужас открывшейся перед ним картины.

– Да, полковник, все так и есть, скажу больше, этот человек, которого я разыскиваю, представляет для империи исключительную опасность, ее уровень настолько высок, что вы себе даже вообразить не можете, но об этом мы с вами поговорим после вашего углубленного обследования. Настоятельно рекомендую вам отдохнуть, все же лететь предстоит довольно продолжительное время, после чего вас еще будут обследовать, не знаю, сколько времени, но не менее пяти часов, как мне думается. Так что ложитесь и отдыхайте, если желаете, могу предоставить снотворное на травах, никакой химии, исключительно натуральный продукт для расслабления тела и психики, – предложил Алексей, которому не хотелось весь предстоящий полет контролировать полковника, пусть риск нападения либо иных враждебных действий с его стороны был минимальным, но все же он был, и халатно к этому относиться категорически нельзя.