Причем только на «открытии концерта», когда на сцены вышли лишь Оля Миронова с двумя гитаристами, а конферансье (швед) сообщил, что «пока оркестр готовится к выступлению, эти замечательные музыканты не дадут вам заскучать». Скучать зрителям не давала в основном именно Оля: она блестяще исполнила некое подобие (хотя Вера и решила, что «близко к ее представлениям») произведения, названное Верой почему-то «Убиратесь!» То есть его дома так называли, а открывать концерт музыкой с таким названием никто, конечно, не рискнул, и было пьеса была объявлена под название строго противоположным: «Fоcus!» — то есть «Сосредоточьтесь!»…

Остальные музыканты классические произведения отыграли тоже великолепно, и народ расходился очень довольным тем, что услышал и увидел.

А уже в понедельник Фрея Аспи прислала Вере (как главе Управления НТК) запрос по ценам на ударные установки, маримбы, другие перкуссионные и «электрические» инструменты с указанием возможных объемов поставки их в Швецию. Причем было похоже, что цены Марту вообще не испугали: они были указаны в страховках и в таможенных декларациях. А страховая стоимость большей ударной установки, на которой играла Оля, составляла, между прочим, двадцать две тысячи крон…

Причем самый большой интерес вызвали именно «электрические» инструменты. Потому что, как Вера прекрасно знала, акустика в большом зале Консартюсета была… не было там никакой акустики, в задней половине зала вообще обычно мало что слышно было — и народ на концерт шел в основном «посмотреть на знаменитостей» (благо что билеты в задние ряды стоили гроши) — а сейчас небольшой оркестр прекрасно слышали все зрители. Потому что на каждой скрипке, вообще на каждом инструменте висели микрофоны, а правильно расставленные на сцене мониторы прекрасно доносили звук в любую точку зала. И Фрея в своем запросе особо подчеркнула, что король Густав не пожалеет даже миллиона крон, если «русские радиоинженеры смогут сделать зал столь же прекрасным, каким он был во время этого концерта».

А затем в шведских кинотеатрах в качестве киножурнала стали показывать «открытие концерта русского оркестра»…

Перед заседанием правительства, посвященного подбитию итогов прошедшего сорокового года и обсуждению планов на сорок первый Валентин Ильич, уже ставший Председателем Госплана, пожаловался Иосифу Виссарионовичу:

— Это вы меня неправильно на Госплан поставили, у нас планировать только Вера качественно на годы вперед умеет.

— Что вы хотите этим сказать? — прищурился товарищ Сталин.

— Что? Вера инициировала строительство барабанного завода во Владимире чуть больше семи лет назад, и почти все это время завод производил… в основном его продукция размещалась в разных складах. Конечно, завод не в убыток работал, он всю советскую пионерию барабанами обеспечивал, но, как выяснилось, Вера его не ради пионерского счастья строила. Сейчас, этой осенью, семь лет после пуска барабанного завода, она пустила в народ — в том числе и в народ зарубежный — новую музыку, то есть дала классике новое звучание… и за полтора месяца со складов Владимирского завода поставила буржуям барабанов на полмиллиона американских долларов! А заказов у завода только на первое полугодие сорок первого уже больше чем за три с половиной миллиона! Причем я только барабанные установки ее считаю.

— Но, насколько я знаю, там изготовлением… и даже проектированием новых барабанов занимается совсем другой человек, товарищ Савельев, если я не ошибаюсь. И он, безусловно, заслуживает, чтобы мы его наградили…

— Да, сами барабаны делаются под руководством товарища Савельева. Вот только Вера Андреевна придумала новый материал для мембран этих барабанов, специальные краски, а еще товарищ Савельев говорил, что всю конструкцию педальных инструментов… то есть тех частей установки, на которых ногами с помощью педалей играют, ему именно Вера сначала описала. И эти… маримбы — их, конечно, уже за рубежом кое-где делают, но вот предложенная Верой конструкция… Стокгольмский оркестр себе сразу две маримбы этих заказал, хотя каждая стоит под сотню тысяч крон! Так вот, обо все этом Вера знала еще семь лет назад, я в этом абсолютно уверен. То есть уверен в том, что она смогла все это семь лет назад спланировать, а теперь поджинает плоды своей прозорливости. Мы все пожинаем ее плоды…

— Валентин, она пусть даже семь лет назад придумала и продумала всю эту затею с барабанами. И она, безусловно, молодец — но даже три с половиной, четыре, да хоть бы и десять миллионов — для нашей страны этого мало. Эти деньги тоже лишними не будут, но ты — в отличие от нее — должен не одними барабанами заниматься.

— Она не только барабанами…

— И я это тоже знаю, но мы должны планировать развитие всех отраслей народного хозяйства, всех, а не только музыкальной индустрии или химии… кстати, я, пожалуй, поддержу ее идею насчет закрытия ГИМНа, про музыку она явно больше всех этих дармоедов понимает… но вернусь обратно к планированию. Ты, как показала практика, прекрасно справляешься с планированием совместной работы самых разных отраслей, а она — все же не справится. Я внимательно и за ней смотрел: она, когда ей кто-то говорит, что хорошо бы сделать это и это, какими-то своими путями изыскивает финансирование и ресурсы — но только если сама сочтет это полезным. Но многие вещи, которые стране необходимы, даже мы полезными сразу назвать не можем, мы часто просто надеемся, что когда-то и от них польза появится. Так вот, твоя работа — планировать развитие всей страны, а Старухи — в рамках составленных Госпланом планов — развивать наш химпром. И с этим она пока справляется, хотя и с кучей перекосов, но справляется. И пусть справляется дальше: у нас каждый должен делать то, что делать умеет.

— Принимаю ваши доводы, но…

— Тебе никто не запрещает ее выслушивать, более того — это входит в твою работу. Но нужно выслушивать и многих других людей, которые часто говорят очень неприятные вещи. Например то, что в Германии за последний год производство оружия выросло втрое…

— Но мы…

— Мы должны быть готовы. Это сделать очень непросто, но мы обязаны быть готовы. Кстати, Старуха как раз готовится изо всех сил — но у нее все же возможности ограничены химпромом. И она это прекрасно понимает, оставляя все прочее на нас, она на нас всех надеется. Так что… ты же не хочешь не оправдать ее надежд? — и губы Сталина расплылись в очень ехидной улыбке…