Она даже не спросила, чего я хочу, как делала это всегда. Просто поставила передо мной тарелку с кашей.

– Ты рано встаёшь, – заметил я, пытаясь завести разговор.

– У меня много дел, – коротко ответила она, даже не взглянув на меня.

Я почувствовал раздражение. Она словно нарочно избегала меня.

– Мы вчера не закончили разговор, – сказал я, откладывая ложку.

– Мы всё сказали, – ответила она спокойно. – У тебя есть работа, у меня – дом.

– Не нужно снова начинать, – перебил я. – Я просто хочу понять. Тебе чего-то не хватает?

Она остановилась, повернулась ко мне, и её глаза встретились с моими.

– Ты правда хочешь знать?

Я молчал. Она редко так смотрела на меня – прямо, не отводя взгляда.

– Мне не хватает себя, – сказала она тихо. – Ты всегда думаешь, что всё вращается вокруг тебя. Но у меня тоже есть жизнь. Или должна быть.

Эти слова прозвучали, как удар. Я хотел ответить, но не успел. Она повернулась и вышла из кухни, оставив меня одного.

Весь день я не мог избавиться от странного ощущения. Марьям вела себя по-другому. Не так, как я привык.

Я вспомнил, как она ушла вчера, ничего не сказав. “По делам,” – её слова продолжали крутиться в голове. Какие ещё дела могут быть у неё?

Я взял телефон и написал ей:

“Что ты делаешь?”

Она ответила быстро:

“Дома. Убираю.”

Её сообщение не успокоило меня. Что, если она что-то скрывает? Эта мысль не давала покоя.

Когда я вернулся домой, Марьям снова была погружена в свои дела. Она готовила ужин, дети сидели за столом, болтая о чём-то своём.

Я сел за стол, пытаясь поймать её взгляд, но она словно нарочно избегала его.

– Как прошёл день? – спросил я.

– Обычно, – ответила она.

– О чём ты думала утром? – решил я пойти в лоб.

Она посмотрела на меня с лёгкой улыбкой.

– О том, что мне нужно больше думать о себе.

– Это значит, что ты будешь снова уходить из дома без предупреждения? – спросил я с упрёком.

Она пожала плечами.

– Адам, я не обязана объяснять, где я.

Я сжал кулаки. Её тон, её уверенность выводили меня из себя.

– Мы семья, – сказал я строго. – Ты должна думать о том, как твои поступки влияют на всех.

– А ты? – вдруг спросила она.

Её вопрос заставил меня замолчать.

– Ты думаешь, что твои поступки никак не влияют на меня? – продолжила она. – Всё, что ты делаешь, всё, что ты не замечаешь, – это разрушает нашу семью.

Я хотел возразить, но слова застряли в горле. Впервые за долгие годы она говорила то, что думала, и я не знал, как на это реагировать.

Поздно вечером я лежал в постели, уставившись в потолок. Марьям уже спала или, по крайней мере, притворялась.

Её слова звучали в голове снова и снова.

“Ты думаешь, что твои поступки никак не влияют на меня?”

Что-то в её поведении изменилось. Она больше не была той женщиной, которая всегда молчала и всё терпела. Это злило меня, но одновременно вызывало беспокойство.

Я почувствовал, что теряю контроль над ситуацией.

“Что, если она уже что-то решила, а я даже не знаю?” – эта мысль не давала мне покоя.

Я закрыл глаза, но сон не приходил. Впервые за долгое время я чувствовал, что всё может измениться. И не в мою пользу.

Адам

С утра я уже был как на иголках. Непривычное поведение Марьям продолжало преследовать меня. Её вчерашние слова застряли в голове: “Ты думаешь, что твои поступки никак не влияют на меня?”

Я не понимал, что происходит. Она вела себя так, будто ей больше ничего не важно. Словно ей не важно, что я думаю, что говорю.

Когда я спустился на кухню, Марьям готовила завтрак. На вид – как обычно, но её движения были быстрыми, сосредоточенными. Она что-то тихо напевала себе под нос.

– Доброе утро, – сказал я, садясь за стол.

– Утро, – ответила она коротко, не поворачиваясь.

– Что у нас на завтрак?

– Яичница, тосты, чай. Всё на столе, – её голос был ровным, спокойным, но я почувствовал в нём отдалённую холодность.

За столом я пытался начать разговор:

– Что у тебя на сегодня по плану?

Она посмотрела на меня, слегка приподняв бровь.

– То же, что и всегда. Уборка, готовка, дела по дому.

– Это точно? – спросил я, пристально глядя на неё.