– Никак, ваше превосходительство! – вздохнул я. – Тот кусочек, который пришлось прихватить на Рубеже, дался крайне тяжело и оставил не самые приятные воспоминания.

– А придется! – хохотнул он, услышал шелест двери лифта и изумленно уставился мне за плечо.

Ну да, я его понимал – ожидать такой скорости сборов можно было от военнослужащих или порубежниц. Но вторая пара пассажирок «Чирка» не относилась ни к тем, ни к другим. Тем не менее, уже выходила из кабинки затянутыми в повседневные флотские комбезы, с простенькими, но аккуратными прическами, с игольниками на бедрах и с тактическими рюкзачками за плечами!

Я мысленно усмехнулся, развернулся на месте и представил Мещерскому всех четырех девушек. Князь учтиво поклонился, очень галантно и с тонким юмором восхитился их самоотверженности, исполнительности и умению подчиняться достойнейшему, сделал комплимент красоте «юных воительниц» и, наконец, вспомнил обо мне. В смысле, сообразил, что я до сих пор в пилотском скафе, и отправил переодеваться.

Картинку с камер трюма я вывел на лицевой щиток шлема чуть ли не раньше, чем влетел в кабинку лифта. Сразу после того, как закрылись двери, выкрутил громкость до упора, а на пороге своей каюты услышал удивленное восклицание Елизаветы:

– Ваше превосходительство, а мы что, не на Белогорье?

– Инструкции, которые я озвучил в голосовом сообщении, были частью операции вашего прикрытия, а рекомендации, которым последовал Ярослав Викторович, были изложены в приложении, зашифрованном с помощью очень специфического криптографического ключа. В результате ваш «Чирок» вышел из гипера в мертвой системе «неподалеку» от Белогорья и оказался на борту тяжелого ударного крейсера «Святогор», вроде как не имеющего отношение к ИСБ.

– Судя по тому, что вы подняли только нас, подчиненные капитана-лейтенанта Татищева продолжат полет по прежнему маршруту?

– Ну да! – хохотнул Мещерский. – Зачем разочаровывать тех, кто так тщательно готовился к встрече с вами?

«Там, «наверху», играют все, всегда и со всеми, с кем позволяет текущий статус…» - мысленно повторил я, отшвырнул снятый скаф в сторону и метнулся к своей одежде, заботливо разложенной по кровати кем-то из девчонок…

…За время моего отсутствия тайный советник успел ответить на несколько вопросов сестер Шереметевых, «пообщаться» с корабельной ВСД, получить грузовой антиграв и отцентровать стазис-контейнер. Поэтому сразу после моего появления из кабинки лифта подхватил «поводок» и без лишних слов пошел к аппарели. Я ускорился, забрал у Забавы тревожный кейс, сбежал на летную палубу, оглянулся через плечо и мысленно рассмеялся – все четыре девушки двигались следом по-боевому. В смысле, сосредоточившись, распределив сектора ответственности и выдерживая привычные интервалы. Не расслабились ни в шлюзе, ни в адмиральском лифте. И спровоцировали князя Мещерского на шутку:

– Дамы, я понимаю, что экипаж этого корабля предан мне, а не Ярославу Викторовичу, но это недостаточно веская причина для того, чтобы отстреливать всех и каждого!

– А о слишком раннем подъеме вы, конечно же, предпочитаете не вспоминать… - «недовольно» проворчала Забава.

– Ну да! Ведь в нем виноват я… - притворно вздохнул ИСБ-шник и жизнерадостно рассмеялся. А когда кабинка остановилась, жестом предложил девушкам выходить первыми и продолжил в том же духе: - Но я искренне раскаиваюсь в столь чудовищном проступке и в качестве моральной компенсации приглашаю вас поселиться на адмиральской палубе. Третья и четвертая двери по правой стороне этого коридора ведут в гостевые покои, не идущие ни в какое сравнение с каютами на «Чирке». В общем, располагайтесь, чувствуйте себя, как дома, и добрых снов.

Пока я вспоминал, какому флотскому званию, согласно табели о рангах, соответствует тайный советник, и положена ли ему адмиральская каюта, Даша забрала у меня кейс и вслед за остальными девушками рванула заселяться, а Мещерский, проводив их задумчивым взглядом, повернулся ко мне:

– А нам с вами, Ярослав Викторович, придется немного поработать.

Демонстрировать единство и уровень профессионализма команды требовалось с первых минут общения, и я озвучил наиболее весомый вариант возражения:

– Константин Германович, считаю целесообразным работать в присутствии Забавы Олеговны и Дарьи Алексеевны – допрос личности, в настоящее время обретающейся в стазис-контейнере, проводили они. Причем в мое отсутствие.

Князь мгновенно подобрался, и из-под маски добродушия, дружелюбия и простоты выглянул холодный, расчетливый и циничный сановник:

– Неожиданно, но принимается!

Право сообщать эту новость девчонкам он предоставил мне. А я и не возражал – развернул виртуальную программу-коммуникатор, убедился в том, что комм уже прописался в Сети «Святогора», и отправил девочкам сообщение всего из нескольких слов. Меньше, чем через минуту из-за плавного изгиба кольцевого коридора снова показались их гибкие фигурки, и князь Мещерский продолжил отыгрывать единожды выбранную роль:

– Дамы, поверьте на слово, это не я!

– И правильно! – сыто мурлыкнула моя старшенькая. – Как говорили древние, «Quod licet Iovi, non licet bovi»!

– То есть, вашему Юпитеру позволено все? – вроде, как в шутку, поддел ее ИСБ-шник. И нарвался на точно такой же ответ:

– Конечно! Ведь мы уже сделали выбор.

– А что скажете вы, Дарья Олеговна? – спросил он у Федосеевой, видимо, захотев составить хоть какое-то мнение и о ней.

– Ничего… - скромно потупив взгляд, тихонько вздохнула она, выждала пару секунд и ляпнула: - В данном случае предпочитаю вспоминать… И плавиться от счастья…