– А ведь ты не лжешь! – неожиданно выдала Настя, пристально вглядывавшаяся мне в глаза.

– Не лжет… - подтвердила Даша, с какой-то странной грустью растрепавшая волосы Лизе. А та, явно обрадовавшись мимолетной ласке, на удивление быстро включила голову:

– Если лайнер под полным контролем этого самого хакера, а ты так спокойно об этом говоришь, значит, ваша каюта как-то защищена от постороннего любопытства?

– Да, для любителей подглядывать транслируется достаточно правдоподобная картинка попойки в гостиной.

– Когда взломали систему? – спросила Настя и заранее зябко поежилась.

Я мысленно усмехнулся и ответил не только на этот, но и еще на два напрашивающихся вопроса:

– Сразу после завершения посадки пассажиров в Усть-Илимске. По ряду причин я имел все основания считать, что анонимный хакер и его возможные помощники начнут добиваться своих целей либо во время движения «Левиафана» к зоне перехода, либо в промежутке между выходом из гипера и стыковкой к орбитальной станции Торжка. Однако по пути к ЗП-шке потенциальные злоумышленники себя не проявили…

– …и вы, как настоящие порубежники, решили провести двое суток прыжка, отрываясь по полной программе? – понимающе улыбнулась Болотникова-старшая.

Младшая оказалась внимательнее. Поэтому ощутимо помрачнела:

– Ты сказал, что «имел основания считать». Значит, что-то изменилось?

Я утвердительно кивнул:

– Да, порядка сорока минут назад начались непонятные шевеления. И теперь отрываться по полной программе несколько безрассудно.

– Так, стоп! – перебила ее старшая. – Если я правильно поняла, то в сильно упрощенном виде ситуация выглядит приблизительно так: некий анонимный злоумышленник взломал систему безопасности корабля, ваша паранойя позволила это не только заметить, но и предпринять некие меры, и теперь вы спокойно ждете начала их телодвижений, так как уверены, что имеете неплохие шансы выжить. Верно?

После этого коротенького монолога на меня уставились все четыре девчонки. Самой взволнованной выглядела Анастасия, ее сестра лелеяла какие-то очень воинственные планы, Даша казалась олицетворением непоколебимого спокойствия и фатализма, а Забава изображала живое воплощение слепой веры в любимого друга. Но ответа ждали все до единой, и я его озвучил. Намеренно не став приукрашать реальность:

– Я действительно сделал все, что в моих силах, но при отсутствии какой-либо информации о количестве злоумышленников, их целях и возможностях могу с уверенностью утверждать лишь то, что какие-то шансы выкрутиться действительно есть. Причем у всех пятерых. А спокойны мы, порубежники, по целому ряду причин. Во-первых, страх мешает адекватно реагировать на реальную угрозу, поэтому у нас, на Рубеже, справляться с ним учат чуть ли не с младенчества. Во-вторых, мы настолько привыкли жить в постоянной готовности к бою, что не видим принципиальной разницы между тем, что в любой момент может случиться дома, и тем, что нам потенциально угрожает на этом лайнере. В-третьих, не хотим тратить время, которое можно посвятить самым близким людям, на абсолютно бессмысленные страдания. И, в-четвертых, если выкрутиться не получится, то мы уйдем из жизни так, как полагается порубежникам. То есть, весело, с огоньком и прихватив с собой как можно больше врагов!

Услышав столь неоднозначные объяснения, Болотникова-старшая помрачнела еще больше. Затем мотнула головой, словно соглашаясь со своими же мыслями, и твердо заявила:

– Толку от нас немного, но мы в деле! В смысле, поможем всем, что в наших силах, и беспрекословно выполним любой приказ. Кроме того, забудем про бессмысленные страдания прямо сейчас и начнем согревать теплом своих душ вас.

– Ну, а когда все это тем или иным способом закончится, потребуем продолжения начатого… - нахально добавила младшая.

В том, что все вышеперечисленное сказано не просто так, мы убедились буквально через несколько секунд – закончив озвучивать принятое решение, Лиза скользнула к бортику, взяла губами кусочек шоколада и предложила его Даше. Когда та, озадаченно хмыкнув, «в той же технике» приняла угощение, довольно улыбнулась, вернулась обратно и вжалась в меня спиной. А затем приподняла обнаженную грудь к поверхности воды и требовательно потерлась затылком о мою ключицу:

– Ласкай дальше – голову терять не буду…

…Перетащить на себя внимание обеих Болотниковых оказалось не так уж и сложно, и где-то через четверть часа после завершения разговора они, совершенно одинаково привалившись ко мне, млели от чего-то среднего между массажем и ласками. Забава с Дашей, ставшие заложницами придуманной легенды, были вынуждены отыгрывать придуманные роли. И делали это очень достоверно: Беклемишева полулежала в объятиях Федосеевой, наслаждалась ее прикосновениями, а иногда, прогибаясь в пояснице, тянулась к шее подруги и обжигала ее «нежным» поцелуем. Кстати, стараниями кого-то из этой парочки легкий морозец сменился оттепелью, поздний вечер превратился в середину ночи, звезды затянуло облаками, а еле слышный плеск воды дополнился удивительно красивой инструментальной музыкой. В общем, если бы не мой комм, на экран которого приходилось посматривать с завидной регулярностью, я бы, наверное, задремал. А так балансировал на грани уютного забытья и почти целомудренными ласками удерживал Настю и Лизу в состоянии, в котором им было не до страхов перед будущим.

К сожалению, эта идиллия продолжалась не так уж и долго – в пятом часу утра по корабельному времени, когда я почти убедил себя в том, что сегодня никаких неприятных сюрпризов можно не ждать, левое запястье «дернуло» тревожным вибросигналом. И я, мгновенно перейдя в боевой режим, уставился на всплывшее окно.

Секунд шесть-семь, потребовавшихся для того, чтобы разобраться с информацией, сброшенной микродронами, девочки, кажется, даже не дышали. Но как только я опустил руку и скрипнул зубами, задали один и тот же вопрос: