– И кто вас так?

– Мой жених. Я застала его с другой, расторгла нашу помолвку, а он за это проклял меня.

Вспомнился яркий весенний день, беседка в саду, оплетенная молодым веселым плющом, и заливистый смех девицы, которой Питер лез под юбку. Потом он увидел меня…

Конечно, ни о какой свадьбе теперь не могло быть и речи. Я не собиралась быть женой человека, который не пропустит ни одной доступной женщины, пусть этот брак и выгоден нашим семьям. Я отказалась выходить замуж и вернула помолвочное кольцо – и в тот же день на руке расцвело пятно, похожее на растрепанную розу.

Такое оставляли проклятия клана Ковин. Как только мать увидела его, то меня сразу же вытолкнули из дома. Хорошо хоть я сумку успела подхватить.

– Понятно, – вздохнул Джеймс. Теперь в нем не осталось и следа холодного презрения. Он смотрел с нескрываемым сочувствием. – Такие проклятия можно рассыпать, но сложность в том, чтобы подобрать правильный способ. Они очень индивидуальны.

– Я знаю. И не перестаю искать, – ответила я. – Спасибо, что приняли на работу.

– С вас сегодня еще зелье Легкого шага и Лунного голоса, – произнес Джеймс так, словно хотел, чтобы я не обольщалась. Он помогает мне не по доброте душевной, а потому, что ему нужен ассистент. Это работа за зарплату, и никакой дружбы тут и быть не может.

– Обязательно, – кивнула я. – Где у вас котлы?

Котлы зельеваров обычно самого страхолюдного вида. Старые зельевары их не чистят в принципе, просто окатывают отмывающими заклинаниями. Но котлы в подсобке Джеймса сверкали так, словно их только что сняли с крючка в магазине. Я взяла один, серебряный – на дне было выбито имя производителя и дата, котел отлили сто сорок лет назад, а он как новенький!

Так и запишем: мне придется отмывать котлы до идеального состояния.

Я принесла котел на стойку, установила на огненном камне и задала нужный разогрев для зелья Лунного голоса. Надо было взять три малых меры гиварина, просушить, потом добавить большую меру спиртовой основы и еще добрую дюжину зелий, трав и косточек. Сложная вещь, этот Лунный голос, но если разбрызгать его, например, в полицейском участке, то все, кого приведут на допрос, будут рассказывать только правду.

Впрочем, для полиции Лунный голос дорогое удовольствие. Там действуют по-простому, палкой по спине. Это зелье идет в министерства. Когда нас учили его варить, то наставник говаривал: старайтесь, мои юные друзья, однажды ваши зелья будут использовать великие люди.

– Вы дура, что ли, совсем?!

Джеймс был в гневе, и я не расслышала, как он подошел. Вроде бы его только что не было – и вот стоит рядом, и сверкает глазами так, будто я варю борщ в его котле, а не зелье.

– Две малых кости Кен-кин! Две малых, а не одну среднюю!

Я оторопело уставилась на него, сжимая косточку в руке.

– Но Равенсон в “Фундаментальном зельеварении” пишет, что… – начала было я, и Джеймс стукнул по столу так, что все подпрыгнуло.

– В Пекло вашего Равенсона, он мошенник и плагиатор! Две малых кости, это всем известно!

Леденея от его крика, я убрала среднюю кость в коробку и выбрала две малых. Всем известно… кому это всем? В академиях учат по Равенсону, и на экзаменах я брала одну среднюю кость и получила, между прочим, “отлично”.

Кость легла в зелье, я осторожно качнула котел, как требовала инструкция, и Джеймс взорвался снова:

– Да кто вас учил так трясти?! Отойдите.

Он оттолкнул меня от стойки, взялся за ручку котла здоровой рукой.

– Вот так. Как ребенка в колыбели, а не банку для коктейля, – недовольно произнес он. – Осторожнее.

Кажется, ему сделалось стыдно за эту вспышку ярости.

– Посоветуйте книгу, – сказала я. – Нас учили по Равенсону, но если вы считаете, что он плох, я готова переучиться.

Джеймс отошел от котла и отрывисто сказал:

– Пять кристаллов соаты вместо шести. Гром-боб натираете на мелкой терке. Тогда зелье будет самого высокого класса. А не эти помои, которых учат варить по Равенсону.

Я согласно кивнула. Мне нужна эта работа, и я готова сделать все, что скажет господин Эвиретт. Но…

На двери весело звякнул колокольчик, впуская покупателя, и я услышала веселый мужской голос:

– Ну что, сволочь пушистая? Еще не отчаялся?

***

В зельеварню вошел кот. Громадный, черный с белой полосой, которая тянулась от головы по спине к хвосту. Я невольно сжалась: кошачий род не любит сов. Однажды отец столкнулся в теневом облике с таким вот котярой, и ему почти оторвали крыло. Я сделала шаг в сторону и сжала в руке скальпель для очистки корешков.

Попробуй, прыгни. Сразу получишь.

Джеймс дернул лицом так, словно хотел одним взмахом челюстей отхватить незваному гостю голову. А кот окутался туманом и вскоре на его месте возник холеный джентльмен в таком пальто, какие я видела только в журналах.

Джентльмен был чуть старше Джеймса – подходил к тридцати. Волосы у него были светлые, с легкой рыжинкой, прозрачно-голубые глаза смотрели насмешливо и бойко, улыбка кривила тонкие губы, и на левой щеке проступала глубокая ямка.