— Никуда он их не приведет, если у них не будет надежды.

— Я уже слышала похожее. От Шрама. Он сказал, что я подарила им надежду.

— Я и говорю, — кивнул Бас. — Сейчас тени зависят от солнечного рубежа. Свет погасят — и они останутся без защиты. Совсем другое дело, если у них появится свой источник света, понимаешь?

— Я пыталась осветить Порожки, но лишь стреляла чаросветом в небо.

— Я видел, — он протянул руку и положил ладонь ей на бедро. — Это ничего. Ты научишься.

Больше между ними не осталось секретов, Мэди надела его браслет, дала согласие на помолвку, она спала в его кровати — и за каждую ночь он готов был отдать все, что имел.

Глянув в зеркало дальнего вида, Бас нахмурился.

— Что? — сразу вскинулась Мэди и обернулась. — Нас преследуют?

— Это охрана, — ответил Бас.

— И?

— Выходит, я не могу остановить чаромобиль и заняться с тобой сексом прямо сейчас, — пожаловался он, испытывая странное удовольствие от того, как вновь порозовели ее щеки.

— И правда жаль, — согласилась вдруг Мэди и подтянула ткань платья выше, так что его рука легла на обнаженную кожу, замерцавшую под его пальцами.

Оказалось, что чаромобиль может ехать еще немного быстрее.

Припарковавшись возле башни, Бас помог Мэди выйти и подхватил ее на руки.

— Ты чего? — рассмеялась она.

— Там ступеньки, у тебя каблуки, — пояснил Бас, быстро шагая домой.

— Ты только недавно болел! — воскликнула она, обнимая его за шею.

— Все прошло, — заверил он, взбегая по лестнице, загудевшей под его ногами.

Толкнув дверь, Бас вошел в зал и, не останавливаясь, занес Мэди к себе в спальню. Аккуратно положив ее на постель, выпрямился и довольно улыбнулся.

— Теперь все как надо, — заявил Бас, стягивая надоевший галстук.

Мэди потянулась на кровати и повела руками, собирая тени и закрывая ими окна. Она все еще немного стеснялась его, но стоило ее поцеловать — и все смущение исчезало. А Бас скорее откусил бы себе язык, чем признался, что так, в полумраке, он видит ее еще лучше.

Чаросвет вспыхивал под его губами, искрился под ее светлой кожей, перетекал по нежной шее к груди, животу и еще ниже, как будто подсказывая, что делать дальше. Бастиан торопливо расстегивал рубашку, жалея, что у него не четыре руки, потянул бретельку ее платья губами, одновременно целуя ключицу. Его дыхание на миг сбилось, когда Мэди с таким же нетерпением принялась расстегивать ремень на его брюках.

Туфли, одежда — все полетело на пол. Брызнули шпильки из ее волос, руша прическу и высвобождая густые темные пряди. Бас задержался на миг, рассматривая Мэди, практически обнаженную — в крохотных трусиках из черного кружева, которые он сам для нее купил, как и мечтал когда-то.

— Почему ты улыбаешься? — прошептала она.

Потому что оказалось, что ему вообще все равно, какие на ней трусы. Хоть кружево, хоть хлопок, а лучше вообще без них — он хотел ее одинаково сильно. Бас провел ладонями по ее телу, от плеч по мягким холмикам груди, через плоский животик к бедрам, неспешно развел в стороны ее колени.

А самое восхитительное — это то, что она тоже всегда его хотела.

Ее стоны и рваное дыхание, искры чаросвета под кожей, вкус сладких губ, которые становились все смелее, и бешеный пульс, вторящий биению его сердца, — еще одна лучшая ночь в его жизни.

А когда Мэди выгнулась под ним, хватая воздух губами, яркая вспышка прогнала все тени из его сердца.

Они вернулись позже, когда Мэди тихо спала у него под боком, а Бас лениво перебирал ее густые волосы, вплетая в них нити чаросвета, расплескавшегося по комнате. Он досадливо потер зудящий шрам на груди, когда все та же ядовитая мысль пришла терзать его сердце. Этот дурацкий вопрос все не давал ему покоя, возвращаясь точно назойливый комар, которого никак не удавалось прихлопнуть: что, если и страсть, и любовь Мэди — лишь отражение его собственных чувств? Как чаросвет.

Любит ли она его по-настоящему?

Я задержалась у глянцевой черной стены и по привычке посмотрела в самый низ списка, но теперь мое имя светилось куда выше. Отец Бастиана официально одобрил помолвку своего сына, и я сходу получила пятьдесят баллов. Дом Альваро взял меня под свою защиту, но это слегка напрягало.

Я повернулась и недовольно посмотрела на женщину, которая буквально дышала мне в шею.

— Питер Порти, — ткнула она пальцем в имя. — Мой племяш. Так себе учится, да? А на каникулах заливал, что он чуть ли не лучший на курсе.

Элма Ридис, боевой чар из дома черных псов, ходила за мной как тень. Высокая блондинка с гладко зачесанными в хвост волосами, в черных одеждах, обтягивающих стройное крепкое тело, вызвала настоящий фурор среди парней моего курса. Особенно среди Фалько.

— Элма, — выдохнул он, догнав нас на лестнице. — Я тут подумал. Я ведь друг Баса и королевы ночи и, значит, тоже в опасности.

— Привет, Фалько, — сказала я.

— Привет, Мэди, — бросил он. — Так вот, Элма, мне было бы куда спокойнее, будь ты рядом.