По стеклу стекали капли прошедшего дождя. К середине дня, от них не останется и следа. Солнце вышло из-за туч и начало нещадно палить. Граф не любил эту пору года. Лето, просто раздражало. Особенно было надоедливо солнце. Его лучи портили кожу и заставляли носить солнечные очки, граф их ненавидел.

В дверь постучали.

—Лёгок на помине, войдите, — сварливо прокряхтел старик, устремив свой взгляд на дверь.

—Я вас приветствую … — попытался соблюсти приличия вошедший.

—Оставь эти прелюдия, Глекс, — бестактно прервал вошедшего мужа граф, — Давай по делу и опустим детали в начале. Важен итог. Его то я и хочу услышать в сухом остатке.

Муж в дорожном платье вежливо кивнул головой,

—Барон Мьёрик сегодня утром вернулся в форт. Жив и здоров. Оба села теперь под полным его контролем. Сын герцога и двое его сопровождавших мертвы.

—Как? – не смог сдержать удивления граф.

—Это самая главная новость, — сделал акцент на своих словах муж в испачканном грязью и пылью дорожном платье, — Барон Мьёрик с высокой долью вероятности Архитектор.

На какое-то мгновение в кабинете воцарилась мёртвая тишина. Граф от такой новости тихо присел на диван и сощурив глаза, злобно прошептал,

—Так вот оно что. Вот в чём крылся весь секрет этого чужеземца. Ай да хитёр плут, ай да изворотливый. Вот значить как. Новость всем новостям новость.

—Граф? — вопросительно посмотрел заявившийся муж.

—Ступай прочь с глаз моих, Глекс. Даю тебе два часа, чтобы помыться, сменить одежду, собраться с мыслями и прийти ко мне с полным докладом. А то от тебя несёт, как от простолюдина вшивого. Всё, прочь. Не желаю больше тебя видеть и секунды лишней.

Конец 11 главы.

Продолжение следует …

Чужое Дело.

Глава 12. Начало.

Инвентаризация складов отнимала уйму времени, но поручить её кому-то другому я не мог — слишком важное и ответственное дело. Тут суть была не столько в грамотности и внимательности, а в необходимости сохранить тайну от посторонних глаз. Для торговца — точнее, делового человека, коим являлся я, — нет ничего важнее, чем контролировать свои ресурсы и защищать их от возможных утечек. У человека моего статуса полным-полно врагов и если ты хочешь удерживать лидирующие позиции, то ты не вправе перекладывать ответственность за свои дела на других. Да, у меня были помощники, грамотные и хваткие кладовые* да приглядатаи*, но существует только один капитан на корабле. Как только капитан даёт слабину, в команде тут же начнётся разброд и шатание. И тогда такому кораблю долго не бороздить по просторам океанов. Истина, не требующая доказательств, понятна даже прыщавому юнцу.

К концу дня меня одолело легкое недомогание. Я решил, что всему виной недосып и усталость, и продолжил работу. Оставалось закончить совсем немного, а переносить инвентаризацию на завтра я не мог — впереди были запланированы другие, не менее важные дела, от которых в будущем много чего зависело.

Я бы сказал, даже более чем важные. Завтра мне предстоит встреча с человеком, аудиенции которого я добивался уже слишком долго. И, само собой, весь день будет полностью посвящён этому событию. Причём с самого утра и до позднего вечера. Работы предстоит немерено выполнить и от лишних забот не откреститься. Поэтому, откладывать важные дела на потом было не в моих правилах.

Закончив обход последнего склада, я почувствовал, как силы стремительно покидают меня. Шаги замедлились, дыхание стало тяжёлым и прерывистым, а грудь словно сдавило невидимым обручем. Воздуха не хватало, голова начинала кружиться, а в висках пульсировала нарастающая боль.

Спустя короткий промежуток времени уже казалось, что каждый вдох давался мне с трудом. Глухая тяжесть внутри не отпускала, но я упорно продолжал двигаться вперёд, надеясь, что это всего лишь усталость и скоро все пройдёт. Однако ощущение странного, непонятного беспокойства не покидало меня, заставляя задуматься, всё ли в порядке со мной.

Когда уже ощутил жар и перед глазами всё поплыло я остановился. Усевшись на первую попавшуюся бочку, я отложил документы в сторону и быстро расстегнул кружевной ворот рубахи.

—Хозяин, что с вами? — подбежал ко мне черноволосый муж в военном платье, заботливо заглядывая мне в глаза.

Я смотрел на его лицо и никак не мог понять, кто он такой. Во мне бушевала странная смесь чувств. С одной стороны, я был уверен, что знаю этого человека, но его имя ускользало от меня. С другой — чем больше я всматривался в черты его лица, тем сильнее росло ощущение, что он мне совершенно незнаком.

Это странное раздвоение восприятия приводило меня в замешательство. Мысль о том, что я могу ошибаться в собственных воспоминаниях, пугала до жути. Я чувствовал, как внутри зарождается тревога, словно что-то важное ускользало из-под моего контроля.

—Принеси мне воды, пожалуйста, — сказал я ровным голосом, стараясь сохранить видимость спокойствия, хотя руки сами потянулись к голове, пытаясь сжать виски, словно это могло облегчить нарастающую боль.

Сильная головная боль пронзала меня, как молния, от виска к виску. Короткие импульсы, но с каждым разом они становились всё чаще. Подташнивало, грудь сжимало, и я не мог избавиться от ощущения, что мне не хватает воздуха. Неужели инфаркт? — мелькнула предательская мысль. Но я сразу же отбросил её в сторону. При инфаркте болит сердце, а с моим мотором было всё в порядке. Боль в груди ощущалась иначе. Она напоминала фантомные боли, не имеющие никакого отношения к лёгким. Нет, даже больше — эта боль не имела ничего общего с этим телом. С тем телом, внутри которого я пребывал.