Барбара медленно положила свою винтовку на пол, её руки заметно дрожали. Таши последовал её примеру, а затем, скрипя зубами, тоже поднял руки вверх. Астрид сделала то же самое, демонстрируя жест явной капитуляции.

Протуберанец на мгновение замер, а затем заговорил. Его голос, механический и лишённый эмоций, прорезал тишину:

—* Единственно верное для органики решение.

Протуберанец, казалось, не спешил нападать. Вместо этого, аккуратными, почти хирургическими движениями, он вскрыл корпуса уничтоженных 1С234. Андроид извлёк медицинские боксы, в каждом из которых находилось необходимые медикаменты для оказания экстренной помощи человеку. Эти действия, на первый взгляд, противоречили всему, что ожидала увидеть Астрид.

Машина развернулась и, проигнорировав её просьбу остановиться, уверенно направилась в восточный туннель. Лундберг заметила, как Барбара прижала руку ко рту, пытаясь скрыть удивлённый вздох.

—Что он делает? — Таши не выдержал и прошептал, нервно оглядываясь на свою начальницу.

—Кажется, я начинаю догадываться, — сухо заметила Астрид, понимая, что Протуберанец движется с чёткой целью.

Через мгновение женщина по голографическому каналу связалась со Станиславом:

—Ты что-то разобрал с записи дрона? — её голос звучал жёстко и требовательно.

—Да, фэм, — отозвался Малюшкин, быстро переходя к делу. — На видеозаписи был человек, связанный и в ужасном состоянии. Он нуждается в медицинской помощи. Я уверен, он каким-то образом напрямую связан с Протуберанцем. Вероятно, оператор 3С3000 действует из дрона АА-15 и направляет андроида к этому человеку. Это единственное логическое объяснение.

Астрид на мгновение замерла, анализируя услышанное. Если Малюшкин прав, то оператор не просто контролирует Протуберанца, но и имеет свои цели, которые включают спасение жертвы.

—Если так, мы должны понять, зачем ему это. Барбара, Таши, за мной! — скомандовала она, вновь пытаясь взять ситуацию под контроль.

Всё равно, у Лундберг больше не оставалось разумных решений в этой ситуации. Как вариант, вернуться назад и поджав хвост бежать в управление? Нет! В таком случае о будущем можно будет навсегда забыть. В управлении их сделают “козлами отпущения”. Ещё вариант: подняться на поверхность и смирившись с гордостью и карьерой запросить подкрепление? В итоге результат получится тот же, что в первом случае. Нет, оба варианта бесперспективны в самой основе.

Подобрав оружие с пола, Лундберг жестом приказала подчиненным сделать тоже самое.

Единственным вариантом оставалось двигаться вперёд. Разобраться на месте, понять мотивы оператора Протуберанца, а возможно, даже использовать ситуацию в свою пользу.

—У нас нет права на ошибку, — тихо сказала она, скорее себе, чем подчинённым, но Барбара всё же услышала и кивнула в знак понимания.

—Барбара, следи за туннелями, чтобы не было сюрпризов, — добавила Астрид уже более громко. — Таши, держись ближе, и не мешайся под ногами.

Лундберг ещё раз оглядела группу. Молодость и неопытность её подчинённых сейчас выглядели как обуза, но в глубине души она понимала, что им всем придётся взрослеть быстрее, чем хотелось бы.

—Двигаемся. Медленно, но без остановок, — обхватила покрепче оружие женщина, нервно кусая губы.

Дальше всё зависело от её умения принимать решения на ходу. И, судя по всему, неизвестный оператор андроида, ведущего их по туннелям, уже был на несколько шагов впереди.

***

Ненавижу, когда кто-то бубнит мне на ухо. Особенно в те редкие моменты, когда мне удаётся задремать. Устал это уже повторять.

Тёплая женская рука коснулась моей щеки. Прикосновение было одновременно нежным и раздражающим.

С усилием открыл глаза. Надо мной склонилось лицо, до боли знакомое. Светлые волосы, строгий взгляд голубых глаз, чуть нахмуренные брови... Сольвейг?

—Ты? Что ты здесь делаешь? — прохрипел я, стараясь осознать происходящее.

—Не двигайтесь, — раздался холодный и уверенный голос женщины, которая нависала надо мной, — Вам стоит позаботится о себе и не тратить силы на разговоры.

Это был не тот голос, который я знал несколько лет. Сольвейг говорила иначе. И дело было не только в словах, но и в том, что мы считываем между ними. Интонация, произношение, акценты, даже ударения — всё было чуждым, словно кто-то пытался подделать её голос, но не смог до конца уловить естественные нюансы.

Я повнимательнее присмотрелся, фокусируя резкость в глазах. Вылитая Сольвейг. Один в один. Только это была не она. Нутро подсказывало, что передо мной был совершенно чужой человек. Голос был другим, и взгляд совсем не тот — слишком жёсткий и холодный. В котором нет того отблеска взаимной связи, которая накапливается годами.