Мужичка попускает. А при слове «еда» и у него начинают светиться глаза. Понимаю. Вот твой рычажок, приятель. Делаю вид, что мысль только что пришла в голову.

— Кстати! — хмыкаю. — А зачем нам ждать? В смысле, пока у меня выйдет… ну то, что задумал. А знаешь что? — сидел бы ближе, хлопнул бы его по плечу, — А давай я прям с завтрашнего дня, начну снабжать тебя… всяким хорошим? Хорошей рыбой, например?

Где-то на заднем плане сознания проносится мыслишка, что зря я ему столько рыбы обещаю. Спалится ведь! Ведь если он начнёт её менять, то вся конспирация полетит к чёрту. Ведь это словно в моё время, какой-нибудь учитель средней школы или санитарка из городской больницы начнут сотенными долларовыми бумажками везде расплачиваться. Тут даже самый тупой «бычок» задумается — а откуда у нищеброда эдакое богатство?..

Ну ладно, что-нибудь потом придумаю.

Зато у Фефуя чуть ли не слюна потекла, а взгляд расфокусировался. Да мужик, ты уже мысленно эту рыбу наворачиваешь! Я даже вижу, как в твоих фантазиях по твоим же пальцам течёт жирный рыбный сок… Готово дело!

… Щёлк. Щёлк. Щёлк. Закончили упражнение.

Вдохнул, продышался, восстанавливая нормальный газообмен, остановил метроном и словно занавес вокруг открылся — можно опять «включаться» в мир.

Я сидел в кустах недалеко от домика Фефуя, Каналоа — рядом. Заниматься в доме я не захотел, а заниматься надо. Если уж избрал путь подвоха, то тренировка задержки — это считай инвестиции в будущий бизнес. Или хобби? Нет, чёрт побери, всё-таки, как бы ни хотелось, чтоб это было «пенсионерское хобби», в первую очередь сейчас это должен быть бизнес. Дело, которым надо заниматься.

Вот с завтрашнего утра и начнём, а сейчас можно и на боковую.

Мы вернулись в домик, перекусили печёным бататом — я всё-таки настоял, что принесённые вчера рыбины, это мой дар. Так сказать авансовый платёж. Что мне эта рыба? У меня её завтра будет — сколько захочешь!

Я завалился на выделенную мне циновку, и…

— Инина, ты чего?

Блин! Девушка, ни сколько не стесняясь тут же находящихся родителей и младшего брата устроилась, что называется «под бочок». Хотя бы темно в хижине — окон нет, днём свет разве что через многочисленные щели в плетёных стенах проникает, а сейчас уже ночь. Светильниками же здесь не пользуются.

— А что такое? — удивилась Инина. — Я к тебе…

— Блин, Инин… но тут же… мы же ни одни!

— Но я же просто полежать… рядом… Разве нельзя?

Вот чёрт, такой умоляющий голос! Словно ребёнок попросил разрешить в кровать плюшевого мишку.

— Ладно, — смягчился я, поворачиваясь на бок, — иди сюда.

Девушка прижалась, положив голову на мою руку и уткнувшись лицом в грудь. Я обнял её второй рукой и так вскоре провалился в сон.

Спал без сновидений и проснулся как в молодости — без всякого долгого «ну ещё минуточку-у-у». Щёлк, и сознание включилось.

Сквозь щели плетёных стен пробивается свет, значит, рассвет проспал. В «спальне» никого. Звуки?.. Тут не поймёшь: похоже, ветер ещё усилился, и слышно только шум крон, да скрип стволов.

Вышел в «кухню» — на углях в костровой ямке печётся батат, распространяя манящие запахи. Там, с самым серьёзным видом, хозяйничает Инина, а её мама — кстати, надо узнать, как зовут — сидит в сторонке и наблюдает с видом учителя. Понятно — готовятся. И понятно к чему… Блин!

В сторонке восседает Каналоа, навроде почётного гостя, и уплетает бататину. А вот это ты зря! Я аж ухмыльнулся плотоядно. Ща, братан, пожалеешь о набитом желудке.

Но Инина опередила:

— Проснулся? Садись есть, — и словно извиняясь, добавила: — Ты сам сказал, что рыбу нам… Вот отец с Феи понесли её в деревню менять.

Поморщился, да что тут уже сделаешь? Раньше надо было инструктировать. Надеюсь, ума хватит, не говорить, что рыба от меня? Впрочем, теперь — только надеяться и остаётся.

— Спасибо… Инина, — я покачал перед собой раскрытой ладонью, — но я сейчас не буду. И это… нам идти надо… Дела.

— Возьми тогда с собой! — вскинулась она, — Я тебе в лист сейчас заверну.

Непроизвольно вздохнул — и когда в последний раз мне женщина с собой обед собирала? Не вспомню даже.

— Пошли, проглот, — взглянул весело на помощника, — сейчас завтрак из тебя вытряхивать будем.

По-тихому отойдя от посёлка на полкилометра — в чём Каналоа продемонстрировал неплохое умение, мы перешли на лёгкий бег и направились на запад.

И когда, спустя примерно полтора часа, мы добрались до южного склона, туда где были спрятаны вынесенные с базы причиндалы, не только лёгкие Каналоа свистели как старый паровозный котёл, но и я дышал тяжко. Ещё бы! На бегу мы то спускались, то поднимались, двигаясь змейкой вокруг горы и пробежали таким образом, наверно, не меньше пятнадцати километров.

Каналоа порадовал — не блеванул ни разу, видимо не успел много батата умять.

— Смотри сюда, боец, — Мы остановились на крутом склоне, на сравнительно ровном прогальчике в джунглях. — И делай как я!