— Прости меня, шаман. Честно, я не знаю, за что ты на меня так… — мгновенье я подыскивал слово, помогая себе жестами, — ополчился… Но у меня к тебе дело. Именно к тебе, — добавил я поспешно, чтоб не быть отосланным к старшему своей касты… «Ах, нет у тебя касты? Ну, братан, тут ты сам себе злобный Буратино». — Так вот…

Но старик меня перебил:

— Не знает он… — скривившись и не глядя на меня, проворчал старик. Затем мазнул неприязненным взглядом: — У тебя был шанс… У тебя был путь! Путь в число старших этого племени! Ты мог стать отцом глубин! Человеком, с которым считаются… А вместо этого выбрал… путь никчёмного гребца.

Блин, да что он меня всё этим гребцом попрекает!

— Гребца, говоришь? — закипело у меня внутри, но я пытался сдерживаться. — Жаль, что вчера, возле дома вождя ты отсутствовал… — думаю, глумёж в моём голосе распознал бы и тупой. — А то мог бы кое-что услышать… Путь наверх, говоришь? — Я криво усмехнулся, — А я и иду наверх… Только путь у меня свой.

Я ещё недоговорил, а уже пожалел о сказанном. Скат, ну ёлы-палы, ты же пришёл поговорить о деле, а не устраивать срач, тем более, с шаманом. Но меня словно чёрт за язык тянул!

Однако шаман, против ожиданий не рассердился и не прогнал мелкого наглеца. Будто… Будто такой реакции и ждал!

— А-а-а… — протянул он и хмыкнул: — Ты сейчас, наверно, про то, что вчера один молодой и не очень умный… юноша наговорил всей верхушке племени? Про новую касту, про большую рыбу… Так?

— Ну-у-у… Так, — кивнул я, несколько ошарашенный его встречной иронией.

— Эх, Хеху-Хеху… — почему-то вспомнил он имя прежнего владельца моего тела, — я очень долго живу. Очень. Я видел всех этих… старших, — слово «старших» он произнёс с откровенной издёвкой, — когда они ещё голозадыми мальцами от матерей по песку с воплями удирали. И уже тогда я был немолод…

Ого…

— Знаешь, — взглянул он мне в лицо с насмешкой, — сколько за эти годы было таких же, как ты? Молодых, горячих? С таким же, как у тебя горящим взором? Знаешь, сколько было тех, кто как тот юный безумец вчера, кричали: «Нам никто не указ»?!

Он говорил ещё, но я не слушал. Почему-то вдруг начал прикидывать, сколько этому старому пню может быть лет… Даже если предположить, что вождю или Ата на вид около сорока с хвостиком… Ну хорошо, при такой жизни, реально им может быть под тридцатник. Ну, тридцать пять — просто здесь стареют раньше: погода, вечная жара, не самое сбалансированное питание… Тогда «не молод» это… сколько? И ещё плюс… предположим тридцать? Это сколько ж тебе сейчас лет-то, дедушка?

— … Много, — внезапно выхватил я слово из речи старика.

И взгляд. Такой, словно видит меня прям насквозь…

Да ну, нафиг! Какое, к чертям собачьим, чтение мыслей? У меня наверно всё на роже написано!

— Ты меня слушаешь? — прищурился шаман. — Знаешь, не привык я, с пустотой разговаривать.

— Да-да, слушаю, — поспешно кивнул я, задвигая все посторонние мысли на задний план. Потом обмозгую.

— Так вот, юноша. Знаешь, у скольких из этих молодых-горячих вышло то, что они задумывали?

Хм. Риторический вопрос. Ты б его не задавал, если б ответ был не «ноль».

Поэтому я промолчал. Но старик, будь ему неладно, моей кислой физиономией не удовлетворился.

— Я задал вопрос, — с нажимом проговорил шаман.

Так и быть, вздохнул я, поиграем в поддавки, коль этому старому пню так надо.

— Ну ладно… — и я оттарабанил, словно прилежный ученик: — И у скольких, молодых горячих получилось то, что они задумывали?

— Хм… — криво ухмыльнулся пенёк, — Думаю, ты и сам знаешь ответ…

Да, твою же медь! Ты, старый, издеваешься?! Я тут перед тобой чуть ли не на цыпочках отплясываю!..

— Знаю! — почти выкрикнул я. — Но ещё я знаю, что я, — шарахнул себя в грудь кулаком. Чёрт, синяк наверно останется! — это не твои «молодые-горячие». И я — не «голожопый абориген»! Я — другое!

— Они не мои, — философски пожал плечами шаман. — И да, ты — не они…

— Так вот, — зло проговорил я, — у них не вышло, но у меня — выйдет! Понял?

На несколько секунд воцарилась пауза. Я, с немалым удивлением отметил, что стою перед стариком сжав кулаки, пыхчу через ноздри, что твой бык, разве что копытом песок не рою!

А напротив, высушенным саксаулом, стоит шаман. И, в отличие от дерева, даже не шатаетсяся под порывами ветра. Словно не из растатуированных тонких ручек-ножек, худого тельца и седой головы состоит, а вырезан из камня. И смотрит на меня… как взрослый смотрит на рассерженного карапуза!

Отследив свою позу, я тут же успокоился, повёл плечами, сбрасывая напряжение, выпрямился, и спокойнее добавил:

— У меня выйдет!

— Не думаю, — еле заметно поморщился старик.

Блин!

Я махнул рукой в сердцах, повернулся, чтоб уйти, но тут в спину прилетело: