Успеваю заметить в глазах Паши ярость, а затем он делает выпад явно чтобы схватить Тёму. Одергиваю сына и поднимаю его на ручки:

— Только посмей тронуть моего ребенка, — цежу сквозь зубы. — Я тебя тогда так отхожу, что пожалеешь, что сразу до ментов не дошел!

Паша угрожающе шагает на нас и я уже смотрю куда бежать.

— Смотри как бы я тебя не… — его слова заглушает рычащий звук внедорожника, остановившегося рядом с нами.

Окно в машине опускается и мужчина с водительского сиденья явно смотрит на нас:

— Ивахина Надежда?

— Я-я…

— Садитесь в машину.

Боже мой, а это еще кто?!

— А вы собственно кто? — уточняю я, прижимая к себе сына.

— Я личный водитель Константина Георгиевича, — отвечает мужчина из внедорожника. — Он приказал вас к нему доставить.

— Костя? — невольно вырывается у меня, потому что я никак не ожидала, что он снова напомнит о себе.

— Че уже нового ебарая себе нашла? — влезает Паша.

— За языком следи при ребенке, — рычу я. — Даже если и нашла, тебя это вовсе не касается!

Шагаю к машине, лишь бы избавиться от этого придурка.

— Если посмеешь сесть в эту тачку, то увидимся в суде, я тебе гарантирую, — шипит он мне вслед.

Даже не оборачиваюсь на его пустые угрозы. Пошел он к черту со своими запугиваниями. Больше всего я сейчас боюсь его самого, и сама бы от полиции не отказалась. Но раз подвернулся другой способ избавиться от этого гада — я им воспользуюсь.

Открываю заднюю дверь внедорожника, усаживаю сына внутрь и сама сажусь рядом с ним.

— Вау, — восторженно озирается Тёма, — какая огромная тачка, ма…

— Тшш, — прерываю я сына, прикладывая палец к губам.

Не хочу, чтобы приближенные Кости знали лишнее обо мне. И теперь, избавившись от проблемы в лице Паши, мне придется быстро придумать, как избавиться и от еще не случившейся проблемы.

— Скажите, зачем Константин Георгиевич отправил вас за мной? — пытаюсь прощупать почву.

— Не могу знать, — пожимает плечами водитель. — Сказал, у него к вам разговор серьезный.

Серьезный разговор…

Меня до сих пор мелко потрухивает после встречи с Пашей, а теперь еще и тахикардия кажется началась от нового стресса.

Прижимаю к себе сына, чувствуя, что мне даже дышать тяжело становится.

Какой у него ко мне может быть серьезный разговор? Самое страшное, если узнал о том, что я от него ребенка скрывала.

А узнать он мог в легкую — сама Аленка могла рассказать папочке о Тёме.

Если так, то мне кранты.

Машина неумолимо мчится по шоссе, и я хаотично пытаюсь придумать, как мне спастись от гнева бывшего мужа. В лепешку расшибусь, но не позволю ему узнать о сыне. У него уже есть дочка, вот пусть и занимается воспитанием малышки, которая и любви родительской не знала. Ей он нужнее, а нас с Артемом и без него отлично живется.

Вздрагиваю, когда у меня вдруг начинает вибрировать телефон.

Заведующая. Как вовремя.

— Ивахина, мне тут одна из воспитательниц сообщила, что у тебя какой-то инцендент к ворот сада произошел, — доковыривается без лишних прелюдий. — Объяснишь, че это было? Почему я поужинать с семьей спокойно не могу, должна тут за тебя переживать?

— Объясню обязательно, — обещаю я. — Но попозже. А вы где именно ужинать собрались, Валентина Васильевна? Дома?

— Ну, а где ж еще? — усмехается она. — Хочешь заскочить на огонек и последние сплетни рассказать, кто там к тебе у сада приставал? М?

— Почти, — соглашаюсь я. Она у нас душевная женщина, хоть и строгая. — Можно я вам Тёму на часик завезу. Мне срочно по делам надо: с ним не могу, а оставить не с кем. А потом приеду его забирать и все как на духу вам выложу непременно. А?

— Да привози ж, конечно, если надо. У меня как раз сегодня внуки в гостях, вместе веселее, — вполне ожидаемо соглашается она. — Но у тебя это, Надь… случилось что ль чего?

— Ничего серьезного, Валентина Васильевна, — заверяю я. — Говорю же, на обратном пути вам все расскажу.

— Ну мало ли там, вдруг помощь какая нужна. Ты если что не стесняйся мне только, — строго грозится она.

— Сейчас главная помощь, это если вы Тему возьмете. Больше правда ничего не надо.

— Да вези уж. Сказала ведь.