— Сколько вам лет, Ваше Величество? — внезапно спросил маршал. На сей раз принимая кубок с разбавленным вином.

— Восемнадцать. В начале зимы исполнится девятнадцать, — Юлиана чуть усмехнулась. — Видите, я, возможно, даже старше вашей жены, маршал.

И сверстница нынешней королевы Эвитана — Элгэ, урожденной Илладэн. Чье лицо теперь тоже помнится смутно знакомым.

До спальни Императрица-Регент добрела с трудом. И на постель уже почти свалилась. Никаких служанок. Сама как-нибудь разденется.

Кто бы поверил, но Пурпурная Куртизанка с раннего детства не терпела чужих рук. Просто мастерски это скрывала.

Рядом тихонько, ровно дышит Вики. Ей страшно, Юлиане тоскливо, а вдвоем — полегче. Не самой, так хоть девочке.

Все-таки не будет ее Юлиана никуда переселять. Как-нибудь справятся с кошмарами. Вместе.

Да и волнуешься меньше, когда сама сторожишь. Чтобы никто не обидел. Слишком многие желали обидеть саму Юли — в этом возрасте.

3

Здравствуй, ниша. Здравствуй, двойное зеркало. Элгэ давно вас обоих не видела. Аж около недели.

А как быть еще, если Виктор выскочил на встречу с маршалом Тенмаром, в чём был. А законную жену позвать то ли запамятовал, то ли вовсе не собирался. Хоть Анри Тенмар и эвитанский герцог и маршал, а не мидантийский интриган и заговорщик.

Здесь ли Конрад, Эстела? Маловероятно. Эста — точно нет, да и Кора Анри сюда вряд ли взял бы. Только не после случившегося в столице. Лишний раз Анри Тенмар не станет дразнить даже Виктора Вальданэ. Как бы ни презирал его сейчас.

На сей раз Элгэ прихватила с собой серебряный подсвечник-тройник, теплый плащ на плечах и гроздь сизого винограда на тарелке во второй руке. И кинжал в ножнах на поясе, конечно. Пояс поверх ночного платья отлично смотрится.

Начинаем обживаться в зеркальной нише с комфортом. Еще бы кресло с подлокотниками сюда или хоть стул… А то спросонья ноги не слишком держат, присесть тянет.

Ну и фляга с вином лишней не стала бы.

Ничего, зато полы в южных замках Мидантии теплые. Как в родном Илладэне или в почти столь же родном Аравинте. И всё равно не уходит воспоминание о ледяном камне северного замка Тервилль. Может, потому что вилла свинопринца Гуго была не холодной, но уютно там не было. Не Элгэ и не Алексе.

— Я не звал тебя сюда, Тенмар! Здесь ты мне не нужен! — будто плюет Виктор. — Не лезь не в свое дело! Ты — вояка, а не политик!

Рубаху он так застегнуть и не успел.

Анри Тенмар в мундире и дорожном плаще выглядит рядом с ним будто только что из боя.

— Я пришел сам, — отрезал он. — Если не ради твоей матери, то ради Эвитана. Пока ты не погубил всё, что сможешь.

— Кто тебе написал? Эта змея Юлиана или Элгэ? Кто меня предал — жена или любовница?

— Мне тебя жаль, если ты даже не знаешь, кто из твоих женщин мог тебя предать, и подозреваешь сразу обеих. И если ты теперь считаешь предательством желание сохранить мир между странами и тысячи невинных жизней. Еще больше мне, увы, жаль Элгэ Илладэн, потому что Юлиане Мидантийской ты безразличен.

Жаль, что всё еще не безразличен самой Элгэ, очень жаль. Во всяком случае, уж точно меньше безразличен, чем пресловутой Мидантийской Лисице Юлиане Кантизин.

— Ты думаешь, мне нужна она?! — презрительно сплюнул Виктор. — Даже меньше, чем Элен Контэ.

— Зато Эвитану — больше. Эвитану очень нужна в качестве союзника императрица-Регент Юлиана Кантизин. Поэтому завтра ты подпишешь нерушимый мир на десять лет. На тех же условиях, что и с императором Евгением.

— Я не стану подписывать мир с этой тупой, развратной, истеричной бабой! — заорал Виктор, яростно заметавшись по комнате — между картин, фресок, мозаики. Сейчас его Элгэ расслышала бы без всяких ниш. Прямо из коридора. А то и из вишневого сада. Зато Виктора теперь не видно. Он исчез из узкого луча зеркал, и Анри — вслед за ним. — Ее вот-вот уже сковырнут собственные подданные. Под эту подлую, дешевую шлюху на престоле копают абсолютно все! Под лживой Лисицей уже вовсю шатается Пурпурный Трон, и…

— Ты его подпишешь, Виктор. Просто потому, что Его Святейшество Патриарх Мидантийский уже в пути и будет здесь к утру, а сюда я привел личный полк из Тенмара.

— Так мы можем захватить сейчас и ее, и Патриарха… — воодушевился Виктор.

— Остынь! Нам не нужна война с Мидантией, Виктор. Нам больше не нужна кровь.

— Анри Кровавый заговорил о мире и миролюбии, как интересно! — ехидно и зло усмехается ее муж и король. — И не смей впредь звать меня по имени! Как ты посмел явиться сюда незваным и угрожать своему законному монарху?! Ты переходишь все границы.

— Это ты мне говоришь? — Что сверкнуло в глазах Анри, и как Элгэ это увидела? Зеркало же отражает не всю комнату, а Виктор и Анри для Элгэ где-то во тьме. Почему же ясно видится, как сейчас отшатнулся Виктор? Как побледнел? И не только от ярости. — Твои люди по твоему приказу едва не убили моего младшего брата Сержа, он едва не лишился ноги и едва не истек кровью. Ты бросил в тюрьму моего друга Конрада и мою названную сестру Эстелу. Не говоря уже о ее больном брате Кристиане.