Я просушила футболку, но запах сырости остался. Не имея других вариантов, надела её, как есть.

— Давай вещи. Если пропустить через них теплые эт-глии, то быстро высыхают.

Олег подошел ко мне, вручая наши трусы и свои штаны. Я смущенно улыбнулась, задерживая взгляд на его голом виде. Шикарен. Особенно такой растрепанный, весёлый, в лучах яркого солнца.

— Я могу и мокрое надеть. Все равно дома переодеваться, — проговорил он, поглядывая на мой еле прикрытый краем футболки зад.

На секунду захотелось попросить эт-глии снова нашептать, о чем он думает, но я сдержалась. Все что нужно и так знаю. А отсюда надо уходить. Вдруг кто-нибудь появится.

Досушив вещи, мы оделись и, взявшись за руки, пошли домой. Я еще раз посмотрела на белое пятно в просвете и задала вопрос:

— А почему мне на кладбище нельзя?

— От могилы Этна исходят все Эт-глии. Ну он Бог, поэтому радиус их движения огромный. От разрушителей тоже остаются глии. Они курсируют у могил. Ничего хорошего и полезного не несут.

— Ужас, — прошептала я, краснея от смущения. — А мы тут устроили сцену примирения.

— Не переживай, — успокоил Олег. — Мы ничего предосудительного не совершили. За деревьями виднеются руины древнего города, а кладбище далеко за ним. Я упомянул о нем, чтобы тебя остановить.

— Что за город? — удивилась я.

— Очень древний. Говорят, его разрушители сравняли с землей, а потом еще и захоронили останки своих павших, чтобы город не смогли восстановить. Но лучше уточнить у хранителей истории.

— Опять разрушители, — усмехнулась я. — Все беды от них. Я решила стать Созидателем. Все. С этого дня называй меня только так.

Олег резко остановился, обнял меня и притянул к себе. Второй рукой он аккуратно дотронулся до моего подбородка, приподнимая лицо, заставляя смотреть в глаза.

— Если ты не против, я буду звать тебя моя Кира, — произнес он, делая ударение на слово «моя».

Мои губы сами собой расплылись в улыбке, и я ответила, что совершенно не против. Эйфория вновь захватила нас в свои сети, но мы все же сумели оторваться друг от друга и перенести всю страсть в наш дом.

Огромный камень висел в воздухе, подчиняясь моим глиям. Я сосредоточилась, направляя потоки, чтобы переместить его на нужное место. Каждая мышца в теле напряглась, пот струился по лбу. Наконец, камень плавно опустился на землю, и я позволила себе расслабиться.

— Зачем ты мучаешься? — послышался голос Эд-вара. Он наблюдал в стороне, сложив руки на груди. — Наш резерв небольшой и быстро заканчивается, высасывая при этом всю энергию. В Этнагаре нет смысла пользоваться своей магией.

Он взмахнул рукой, и камень вернулся на прежнее место.

— С эт-глиями всё гораздо проще. Ты можешь использовать их для всего, что захочешь.

— Но на континенте мало эт-глий, а на Земле и вовсе нет. Как увеличить свой резерв?

— Только ежедневными тренировками, но ты будешь совсем без сил.

Оставаться без сил не хотелось. Ведь я только выпросила для нас с Олегом несколько выходных дней, а еще начала вести уроки танцев для девочек в школе. Хотелось обучиться всему и все успеть.

— Каждый день не смогу, — сказала я, вздыхая. — Но периодически будем к этому возвращаться, хорошо?

— Как скажешь, — согласился Эд-вар. — А сейчас поработаем с эт-глиями. Чему ты хочешь научиться?

— Открывать порталы! — воскликнула я радостно. — А еще ментально воздействовать на людей. И объясни, как у меня получается читать мысли?

— Не все сразу. Порталы и исцеление — ты изучишь с другими наставниками. Ментальному воздействию даже учиться не нужно, достаточно просто приказать и добавить немного своих глий. Но мы не можем это практиковать. Ментальное воздействие запрещено.

— А как об этом узнают? — уточнила я.

— Все одаренные видят глии. Ментальное воздействие оставляет за собой долгий след.

— Понятно. Значит, буду пробовать сама, на Земле?

— Мы можем потренировать простые команды на животных, чтобы ты освоила этот навык, — предложил наставник.

— А что со мной сделают, если я нарушу запрет? — вдруг поинтересовалась я.

— Суд хранителей решит твою судьбу, наказание определится. Но ты — особый случай, — произнес Эд-вар, его взгляд стал тяжелым. — И единственный, кто может тебя остановить, это я.