В то время как существующие работы перенимают из кооперативного дискурса категорию «кооператор», относящуюся в равной степени как к лидерам кооперативного движения, так и к обывателям, пользовавшимся услугами кооперативов, данная книга предлагает разделять людей, так или иначе связанных с кооперативами, на разные группы 42 . Самыми многочисленными и при этом самыми труднодоступными для исследователя являются рядовые члены кооперативов. В большинстве своем это представители менее обеспеченных социальных слоев: рабочие, служащие, сельскохозяйственные мелкие производители, ремесленники.

В качестве кураторов будут рассматриваться посредники между кооперативом и остальным обществом (будь то местные или государственные власти или союзы кооперативов). В царский период часть кураторов посещали кооперативы и давали рекомендации их членам на добровольной основе. Вместе с тем существовали инспекторы мелкого кредита и инструкторы кооперации, нанятые для того, чтобы следить за деятельностью кооперативов на профессиональной основе. Кураторы выполняли двойную функцию. С одной стороны, они распространяли кооперативный дискурс и идеологию среди местных жителей, знакомя рядовых пайщиков с принятыми нормами и правилами кооперативной работы. С другой стороны, они информировали организации кооперативного движения о том, соответствует ли функционирование кооперативов ожиданиям агентов модернизации, заинтересованных в развитии движения.

В организациях регионального и центрального уровня были заняты административные работники – это белые воротнички кооперативных союзов и работники учреждений местной власти, в чьи обязанности входило обеспечение торговой и административной деятельности кооперативов (например, организация групповых оптовых закупок, бухгалтерский учет и т. д.), они также обеспечивали некоммерческие связи между кооперативами (организация съездов, курсов обучения для работников местных кооперативов и т. д.).

Наконец, следует выделить группу агентов влияния кооперативного движения. Это люди, занятые в основном распространением кооперативного дискурса и идеологии как в общественной сфере, так и среди представителей власти. Они публиковали работы о кооперации, заведовали периодическими изданиями и использовали свой круг знакомств для защиты интересов кооперативного движения.

Наконец, моя книга отличается от предыдущих работ об истории кооперативного движения разнообразием источников, с точки зрения как их институциональной и географической принадлежности, так и их природы (архивные документы, печатные издания, мемуары и художественные произведения).

Архивные документы, подготовленные на разных уровнях имперским и советским правительствами, дают информацию о взаимоотношении органов центральной и местной власти и местных кооперативов. К источникам, созданным на центральном уровне, принадлежат законодательные акты, относящиеся к правовому регулированию деятельности кооперативов; делопроизводственная переписка царских министерств и советских комиссариатов с местными властями о работе кооперативных учреждений и их организации. Отчеты политической полиции, акты ревизий инспекторов имперского и советского периода, сводки ГПУ, характеристики на работников кооперативных учреждений дают представление о нормативных ожиданиях центральных властей относительно того, какой деятельностью должны заниматься кооперативы и какие люди входить в их состав. К этой категории относятся отчеты о ревизиях местных кооперативов, составлявшиеся инспекторами кооперации с момента появления этой профессиональной группы в 1896 году по 1929 год. Анализ отчетов, готовившихся по одним и тем же образцам в имперский и советский периоды, позволяет проследить динамику изменений в работе кооперативов, а также трансформацию отношений между инспекторами кооперации, рядовыми членами и представителями местных властей.

Данные, представленные в отчетах инспекторов кооперации, были по возможности сопоставлены с документами, созданными самими кооперативными учреждениями обоих периодов, такими как протоколы собраний и переписка с вышестоящими организациями. Это документы не только центральных организаций, таких как МСПО (Центросоюз с 1917 года), но также и региональных союзов и самих товариществ на самом местном уровне. Два местных примера – Урал (Пермь и Свердловск) и Московская губерния (область) – помогают учесть разнообразие местных условий, в которых действовали кооперативы. Выбор Москвы объясняется ее близостью к власти и ресурсам, в то время как Урал, напротив, представляет собой случай периферии. Внимание к этому промышленному региону также продиктовано тем, что именно здесь в 1897 году было сконцентрировано самое большое число кооперативов. Документы уральских кооперативов советского периода лучше сохранились в архивах Свердловской области, тогда как материалы по дореволюционным кооперативам в основном представлены фондами архива Пермского края.

К ряду источников, созданных на местном уровне, принадлежат также мемуары, позволившие восстановить некоторые подробности о взаимоотношениях разных деятелей кооперации. В книге были использованы воспоминания В. М. Хижнякова, М. Д. Шишкина, В. Ф. Тотомианца и Л. В. Щегло.

Географические рамки исследования ограничены центральной частью Российской империи, они не включают западные и южные окраины и Среднюю Азию, что соответствует границам РСФСР без среднеазиатских автономных республик, выделившихся в 1936 году в союзные республики. Такой выбор объясняется значительными отличиями в том, что касается экономических возможностей кооперативов на периферии по сравнению с центром империи, разницей законодательных систем и степени интеграции в мировой и национальный рынок 43 . Так, кооперативы на западных и юго-западных окраинах (финских, балтийских, польских, украинских и бессарабских) быстрее смогли накопить капитал и развивались успешнее, чем в центре империи, потому что оказались ближе к международным торговым путям; городские кооперативы западных окраин развивались в условиях большей степени урбанизации, а кооперативы сельской местности юго-западных окраин объединяли производителей товарного земледелия.

Таким образом, исследование опирается на примеры из разных регионов центра с отдельным фокусом на два региона: Московскую губернию (область) и Пермскую губернию, ставшую в 1923 году одним из округов в составе Уральской области с административным центром в Свердловске. Уральская область существовала с 1923 по 1934 год и включала бывшие Пермскую, Екатеринбургскую, Челябинскую и Тюменскую губернии; в 1923 же году уезды и волости были упразднены и заменены округами и районами.

Опираясь на источники как центральные, так и местные, эта работа стремится восстановить, чем в действительности занимались люди, не только пропагандировавшие кооперацию, но также состоявшие рядовыми членами местных кооперативов. Задачей было понять, как реально работали разные по типу кооперативы на различных уровнях и какие взаимоотношения были между членами кооперативов и людьми, их пропагандировавшими. Взгляд последних формировался в свете их представлений о том, какими должны быть кооперативы в России, поэтому важную роль в исследовании играет анализ дискурсов о кооперации.