– Отлично, – мама Фринни заправила прядку за ухо. – Я с вами. Буду сонная, как настоящий медиум.

Вёху и Корну оставалось только подчиниться общей воле.

– Раз так, я кое-что придумал, – заговорщически нагнулся над столом Инкриз. – Нас, мягко говоря, заставили сильно понервничать. Всё обошлось, но я бы хотел свести счёты. Если опять явится Гиль, я самолично выступлю со сказкой. С той, где дом у леса, помните? У нас есть превосходный актёр на главную роль! Представьте его рожу, когда он услышит концовку!

Его голос прозвучал непривычно едко. Никогда раньше труппу не пытались обидеть, и любые недопонимания решались им, привыкшим дарить улыбки, быстро и вежливо.

– Да ладно тебе! – фыркнула Вакса. – Он же сразу раскусит ловушку!

– Да-а-а! Но это мне не помешает, – Инкриз повёл бровью. – Отступать ему некуда. Гилю придётся следить за своей образиной и делать вид, что всё в порядке. Благородный человек посмеётся над собой, умный пошутит надо мной в ответ, а напыщенный индюк проверку не выдержит, и над ним посмеётся общество.

– Если ты не боишься, – вздохнула Фринни, – то так и сделай. Но кончиться может плохо.

– Ха! – Инкриз самодовольно закатил глаза. – Это как печь блины и переворачивать в воздухе. Боишься – даже не пробуй, точно сложится вдвое или улетит на пол.

– Назревает веселье, – облизнулся Вёх, доедая последние кусочки масла.

Тут на крышу будто посыпался сухой горох. Туча изо всех сил вытряхивала из себя ливень, какие не длятся долго, но способны оставить целые озёра вместо луж. Вёх, проспавший в собственной испарине всю ночь, чувствовал себя липким и мечтал хотя бы вымыть лицо. Он вылез из-за стола и поспешил в закуток, устроенный из старых бочек снаружи у стены контейнера. Там можно было встать под струю водостока, что он и сделал, как только стянул одежду. Вода с нагретой крыши лилась почти тёплая, привычно пахла ржавчиной.

Набрав воды в ладони несколько раз, он смог напиться. Затем зачерпнул мыла из старой миски и хорошенько им натёрся, надеясь успеть смыть.

Он не заметил, как Вакса оказалась с ним нос к носу и крикнула:

– Давай быстрее!

Она помедлила с минуту, затем стала торопливо раздеваться. Вёх отвернулся, старательно отмывая шею. Вдруг он почувствовал, как его бок со ссадиной стали натирать клочком сена.

– Повернись! – скомандовала Вакса.

Она драила его как замаравшегося ребёнка, который сам ничего не может, – без её привычной грубости, но и без намёка. Остолбеневший от удивления Вёх не сопротивлялся, да и сказать ничего не успел. Наконец, глянув на проясняющееся небо, Вакса отпихнула его. Змеёныш быстро натянул штаны и сбежал так быстро, как только смог.

Выбитый из колеи, он как-то дожил до вечера и даже успел размяться, но машинально и без уверенности. Он не заметил, что стало легче дышать после дождя, что Фринни всё-таки перемыла пол и Инкриз вытащил из шкафа свой старый парадный фрак, который теперь жал в плечах. Повязка на локте едва заметно промокла, хоть отец и сменил её несколько раз. Встреча с зеркалом могла стоить ему здоровья, впрочем, был и Эспе, всегда готовый помочь бесплатно.

День утёк мимо, и только на закате Вёх опомнился, стал готовить реквизит. Главный вечер ярмарки он ещё никогда не начинал таким рассеянным.

Из дома артисты вышли все вместе. Их уже узнавали в городе, и по пути почти каждый здоровался или махал рукой. Они ничего не продавали, а просто украшали ярмарки своим присутствием, поднимали настроение, поэтому циркачей обычно жаловали либо просто не замечали. До прошлой ночи.

Фринни и Инкриз заняли свои места у вагончика, остальные отправились готовиться к вечеру, полному огня. Вёх сто раз перепроверил цепь, к которой был приделан снаряд, ведь если такой груз оторвётся, то точно прикончит кого-нибудь.

Перед последней ревизией он решил отвлечься и посмотреть вдаль. Одно из полотнищ, служивших укромным входом за кулисы, было завёрнуто наверх и открывало вид на тёмную улочку, где почти никто не ходил. Вечером она совсем вымирала, Вёх уставился туда и окончательно провалился в собственные мысли.

Он никак не мог понять, врёт Вакса или нет. Опыт, будь он проклят, подсказывал ему, что догадка верна. Она смолчит, забудет, отмоется. Просто чтобы не вешать свои сопли на семью, ведь её не искалечили, значит, нечего предъявить Амьеро. Но Вакса никогда не врала никому, даже рискуя получить грандиозный нагоняй от родителей или расстроить их. Она будто вообще не умела выдумывать правдоподобное, в том числе в шутку.

Только Вёх собрался представить себе, что сейчас происходит в её голове, как заметил странного прохожего. Фигура, медленно двигавшаяся по улочке, казалась бесформенной, и когда свет факела упал на неё, стало ясно, что это местный мусорщик с поклажей. На мешок она совсем не была похожа. Змеёнышу стало любопытно, он высунулся наружу. На фоне грязного рабочего халата мусорщика явственно болтались две тонких ноги да подол платья, которое невозможно было не узнать.

Вёх метнулся на улицу, где сидел Корн, схватил того за плечо.