— Нет! — Я подхватила сына на руки. Неужели в него попал обломок и мальчик потерял сознание?

Малыш открыл один сонный глаз. Сын проспал начало атаки! Еще один пушечный выстрел пронзил воздух. Йинг-сэк мирно дремал у меня на плече. Мне потребовалось немало времени, чтобы успокоиться и побороть ужас, который я только что испытала. Дело было не в потребности, желании или силе. Во мне родилось иное чувство, которое я пока не могла осознать.

От следующего взрыва Йинг-сэк лишь слегка всхрапнул. Звуки битвы стали для него обыденностью.

Снаружи рассвет прожег дыру в облаках, освещая ряды барж с солью. Ченг Ят подгадал правильно. Но зачем сразу вступать в бой? Мы бы избежали обстрела со стороны местного гарнизона, если бы тихонько подплыли и захватили несколько барж до рассвета, а потом пустились бы в обратный путь, прежде чем войска смогли бы организовать оборону. Вместо этого Ченг Ят развязал полномасштабную битву, не посоветовавшись со мной. Неудивительно: такая тактика полностью противоречила принципам Конфедерации. Нужно отбирать грузы и продавать пропуски, но в бой следует вступать только в целях самозащиты или ради обогащения. Для Ченг Ята атака на Тинпак была не связана с делами, речь шла о треклятой жажде мести.

Я никак не успевала поговорить с мужем: он орал на канониров, а мальчик постоянно требовал, чтобы я его покормила.

К тому времени, как сын доел кашу, мы уже плыли на восток. Ни мы, ни наши соперники не попали в цель, мы не захватили ни крупинки соли. Ченг Ят намеревался унизить врагов, но в итоге сам испытал унижение.

Я перехватила его на подходе к трапу.

— Хватит, пожалуйста, — попросила я.

— Не сейчас!

— Нет, ты должен выслушать меня! Мы не в форме для дальнейшей битвы. Нам пора…

— Они тоже не в форме. Они были готовы, вот и все. Дальше сопротивляться не получится: там нет форта.

— Прекрати атаку! Пусть думают, что победили. Пусть снова обленятся. Твоей команде нужен отдых. И мне нужен отдых! Давайте вернемся в Тунгхой или прямо в Тунг-чунг…

— Пусть думают, что победили? Ты рехнулась! Только баба может нести такую чушь. Нет! Я должен дать им понять, что они проиграли!

Как муж и говорил, в Тинпине не было форта. Но новости распространялись быстрее по суше, чем по воде. Когда мы добрались до новой цели всего в десяти ли отсюда, соляные баржи успели вооружиться. Наши сампаны вернулись с ранеными и убитыми.

В ту ночь мы пересидели еще один шторм. Ченг Ят отказался говорить и лишь молча глазел на сына, который играл в углу с кубиками, притворяясь, что это корабли, и громко цокал языком, изображая выстрелы.

К полудню небо прояснилось, и мы вернулись. Пусть Ченг Ят сражается. Пусть зарабатывает себе репутацию перед собратьями, раз уж мы всего лишь стая волков. Когда охота закончится, мы наконец сможем отплыть в Тунгчунг и вернуться к начатому.

Я отнесла сына на ют, намереваясь отвлечь его игрушками, но он вскарабкался по поручням и протянул ко мне руки. Несмотря на усталость, я сдалась и подняла его.

— Видишь? Красные флаги наши. Синие — дяди Толстяка. А вот и зеленые флаги. Знаешь, кто капитан той флотилии? Лягушачий Отпрыск!

Ля-гу-фа-чий! — пролепетал мальчик.

Несколько джонок с зеленым флагом подплыли поближе к соляным баржам, обмениваясь с ними выстрелами. Свежий ветер быстро рассеял дым; видимых повреждений с обеих сторон не наблюдалось. Корабли с желтым флагом сделали следующий проход. Йинг-сэк захлопал в ладоши, когда дым рассеялся. У двух джонок с желтым флагом порвались паруса, еще у одной рухнула фок-мачта, а одна соляная баржа накренилась.

У меня болели глаза от яркого солнца, вес мальчика оттягивал руки. Я уже собиралась отнести его внутрь, когда Йинг-сэк ткнул пальчиком.

— Братик! — Он показывал на корабли под красным флагом на западе. — Братик! — повторил он. Так он называл Чёнг Поу-чяя. Почему мальчик решил, что «братик» на одном из тех кораблей? Но он наверняка там. Внезапно я испугалась за Поу-чяя.

Корабли цепочкой поплыли в бухту, громыхая орудиями и не переставая вести ответный огонь. Мальчик вырывался и плакал у меня на руках. Только теперь я поняла, что слишком сильно сжимаю его.

Раздался громкий треск, за которым последовал сокрушительный взрыв. Из ведущей джонки вырвались клубы дыма, горящие осколки взмыли в воздух. О нет, это были не осколки, а фрагменты тел!

Йинг-сэк вскрикнул и выпал у меня из рук. Я тоже закричала, быстро подняла его с палубы и поспешила вниз по трапу. Пусть он увидит чьи-то другие смерти. Только не смерть своего «братика». Моего Чёнг Поу-чяя.

Прошла половина лунного цикла, прежде чем Ченг Ят в своей жажде мести одержал достаточно мелких побед, чтобы восстановить репутацию и вернуться в Тунгхой. Не в силах больше ждать ни минуты, чтобы сойти с корабля, я подкупила Йинг-сэка обещанием угощения и оставила на день с А-и.