— Я тебя не боюсь! — пронзительно крикнула Эйда. Вверх — в лицо врагу. Как в детстве обещала Ирия. — Не боюсь!..

…Наяву или во сне? И так ли уж это важно?

Откуда снаружи столько скачущего огня? Мечутся тени на темной стене тонкой палатки.

Распахнуты тревогой огромные глаза Мирабеллы. И рядом нет Росы.

Эйда столкнулась с ней в дрожащих на ночном ветру дверях палатки. Уже полностью одетой. И вооруженной кинжалом. Лезвие поймало багровый блик взбесившегося костра.

— Наружу, быстро! — тоном, далеким от повиновения, рявкнула суровая служанка. — И вы, и девочка.

Жмется к груди родное тепло. Маленький, дрожащий комочек.

Вот он, огонь! Ярко вспыхнувший костер, и совсем рядом — факел!

Нет, факелы. Беспощадно высвечивают всё и всех. В руках людей, а не каменной великанши. Как раз она осталась в детстве и в сказках, а вот враги — наяву.

Кругом — чужие воины. Разъяренные, до зубов вооруженные, готовые убивать всё живое. Очередные лесные бандиты.

Так уже было. И не раз. Нападение из густой чащи — внезапное, резкое.

Почему внезапное? Разве тебя не предупредил собственный ребенок? А ты — командира?

Как тогда, в зимнем Лиаре… И никто ничего не смог. А потом голодную луну сполна насытил жадный кинжал Карлотты.

Гудящий шум орущих голосов, яростные крики, отчаянные вопли, оглушительный грохот выстрелов. Бешено мечется пламя развороченного костра, спятили яростные факелы. И заразили всех вокруг.

Темная тень — бегущий силуэт с двумя клинками. Вега.

Следом — давешний лейтенант Ольдес. И остатки отряда. Яростные, решительные тени.

Замкнули женщин и ребенка в рваный круг. Будь здесь Анри Тенмар — поступил бы так же.

Эйда подозревала лейтенанта, а он оказался честен.

Она сама с Жюли, служанкой и Мирабеллой — в центре. Роса вооружена коротким ножом. Блики факела скользят по стали, отражаются в суровых черных глазах. Роса — красавица. Почему прежде Эйда этого не замечала?

— Отступаем к реке! — орет Вега. — Живо! Жюли, не отставай.

Да, к реке. Текучую воду не переступит нечисть. Раз уж наяву ей не страшен рассвет.

Нет. К воде — не за этим. Очнись уже и проснись!

Река — это еще и Песнь Алиеноры!

Грохот водопада позади оглушил хлеще выстрелов. Дальше отступать некуда. Разве что стать… Песнью.

Вега вынырнул из едкого дыма факелов. И оглушающих выстрелов. Лицо — в пятнах пороха и… крови. Чьей?

И рядом — жалкая горстка уцелевших солдат.

— Если нырнуть вниз — течение вынесет. Эйда, Жюли, Роса…

На сей раз — вода теплая. Только вместо ледяного северного озера — бурлящий водопад. Поет.

— Я не умею плавать.

Всё еще. А Мирабелла — тем более. Некому и некогда было научить. Их Песня станет короткой.

Неужели — всё? Вот так? На пороге спасения?

— Ясно.

— Я умею! — бормочет Жюли. — Я в детстве ныряла со скал, мы жили на побережье. Игнасио, я смогу! Я помогу Эйде, правда. Обещаю. Клянусь. А Роса — Мирабелле.

Только бы она опять не сочиняла себе другое прошлое!

Роса торопливо обвязывает что-то вокруг талии девочки. Пробковый пояс!

Едва сошелся. В том смысле, что слишком велик.

— Мой отец — моряк, — внезапно сурово проронила служанка. — А муж был солдатом. Девочку я удержу, не волнуйтесь.

И рухнула как подкошенная. На темной ткани мужского наряда — уродливая алая клякса. Посреди груди.

Кто-то из бледных солдат склоняется над ней. Безнадежно качает встрепанной головой.

Очередная пуля обдирает ближайший ствол. Кленовый — не хвойный. В полушаге от Эйды.

— Жюли, если ты и впрямь хорошо плаваешь — ради Творца, спаси Мирабеллу! — заорала Эйда.

Жюли вдруг стиснула руки подруги. Крепко-крепко.

— Ради Творца, поклянись, что прыгнешь следом! Я помогу! Я справлюсь!

— Клянусь!

Жюли крепко обхватила девочку… и сиганула в пенную круговерть.

А прямо перед Эйдой из тьмы вырос громадный здоровяк. Из полубеззубого рта пахнуло чесноком и гнилью. А с ножа — кровью. Свежей. И уж точно — не его. К сожалению.

— Ах ты…