Шрифт:
Милица и Фаина стояли в стороне, не решаясь ввязаться в конфликт. А то, что он будет, уже не было сомнений — грядёт буря.
— Ты как? — спросила Фаина, обращая внимание на подругу. — Можешь бегать?
— А что? Конечно, я в порядке, — ответила Милица. — Просто её голос… Он был таким странным… Чёрт, кого же она мне напоминает.
— Ты ещё не поняла? Ты разве её не помнишь?
— Нет.
— Это же сестра Мартина! — довольно эмоционально сказала Фаина, не сдерживая себя. Поэтому она и помогала всё это время. В любом другом случае, она бы просто прошла мимо.
— Точно! Вот откуда её надменные глаза!
— Не знаю, они одинаково добры, как по мне. Но из-за чего у неё тоже будет много проблем. Поэтому у меня будет к тебе просьба. Иди и сообщи лидеру.
— А ты?
— Я останусь тут. Иди быстрее, пока не стало слишком поздно. Ой, чует моё сердце, что это всё не к добру. Будет беда…
— Хорошо, — кивнула Милица и рванула со всех ног. Нехорошее предчувствие она тоже чувствовала. Как с Марией, так и с Платоном — двумя существами, которых трудно понять обычному человеку. Она просто мчалась вглубь города, стараясь первой доложить обо всём.
«Как всё до этого дошло?!»
Глава 5
Отчаяние
Судьба Виктора была далеко не лучшей. Если бы ему предложили с кем-нибудь поменяться, то он бы сделал это без всяких сомнений. Только нашёлся бы такой дурак?
Поэтому ему оставалось лежать, осознавая, что жизнь дерьмовая штука. У него нет будущего, нет настоящего — лишь мысль:
«Ну, вот сегодня я точно умру…»
Преданный лучшими друзьями, Виктор был прибит к земле. Тело не подчинялось командам, а мысли каждый раз путались. Парень, раз за разом, вспоминал своё прошлое. Иногда всплывала какая-то давно забытая девушка, и в его голове звучало:
«Эх, какой же ты дурак… Следовало просто признаться ей тогда…»
«А если бы она отвергла меня?»
«И пусть, так было бы лучше!»
Виктор пытался отвлечь себя любым образом, лишь бы не осознавать своего ужасного положения. Отчаяние было настолько сильным, что у слабого человека сердце бы просто остановилось, нервная система не выдержала бы. Органы бы начали отказывать один за другим.
Однако он был другим. Виктор вырос в военной семье, где подготовка была жёсткой. Отец говорил ему:
«Помни… Ты не должен концентрироваться на боли… В момент пытки ты должен стать мазохистом… Полюбить боль, принять и наслаждаться ею…»
Такие ужасные слова он слышал от отца. Сколько бы он не пытался, пронзенные руки и ноги всё равно ныли, заставляя хотеть закончить всё.
«Вот чёрт… давай же… тебе это нравится… да… кайфуй… эта боль…»
Ему это нисколько не помогало. В горле пересохло, жажда и голод приносили ещё больше страданий. Кожа чесалась по всему телу, словно каждая клетка требовала внимания.
В такие отчаянные моменты хотелось закричать:
«За что? Что я такого сделал?»
'Я просто хотел жить… Найти жену… Вырастить детей… И всё. Я многого прошу?!
«Я пришёл сюда за силой. Чтобы защитить важных мне людей…»
Истинные мысли вырывались наружу. Виктор держался не благодаря тому, что он наслаждался болью. Совсем нет. Его двигала цель — не сдаваться, стать достойным человеком. Именно эта цель позволяла ему оставаться на плаву. Надежда в человеке умирала последней.
«Жалко, что в этой жизни ни на кого нельзя надеяться… Даже на друзей…»
«Нет, особенно на них!»
Виктор лежал, даже не подозревая о том, что ситуация может в корне измениться. Он смотрел в небо, где внезапно промелькнуло прекрасное лицо. Сначала парень подумал, что это галлюцинация.
Тонкие брови, пухлые розовые губы и глаза цвета неба — если в этом мире существует любовь, Виктор уверен, что она выглядит именно так. Ангел посланный свыше. После увиденного, даже умирать не казалось таким страшным делом.
«Кто это?»
«СТОП! Что она тут делает?!»
«Рядом со мной нельзя находиться. Иначе она будет в опасности.»
Виктор знал, что за ним наблюдают, и осознавал, что человек, помогающий ему, рискует разделить его судьбу. Ангелу не было здесь место. Ему не было место рядом с ним. Но вместо того чтобы найти более подходящее решение, он просто попытался оттолкнуть её.
— Мне не нужна помощь… Уходи… Не лезь не в своё дело… — тихо прошептал он.
Морально это было трудно, особенно когда она наклонилась так близко к его губам со своими милыми ушками. Вдруг захотелось подняться и поцеловать её. Аромат, излучаемый ею, наполнил ноздри.