— И что же? — непонимающе спросила Оливия, взяв со стола бокал с шампанским и отпила.

— Вы хотите получить от меня Кодекс! Только зачем он вам? Он же окаменелый… — прямо сказал он. Было бы глупо отрицать очевидное. С решимостью Оливия взглянула на него, не желая, чтобы ей пренебрегали.

— А вы нахал… Могли бы и нежнее поговорить с мной… И как вы обращаетесь со своей девушкой, — она указала на Марию, — это неприемлемо…

Кто-то бы начал оправдываться мол, это не моя девушка, а сестра. Но кому это было нужно?

— Извините, если вы не по поводу Кодекса, то освободите место для более деловых и предприимчивых людей, — Мартин кивнул на человека в маске, который смотрел на них и ждал, когда Оливия уйдёт.

— Нет, я действительно хочу Кодекс.

— Тогда вопрос прежний. Зачем он вам? — юноша наклонился к ней ближе к уху. — Неужели вы знаете что-то, чего не знаю я?

На лице мелькнула маленькая вспышка удивления, которая тут же исчезла. Её смог бы уловить только очень проницательный человек, либо ИИ, который человеческие эмоции щёлкал как орешки и выдал заключение:

[Она точно знает, как оживить Кодекс! Вероятность 99%]

Но говорила она совсем другое.

— Нет, не знаю. Это просто для коллекции, — ответила Оливия, думая, что её игра была безупречной. Мартин же не оценил старания и не хотел тратить время, он попрощался:

— У меня есть ещё дела. Можете найти меня, если будет более серьёзное предложение, чем детские игры… — юноша протянул к себе сестру и попытался отойти.

— Тринадцатого, в понедельник. Встретитесь со мной?

— Ок, — он кивнул и подошёл к другому человеку.

Не узнать Михаила Матвеева было сложно. Даже маска на лице не могла скрыть его громадное тело, напоминающее больше гориллу, чем человека. При этом Мартин ощущал скрытое давление.

«Как раздражает! У нас одинаковые уровни, но всё равно чувствую, что ему не ровня.»

Не выказывая своего страха, юноша приветливо улыбнулся и похлопал старика по плечу:

— Здравствуйте! Вас я не ожидал здесь увидеть.

— А что, Мартин? — неестественно пожилой голос раздался из-под маски. — Думаешь, что такому старику лучше сидеть дома?

— Как минимум… Как минимум…

На мгновение они затихли, чтобы разорваться в громком хохоте. Что Михаил, что Мартин, они оба являлись мужланами, обожающими грубые шутки и подколы.

— Как же быстро растут чужие дети. Вон, как вымахал.

— И не говорите, — согласился юноша. — Я бы снял костюм, продемонстрировал свои мышцы, вот только я же не ваш внук.

— Что? — не понял Михаил.

Тогда Мартин рассказал позорную историю про Гордея, как тот сильно любит красоваться перед зеркалом, показывая свои мышцы.

— Ахах… у вас случайно ворон в роду не было? Эта птица точно любит зеркала…

Единственный, с кем было комфортно это с ним. Они ещё чуть-чуть посмеялись, чтобы перейти к сути.

— Смотрю, работу выполняешь.

— Вы про просьбу Зои?

Не стоило много трепать языком. Поэтому полунамёками, они поняли, что каждый понимает задачу Мартина. А именно сблизиться с оккультистами.

— Я закинул удочку, не переживайте. Она не сорвётся. И у меня просьба есть.

— Какая?

— Не могли бы вы забрать у меня Молочай и отвести к «ней».

Не поняв ситуацию, Михаил не знал, что и ответить. Раз была такая просьба, он выполнит и кивнул, но всё же спросил:

— А тебе зачем?

— Боюсь его испачкать… — сухо ответил Мартин.

Что имел в виду юноша, старик не понял. Ему главное, что тот довольно успешно начал внедряться в организацию оккультистов. Ведь остальных людей Оливия не подпускала к себе близко, и он впервые видит такой дикий интерес с её стороны.

«Стоп. Интерес? Неужели он говорит об опасности?»

Что именно имел в виду Мартин, он не успел спросить. Ведь тот уже ушёл, вместе со своей сестрой.

— Теперь мы можем идти?

Хоть и недовольно, Мария пробурчала себе под нос:

— Ага.

На улицу не хотелось выходить. Глубокая ночь, ноябрьский холод и дождь. Она была в красивом платье, которое не хотелось марать.

— Не волнуйся. Ещё будет шанс, и мы отдохнём.

А пока роллс-ройс подъехал к выходу. Они сели в машину, и та со свистом тронулась.

— Что ты делаешь?

Непонимающе посмотрела на него Мария, когда тот начал снимать с себя пиджак и надевать нагрудник, застёгивая ремни. Юноша пыхтел и кряхтел, но торопился.