— Отец Эль не так прост, — тихо заговорил парень. — Мало того, что у него есть лошадь, посмотри, какая богатая упряжь. Не нравится он мне. — Он кивнул в сторону отца и дочери. Ян присел на корточки, обнимая Эль и, они оба что-то с интересом рассматривали на земле. — Милену не нужно было уточнять, почему именно он не доверял, Ирина прекрасно знала отношение Милена ко всем, кто обладал хоть какой-то властью или деньгами. Но сейчас не могла с ним согласиться.

Люди говорят, что на три вещи можно смотреть бесконечно: как горит огонь, бежит вода, а вот третья у каждого своя. Для Ирины это стало зрелище, как отец общается со своей дочерью. И теперь, когда на месте дочери была ее Эль, Ирина как завороженная не могла оторвать от нее глаз. Эта была именно та картина, которую долгое время в мечтах рисовало ее воображение.

Ирина, поначалу опасавшаяся преследования, после полудня совершенно успокоилась, и не понимала, почему Ян избегает постоялых дворов и таверн. Им так и не удалось передохнуть и поесть в нормальных условиях, они сделали несколько небольших остановок на обочинах и лесных опушках, чтобы размять ноги и перекусить. В Иринином представлении местность в двух днях пути от столицы можно было уже считать провинцией и встреча с людьми, знающими Яна и Эль в лицо, ей казалась маловероятной. Но Ян, видимо, считал по-другому, и даже не посчитал нужным что-либо объяснять своим спутникам. Сам он давно пересел в седло, а остальные продолжали трястись в бричке, и были настолько утомленны долгой поездкой, что придорожный столб с названием городка Калинов Посад остался ими незамеченным. Только после того, как Морячок с подружкой застыли у калитки, спрятавшейся в зеленой изгороди, Ирина увидела в свете заходящего солнца дом, едва видимый в глубине сада, и с облегчением вздохнула: наконец-то, конечная остановка. Усадьба, казалось, сошла с ленты японского анимэ. Поклонница этого жанра и подумать не могла, что такое чудо может существовать где-то помимо рисованного компьютерного мира. Весь дом утопал в деревьях и кустарниках, кое-где на ярком фоне осенних листьев еще можно было разглядеть такие же яркие последние астры и хризантемы. В дороге Ян рассказывал, что усадьба принадлежит его матери и всегда готова к ее неожиданному приезду, но сейчас мама живет в столице. До замужества она работала у прежних хозяев дома, а позже отец выкупил его для нее. Никто не знает, откуда родом его мать, поэтому Ян надеется, что не знают и об этом месте.

— Ма-ам, расскажи сказку, — жалобно просила Эль, сидя посреди огромной кровати.

Ян, который привел их в эту комнату, так и не ушел. Сидел в кресле у окна, вытянув уставшие ноги, и наблюдал, как Ирина умывала и укладывала измученного долгой дорогой ребенка в кровать. После слов дочери он дернулся как от пощечины.

— Можно вас, Ирина-ханум, на пару слов? — спросил он, едва сдерживая гнев. — Как это понимать? Почему моя дочь называет вас мамой? — зло спросил он, как только они оказались по другую сторону двери спальни.

Ирина видела, как ходят желваки на скулах Яна, и понимала, что он едва сдерживается, чтобы не закричать на нее.

— Это вышло ненамеренно, — твердо сказала она, глядя ему прямо в глаза. — У каждого ребенка есть потребность в материнской любви и ваша дочь не исключение. Она просто восполнила пустоту, и, надеюсь, таким образом, сохранила свое психическое здоровье после всего, что ей пришлось пережить. — Ирина хорошо помнила, как часто Эль плакала во сне и звала папу.

Ян и сам не знал, что ожидал услышать, оправдания или встречные обвинения, но только не лаконичный и здравый ответ. Сжав кулаки, он развернулся и молча, стал спускаться по лестнице.

— Она права, меня очень долго не было в жизни дочери. — Потеряв самообладание, он выплеснул сдержанный ранее гнев, ударив кулаком по перилам.

— Вот, все что умею. — Милен поставил скворчащую сковороду на стол. — Кладовая забита продуктами, но… — Желудок Яна тот час же отозвался на восхитительный запах яичницы с беконом.

— А Ирина где? Сказки рассказывает? — спросил Милен. Ян, кивнув, опустился на стул.

— Да, наша Иришка мастер диковинные сказки рассказывать. Сама, что ли придумывает? Я такие в детстве и не слышал.

Гнев постепенно отпускал, и Ян теперь уже только с горечью размышлял, как много в жизни дочери он упустил всего за несколько месяцев.

— Например, — вяло поинтересовался он.

Милен оживился:

— Самое интересное, когда она с серьезным лицом небылицы рассказывает. Например, что человек может как птица по небу летать. Она даже песни про это поет:

«Мчатся самолеты выше облаков

Мчатся, чуть похожие на больших орлов» — пропел он, продолжая накрывать на стол.

— Да так складно рассказывает, что начинаешь сомневаться, а может и правда где-то в далеких странах есть такое? — парень с надеждой глядел на своего собеседника. Ян усмехнулся, вспоминая свой первый шок, удивление и ужас одновременно, от самолета, полета и чувства восторга, которое его охватило, когда под крылом увидел бескрайнее море. Милен, не дождавшись ответа, продолжил свой монолог:

— Или вот она как-то при нашем конюхе дядьке Федуле обмолвилась, что у нее на родине почти каждый имеет табуны аж по 100 лошадей! Она их почему-то называет «лошадиные силы». Так у дядьки теперь игра такая: где бы ее ни встретил, спрашивает «по сто лошадей, говоришь?» и так прищурится хитро, словно готов поверить, но вот доказательства бы нужны. — Изображая конюха, Милен встал в позу посреди кухни и, прищелкивая языком, укоризненно качал головой.

— Слышал, как Ирина жаловалась Аде, что только ее сказки помогали успокаивать Элю, когда она плакала по ночам. — Ян дернул головой, словно получил вторую пощечину за последние полчаса, а Милен, видя, что его не перебивают и что нашел в лице Яна молчаливого и покорного слушателя, продолжал:

— Вы бы видели ее в тот день, когда я с ней познакомился. О-о, это было незабываемое зрелище! Представляете, Ирина была в штанах, как парень. — Милен сделал паузу, ожидая реакции Яна на такое шокирующее заявление. — Но на ней они так ладно сидели, смотрел бы и смотрел. — Ян, уже пришедший в себя от предыдущего высказывания, решил подыграть Милену и показал, что шокирован, приподняв брови и расширив глаза. Ему начинал нравиться этот парень. В его смелости он уже успел убедиться, а за кажущейся простотой он разглядел живой ум.