'Вот это я попала! В 16 лет замуж! В 25 выводок детей. В 32 — старуха с внуками! Вот они, местные женские перспективы.

— А мальчики когда женятся?

— Ну, мальчики… Это когда обучение все пройдут. Да на ноги крепко встанут. Лет так после 25. А то и позже.

Спрашивать почему девочкам так нельзя, я не стала. И так понятно, что об эмансипации тут знать ничего не знают, а о правах женщин никогда ничего не слышали. Тут главное, такой источник информации не спугнуть своими заковыристыми вопросами. Пусть и отвечает он мне, поскольку себя виноватым чувствует. Еще не известно на сколько долго его чувства вины хватит.

— А с остальными членами семьи как обстоят дела?

— Ну, Марка ты видела. Матушка говорила, что он даже ухаживать за тобой, пока ты болела, помогал.

— Ага, — подтвердила я кивая головой. — А он где учится?

— Какое учится?! — сильно удивился Вальд. — Ему всего 7 годочков стукнуло! С мамкой он дома сидит. Да как все мальчишки на улице с товарищами играет. — На этих словах старший брат ностальгически закатил глаза и вздохнул. Видимо вспомнил беззаботные детские годы.

— Вальд, а сколько тебе лет?

— Так 19. — И заранее предвидя мои вопросы сказал — учусь у отца купеческому делу. Уже в гильдию в этом году вступил в качестве подмастерья.

Я же широко раскрыв глаза и уставившись на Вальда, время от времени поощрительно кивая головой, показывая, как мне интересен его рассказ.

— Ну, про Матушку и так все понятно. Она замужем за отцом, занимается домом и детьми. Самое ее большое и трудное дело сейчас — это выдать Петру замуж.

— Петру? — отреагировало я на новое имя.

— Петра — она старшая из сестер. Как я из братьев. Ей 17. Как раз пора замуж. У отца, да и у меня, подходящих женихов ее возраста уже не осталось. Всех, что мы ей предлагали, она отвергла. Мне, конечно, друзья говорили, что выдать сестру замуж это целая эпопея, но я не думал, что будет так сложно. Даже лавку свою открыть и то проще! А эти дурищи на выданьи, все как одна, за боевого мага хотят. Как будто у нас в государстве их толпы водятся! Вон, у Слава на курсе всего 11 человек. И это, говорят, много. Обычно человек 7–8 бывает. Так до академии только половина доходит, остальные не пригодны оказываются! Магом стать не легко. Да и в академии тоже отсев большой. Но там хоть с боевого на другие отделения переходят. Как дед, например. А этим, что Марике, что Петре боевого именно подавай!

— А Марика кто? — вновь спросила я, услышав новое имя.

— Наша средняя сестра. Ей 13. Она в этом году к лере Арнете Копыловой ходить начала. Лера Арнета преподает хорошие манеры и танцы для девочек. А Петра как раз ее курс закончила. Теперь только по субботам практикумы по танцам посещает.

К этому моменту я окончательно запуталась в братьях и сестрах. И к тому же была вовсе не уверена, что Вальд назвал уже всех.

— А давай ты мне сейчас назовешь всех моих братьев и сестер и сколько кому лет начиная со старшего тебя и заканчивая самым младшим.

— Сначала иду я. Мне 19. Потом Петра, ей 17. Затем Слав, ему 15. За ним Марика, ей 13. Потом ты, Рианон — и только тут я впервые услышала свое полное имя. — Тебе 11. И самый младший Маркуша. Марку 7 лет.

— Ничего себе — шестеро детей! И последний на сегодня вопрос: а как матушку с отцом зовут?

Вальд печально посмотрел на меня и, тяжко вздохнув, ответил:

— Лера Агнесса Борзова и лер Климентий Борзов.

— А лер и лера — это что?

— Вежливое обращение к замужней женщине или женатому мужчине.

— Значить ты еще не лер?

— Сплюнь! Слава богам, еще нет! — замахал на меня руками братец. — И постараюсь остаться без этого обращения как можно дольше!

— Почему?

— Да ты просто не представляешь, какая куча проблем и головной боли на тебя сваливается с появлением жены!

Со средним братцем, Переславом, мне удалось переговорить сразу после обеда. Хотя, на мой взгляд, столько есть нельзя! Пусть на столе было всего два салата и тушеная картошка с мясом, но их было по тазику каждого. Плюс запивалось это сладким ягодным компотом с горой из сахарных булочек. И пока все не проглотили, подчистую, из-за стола не встали. Мое тело само так и пыталось забросить в себя всего и побольше. Я же, напротив, ограничить себя хотя бы одним подносом, который здесь считался за тарелку. Теперь понятно, почему в этой семейке почти все выглядят как колобки на ножках.

Сразу после обеда все, кряхтя и постанывая, вновь разбежались по делам. Все, кроме меня и Слава. Отец с Вальдом в свои лавки, Петру мама повела к какой-то знакомой на послеобеденные вкусняшки, для знакомства с очередным достойным молодым человеком. Марика с подружками убежали смотреть какие-то кристаллы, из которых могли получится прелесть какие бусы и обсуждать мастера, которому обладательница этого чуда их отдаст. Маркуша ушел гулять с приятелями. А я не знала куда можно здесь пойти и чем интересным заняться. А то от скуки уже хотелось на стенку залезть. У Слава же случился небольшой передых. Занятия в маг классе уже закончились, а с друзьями он должен был встретится несколько позже. Вот пока он после сытного обеда довольный и счастливый отдыхал, я подлезла к нему с очередной партией вопросов.

— Слав, вот ты читать-писать можешь и Вальд с отцом тоже. А почему у нас дома никаких книг, кроме бухгалтерских, нет?

— Сдались они мне еще и дома! — незло возмутился подросток. — Они мне в школе хуже горькой редьки надоели. Глаза б мои их, вообще, не видели!

— Тебе не нравится читать? — удивилась я

— Да кому это вообще может нравится! Сначала целый год мучился, читать учился, а затем еще два — писать! И все, лягушка зеленая, не так! «Тут палка кривая, там строка поехала, а здесь, вообще, буквы перепутал»! — не своим голосом, явно кого-то передразнивая, прогнусавил Слав. — Вот живут же почти все пацаны, без всякой такой грамоты и ничего! Не умеют читать — писать и все у них хорошо. И в детстве, как я, не мучились, учась писать-читать эти палки.