— Они нашли Шелли Зэйн. Ты едешь?

— Конечно. Как называется город?

— Эйвон [66] . Эйвон, Коннектикут.

Куинси добавил название в свою колонку.

Им понадобилось три часа, чтобы добраться до дешевого мотеля в пригороде Эйвона. Фотограф только что закончил съемки места происшествия, и теперь офицеры полиции Коннектикута занимались сбором улик. Двое из них размышляли, как можно отодвинуть большую двуспальную кровать, которая была намертво привинчена к полу. Наконец они решили, что отвинченные болты слишком сильно изменят обстановку преступления, и велели одному из «молодых» залезть под кровать и достать оттуда пальцы жертвы.

Первое, что увидел Куинси, войдя в номер, была торчащая из-под кровати задница «молодого», который пытался дотянуться до пальцев Шелли Зэйн. Бекетт любил такие развлечения. Он любил уродовать руки своих жертв и досаждать копам. Сейчас Джим ехал где-то по шоссе и посмеивался, представляя себе фигуру салабона на четвереньках, собирающего окровавленные пальцы и старающегося сдержать рвоту.

Куинси вошел в душевую, где между стульчаком и ванной лежало на голубом плиточном полу распростертое тело Шелли Зэйн. Ее изуродованные руки были заведены за голову и повернуты ладонями вверх; все выглядело так, будто она сдавалась кому-то. Нейлоновые чулки были так сильно затянуты вокруг ее шеи, что их почти не было видно в складках кожи. В корзине для мусора Куинси заметил пустую коробку из-под поддерживающих колготок фирмы «Хэйнс». Еще Банди утверждал, что по крепости им нет равных, поэтому они незаменимы в случае, если нужно кого-то задушить. По всей видимости, Бекетт со вниманием отнесся к откровениям Банди.

Раны, нанесенные уже после смерти, были наиболее заметны на голове, как раз над линией удушения, а также на руках и ногах. Они свидетельствовали о том, что жертву подвешивали к потолку. Возле затянутых колготок лопнувшие и перетянутые сосуды превратили шею жертвы в один сплошной черно-синий синяк. Точечное кровоизлияние превратило белки ее глаз в кроваво-красные сферы.

Голова Шелли была вся в крови и ошметках серого цвета. Такие же ошметки были разбрызганы по всем стенам. Бекетт сначала задушил ее, потом бросил на пол и избил тупым деревянным предметом. Типичное убийство с особой жестокостью.

После уже тринадцати убийств ярость Бекетта все продолжала расти.

Тело Шелли Зэйн было уже обведено меловым контуром — что было необычно для столь раннего этапа сбора улик. Рядом с ними лейтенант Бертелли спускал за это шкуру с молодого офицера.

— Ты каким местом думаешь? — кричал он. — Тебя разве не учили, что на месте преступления ничего нельзя делать до тех пор, пока его не сфотографируют? И что я теперь должен говорить окружному прокурору? Что у меня есть гребаная пачка гребаных фотографий жертвы, обведенной мелом, которые ни один гребаный судья не станет рассматривать как улику?

— Клянусь, это не я…

— Но не сам же этот гребаный мел…

— Это Бекетт, — спокойно сказал Куинси.

Лейтенант Бертелли замолчал и прислушался.

— Бекетт знает правила сбора улик, — продолжил агент. — И он очень любит действовать нам на нервы.

Взгляд агента упал на записку, которая была булавкой прикреплена к животу Шелли Зэйн.

— Ее оставили специально для тебя, — объяснил лейтенант Хоулихан.

На записке стояло его имя, и простыми печатными буквами было написано:

— Он вышел на тропу войны, — сказал Куинси, распрямляясь.

— Думаешь, что он охотится за Тесс?

— Да.

— Надо позвонить и предупредить ее.

— А я думал, что ты не знаешь, где она находится, — Куинси подозрительно посмотрел на Хоулихана.

— Сам я этого не знаю, — видно было, что лейтенанту неловко, — но я знаю человека, который это знает.

— И ты свяжешься с этим человеком, а он свяжется с ней?

— Ну да, вроде этого.

Куинси кивнул, а потом решительно заявил:

— Лейтенант, я категорически запрещаю тебе делать это.

— Что?

Агент показал рукой на записку, и Хоулихан впервые увидел в его глазах гнев.

— Ты что, не узнаешь этих слов? Ты что, считаешь это простым совпадением, что он использует мою фразу, которую я произнес на брифинге неделю назад?

— Дьявол и преисподняя, — пробормотал ошарашенный лейтенант.

— Теперь ты видишь, что он играет с нами, как кошка с мышкой. Записка — это полная ложь. Шелли Зэйн все еще нужна ему. Полиция среагирует на убийство и нарушит режим молчания. Ты сам хотел связаться с человеком, который в свою очередь свяжется с Тесс…

— И именно этого он от нас и ждет. Он наблюдает за нами из своего чертова укрытия. И как только с ней кто-то свяжется — считай, что она у него в руках. Чтоб ему провалиться!

Хоулихан выглядел так, как будто за эти десять секунд постарел на целых десять лет. Куинси решил, что сам он выглядит не лучше.

— Тесс была абсолютно права, когда отказалась от нашей помощи. Самая большая опасность для нее — это мы. Бекетт подобрался к нам слишком близко, и мы не можем видеть его на таком расстоянии. А он не остановится, пока не достанет ее. Конечно, у него в голове есть эта чертова фраза, но главная цель для него — это Тесс.