Гесс уснул, как только уложил его на тёплую лежанку, укрыв куском старого пледа. Только тогда я позволил себе рухнуть на свою постель. Снов не помню абсолютно, просто провалился в густую сладковатую мглу, и всё — ни звука, ни видения, ни искорки. Просто сон. Как же давно я был лишён этого кайфа…

Утром меня разбудил свистящий доберман. Ему пора гулять, туалетиться и метить столбики, тут уж без вариантов, выгул Гесса — исключительно моя обязанность.

Отец Пафнутий сонно ворочался у себя в комнате, на дворе стоял лютый холод, но тем не менее легко одетый Анчутка уже сидел на крылечке, глядя на гаснущие предрассветные звёзды.

Мне впервые пришла в голову мысль, что во время вчерашней драки он ни разу не подал голоса. Не то чтоб вмешаться, а вообще словно исчез на это время из дома. Как такое возможно? В последнее время я начинаю становиться жутко подозрительным, если, конечно, это не паранойя.

— Мелкий бес вчера ночью — твоя работа?

— Моя, — даже не стал отпираться он.

— Собирался убить всех нас и получить свободу?

— Всё проще: меня попросили, я сделал.

— Кто?

— Тот, кому я не мог отказать, ву компрёне муа? — язвительно фыркнул он, сплюнул в снег и ухмыльнулся. — Но я тоже считаю, что экстремальные тренировки — это хороший способ воспитания бесогона. На тебя скоро начнут делать ставки, парень, не подведи нас. Натюрлих?

Я не успел ему врезать, потому что в меня самого с разбегу врезалось четырёхногое счастливое создание в телогрейке и ушанке.

— Идём играть! На тебе лапку, пошли!

— Извини, Гесс, мы тут кое о чём не договорили.

— Ошибаешься, мон ами Тео, — хрустя суставами, встал брюнет. — Уж мы с тобой по этой теме выяснили всё. Детали получишь у его святейшества. В конце концов, кто тут отдаёт мне приказы?

Это был жестокий удар, словно единорог лягнул под дых.

Неужели отец Пафнутий мог сам попросить Анчутку запустить к нам лихоманку, рискуя жизнью верного пса, как и своей собственной?! Про мою жизнь я вообще молчу, кому она тут всерьёз интересна? Кроме меня самого, любимого, и то не уверен.

Готские традиции в этом плане вполне себе совпадают с многочисленными философскими течениями. Естественное прохождение жизни как подготовка к неминуемой смерти. Вечный хоровод череды перевоплощений. Краткий миг вдоха перед бескрайней и бездыханной вечностью.

Ну и ещё, наверное, с десяток удобоваримых и не очень полётов человеческой мысли разных времён и народов, благо потоптаться на этом широком поле не отказался никто.

Я тоже непременно этим займусь, но, видимо, чуточку попозже. Сейчас, хочу — не хочу, холодный (значит, здоровый!) кожаный нос толкал меня в бок, требуя встать и поиграть. Чесать за ухом и гладить зад мне тоже всё равно придётся. Упои меня Диоген, мы пошли играть!

Как говорится, если ты не можешь изменить ситуацию, то изменись сам и начни получать от этого удовольствие. А разговор с «его святейшеством» подождёт хоть до обеда — куда он, в конце концов, денется с нашей общей подводной лодки?

Однако же вероломной капризнице-судьбе, играющей на своей приставке в собственное РПГ, наши мечты и планы не были интересны. Поясню: после молитвы и короткого завтрака — омлет по-испански с сыром, гренками и чесноком, липовый чай, мёд и печенька с изюмом — отец Пафнутий преспокойно удалился в Воскресенский храм.

Мне же было велено явиться за ним через два часа, дабы помогать чем надо на месте. Свечи подносить, книги подавать, с одеждой суетиться и так далее. Обычную влажную уборку у нас делают местные пенсионерки забесплатно. Всех всё устраивает, для них это дело привычное, богоугодное, и всем есть чем на старости лет заняться.

Когда батюшка вышел из дома, Анчутка быстро огляделся по сторонам и подмигнул мне:

— Эй, Тео! Знаешь, чего хочу сказать?

— Предположу, что ты засланный казачок, только и ждущий случая предать всех нас суду революционного трибунала.

— Уи, ну это само собой, я ж бес, — отмахнулся он. — Но сейчас про другое. Ты свою собаку любишь?

— Провокационный вопрос. Во-первых, у него имя есть, и ты его знаешь. Во-вторых, он не мой, у него, между прочим, хозяин есть, в-третьих…

— Короче, да или нет?

Я покосился на навострившего уши добермана и честно кивнул:

— Да, люблю.

— Тогда прими дружеский совет: глаз с него не спускай, сильвупле! Сегодня утром я два раза замечал у этого зверька на плече и на лежанке оранжевого беса. Сам знаешь, что будет, если он по нему лапкой шмякнет.

Я было напрягся для тавтологической отповеди в стиле «а не твоё собачье дело, что будет, если моя собака…» и тут же захлопнул рот. Любому дураку ясно, что если ударить или куснуть оранжевого беса, то одним махом попадешь в Систему.

В тот самый белый коридор без единой таблички ждать своей очереди на вызов и получать очередное задание по уничтожению или изгнанию бесов.

Но Гесс не может махнуть туда один, он же просто пропадёт без меня, это любому пьяному ёжику ясно, хоть к Софоклу за гаданием не ходи.