Аура мамашки после этих слов просто полыхнула неистовым желанием. Однако, кроме озорного блеска в глазах и слегка сбившегося дыхания, эта, действительно очаровательная женщина, ничем себя не выдала. Но я-то прекрасно видел, что натворил своим нечаянным комплиментом. Как она еще сдерживается? Не понимаю…

Надо быть осторожнее — неизвестно, чем всё это может закончиться для нас обоих. Достаточно еще одной искры, и все «замки и запоры» могут банально не выдержать напора такой всепоглощающей страсти. А мне сейчас совсем не нужны проблемы в семье — ведь есть еще и Акулина. Отношения с которой тоже, так скажем, не совсем однозначны. Не хватало еще опять вбить очередной клин между дочкой и мамой.

— Ладно, ты мне зубы-то не заговаривай, ведьмак! — Усилием воли Глафира Митрофановна справилась с охватившим её влечением.

Даже её аура потускнела, хотя и не изменила преобладающий над другими чувствами «окрас желания». Но снаружи мамашка была само спокойствие, разве щёчки немного заалели. И всё! Ну, вот скажите: как она это делает? Не нервы, а стальные канаты. Другая бы на её месте уже давно бы на меня набросилась, а она ведёт себя как ни в чём не бывало. Вот с кого мне пример стойкости и выдержки надо брать.

— Даже не думал заговаривать, — мотнул я головой. — Всё от чистого сердца, Глафира Митрофановна! Так чего там со мной? Почему крёстное знамение на работает? Раньше меня только от одного воспоминания о Боге дугой выгибало, а сейчас только лёгкая щекотка пробирает.

— А всё потому, что до шестой веды ты свой дар поднял! — пояснила «тёщенька». — Мало кому из ведьм до такого чина добраться удаётся. Мать моя, уж на что сильной ведьмой была, да только до пятого и сумела дорасти. Из корня Никитинского, кроме самого прародителя, через шестую веду всего троим переступить удалось…

— Так значит, это всё из-за высокого чина происходит? — подытожил я пространные рассуждения Глафиры Митрофановны.

— Вестимо, — отозвалась она. — На этом этапе развития ведьмака вокруг него начинает формироваться «дьявольская броня» — такая энергетическая прослойка, защищающая от некоторых форм «божественного воздействия»: поминания имени его всуе, крёстного знамения и молитвы.

— А еще есть какие-то бонусы… э-э-э… выгода, одним словом? — поправился я.

— Еще какая выгода от этого была! — усмехнулась мамашка. — Ведьмы, кто через эту высокую планку переступил, даже церковь посещать умудрялись! Правда, долго оставаться там не могли, но всё-таки. Иногда односельчанам и этого хватало, чтобы от себя подозрение в ведьмовстве отвести. А тогда ведь ведьму и на вилы поднять могли и «красного петуха» подпустить. Революция, конечно, только на руку настоящим ведьмам сыграла — церкви все порушили, а попов разогнали. Привольнее стало… Да ты лету основателя полистай, чай, с шестым чином там страничек-то поприбавилось.

— Точно! — Теперь уже я хлопнул себя ладонью по лбу.

А то я за веду сразу взялся, а дневник основателя ведьмовского рода как-то выпустил из виду. А ведь там тоже весьма полезная информация может оказаться.

— Читай, ведьмак, — немного печально улыбнулась уголками губ Глафира Митрофановна и задернула занавеску.

— Спасибо, Глафира Митрофановна! — Крикнул я ей вслед, уже не боясь, что от такого простого изъявления благодарности меня прошьёт очередной болезненный приступ. Ведь «спасибо» — это ничто иное, как «спаси бог». А вообще, как говорят горцы: вах, какая женщина!

Мне тоже стоило больших трудов привести в порядок свои мысли и желания. А что? Я ведь тоже не железный! Да еще и помолодевший относительно своего реального возраста. А молодые гормоны твоего мнения не спрашивают — им свою задачу, природою назначенную, выполнить надо. Подтолкнуть, так сказать, к продолжению рода, а там, хоть трава не расти. А ты мучайся, пытаясь их утихомирить.

Немного «помедитировав» и успокоив эти самые гормоны, я достал со слова и лету основателя. К слову, а дневничок Афанасия со времени моего последнего к нему обращения основательно распух, раза в полтора-два, если не больше. Мало того, что все странички, бывшие некогда пустыми, заполнились, так у него еще и листов дополнительных прибыло.

На этот раз листать летопись средневековья мне пришлось куда более продолжительное время, чтобы найти нужные записи по интересующему меня вопросу. Оно и понятно, что информации прибавилось основательно. Ведь переход от первого до шестого чина занимал у обычных ведьм даже не годы, а десятилетия! И времени, чтобы досконально изучить наставления «главного ведьмака» у них было весьма предостаточно. Не то что у вашего покорного слуги — всего лишь несколько дней.

А со слов Глафиры Митрофановны выходило, что из их рода всего лишь трое ведьм сумели достигнуть шестой веды. И эти строчки, написанные Афанасием хрен знает в каком году, до меня читали лишь трое человек. Блин, странное ощущение… Словно у первопроходца, открывающего новый, неизведанный ранее мир. И я со всей неуёмной энергией первооткрывателя погрузился в него с головой…

[1] «Я люблю тебя, жизнь» — популярная советская песня 1956 года на стихи Константина Ваншенкина, музыка Эдуарда Колмановского.

[2] Согласно «Книге пророка Даниила», Бог наказал Навуходоносора за его великую гордость:

'И отлучат тебя от людей, и будет обитание твоё с полевыми зверями; травою будут кормить тебя, как вола, и семь времён пройдут над тобою, доколе познаешь, что Всевышний владычествует над царством человеческим и даёт его кому хочет!

Тотчас и исполнилось это слово над Навуходоносором, и отлучен он был от людей, ел траву, как вол, и орошалось тело его росою небесною, так что волосы у него выросли как у льва, и ногти у него — как у птицы'. Дан 4:28–30