[1] Семилетняя война (1756—1763) — крупный военный конфликт XVIII века, один из самых масштабных конфликтов Нового времени. Семилетняя война шла как в Европе, так и за океаном: в Северной Америке, в странах Карибского бассейна, в Индии, на Филиппинах. В войне приняли участие все европейские великие державы того времени, а также большинство средних и мелких государств Европы и даже некоторые индейские племена.

[2] Тридцатилетняя война (1618–1648) — историографическое название ряда военных конфликтов в Священной Римской империи германской нации и Европе вообще, и затронувших в той или иной степени практически все европейские страны (регионы) и государства.

[3] На самом деле Hugo Boss не имеет отношение к дизайну униформы СС и вермахта. Надо понимать, что руководил Босс только «швейной мастерской». Военное обмундирование Третьего рейха создали художники и дизайнеры Карл Дибич и Вальтер Хек. А Босс просто шил. Что, конечно же, никак его не оправдывает. После войны Хуго судили, но отделался он достаточно легко: крупно оштрафовали, лишили права голосовать и запретили руководить собственной компанией.

[4] Обергруппенфюрер (нем. Obergruppenfuhrer) — звание в СС, СА, НСКК и НСФК, соответствовавшее званию генерала рода войск в вермахте.

Новые страницы дневника основателя ведьмовского рода Никитиных оказались не только интересными с исторической точки зрения, но еще и весьма поучительными, содержащими массу полезной информации. Во-первых, Афанасий в своих заметках много внимания уделял вопросам собственной безопасности. Он особо напирал на то, что мимикрия под обычного «простака» — это самый простой и действенный способ для ведьмы «затеряться в толпе».

А с получением шестой веды и наращиваем начального слоя «демонической брони» у обладателя «проклятого» колдовского дара появлялась возможность посещать церковь и ходить по «освященной» земле. Правда, «выносливость» и реакция ведьмака на «божественное слово» — молитву, крестное знамение и святую воду, и прочие священнодействия варьировалась в довольно широких пределах.

Стойкость ведьмака к церковным таинствам[1] зависела прежде всего от веры священнослужителей, которые их проводили. И вообще, именно вера, со слов Афанасия, была единственным мерилом единения с Богом и проводимости в мир Его божественной благодати.

Если вера священнослужителя была крепка, то таинства, проводимые им, действовали намного эффективнее, чем если бы он проводил их не от души и сердца, а так — чисто «для галочки», как надоевший, но обязательный элемент «церковной программы».

Ну, а если уж за дело брались благочестивые подвижники[2] или святые отцы, в итоге своей деятельности канонизированные церковью, эффект мог быть просто сногсшибательный. Тут уж не помог бы ни шестой чин, ни «энергетическая броня» — от ведьмы только бы клочки по закоулочкам полетели.

Существовала еще одна большая опасность для ведьм — это нарваться в церкви на древнюю намоленную икону. Как утверждал основатель — этот эффект тоже напрямую проистекал из веры. Ведь настоящая искренняя молитва имеет силу, а святые изображения служат каналами для проведения в мир Божественной благодати.

Когда верующие молятся перед иконой, они не просто произносят слова — они вступают в живое общение с лицами, изображенными на иконе, и через них — с самим Богом. Со временем, благодаря множеству таких молитв, икона начинает излучать особую духовную «атмосферу» и Божественную силу, которую даже не имеющие никакого дара верующие могут ощущать.

Ну, а ведьмам и тёмным колдунам лучше с такими иконами не встречаться совсем — ничем хорошим для них такая встреча не закончится. Мало того, что они полностью блокируют дар тёмного малефика, попавшего в зону их действия, так ещё и заставляют мучиться в жутких корчах. А действие некоторых икон «особой святости», могло распространять своё влияние на целые города, в которые никакому колдуну, ведьме, нежити и нечисти не было больше хода.

Сдается мне, что именно такую икону, либо подобный по свойствам артефакт, использовали фрицы с подачи итальяшек-инквизиторов, чтобы блокировать мой тёмный промысел. Правда, никаких мук я в тот момент не испытывал. Просто сила не находила выхода, и я не мог ей воспользоваться.

Следующим весьма заинтересовавшим меня моментом, было настоящее «наставление» древнего ведьмака своим наследникам, достигнувшим шестой веды. В этом послании, долетевшем до меня сквозь столетия, Никитин предостерегал своих последователей от чрезмерного использования силы, которой на этой ступени становилось значительно больше. А, следовательно, вырастали и масштабы её использования.

Основатель же, наоборот, призывал оттачивать своё мастерство на незначительных потоках силы, постоянно усложняя магические конструкты и формулы заклинаний. «Зачастую, — писал он в дневнике, — малая толика силы, вложенная в филигранную и сложную вязь колдовских печатей, способна действовать куда ощутимее, чем океан сырой силы, задействованной могучим неумехой».

Вот оно! Вот! Едва не закричал я от радости, добравшись до этих строк. Ведь именно эти знания мне были сейчас просто необходимы. Да, силы у меня сейчас было хоть отбавляй (что я недавно и проделал с большим трудом, едва не лишившись жизни), а вот оперировать я теперь мог только совсем уж незначительными потоками магической энергии — на большее мои сожженные меридианы были абсолютно неспособны.