Она встала, пересекла гостиную и остановилась перед высоким шкафом, как мне показалось - антикварным. Когда она распахнула дверцу, я увидел. что внутри разместился проигрыватель. Вики порылась в пластинках, выбрала одну и поставила. Когда она вернулась на софу, комнату заволокли чарующие звуки скрипки и звонкие аккорды фортепьяно.

– Кофе хотите?

– С удовольствием, хотя мне бы не хотелось причинять вам беспокойство... вам ведь завтра на работу.

– А вам?

– Нет, - рассмеялся я.
– До середины января я свободен, как ветер.

– Сейчас я сварю нам кофе. Идемте со мной на кухню, а то мне одной скучно. И прихватите наши напитки.

Я проследовал за ней в просторную современную кухню, окрашенную в золотистые и бронзовые тона. Примостившись на одном из четырех табуретов, расставленных вокруг стойки бара, я с наслаждением наблюдал, как Вики ставит чайник и хлопочет с кофе.

– Ничего, если я приготовлю растворимый?
– спросила она.

– Обожаю растворимый, - сказал я.
– Вы уверены, что мне ещё не пора выметаться?

Вики повернулась и скорчила очаровательную гримаску.

– Уверена.

– Жаль, что вам завтра на работу. Точнее, уже сегодня.

– А что?

– Ну, я думал... Мы могли бы чем-нибудь заняться.

– Например?

Я пожал плечами.

– Не знаю. Могли бы сесть в машину и куда-нибудь прошвырнуться.

– Очень соблазнительно, но, боюсь...

– А много работы в сочельник у вашего агентства?

– Думаю, что нет, но я обещала приехать.

– А нельзя позвонить и отказаться?

Вики рассмеялась.

– По вашей милости меня уволят.

– Этого мне, конечно, не хотелось бы, но обидно тратить зря такой день.

Вики поставила на стойку две чашечки с дымящимся кофе и присела на соседний табурет.

– Мне тоже куда больше хотелось бы куда-нибудь прокатиться с вами, но, увы, я должна работать.

– Жаль.

– И все же, по поводу завтрашнего дня...
– Вики задумчиво размешивала сахар в чашечке.
– Познакомить вас с Филипом Ардмонтом?

– Что? Ах, да, безусловно.

– Филип - один из тех, кто пригласил меня на Рождество. У него собственный особняк в Уимблдоне, в котором он проживает с женой и двумя детьми. На Рождество двери дома Филипа открыты для всех: люди приходят и уходят. Друзья, соседи, родственники, просто знакомые. Там царит полный кавардак. Если хотите...

– Я был бы счастлив. Но удобно ли это, ведь мы не знакомы?

– Вполне удобно. К тому же, мы не станем задерживаться. Только заскочим и поздороваемся.

– Что ж, я согласен.

– Прекрасно. Значит, договорились?

– В котором часу вы хотите поехать?

– Утром, часов в одиннадцать. Бедлам будет уже в полном разгаре.

– Я вам очень признателен за помощь, Вики.

– А я, между прочим, помогаю и Ардмонту. Представляете, во сколько раз возрастет его прибыль, когда газетчики раструбят всем английским женщинам, что сам Расс Тобин встречает их на курорте, готовый беспрекословно исполнить любую их прихоть.

– Пусть на это даже не надеются, - высокомерно сказал я.
– Не на такого напали. Мораль превыше всего, вот мой девиз.

Вики улыбнулась.

– Разумеется, нет.

– Нет, серьезно, - не унимался я.
– Скажите честно, это не помешает мне стать курьером? Я имею в виду то обстоятельство, что я девственник. Или для курьеров-мужчин это не столь важно.

Вики чуть не подавилась.

– А вы сами как считаете, мистер Тобин?
– лукаво спросила она.

– Боюсь, что это может оказаться препятствием, - вздохнул я.
– Если там и в самом деле творится то, о чем я подумал.

– Вам говорили, что вы большой озорник, мистер Тобин?

– Случалось.

– Откровенно говоря, в наших правилах ночная жизнь курьера никак не регламентируется, - уточнила Вики.
– И меня никто на сей счет не наставлял.

– Не сомневаюсь. Я спросил просто так, на всякий случай. Вдруг что-нибудь слышали краешком уха.

– Нет, ровным счетом ничего. И я абсолютно убеждена, что вы заблуждаетесь. Все наши курьеры - исключительно добропорядочные, преданные, дисциплинированные и высокоморальные люди, которым даже в голову не придут столь постыдные мысли. Я просто поражена, мистер Тобин, как вы могли заподозрить подобное...