– Мне кажется или ты напряжена? – нежно улыбнулся он ей, снимая с себя пиджак и бросая его на спинку синего кресла. Она по инерции проследовала взглядом за его движениями. Ее охватил еще больший ужас. Они ведь совсем одни… К тому же она вдруг поняла, что даже не слышит шума с улицы. Насколько здесь должна быть хорошая звукоизоляция, чтобы перекрыть грохочущую музыку, доносящуюся из вне.

«Значит, и меня никто не услышит…,» – подумала с горечью Мадлен и при этом сразу же удивилась собственным мыслям.

– Немного, – выдавила из себя Мадлен. Ее голос дрожал.

– Почему? – он подошел ближе. Она смотрела вперед, не поднимая глаза. Он мягко коснулся пальцем ее подбородка, чтобы поднять ее взгляд на себя, и ждал ответа.

– Не знаю, – тихо сказала она.

– Ты меня боишься? – также тихо продолжил он, смотря ей томно в глаза и медленно убирая ее огненно-рыжие локоны с плеч, чтобы оголить их. Ее шелковая кожа манила его. Она не знала, что ответить – она одновременно боялась и не боялась его, и тем более не могла понять, что именно ее пугает – он или то, что он может сделать. Мадлен смотрела на него, молясь про себя, чтобы этот страх прошел, потому что ей казалось, что она вот-вот потеряет сознание. Его руки скользнули от плеч к бедрам, и, обхватив их, притянули ее к Люциану, из-за чего она непроизвольно положила руки на его грудь. Сердце билось с бешеной скоростью, не давая делать полноценный вздох, страх только усиливался, а в ушах стоял гул от тишины в доме, – Ты не ответила…, – вдруг произнес Люциан, еле касаясь губами ее лица возле шеи. Она чувствовала его дыхание.

– Нет, – робко сказала она.

– Как-то неуверенно, моя Мадлен, надеюсь, ты не врешь мне, – с этими словами он поцеловал ее страстно в губы, обняв так, что при желании она не смогла бы выскользнуть из его объятий. Его очень волновали ее страхи, но не в привычном для всех понимании. Он наслаждался ими – что может быть лучше испуганной девушки, которой некуда бежать. Он игрался с ней, как играют с жертвой. Но, конечно, к Мадлен он испытывал несколько больше чувств, чем обычно в таких случаях. Было это из-за того, что Том пытался ее отобрать или она просто ему нравилась, он не знал, но в любом случае игрушку он терять не хотел. По мере длительности поцелуя желание в нем разгоралось с невиданной быстротой, что, в свою очередь, отражалось на его действиях. Мадлен же забылась в этом поцелуе и чувства, которые обуревали ею несколько часов назад, вновь затуманили ее разум. В какой-то момент она осознала, что назад дороги нет.

Люциан, оторвавшись от ее губ, с легкостью взял ее на руки и направился к двери, ведущей в спальню. Она не успела ничего сказать, лишь ахнула от неожиданности, ухватившись за его шею. Кладя ее на кровать, он улыбнулся тому, что происходит, и ему стало даже немного жаль, что Том этого не видит. Свет в темную комнату проникал только из коридора, отчего полумрак, нависший в ней, делал образ Мадлен еще более невинным и беззащитным.

«Хотел бы я видеть твое лицо, Том,» – язвительно подумал он, приподнимаясь и снимая рубашку. Он вновь наклонился к Мадлен и начал целовать ее шею, плавно спустив лямки ее платья. Происходящее опять вызвало приступ паники у Мадлен, она чувствовала, что теряет контроль над собой. И хоть ей и были приятны ощущения, страх был сильнее:

– Люциан, – она попыталась слегка оттолкнуть его. Не сразу, но он поддался ее рукам и посмотрел на нее, – Я не могу…, – еле выдавила она из себя.

– Ты не хочешь? – изучающе посмотрел он.

– Все слишком быстро происходит…

«Быстро… Я уже трое суток изнемогаю…,» – подумал Люциан, а вслух сказал.

– То есть ты все-таки боишься, – улыбнулся он и мягко поцеловал ее губы. Он чувствовал ее трепет и то, как она дрожит, – Нехорошо врать, Мой Ангел, – вдруг сменил он тон. Начав целовать ее с новой силой, он провел рукой вниз вдоль ее ног и властно задрав подол платья, обнажил ее бедра, не переставая при этом осыпать ее поцелуями и спускаясь все ниже и ниже:

– Люциан, не надо, – умоляюще произнесла она, – Я не… Я…, – ее дыхание сбивалось из-за ласк и волн блаженства, разливающихся по телу. Он скользнул рукой под платье и коснулся белья, – Я никогда…, – последние два слова она сказала шепотом, но слух Люциана уловил их, отчего он замер, словно его ударило молнией.

– Что «никогда»? – удивленно переспросил он.

– Не делала этого, – она надеялась, что эти слова остановят его, что он не станет продолжать. Ее сводила с ума двойственность ее мыслей. С одной стороны, она безумно хотела того, что происходит и хотела этого только с Люцианом, а с другой стороны, ее охватывал такой ужас, что ей хотелось кричать и звать на помощь.

– Изумительно…, – он расплылся в улыбке, не веря своим ушам, ведь такого подарка он никак не ожидал. Вот это да. Его глаза осмотрели изгибы ее тела с восторгом. Желание овладеть ею вспыхнуло с такой силой, что он не стал терять ни минуты – поднялся со своего места и, раздвинув ее ноги, резкими движениями рук сорвал с нее платье и белье.

– Люциан, нет! – слезы скатились из уголков ее глаз.

– Просто расслабься и забудь обо всем…

? ? ?

Когда все закончилось Люциан абсолютно удовлетворенный лег рядом с Мадлен. Видя в каком она состоянии, он обнял ее и, коснувшись губами ее лба, начал водить рукой по ее волосам. И это подействовало, хоть и не сразу, но Мадлен понемногу начала успокаиваться. Во всяком случае она перестала всхлипывать. Он снова стал нежным и мягким, это снова был ее Люциан. Она подняла глаза, чтобы посмотреть на него. Строгие черты лица, властный вид, холодность… Заметив краем глаза, что она смотрит, он обратил на нее свой взор.

– Теперь ты моя, – прошептал он, вытирая ее слезы, – Моя Мадлен…, – Мадлен не проронила ни слова, лишь прижалась к нему, уткнувшись в плечо и закрыв глаза. Она поняла, что больше не сможет быть без него, она влюбилась окончательно, несмотря на то что произошло. Ощущения, блуждающие в ее теле и голове, сбили ее с толку, а из-за пережитых эмоций она совсем обессилила и даже не заметила, как провалилась ненадолго в сон. Люциан тоже обдумывал то, что произошло и то, что должно было произойти, ведь игра еще не закончилась.