«Ничего страшного?!» – Алекс был удивлён. Всегда отзывчивая Дона, казалось, не слышала его. Как будто думала сейчас о другом, чём-то более важном, и также немножко нервничала. Об этом говорили её действия – она постоянно что-то переставляла на своём рабочем столе.

– Не стоит переживать. Ты ведь знаешь, что мы все тебя очень любим, – вот и сейчас она взяла с подоконника вазу и поставила её возле себя. – Мы просто не дадим тебя в обиду, – она поднялась из-за стола и направилась к шкафчику. Сейчас уже Алекс был уверен – её действительно что-то гложило.

– Всё в порядке?

– Конечно, – её голос излучал оптимизм. – Говорю тебе, он даст ещё один шанс. Вот увидишь. Наш редактор может казаться бесчеловечным и слабовольным, – весь отдел уже знал о вчерашнем звонке Алексу. – Но он не даст повести себя на чужом поводу. Он хорошо разбирается в людях и умеет ценить былые заслуги.

Дона достала со шкафчика графин с водой и наполнила ею вазу. Украшая её цветами, она укололась шипом одной из роз и раздосадовано приложила раненный палец к губам.

– У тебя точно всё хорошо?

– Да, конечно. Прости меня, конец года – много работы, нужно подводить счета. Ты ведь и сам знаешь годовые отчёты – хлопотное дело.

– Ладно, не буду тебе мешать.

Алекс надеялся, что хоть Дона сможет ему помочь, однако из кабинета он выходил не менее подавленным, чуть не сбив у дверей какую-то сотрудницу. Впрочем, её можно было понять. В конце концов, не мог же он взваливать свои проблемы на других. Как будто Дона была в них замешана. Так или иначе, последнее слово должно оставаться за самим Алексом, и она могла лишь морально поддержать его в выборе, но не решении. Возможно, именно это и хотела сказать тётя Дона? Уже в дверях он вновь услышал знакомый голос:

– Не теряй свой шанс. Дерись до конца! – она улыбнулась, провожая гостя своим взглядом. – Удачи тебе и никогда не падай духом, пока он в тебе есть – всё будет хорошо.

Алекс улыбнулся, и на душе действительно стало хорошо и спокойно. Это была одна из любимых фраз Доны для Алексея. Почему-то она всегда действовала отрезвляюще, заставляла взглянуть на возникшие проблемы по-другому – подобно сказке, прочитанной его матерью на ночь. После этих слов он всегда вспоминал её, и как-то стыдно становилось бояться возникших жизненных препятствий. Что может быть хуже, чем смерть? А потеря самых близких и дорогих тебе людей? В любом случае жизнь продолжается, какие бы препятствия на пути не появлялись, и способ их решения лишь отклонял её русло, но не в силах был её прекратить. Апатия ко всему окружающему была действительно подобна смерти – кончине духовной: ты есть, но всё вокруг уже перестаёт существовать. Допустить её – значит умереть духовно. Поэтому всегда нужно не бояться поступить неправильно, разрешая свои проблемы. Ведь вся наша жизнь – их решение, и пока мы их преодолеваем – мы живём.

Это и нравилось Алексу в его «тёте» – извечный оптимизм, готовность всегда довести до конца начатое дело, чего бы это ни стоило. Алекса она считала своим сыном и поэтому искренне за него переживала. Тогда как другие, казалось, избегали. Всякий прохожий, идущий по редакционному коридору, встречая его на пути, тут же уставляли свой взор под ноги или внимательно всматривался в документы в папке. Возможно, это лишь казалось Алексу: «годовые отчёты – дело хлопотное». Каждый был просто очень занят своими рабочими моментами. Так или иначе, Алекса не очень огорчало отсутствие внимания со стороны своих коллег. Это не отвлекало и помогало сосредоточиться на главном – разговоре с редактором. С самого утра Алекс провернул в своей голове тысячи возможных вариантов событий. Можно сказать, у него всё было под контролем.

В приёмной сидело несколько человек. Ожидая своей очереди, они о чём-то шумно беседовали. Проходя мимо секретарши, Алекс удостоился её пристального взгляда и, хотя он не длился достаточно долго, этого оказалось достаточно, чтобы уловить в нём скрытую иронию, надменность и высокомерие.

«Ну что, доигрался, – будто говорила она. – Сейчас ты зайдёшь в эту дверь и уже через минуту выйдешь оттуда никем – человеком без работы и будущего. А всё из-за того, что поставил себя выше всех, как будто тебе и вовсе не нужно появляться на своём рабочем месте. Ты стал героем года несколько лет назад, теперь уступи лавры другим. Всё могло быть совсем иначе, если бы не задавался!» Но для себя Алекс знал, что причина была совершенно в ином.

Отыскав свободное кресло у стены, он уселся поудобнее, не обращая никакого внимания на Инессу, хотя это её явно задело.

Все возможные варианты разговора обдуманы. Необходимо было просто расслабиться и настроить себя на встречу. Чтобы хоть как-то отвлечься Ивлиев стал вслушиваться в разговор своих соседей. Несколько человек из отдела рекламы беседовали о приближающейся встрече Нового года. Хотя до него оставалось ещё целых три недели, предстоящий праздник явно стал темой номер один.

– Где собираешься встречать Новый год?

– Поеду к родителям, они давно меня уже приглашали. Думаю, если и в этот раз у них не появлюсь – и вовсе перестанут со мной разговаривать.

– Верно, Новый год – семейный праздник, лучше всего встречать его всей семьёй.

– Как на счёт корпоративной вечеринки?

– Возможно, я там всё-таки появлюсь, если разберусь со своими.

Алексей не чувствовал себя здесь лишним. Непринуждённая беседа – возможно, то, чего именно так не хватало? После долгой затворнической жизни эти двое казались какими-то далёкими и одновременно близкими людьми. От их ничего не значащей болтовни веяло теплом, а потому можно было часами просто сидеть в уютном кресле и слушать, отстранённо наблюдая за происходящим.