Шрифт:
Достал газету из портфеля.
— Даже посмотреть некогда было, — ответил я, разворачивая номер. — За рулем не почитаешь…
Быстро нашёл и свой фельетон, и карикатуру. Няня необъятных размеров в белом халате кормит ребёнка с ложки кашей. Малыш тянется к котлете на тарелке, а няня специально отодвигает её так, чтобы он не дотянулся.
— Опять Вася котлету нетронутой оставил, — жалуется няня воспитательнице, которая за соседним столом точно так же кормит девочку.
— И Оля тоже. Она ещё и сырники утром есть не стала, — ответила воспитательница.
— Н-да… Очень едкая карикатура, — вынужден был признать я. — Чувствуется, художник разозлился.
— Да у нас все возмущены, — ответила Вера. — Как ни крути, а у всех или дети, или внуки, или племянники… Хорошо хоть, в большинстве садов такого ужаса все же нет. Чтобы настолько обнаглеть, это же надо совсем совесть потерять…
— Это да, — согласился я, — и сам был очень возмущён.
Мы вышли вместе в коридор и попрощались. Она направилась в одну сторону, а я пошёл в кассу писать заявление на получение депонента.
Святославль.
Договорились встретиться с Левичевым у исполкома пораньше.
— Сколько же людей? — удивилась Оксана, подойдя к Бюро обмена. — И все меняются? Я и не знала, что у нас так много желающих…
— А вы выписались? — уточнил Левичев у Руслана и Насти.
— Да. Вот справка из ЖЭКа, — ответил он.
Процедура была небыстрая, оформление занимало минут по сорок. Оксана успела познакомиться в очереди с женщиной, задав, вроде бы, риторический вопрос:
— Ну, что же там так долго делают?
— Как что? Документы проверяют, — ответила ей старушка, сидевшая на соседнем стуле. — Новые ордера всем выписывают…
Слово за слово они разговорились. Переполненная эмоциями Оксана несколько раз порывалась рассказать, что они меняются на квартиру и машину, но Руслан, стоявший рядом, начинал многозначительно покашливать, и она умолкала.
Когда пришла, наконец, их очередь, они все вчетвером, включая Настю и Левичева, вошли в кабинет.
Пришлось отвечать на закономерный вопрос сотрудницы Бюро, почему они так неравнозначно меняются, трёшку на однушку. Левичев быстро сообразил, и велел Руслану показать документы на дом, запудрил тётке мозги россказнями про сложный, многоходовый обмен и та сдалась.
Получив, наконец, ордер на свою новую жилплощадь, Оксана вышла первой на улицу. За ней вышел Левичев и Руслан с женой.
— Ну, теперь идем к нотариусу, — сказала Оксана со счастливой улыбкой на лице.
— Зачем? — недоумённо спросил Левичев.
— Как зачем? — с беспокойством спросил Руслан. — Машину оформлять.
— Какую машину? — удивлённо посмотрел тот на него.
У Оксаны улыбка сползла с лица.
— Позвольте, — подошла она к новому владельцу своей трёхкомнатной квартиры. — Вы нам машину должны!
— Может, вам, гражданочка, голову нагрело? — удивлённо посмотрел он на неё. — Ничего не знаю ни про какую машину!
— Как не знаешь? Ты же не хочешь сказать, что мы за твою сраную тысячу две комнаты тебе отдали?
— Какую тысячу? Вы чего? Я в такие игры не играю. Мы совершили с вами обмен и больше ничего. Я законопослушный гражданин. — уверенно заявил Левичев. — У вас три дня на то, чтобы освободить квартиру.
Он развернулся и пошёл прочь от исполкома.
Оксана бросилась за ним с криками, что он обокрал их, что она выведет его на чистую воду, что найдёт на него управу и что он ещё пожалеет, что связался с ней.
На крыльцо исполкома вышел дежурный милиционер на шум, и Руслан бросился за матерью, чтобы остановить её.
— Тихо, мам! Тихо! Успокойся! Сейчас ты этим только хуже сделаешь!
Глава 17
Святославль.
Но Оксана его не слушала и продолжала кричать.
— Мам, стой! Стой! — схватил Руслан её за локоть. — Прекрати! Ты нас под монастырь подведёшь, кричишь на всю площадь!.. Там милиционер!
Только когда сын схватил ее за руку, Оксана и пришла в себя. Или то, что про милиционера услышала, помогло?
— Сволочь! Ты ещё пожалеешь! — прошипела она вслед удаляющемуся Левичеву.
Милиционер, увидев, что крики закончились, равнодушно посмотрел на них, и закурил. Видимо, для того и вышел, а не как показалось изначально Руслану.
Щеки Оксаны были красными, но не ровным цветом, а пятнами. Она тяжело дышала, глаза были полны ненависти, кулаки сжаты. Руслан поразился и испугался виду собственной матери… Он помахал рукой жене, и она поспешила к ним, еле сдерживая слёзы.