После моего выступления, не задав мне ни одного вопроса, объявили следующего докладчика. Не привык я к такому… Мы посидели немного с Уткиным для приличия и тихонько смылись из зала.

— Спасибо, что выручили, — протянул он мне руку. — Признаться, не думал, что удастся так быстро и так удачно найти замену… Вы очень уверенно держались.

Ага, так у него кто-то выступить не смог, отсюда и вся эта спешка. А то Николаев мне насвистел, что докладчика интересного ищут… А судя по тому, что никому вопросов не задавали, все просто тут отбывают номер.

Уткин отвёл меня к себе в кабинет, попросил у меня телефон и вручил свёрток, в котором что-то булькало. Но судя по его форме, там было что-то еще дополнительно.

— Спасибо, Александр Львович, — улыбнулся я. — Приглашайте ещё.

Он проводил меня к выходу и по дороге ещё раза два поблагодарил за то, что так быстро согласился и профессионально выступил, выручая его.

Времени до тренировки оставалось только заехать в стол заказов. Посмотрим, что там за праздничные наборы такие…

Москва. Детский дом № 19.

Позвонив в детский дом и узнав, что директриса уехала в исполком, Женя Брагина не смогла сидеть дома.

— Женя? Что ты тут делаешь? — удивилась директор, увидев её сидящую на корточках у своего кабинета.

— Александра Мироновна, не смогла дома ждать, — виновато ответила она, поднимаясь.

— Проходи, Жень, — пригласила она её к себе в кабинет. — Присядь… Нам отказали…

— Как? — потрясённо прошептала Женя. — Но почему?

— Жень, это для меня загадка. Я сама ничего не понимаю, — расстроенно ответила директриса. — На моей памяти всякое бывало, но чтоб такое…

— Что надо сделать, Александра Мироновна? — опомнившись, вскочила она. — Мне надо на заочное перевестись? Я переведусь!

— Нет, Жень… Уже ничего не надо… Нам уже отказали.

— Но как же так? Они же должны были хоть что-то объяснить… — не хотела сдаваться Евгения.

— Детка, они ничего никому не обязаны объяснять, — поднялась и подошла к ней Александра Мироновна. — Я сама не поняла, что произошло. Нам надо прекратить сейчас наши попытки… Или этого ребёнка усыновят сейчас другие люди…

— Как это? — возмутилась Евгения. — Какие? И почему вдруг?

— Я не знаю, Жень… Этого ребёнка усыновят другие люди, если мы настойчивыми попытками сразу после отказа разозлим комиссию. Они сами тогда новых родителей малышке найдут. Лучше, давай, попытаемся подать документы ещё раз, выждав какое-то время.

— Сколько?

— Жень, я не знаю… ну хоть месяца четыре…

— А как же Лариса? — начала плакать Женя. — Что она обо мне подумает? Что мы её бросили?

— Я не знаю, что тебе сказать… Может, пройдёт время и мне удастся что-то выяснить?..

— Александра Мироновна, но почему так? — разрыдалась в голос Женя. — Это нечестно!

— Самой интересно, — задумчиво ответила директриса.

Праздничный набор в столе заказов порадовал. Тут тебе и импортный шоколад — швейцарский и бельгийский — при виде которого я вспомнил, как недавно хотел идти покупать его в «Березку», и сыр твердый французский, и икры красной и черной отечественной пять банок. А также пару кило всяких отечественных конфет.

В раздевалке перед тренировкой Миша Кузнецов рассказал, что у Брагиных какие-то проблемы, похоже, с усыновлением.

— Что за проблемы? — не понял я. — Им же там и директриса детдома помогать взялась, и какие-то её знакомые.

— Не знаю, — покачал головой друг. — С Костей час назад говорил, так он жаловался, что жена ревет, не переставая.

— Ничего себе, — удивился я. — Что там уже могло измениться?

А сам, вспомнив разговор с генералом Брагиным, подумал, не оттуда ли ноги растут? Но отогнал эти мысли. Это кем надо быть, чтоб так нервы друг другу в семье трепать?

Вернувшись домой после тренировки, постоял у машины, думая, зайти к Брагиным или не стоит? Решил не навязываться. Нужна будет помощь или просто моральная поддержка, сами придут… Уж кто-кто, а Костян знает, что может на меня рассчитывать.

Галия распаковала и подарок из СЭВ. Он ничем особо выдающимся не отличался. В придачу к болгарскому бренди Плиска было только несколько деликатесных консерв дополнительно. Но всё же, пустячок, а приятно.

Москва. Квартира Томилиных.

— Марин, ты у Женьки была? — поинтересовался прокурор у вернувшейся откуда-то довольно поздно жены. — Как она там?

— Не очень, — расстроено ответила она. — Ревёт. Не ест ничего…

— Ну, этого и следовало ожидать, — ответил он. — Я так понял, она уже успела прикипеть к этому ребёнку.