В считанные минуты кавалеристы вывели лошадей из рощи на дорогу, построились и двинулись дальше по жаркому и пыльному тракту на Катенбург.

Солнце перевалило за полдень. Знойный воздух, напоенный медовым ароматом цветущей гречихи, томил кавалеристов, и они уртало покачивались в седлах. Кони тоже изнемогали от жары и с ленцой переступали копытами. Из конца в конец колонны без умолку скрипела седельная кожа, глухо позвякивали стремена, оружие.

По-прежнему было шумно в эскадроне Девятова.

Здесь, во взводе Яблочко, "желторотые" то и дело тормошили "стариков", требуя порассказать им что-либо о самом Котовском.

Больше всех егозил и приставал к "старикам" Остап Охрименко:

– Расскажите, хлопцы, что-нибудь про комбрига.

Говорят, ,что он до того сильный, что может быка с ног свалить.

На слова Охрименко откликнулся Иван Ксенофонтов:

– Слышать про такое не доводилось, а вот как Котовский свалил кулаком коня, так подобный факт я собственными глазами видел.

– Неужто кулаком?
– удивился Охрименко.
– И за что же это он так осерчал на животную?

– За норов и злобу, - ответил Ксенофонтов.
– А досталась та лошадь нашим штабистам из-под лютого махновца. Собака, а не конь!

– Кусался, что ли, или кидал задом?
– допытывался Охрименко.

– Если бы так, - с напускной досадой вздохнул Ксенофонтов, - а то ведь что делал, разбойник! Както раз на штабной коновязи ухватил он нашего бригадного штаб-трубача за зад, мотнул головой и швырнул парнишку через тын аж в подсолнухи!

– Эка важность какая!
– рассмеялся Охрименко.
– Бывают бешеные кони.

– Легко сказать: "Эка важность какая!", - хмыкнул Ксенофонтов.
– А каково было трубачу, когда в этот момент на крыльцо штаба вышел комбриг и приказал трубить тревогу, а штаны горниста у коня в зубах остались?

Оглушительный хохот взорвался над взводом. Эскадронный Девятов резко оглянулся, хотел было погрозить взводу кулаком, но, глядя на смеющихся бойцов, тоже засмеялся и махнул рукой.

– Так какого ж все-таки коня и за что именно свалил с ног Котовский? спросил Иван Недбайло.

– Ох и недотепа ты, парень, - досадно развел руками рассказчик.
– Вот этого самого коня, который швырнул трубача через тын, Котовский и огрел кулаком по темечку!

– Ну и что конь?
– не унимался Недбайло.

– А что конь, - пожал плечами Ксенофонтов.
– Получил затрещину и попятился, повалил тын и тоже угодил в подсолнухи!

И снова засмеялись бойцы, и снова град кудреватых словечек посыпался в адрес рассказчика.

Взрывы хохота в эскадроне Девятова привлекли внимание военкома первого полка Владимира Чистякова. Комиссар остановил коня на обочине дороги, а когда поравнялся с веселым и шумливым эскадроном, подъехал к Девятову.

– Отчего так весело, если не секрет?
– кивнул Чистяков на взвод Яблочко, пыливший позади своего командира.

– Да тут молодежь всю дорогу осаждает служилую братву вопросами, ответил Девятов, обнажая в улыбке ровные крепкие зубы.
– Все допытывается, чем знаменит наш полк, какие имеет боевые заслуги.

Чистяков поравнялся со взводом Яблочко и поглядел на молодых бойцов с одобрением:

– Это хорошо, когда боец интересуется историей своей части.

– Очень интересуемся, товарищ комиссар, - расплылся в улыбке Остап Охрименко.
– Рассказали бы нам обо всем по правде, а то вот эти, - кивнул глазами на Христоню и его дружков, - разыгрывают нас.

Пока доберешься до сути дела, так насмеешься до одури.

– Смех - хорошо, смех - здоровье, - улыбнулся комиссар, догадываясь о проделках Христони.
– А вот когда и где возник наш полк и как он сражался на красных фронтах против многочисленной контры, так об этом я расскажу с удовольствием.

Молодые бойцы глядели на Чистякова во все глаза.

Комиссар подумал о чем-то, ласково потрепал коня по шее и начал:

– В девятнадцатом году первый полк представлял собой конный дивизион, состоявший в основном из бессарабцев, и входил в состав второй бригады нашей Краснознаменной стрелковой дивизии. Бригадой этой командовал тогда товарищ Котовский, а во главе конного дивизиона стоял бессарабский партизан Михаил Нягу. В дни, когда Красная Армия стала решительно теснить орды деникинцев к Черному морю, нашей дивизии потребовалась конница преследования. Двенадцатого января этого года начдив Якир приказал конные дивизионы своих пехотных бригад переформировать в два кавалерийских полка. Конный дивизион Михаила Нягу был развернут в первый полк, а другие дивизионы стали основой второго полка, которым тогда командовал товарищ Макаренко. Таким образом, наша пехотная дивизия стала Иметь свою кавалерию, а командиром кавалерийской бригады был назначен товарищ Котовский.