– Вы так ничего и не скажете?

– Если нравится творить глупости и не слушать чужих советов, к чему бросать слова на ветер? – холодно заметил Янь Уши.

На это Шэнь Цяо благоразумно промолчал – лишь снова улыбнулся и коснулся кончика носа. Он прекрасно понимал, как много на свете зла, что в умах людей нередко роятся дурные намерения, а все же он упрямо верил в добро и милосердие. И если от его поступка этот мир стал хоть чуточку добрее, стало быть, своим цзяньбином он пожертвовал не зря.

У подножия горы Сюаньду притаился городок, названный тем же именем. Несмотря на то что он соседствовал с даосской школой, чья слава гремела по всей Поднебесной, многие годы здесь царили тишина и покой. По всей видимости, жителям никогда не доводилось иметь со школой Сюаньду дел. Лишь изредка монахи-даосы посещали городок, и кто-нибудь замечал, как они спускаются с горы. Те немногие, кому посчастливилось с ними встретиться, торопились выразить адептам свое почтение и привечали их со всей возможной учтивостью.

Сюаньду недаром считалась самой уважаемой среди даосских школ во всей Поднебесной, едва ли не образцом праведности: спускаясь в город, ее адепты не поднимали шума. В лавках они неизменно платили честную цену и никогда не запугивали простой народ, пользуясь своим громким именем. Потому-то обитатели городка полюбили своих соседей и очень гордились тем, что живут совсем рядом с Пурпурным дворцом.

Но другой связи между ними не было, и мирская суета подножия никогда не добиралась до горных вершин. Простой люд с утра до ночи трудился не покладая рук, надеясь отдохнуть к восходу, когда совершенствующихся их заботы ничуть не касались. Между этими мирами пролегла широкая пропасть, и пересечь ее было не суждено.

Такие порядки были во времена настоятельства Шэнь Цяо. Но чуть только он вошел в городок вместе с Янь Уши, как в глаза бросилось необычайное оживление: на улочках яблоку негде упасть, и всюду, куда ни кинь взгляд, встречаются мастера боевых искусств и господа в даосских одеяниях.

Уже в чайной, где оба остановились, чтобы передохнуть и понаблюдать за разношерстной толпой, Янь Уши, заметив оторопь Шэнь Цяо, пустился в объяснения:

– Через десять дней в Пурпурном дворце горы Сюаньду пройдет совет Нефритовой террасы, дабы установить преемственность даосского учения в Поднебесной. Созваны великие мудрецы и ученые мужи. Поговаривают, что все сколько-нибудь значимые школы боевых искусств послали на эту встречу своих адептов. Академия Великой Реки и секта Тяньтай тоже будут присутствовать.

– Что значит «установить преемственность даосского учения в Поднебесной»? – не преминул допытаться Шэнь Цяо.

Янь Уши отпил чаю и, глядя в окно, ответил:

– Ты исчез без следа, и теперь твоей школе нужен новый глава. Пока он не объявит о себе, никто в цзянху о нем не узнает. Стало быть, новому настоятелю нужен повод, дабы выйти в свет и показать себя людям. Сам ты, заступив на пост настоятеля, пренебрег этой обязанностью, предпочитая держаться скромно и незаметно. Видимо, не желал, чтобы тебя знали в лицо. Но нельзя же думать, что другие будут подобны тебе, – не скрывая насмешки, досказал он.

Попутешествовав с Демоническим Владыкой, Шэнь Цяо уже привык к его ядовитым речам и колким замечаниям. К тому же он знал, что Янь Уши, занимая исключительное положение в цзянху, мало кого удостаивал своего внимания. В свое время среди всех прочих совершенствующихся горы Сюаньду его интересовал лишь покойный Ци Фэнгэ, а до других ему дела не было.

Нрав у этого человека переменчивый, однако Шэнь Цяо отличался мягкостью и покладистостью, не умел держать на других зла, и потому ссоры между ними не вспыхивали. Их отношения пребывали в хрупком равновесии: ни друзьями, ни врагами не назовешь.

Вдруг Шэнь Цяо присмотрелся к чему-то внизу, неподалеку от чайной, и торопливо спросил:

– Что там такое?

Он щурился как мог, и все же не сумел разглядеть, отчего люди галдят внизу. За время странствия к горе Сюаньду он чуть оправился, но этого не хватило, чтобы прозреть окончательно. Стоял день, всюду струился солнечный свет, но как раз из-за него Шэнь Цяо не мог надолго задержать на чем-либо взгляд – глаза начинали болеть и слезиться.

– Раздают рисовый отвар и лекарства, – подсказал ему Янь Уши.

Он не был прозорливцем, однако умел заранее раздобыть все необходимые сведения о том, что его интересовало. Или найти того, кто поведает все необходимое.

Подхватив палочками кусочек засахаренного корня лотоса, Янь Уши неторопливо отправил его в рот и только затем рассказал:

– Когда Юй Ай взял на себя обязанности настоятеля-чжанцзяо, он стал посылать учеников в городок Сюаньду в первое и пятнадцатое число каждого месяца, дабы те совершали обряды, проповедовали Дао и читали «Сокровищницу Дао». Со временем разошлись слухи, будто бы молитвы о дожде, прочитанные адептами Пурпурного дворца, очень действенны. Дошло до того, что теперь, если долго стоит засуха, начальник округа Мяньчжоу шлет поклоны Пурпурному дворцу, умоляя даосов спуститься с горы и вознести молитвы. Вместе с тем растет число верующих. В городке у подножия их больше всего – почти каждый, – и все они глубоко почитают обитателей Пурпурного дворца. Но и в других местах найдется немало подобных им.