«Можете идти, Лили, дальше я сам» – сказал Саба медсестре, готовясь сесть на край койки.

– Позволите?

– Настаиваю. – отозвался пациент, испытывающий к Сабе большое чувство симпатии.

Хоть доктор и пытался приземлиться как можно мягче, вопреки его стараниям податливые пружины всё равно отозвались характерной волной, совпав со звуком закрывающейся двери палаты.

– Так-так. – Саба уткнулся в рабочий планшет, ещё раз изучая карточку своего старого знакомого.

– И как я там?

– В каком смысле?

– В бюрократическом.

– А-а-а-а, шутите. Хороший знак, Рафаэль. Что-что, а хорошего словца у вас не отнять. Помнится, в последнюю нашу встречу мы с вами многое смогли прояснить.

– Было дело.

– И вроде как вам «открылись глаза».

– М-м-м, походу.

– Это ваши слова, Рафаэль.

– Помню их немного с дымкой.

– Вот я вам и напоминаю.

– Хорошо, признаюсь.

– Вы сказали, что смогли отпустить ситуацию; что вас больше ничего не расстраивает, да и не должно. Отпустить, Рафаэль. Вы помните?

– Помню.

– Тогда зачем вы снова ухватились за «призрака прошлого Рождества» 12 ?

– Вы про Анну…

– Нет, Анна не ваш призрак. Она причина, по которой вы взываете к добровольной общественной анафеме.

– Вот оно что.

– А разве вы сами этого не видите?

– Можно спросить, с чего вы вообще взяли, что инцидент произошел из-за бывшей жены?

– Потому что вы сами мне назвали её имя двумя предложениями ранее. Рафаэль, давайте не будем играть в старые добрые прятки. Мне казалось, это пройденный этап. Вы знаете меня, я знаю вас.

– Ловко вы это.

– Моя работа.

– Поставлю вам пять звёзд в приложении.

– Вы и в прошлый раз обещались. Можно ли вам в таком случае доверять? Как и доверять вашим ответам из разряда: «я осознал», «я принял», «мне кажется, что я могу двигаться дальше».

Рафаэль не посмотрел на доктора, только ухмыльнулся стене, не зная, что можно сказать супротив. Врач продолжил:

– Расскажите мне, что случилось ночью?

– Ничего особенного. Пошумел немного некстати.

– Что произошло в вашей голове?

– Ничего такого, не знаю. Немного психанул. Средний возраст, сами знаете, как бывает.

– Рафаэль, как я могу вам помочь, если вы уподобляетесь ребёнку? Мы оба с вами знаем, что дело тут не в возрастных изменениях. И не в «немного психанул». Из раза в раз ваши вспышки гнева становятся только отчаяннее.

– А по мне, так стабильно обычные, как и раньше.

– Я читал отчёт санитара.

– Он наплёл, что я сопротивлялся, пытаясь откусить ему ухо, а вокруг моего рта бурлила пена? Боже, этот старичок совсем сошел с ума…

– Если бы ваша свободная фантазия на счёт себя была правдой, то вы бы тут не сидели сейчас со мной, так сказать, в дружеской обстановке. На счёт вашего поведения непосредственно в компании сотрудников – неоспоримо приемлемое. Вы – джентльмен. Но вот описание состояния вашей квартиры, которую вы превратили…

– А разве это не моё личное право?

– На погром?

– Именно. С каких пор я должен отчитываться перед кем-то за свои же сломанные вещи?

– Так дело не в вещах, Рафаэль. Дело в вашем расстройстве. Бог бы с этим вашим столом, который вы истыкали кухонным ножом, а тем более чёрт бы побрал ваши обои, исписанные грязными словами – переклеить их не так дорого. Дело в том, что вы несчастны. Понимаете? Вы потеряли равновесие. Сами отравляете себя вечными терзаниями из-за вымыслов. И не говорите мне, что это не так! Сами подумайте, к чему вы идёте, игнорируя лечение. Мы ведь с вами по-хорошему пытаемся. Сколько раз я писал в отчётах, что вы здоровый человек? Знаете, сколько? Двенадцать раз я врал ради вас, Рафаэль, и каждый раз вы кормите меня обещаниями. Ей богу, как маленький ребёнок врёте, а затем снова оказываетесь в этих стенах. Очень скоро нас заподозрят в корыстном сговоре. И что тогда? Меня уволят, а вас упекут куда подальше. Вы этого хотите?

Всю свою тираду Саба говорил с чувством, перейдя с нейтрально-профессионального тона на дружеский, словно мужчины сидели в баре, успев выпить по бокалу крепкого пива. Рафаэль только кивал, постыдно вперившись взглядом в пустую стену.

Наступило долгое молчание. Доктор пристально глядел на пациента, ожидая ответа. Сдаваться в «гляделки» он не собирался. Наконец Рафаэль заговорил:

– Простите, Саба, что подвёл вас.

– Прощаю, – незамедлительно выпалил тот, – но вы так и не ответили на мой вопрос.

– Я не хочу, чтобы вас уволили, а меня поместили в ПБСТИН 13 .

– Это был риторический вопрос. Я жду ответа на другой.

– Не понял.

– Что на момент приступа было у вас на уме?

Пациент обмяк. Плечи его сдулись, лицо приняло озабоченное выражение, а взгляд сделался влажным, наполнившись сосредоточенной тревогой.

– Я читал теоретические труды по точке и линии на плоскости. Немного выпил.

– И потом вам сделалось не по себе? Подскочил пульс? Вы почувствовали страх?