Я застонала, когда он снова поцеловал меня, и последняя одежда исчезла, а наши руки двигались по телам друг друга, пока он не вдавил меня в матрас и не ввел в меня свой член так мучительно медленно, что я едва могла сделать вдох.

Он крепко поцеловал меня, наши тела говорили все то, что мы не смогли бы выразить словами, и я притянула его ближе к себе, желая большего, нуждаясь в большем и полностью отдаваясь ему, пока мы проводили ночь в блаженстве тел друг друга, позволяя остальному миру исчезнуть.

Я проснулся в море кокосового аромата с очень удовлетворенным членом и самой красивой девушкой в мире в моих объятиях. Хотя, судя по всему, мой член не был полностью удовлетворен, поскольку он поднялся вместе с солнцем, и певчие птички, казалось, пели его имя.

Роуг лежала рядом со мной как мертвая, потому что я провел рукой по ее спине, а она даже не пошевелилась. Я убрал волосы с ее лица и прижался губами к ее губам, дразня зубами ее нижнюю губу. Ничего. Девушка может проспать бомбежку.

Дворняга заскулил у кровати, и я перевернулся, когда он поскребся в дверь и бросил на меня отчаянный взгляд, который говорил: если мне придется ждать, пока Роуг проснется, я обмочусь!

Я неохотно отпустил Роуг и выскользнул из постели, голый и зевающий, открыл дверь и последовал за ним через трейлер к выходу, где он нетерпеливо тявкнул.

— Хорошо, хорошо. — Я отпер дверь, и он вылетел наружу, сбив чайку, которая с яростным криком взмыла в воздух, а потом он помочился прямо на то место, где она стояла. Маленький территориальный зверек.

Я подождал, пока он закончит, но он рысцой отправился на какое-то задание, а я пожал плечами, закрыл дверь и пошел готовить кофе.

Я продолжал натыкаться на разное дерьмо, потому что этот трейлер был скорее предназначен для Полли Покет, (Прим. Главная героиня детского мульт-сериала.) чем для взрослого мужчины и его твердого члена. Джонни-младший не раз включал духовку, прежде чем я налил две чашки кофе, и ему было не очень то приятно шлепаться обо все подряд вместо того, чтобы снова погрузиться в свою любимую киску. С тех пор, как я впервые заполучил ее, он не вставал ни на одну девушку — за исключением, разумеется, Роуг. Это стоило мне всех моих постоянных клиентов, и теперь я был эскортом, которому некого было обслуживать. Хотя я не мог сказать, что по-настоящему злился на Джонни-младшего за это.

Я хотел эту девушку всю свою жизнь, и теперь, когда она, наконец, захотела меня, я пропал. Но я не был уверен, каков был долгосрочный план. Я не был ее парнем и прекрасно знал, что она переспала с Мавериком на его острове. Но мы снова были вместе, и, возможно, это означало, что она не была и его девушкой. Наверное, мне стоит просто поговорить с ней об этом.

Я определенно вел себя как трус. Я не хотел смотреть правде в глаза, потому что факт был в том, что я не был уверен, что смогу с ней справиться. Я хотел, чтобы то, что было между нами, было чем-то большим, чем просто секс, но что, если она этого не хотела? Мой член мог проделывать множество трюков, но он был бесполезен для того, чтобы заставить девушку влюбиться в меня. Особенно такую девушку, как она. А если я завтра отрежу себе член, что я смогу ей предложить? Ничего.

Но опять же, то, как мы были вместе прошлой ночью в ее крошечной постели, не выглядело так, будто речь шла только о сексе. Я никогда не был ни с одной девушкой так, как был с ней тогда, — нежный, любящий и не торопящийся, потому что я не хотел, чтобы это заканчивалось. И мне казалось, что она была прямо там, рядом со мной, чувствуя то же самое.

Я вернулся в комнату, поставил наш кофе на тумбочку, прежде чем лечь в постель. Она перекатилась на мою подушку, уткнувшись в нее лицом, а ее волосы разметались вокруг нее повсюду. Я усмехнулся, приподнял ее, чтобы она легла мне на грудь, и взял ее руку, чтобы осмотреть браслет из акульего зуба, который я сделал для нее, как Капитан Болван, десять лет назад. Вот ведь, дураком я был. Но, признаться, сейчас я чувствовал себя королем, видя, как она его носит. Это была просто какая-то дурацкая безделушка, но она олицетворяла меня, и она хотела, чтобы она была на ней. Так что, может быть, это что-то значило, или, может быть, я просто жил в мире грез. Хотя мне здесь нравилось: облака были пушистее, солнце ярче, а моя красотка была в моих объятиях. Большего я и не мог просить, учитывая, что я бы заплатил все до последнего пенни, что у меня был, и отказался бы от всех второстепенных органов, чтобы однажды обеспечить эту реальность. Ладно, хрен с ним, я бы отдал и несколько необходимых. Только не сердце и не член. А разве член — это орган? Он точно пульсировал так же часто, как и сердце, когда она была рядом, так что я бы ответил «да». Так что я бы продал все, кроме этих двух вещей, чтобы она могла получить их оба. Ну, не в банке или в чем-то подобном, я бы, конечно, оставил их прикрепленными к своему телу.

Я отпустил ее руку, и она легла мне на грудь. Я бы проверил ее пульс, если бы она не была такой теплой и ее дыхание не овевало мою кожу.

Я закрыл глаза и просто наслаждался ее весом и чистым покоем, который окружал меня из-за нее. Я был уверен, что до сих пор не верю в то, что она вернулась. Мой мозг никак не мог осознать, что она здесь, особенно после того, как мы едва не потеряли ее снова из-за Маверика.

Я крепче обнял ее, желая оставить ее у себя, но, как бы мне этого ни хотелось, я не думал, что она когда-нибудь станет моей. Не по-настоящему. И что, черт возьми, я должен был делать с Фоксом? Смирится ли он с тем, что мы будем вместе, если Роуг и вправду захочет меня? Я не мог этого представить. Мой брат был так влюблен в нее, что это ослепило его. Неужели его увлечение ею перевешивало его верность мне? Неужели это погубит нас?

Она все равно не выберет тебя, идиот.

Я вздохнул, запустив пальцы в ее волосы. Я был хорош в постели, и я знал, что полагаюсь на это, чтобы заставить ее возвращаться ко мне, но помимо этого, кем я был? Местный стриптизер/эскорт, чей член повидал больше экшена, чем кино-хлопушка на съемках фильмов.

— Кофе, — пробормотала она, просыпаясь и втягивая носом воздух со все еще закрытыми глазами.

Я ухмыльнулся ей, потянулся за ее кружкой и вложил ее ей в руку. Она устроилась у меня на груди и принялась жадно поглощать его, как измученная жаждой птица, но ее глаза все это время оставались закрытыми. Затем она нерешительно потянулась к тумбочке, промахнулась, и кружка упала на пол, а она снова прижалась к моей груди с довольным вздохом.