Непримиримые разногласия

Аннотация

Книга будет держать вас в напряжении из-за захватывающих поворотов сюжета и незабываемых персонажей, которые делают Сандру Браун одним из самых любимых авторов в мире. Роман о крепких узах, которые связывают нас с теми, кого любим, и секретах, которые храним, чтобы их защитить. АННОТАЦИЯ: Четыре года назад техасский рейнджер Кроуфорд Хант потерял жену, и с тех пор его жизнь покатилась вниз: вместо оперативной работы, он сидит в офисе, а пятилетняя дочь Джорджия оказалась на попечении бабушки и дедушки. Но Кроуфорд взял себя в руки, и теперь судьба его семьи зависит от решения судьи Спенсер. Холли Спенсер амбициозна и уверена в себе. Пока она лишь временно занимает кресло судьи, но намерена доказать, что достойна там остаться. Каждый вердикт, что она выносит, должен быть безупречен. От этого зависит карьера Холли… И, возможно, и сама жизнь. Во время слушания по делу об опеке в зал суда врывается вооруженный человек в маске. Кроуфорд спасает Холли от пули. Казалось бы, он – герой, но у полиции возникают сомнения, особенно после того, как выясняется, что настоящий преступник не погиб, а до сих пор на свободе. Его поимка становится личной целью для Кроуфорда. Но преследование убийцы поставит под угрозу его шансы получить опеку над дочерью и еще больше скомпрометирует судью Спенсер, которая теперь нуждается не только в защите от убийцы, но и от запретного влечения, возникшим между ней и Кроуфордом.

Annotation Книга будет держать вас в напряжении из-за захватывающих поворотов сюжета и незабываемых персонажей, которые делают Сандру Браун одним из самых любимых авторов в мире. Роман о крепких узах, которые связывают нас с теми, кого любим, и секретах, которые храним, чтобы их защитить. АННОТАЦИЯ: Четыре года назад техасский рейнджер Кроуфорд Хант потерял жену, и с тех пор его жизнь покатилась вниз: вместо оперативной работы, он сидит в офисе, а пятилетняя дочь Джорджия оказалась на попечении бабушки и дедушки. Но Кроуфорд взял себя в руки, и теперь судьба его семьи зависит от решения судьи Спенсер. Холли Спенсер амбициозна и уверена в себе. Пока она лишь временно занимает кресло судьи, но намерена доказать, что достойна там остаться. Каждый вердикт, что она выносит, должен быть безупречен. От этого зависит карьера Холли… И, возможно, и сама жизнь. Во время слушания по делу об опеке в зал суда врывается вооруженный человек в маске. Кроуфорд спасает Холли от пули. Казалось бы, он – герой, но у полиции возникают сомнения, особенно после того, как выясняется, что настоящий преступник не погиб, а до сих пор на свободе. Его поимка становится личной целью для Кроуфорда. Но преследование убийцы поставит под угрозу его шансы получить опеку над дочерью и еще больше скомпрометирует судью Спенсер, которая теперь нуждается не только в защите от убийцы, но и от запретного влечения, возникшим между ней и Кроуфордом. Непримиримые разногласия Сандра Браун Пролог Двое патрульных в оцеплении уставились на Холли с каменными лицами, но они точно ее узнали, и теперь старались не выдать любопытства, почему судья Спенсер хочет попасть на место преступления. ...прострелены колено и голова... ...следы от веревок на запястьях и лодыжках... ...кровавая бойня... Так сержант Лестер описал то, что видел на месте преступления, и посоветовал ей возвращаться домой. Холли пошла к машине. За несколько минут, что она была у оцепления, по обочинам узкой грунтовой дороги вытянулась длинная цепочка из машин: пикапов и микроавтобусов. Этот перекресток в глуши был отмечен не на всех картах, но сегодня вечером он стал центром притяжения. Мигалки служебных автомобилей напомнили Холли о карнавале, а растущая толпа зевак, которых влекло к месту преступления, как акул к крови — зрителей. Они собирались группами, обмениваясь слухами о количестве погибших и громко обсуждали, кто и как умер. Холли хотелось крикнуть им: «Это не развлечение!», но во рту пересохло от беспокойства. Забравшись в машину, она вцепилась в руль и прижалась к нему лбом так сильно, что стало больно. — Езжайте, судья. Холли резко повернула голову и охнула, увидев, сколько на его одежде крови. Огромное пятно переливалось в мигающих красных, белых и синих огнях полицейских машин, как в калейдоскопе. Оглядев себя, он горько усмехнулся и откинул прядь волос со вспотевшего лба. — Это не моя. — Его глаза сверкнули из-за затененных очков. — Он был мертв еще до того, как упал на землю, но я хотел убедиться. Испортил свою любимую рубашку. Глупо. Ее не обманула ни его расслабленная поза: он полулежал на заднем сиденье и лениво покачивал пистолетом, ни кажущееся безразличие. На самом деле он был напряжен, как сжатая пружина, готовая в любой момент распрямиться. Полицейские начали двигаться вдоль машин любопытствующих зрителей, жестами приказывая очистить территорию. Холли пора было решать: сделать, как ей велели, или остаться и быть пойманной с ним в машине. — Сержант Лестер сказал, что ты... — Застрелил сукиного сына? Это правда. Он мертв. А теперь поезжай. Глава 1 Пятью днями ранее Еще до того, как открыть глаза, Кроуфорд Хант почувствовал в груди счастливый пузырь возбуждения, который мгновенно лопнул от укола внезапной тревоги. Он так долго ждал этого дня. Но все может пойти не так. Он принял душ, тщательно побрился и даже воспользовался феном вместо того, чтобы дать волосам просто высохнуть, но результат был тем же — волосы выглядели растрепанными. «Наверное, надо было подстричься». Несколько седых прядей в бакенбардах, морщинки в уголках глаз и рта придавали ему зрелый вид, но судья, вероятно, расценит их как признаки тяжелой жизни. «К черту все!» Он отвернулся от зеркала и пошел одеваться. Костюм сразу отодвинул в сторону: покажется, что слишком старается произвести впечатление, и остановил выбор на брюках, рубашке, галстуке и легкой спортивной ветровке. На кухне сварил кофе и насыпал миску хлопьев, но не смог съесть ни ложки, и просто выбросил завтрак в мусорное ведро. Кроуфорд как раз вымыл посуду, когда зазвонил телефон. Качества, делавшие Билла Мура хорошим адвокатом, работали против него как приятного человека — ноль обходительности и шарма. Сейчас он позвонил, чтобы спросить о душевном состоянии Кроуфорда. — Ты в порядке? — вопрос прозвучал как вызов, на который ожидался положительный ответ. — Да. — Суд ровно в два часа. — Помню. Жаль, что не раньше. — Ты сначала зайдешь в офис? — Может быть. Не знаю. — Зайди. Работа отвлечет от мыслей о слушании. Кроуфорд уклонился от ответа. — Я посмотрю, как пройдет утро. — Нервничаешь? — Нет. Билл скептически фыркнул. — Мы все обсудили. Смотри всем в глаза, особенно судье. Будь искренним. У тебя все получится. Кроуфорд вздохнул. — Я сделал все, что мог. Теперь все зависит от судьи, которая, вероятно, уже приняла решение. — Может, и нет. Может, решение будет зависеть от того, как ты поведешь себя в суде. Кроуфорд нахмурился, глядя в телефон. — Спасибо, что успокоил. — У меня хорошее предчувствие. — Это лучше, чем ничего. Но вдруг я не выиграю сегодня? Что делать дальше? Подкупить судью? — Даже не думай о том, что проиграешь. — Когда Кроуфорд не ответил, Мур начал читать лекцию: — Последнее, что нам нужно, это чтобы ты появился в суде с пессимистичным видом. — Согласен. — Я серьезно. Если будешь выглядеть неуверенным, ты пропал. — Понятно. — Иди туда с уверенностью, как будто уже надрал всем задницу. — Да понял я! Мур не стал давить дальше. — Я встречу тебя у зала суда незадолго до двух. — Он повесил трубку, не попрощавшись. Чтобы убить время до того, как нужно будет ехать в суд, Кроуфорд бродил по дому, проверяя все ли в порядке. Холодильник, морозильник и кладовая забиты продуктами. Вчера приходила уборщица, и теперь дом сиял чистотой. Он убрал ванную, после того как принял душ, и застелил постель. Кажется, тут все. Помедлив, прошел во вторую спальню, которую обустроил для Джорджии. Он старался не думать, что, возможно, его маленькая девочка не будет проводить здесь каждую ночь. Он оставил отделку на усмотрение дизайнера в мебельном магазине. — Джорджии пять лет. Вот-вот пойдет в детский сад. — Ее любимый цвет? — Розовый. И второй любимый, тоже розовый. — Какой у вас бюджет? — Неограниченный. Она поймала его на слове. Все в комнате было розовым, за исключением кремово-белого изголовья кровати, комода и туалетного столика с овальным зеркалом. Сам Кроуфорд добавил то, что, по его мнению, понравились бы Джорджии: книжки с картинками, зверинец с мягкими игрушками, балетная пачка с блестящими туфлями в тон, и кукла-принцесса с золотой короной в розовом платье. Дизайнер заверила его, что это комната мечты пятилетней девочки. Не хватало только самой девочки. Выйдя из дома, он вдруг обнаружил, что едет в сторону кладбища. Он не был там со Дня матери, когда привез Джорджию на могилу ее матери, которую девочка совсем не помнила. Джорджия торжественно положила букет роз на могилу, как было велено, затем посмотрела на него и спросила: — Папочка, теперь мы можем пойти за мороженым? Он полагал, что Бет не станет возражать. Разве она не предпочла бы, чтобы Джорджия смеялась, поедая мороженое, чем плакала над ее могилой? Он подхватил дочку и понес к машине. Джорждия визжала всякий раз, когда он притворялся, что спотыкается и шатается под ее весом. Почему-то Кроуфорду показалось уместным навестить жену сегодня. Стоя у могилы, он уже не обращался к ее духу. Он исчерпал все, что мог сказать много лет назад, поэтому просто уставился на даты, выгравированные на гранитном надгробии, и пообещал любому небесному кукловоду, который мог его услышать, что, если получит опеку над Джорджией, то сделает все, чтобы загладить свою вину. *** Холли посмотрела на наручные часы, ожидая лифта, а когда двери открылись, подавила стон, увидев Грега Сандерса. Она отошла в сторону, позволяя всем выйти, но Сандерс задержался. — Что ж, судья Спенсер, — протянул он.— Как удачно, что мы встретились. Можешь меня поздравить. Она заставила себя улыбнуться. — Поздравления уместны? Он положил руку на дверь лифта, не давая закрыться. — Я только что из суда. Вердикт по делу Мэллори — невиновен. Холли нахмурилась. — Не вижу в этом повода для праздника. Твоего клиента обвинили в жестоком избиении продавца круглосуточного магазина во время совершения вооруженного ограбления. Продавец потерял глаз. — Но мой клиент не грабил магазин. — Потому что запаниковал и убежал, когда подумал, что забил продавца до смерти. Холли была знакома с этим делом, но поскольку адвокатом защиты был Сандерс — ее оппонент на предстоящих выборах, — разбирательство передали в другой суд. Грег Сандерс сверкнул самодовольной ухмылкой. — Прокурор не смог это доказать. Мой клиент... Холли его перебила. — Ты уже изложил свои доводы в суде, и мне бы и в голову не пришло просить тебя повторить. Надеюсь, ты меня извинишь? Она вошла в лифт. Сандерс подвинулся, пропуская ее, но двери не отпустил. — Я считаю победы. Скоро наступит ноябрь, — он подмигнул, — а с ним и самая большая победа. — Боюсь, тебя ждет разочарование, — она нажала кнопку лифта на пятый этаж. — На этот раз судья Уотерс не вступится за тебя. Они задерживали лифт, и люди начали недовольно косится в их сторону, к тому же Холии напрягало общение с Сандерсом. — Я должна быть в суде через пятнадцать минут. Пожалуйста, отпусти двери. Сандерс уже с трудом их удерживал, но все же наклонился к Холли и тихо произнес: — Что такая хорошенькая молодая адвокатесса, как ты, делала для старого судьи Уотерса, чтобы он ходатайствовал за тебя губернатору? «Хорошенькая» было оскорблением, а не комплементом, однако Холли улыбнулась. — В самом деле, Сандерс? Если ты прибегаешь к таким низким намекам, то должно быть, ужасно не уверен в исходе выборов. Отпусти дверь! Он убрал руку и попятился. — Ты обязательно облажаешься. Это только вопрос времени. — Дверь закрылась прямо перед его ухмыляющимся лицом. Когда Холли вошла в кабинет, ее помощница миссис Дебра Бриггс ела йогурт за своим столом. — Хочешь? — Нет, спасибо. Я только что столкнулась с Грегом Сандерсом. — Это точно отобьет аппетит. Он напоминает старого мула, который был у моего дедушки. — Я вижу сходство. Длинное лицо, большие уши, зубастая улыбка. — Я имела в виду другой конец мула. Холли рассмеялась. — Для меня есть сообщения? — Мэрилин Видал звонила дважды. — Свяжись с ней и скажи, что у меня слушание. Я позвоню после. — Ей это не понравится. Мэрилин, руководившая ее предвыборной кампанией, могла быть раздражающе настойчивой. — Разумеется, но она справится. Холли вошла в свой личный кабинет и закрыла дверь. Ей нужно несколько минут побыть одной, чтобы собраться с мыслями перед слушанием по опеке. Встреча с Сандерсом вызвала беспокойство. Она была уверена, что сможет победить на выборах и сохранить должность судьи. Но когда застегивала молнию на судейской мантии, прощальные слова Сандерса: «Ты обязательно облажаешься. Это только вопрос времени» эхом отозвались в голове, как страшное предсказание. *** — Кроуфорд? Он пытался отбросить негативные мысли, глядя сквозь волнистое стекло окна четвертого этажа здания суда округа Прентисс. Окрик вернул его в реальность. Грейс и Джо Гилрой направлялись к нему с мрачными лицами, как и подобало причине их пребывания здесь. — Привет, Грейс. Его теща была миниатюрной и хорошенькой женщиной, с чуть раскосыми глазами, в которых отражался ее милый нрав. Такие же глаза были у Бет. Они коротко обнялись. — Хорошо выглядишь, — сказала Грейс с одобрением. — Спасибо. Привет, Джо, — Кроуфорд пожал мозолистую руку тестя — любителя постолярничать на досуге. Все в Джо Гилрое было основательным, как и положено человеку, которому только что перевалило за семьдесят. — Как у тебя дела? Кроуфорд заставил себя улыбнуться. — Отлично. Джо, казалось, не поверил, но промолчал. Он также не ответил на улыбку Кроуфорда. — Мы все немного нервничаем, — Грейс заколебалась, затем спросила Кроуфорда, есть ли у него предчувствия относительно слушания. —Ты имеешь в виду, выиграю я или проиграю? Она выглядела огорченной. — Пожалуйста, не думай о результате с точки зрения победы или поражения. — А ты как думаешь? — Мы хотим только лучшего для нашей внучки,— сказал Джо. В его интерпретации это означало, что для Джорджии будет лучше остаться с ними. — Уверен, что судья Спенсер тоже этого хочет. Кроуфорд придержал язык и решил приберечь аргументы для зала суда. Обсуждать это сейчас было бессмысленно и могло привести только к антагонизму. Сегодня он и его родственники со стороны жены находились по разные стороны суда, исход которого глубоко повлиял бы на всех. Кто-то покинет здание суда побежденным и несчастным. Кроуфорд не сможет поздравить их, если судья вынесет решение в их пользу, и он не собирался желать им удачи. Он полагал, что они чувствовали то же самое. Поскольку обе стороны согласились полностью исключить Джорджию из процесса, Кроуфорд спросил Грейс, где сейчас девочка. — Пошла поиграть с внучкой нашей соседки. Они собираются испечь печенье. Кроуфорд улыбнулся. — В последний раз печенья были слегка недопеченными. — Она всегда вынимает их из духовки слишком рано, — сказал Джо. Кроуфорд улыбнулся. — Ей не терпится попробовать. — Терпение — добродетель. Ему нужно учиться. Чтобы удержать смех, пришлось стиснуть зубы. Тесть был настоящим мастером в подобных колкостях, направленных на недостатки его, Кроуфорда, характера. Адвокат Гилроев вышел из лифта. Джо с Грейс извинились и поспешили к нему. Через несколько минут прибыл адвокат Кроуфорда. Походка Билла Мура была такой же быстрой, как и его манеры. Но сегодня его решительному шагу помешали десятки потенциальных присяжных, которые столпились в коридоре в поисках нужного зала. Адвокат с трудом пробрался сквозь них, и вместе с Кроуфордом вошел в зал судьи Спенсера. Их встретил судебный пристав Чет Баркер. Он был большим мужчиной с общительным характером. Чет поздоровался с Кроуфордом по имени. — Важный день? — Да. Чет хлопнул его по плечу. — Удачи. — Спасибо. Зад Кроуфорда едва успел соприкоснуться с сиденьем стула, как Чет попросил всех встать. Судья вошла в зал, поднялась на помост и села в кресло с высокой спинкой, которое Кроуфорд с беспокойством сравнивал с троном. В некотором смысле так оно и было. Здесь у достопочтенной судьи Спенсер была власть вершить судьбы. Чет попросил всех сесть. — Добрый день, — сказала судья. Она спросила адвокатов, присутствуют ли все стороны процесса, и когда с формальностями было покончено, сложила руки на кафедре. — Хотя я приняла это дело от судьи Уотерса, я успела ознакомилась с ним. Итак, в мае две тысячи десятого года Грейс и Джо Гилрой подали заявление о временной опеке над своей внучкой Джорджией Хант, — она посмотрела на Кроуфорда. — Мистер Хант, в то время вы не оспаривали это? — Нет, ваша честь. Билл Мур встал. — Если позволите, ваша честь? Она кивнула. В своей обычной манере Мур изложил основные пункты ходатайства Кроуфорда о восстановлении опеки и кратко объяснил, почему было своевременно и правильно вернуть Джорджию ему. Закончил он словами: — Мистер Хант любит Джорджию, и она любит его, что подтверждают два детских психолога. Я полагаю, у вас есть копии их заключений? — Да, и я их просмотрела, — судья задумчиво посмотрел на Кроуфорда, затем сказала: — У мистера Ханта будет возможность выступить перед судом, но сначала я хотела бы услышать мнение Гилроев. Их адвокат вскочил на ноги, горя желанием озвучить возражения против ходатайства Кроуфорда. — Эмоциональная стабильность мистера Ханта была поставлена под сомнение четыре года назад, ваша честь. Он отдал свою дочь без возражений. Это указывает, что он знал, что его ребенку будет лучше с бабушкой и дедушкой. Судья подняла руку. — Мистер Хант признал, что в то время в интересах Джорджии было находиться с ними. — Мы надеемся убедить суд, что она должна остаться с Гилроями. Адвокат вызвал Грейс для дачи показаний. Она заняла свидетельское место и дала присягу. — Миссис Гилрой, почему вы и мистер Гилрой оспариваете ходатайство вашего зятя о восстановлении опеки? — обратилась к ней судья Спенсер. Грейс облизнула губы и начала подробно рассказывать о здоровой домашней обстановке, которую они создали для внучки. Судья Спенсер наконец прервала ее. — Миссис Гилрой, никто в этом зале суда, даже мистер Хант, не оспаривает, что вы были хорошими опекунами Джорджии. Мое решение будет определяться не тем, хорошо ли вы обеспечили ребенка, а тем, готов ли и способен ли мистер Хант обеспечить ей такие же хорошие условия. — Я знаю, что он ее любит, — сказала Грейс, бросив на Кроуфорда тревожный взгляд. — Но одной любви недостаточно. Чтобы чувствовать себя в безопасности, детям нужно постоянство. Поскольку у Джорджии нет матери, ей нужны особые условия. — Я могу их обеспечить, — бормотание Кроуфорда привлекло неодобрительные взгляды всех, включая судью. Билл Мур подтолкнул его локтем и прошептал: — Дождись своей очереди. Судья задала Грейс еще несколько вопросов, в результате его теща сказала, что удаление Джорджии из их дома сейчас приведет к потрясениям в ее налаженной жизни. Закончила она словами: — Мы с мужем считаем, что разрыв с нами окажет пагубное влияние на эмоциональное и психологическое развитие Джорджии. Кроуфорду это заявление показалась отрепетированным. Наверняка адвокат научил Грейс, что нужно сказать. Судья Спенсер спросила Мура, есть ли у него какие-либо вопросы к миссис Гилрой. — Есть, ваша честь, — адвокат направился к свидетельскому месту и не стал тратить время на любезности. — Джорджия часто проводит выходные с мистером Хантом, не так ли? — Ну, да. Как только мы почувствовали, что она достаточно взрослая, чтобы провести ночь вдали от нас, и что Кроуфорд… достаточно надежен, мы начали позволять ему оставлять ее на ночь. Иногда на две ночи. — Как выглядит Джорджия, когда возвращается к вам после этих ночевок? — Довольна ли? — Каково ее состояние? Бежит ли она к вам с плачем, раскинув руки, благодарная за то, что вернулась? Кажется ли она испуганной или травмированной, замкнутой, необщительной? — Нет, она... в порядке. — Плачет только тогда, когда отец возвращает ее вам. Так? Грейс колебалась. — Она иногда плачет, когда он ее высаживает. Но не каждый раз. — Чаще плачет после того как провела с ним много времени, верно? Другими словами, чем дольше она с ним, тем сильнее ее печаль от разлуки, когда возвращается к вам, — Мур увидел, что адвокат Гилроев собирался возразить, махнул ему и извинился перед судьей, но Кроуфорд знал, что он не сожалеет о том, что эти слова будут зафиксированы в протоколе. Затем он задал Грейс еще один вопрос: — Когда вы в последний раз видели мистера Ханта пьяным? — Довольно давно. Я точно не помню. — Неделю назад? Месяц? Год? — Дольше. — Дольше, — повторил Мур. — Четыре года назад? В самый тяжелый момент его горя из-за потери жены? — Да. Но... — Мистер Хант когда-нибудь был пьян, находясь с Джорджией? — Нет. — Он когда-нибудь выходил из себя и бил ее? — Нет. — Кричал на нее, использовал оскорбительные или вульгарные выражения в ее присутствии? — Нет. — Не кормил ее, когда она была голодна? — Нет. — Не появился, когда она его ждала? Он когда-нибудь пренебрегал физическими или эмоциональными потребностями своей дочери? Грейс опустила голову и тихо ответила: — Нет. Мур повернулся к судье и развел руки в стороны. — Ваша честь, это разбирательство отнимает у суда время. Мистер Хант совершил несколько ошибок, которые он с готовностью признает. Теперь он полностью перестроил свою жизнь. Он переехал в Прентисс из Хьюстона, чтобы регулярно видеться с дочерью. Он прошел консультацию, которую ваш предшественник назначил двенадцать месяцев назад. Год не уменьшил его решимости вернуть опеку над своим ребенком, и я утверждаю, что, за исключением их собственных эгоистичных интересов, у мистера и миссис Гилрой нет никаких оснований оспаривать ходатайство моего клиента. Адвокат Гилроев вскочил на ноги. — Ваша честь, основания моих клиентов для оспаривания этого ходатайства есть в деле. Мистер Хант доказал свою непригодность... — У меня есть досье, спасибо, — сказала судья Спенсер. — Миссис Гилрой, пожалуйста, вернитесь на свое место. Я бы хотела услышать мистера Ханта сейчас. Грейс покинула свидетельское место с расстроенным видом, как будто с треском провалила их дело. Кроуфорд встал, поправил галстук и подошел к свидетельскому месту. Чет привел его к присяге. Кроуфорд сел и посмотрел судье прямо в глаза, как учил Мур. — Мистер Хант, четыре года назад некоторые ваши поступки поставили под сомнение вашу способность быть хорошим родителем. — Вот почему я не оспаривал то, что Джо и Грейс получили временную опеку над Джорджией. Ей было всего тринадцать месяцев, когда Бет умерла. Она нуждалась в постоянном уходе, который обстоятельства не позволяли мне обеспечить. Мои обязанности на работе, другие проблемы. — Серьезные проблемы. Это был не вопрос. Он промолчал. Судья пролистала бумаги и провела пальцем по одному листу. — Вы были арестованы и признали себя виновным в вождении в нетрезвом виде. — Однажды. Но я... — Вы были арестованы за публичное непристойное поведение и... — Я мочился… — ...нападение. — Это была драка в баре. Всех задержали. Меня освободили без... — У меня есть документы. Кроуфорд сидел, кипя от злости, понимая, что его прошлое рушит его будущее. Судья Спенсер не давала ему слабины. Окинув его долгим, задумчивым взглядом, она снова пролистала страницы того, что называла «досье». Интересно, насколько плохо выглядели его проступки, описанные черным по белому? Если хмурый взгляд судьи и был каким-то признаком, то явно нехорошим. Наконец, судья сказала: — Вы ходили на все консультации. — Судья Уотерс ясно дал понять, что каждая из двадцати пяти является обязательной. Я не пропустил ни одной. — Отчет терапевта является исчерпывающим. По ее словам, вы добились замечательного прогресса. — Я тоже так думаю. — Я высоко оцениваю ваше усердие, мистер Хант, и восхищаюсь вашей настойчивостью для возвращения опеки над дочерью, которую вы, очевидно, любите. «Вот оно», — подумал он. — Однако... Дверь в задней части зала распахнулась, и фигура с пистолетом словно из фильма ужасов побежала по центральному проходу. Первая пуля ударила в стену позади места для свидетелей, как раз между Кроуфордом и судьей Спенсером. Вторая попала судебному приставу Чету прямо в грудь. Глава 2 Выстрелы следовали один за другим. Кроуфорд попытался сосчитать их, но сбился из-за хаоса в зале. Судья Спенсер вскочила на ноги, с тревогой выкрикивая имя Чета. Джо столкнул Грейс со стула на пол и присел рядом с ней. Адвокаты поспешили укрыться под столами. Судебный репортер сделал то же самое. Не обращая внимания на суетливые и пронзительные крики, стрелок, одетый во все белое, и в прозрачной пластиковой маске, которая полностью искажала черты лица, переступил через неподвижного Чета и пошел дальше, целясь в судейскую трибуну. Кроуфорда отреагировал инстинктивно: перепрыгнул через перила, отделяющие свидетельское место от судейской трибуны, повалил судью Спенсер на пол и прикрыл собой. «Четыре выстрела? Пять? Шесть? Пистолет был калибра девять миллиметров, и в зависимости от того, сколько пуль в обойме…» Стрелок обогнул свидетельское место и ступил на помост. Кроуфорд резко повернул голову. Стрелок держал его на прицеле. Кроуфорд инстинктивно ударил его ногой в колено. Стрелок пошатнулся, и пуля ушла в потолок. После этого он попятился с помоста, повернулся и побежал к боковому выходу из зала. Сначала Кроуфорд убедился, что судья жива, а потом поспешил к Чету. Тот был мертв. «Сейчас не время горевать». Кроуфорд расстегнул кобуру Чета и достал служебный револьвер. Другой судебный пристав ворвался в зал через заднюю дверь и резко остановился, увидев, что Кроуфорд проверяет заряжен ли револьвер. — Я техасский рейнджер Хант! Чет погиб, — крикнул ему Кроуфорд. — О, боже. Что случилось? Позади нервничающего судебного пристава начала скапливаться толпа любопытствующих. — Заставь этих людей укрыться в безопасном месте. Сообщи офицерам внизу, что где-то в здании стрелок. Он в маске, одет в белое с головы до ног. Опиши меня, чтобы не приняли за него. Кроуфорд двинулся к боковой двери, через которую скрылся стрелок. Длинный узкий коридор за дверью был пуст, если не считать женщины, стоявшей у открытого кабинета с разинутым от ужаса ртом. — Возвращайтесь в кабинет. — Что происходит? Кто был тот… маляр? — В какую сторону он пошел? Она указала на пожарную лестницу. Кроуфорд втолкнул ее в кабинет. — Запритесь, залезайте под стол и звоните 911. Расскажите им, что видели. Дверь другого кабинета открылась, когда Кроуфорд пробегал мимо. — Пожалуйста, я... — залепетал мужчина, округлив глаза. Кроуфорд дал ему те же инструкции, что и женщине. Мужчина нырнул обратно в кабинет и защелкнул замок. Приближаясь к пожарному выходу, Кроуфорд замедлил шаг. Вверху двери было небольшое зарешеченное окно. Аккуратно заглянув в него и ничего не увидев, он осторожно открыл дверь, и, держа наготове пистолет, окинул взглядом лестницы над собой и под собой. Никого. Кроуфорд вышел на лестничную площадку и прислушался. Любой звук мог подсказать, в каком направлении скрылся стрелок. Шум раздался у него за спиной. Кроуфорд резко обернулся, и оказался на мушке у помощника шерифа. К счастью, они были знакомы и успели вовремя отвести оружие. Помощник шерифа собирался что-то сказать, когда Кроуфорд прижал палец к губам и кивнул на лестницу. Помощник показал, что пойдет вниз. — Я наверх, — одними губами произнес Кроуфорд. Держась поближе к стене, он прокрался по лестнице на следующую площадку и открыл дверь в коридор, который был точной копией того, что этажом ниже: бетонные полы, бежевые стены с портретами чиновников, и кабинетные двери. Примерно в середине коридора разговаривали испуганная женщина и двое мужчин. Увидев, что Кроуфорд вооружен, они подняли руки. — Я техасский рейнджер, — прошептал Кроуфорд. — Вы видели человека, одетого во все белое? Маляра? Они покачали головами. — Запритесь в кабинете. Держись подальше от двери и не открывай никому, кроме полиции. Кроуфорд вернулся на лестничную площадку и услышал внизу шаги нескольких человек. Похоже, к помощнику шерифа спешила подмога — на первом этаже располагался офис шерифа округа Прентисс — и, очевидно, они не встретили стрелка, иначе шума было бы больше. Поэтому Кроуфорд продолжал подниматься. На шестом этаже еще одна группа сотрудников суда сбилась в кучу в коридоре. Они выглядели испуганными, но не в панике. Значит стрелок мимо них не пробегал. Кроуфорд представился, отмахнулся от вопросов о выстрелах, велел всем укрыться в кабинетах и вернулся на пожарную лестницу. Следующий пролет был короче и заканчивался у выхода на крышу. В углу лежал белый комбинезон и бейсболка, латексные перчатки и бахилы. Маска, вероятно, была под этой кучей. Кроуфорд перегнулся через перила и посмотрел вниз. Помощник шерифа и несколько полицейских, стараясь не шуметь, поднимались наверх. Кроуфорд молча указал на дверь. Один из полицейских кивнул, спустился ниже и достал рацию. Через несколько секунд он показал большой палец. Кроуфорд знал, что к этому времени все службы по оперативному реагированию подняты по тревоге. Здание суда будет окружено полицейскими, выходы перекрыты. С минуты на минуту прибудет спецназ, и снайперы займут позиции на крышах соседних зданий. Стрелок не очень хорошо все продумал. Для него это могло закончиться только плохо — если конечно он не умеет летать, — и как только он это поймет, то может пойти ва-банк. Он уже убил Чета на глазах у свидетелей, так почему бы не прославиться в качестве массового убийцы? Кроуфорд снял ветровку, бросил на пол и слегка приоткрыл металлическую дверь на крышу. — Эй, приятель, — позвал он громко. — Давай поговорим. Он был уверен, что в ответ раздадутся выстрелы, но ничего не произошло. Он приоткрыл дверь еще на дюйм или два. — Я техасский рейнджер, но не при исполнении. Могу показать свой значок. Я выхожу. Я безоружен и просто хочу поговорить. Хорошо? К нему присоединились полицейские. Один прошептал: — Ты уверен? Кроуфорд криво усмехнулся парню, признавая опасность, засунул пистолет Чета за пояс брюк, открыл дверь и, подняв руки, вышел на рифленую крышу. Потребовалось несколько секунд, чтобы привыкнуть к яркому солнечному свету, затем он увидел стрелка. Мужчина даже не пытался спрятаться, он просто стоял у низкого парапета крыши. Это был латиноамериканец, лет тридцати, среднего роста, с небольшим животиком. Он не был похож на убийцу, которого следовало бы бояться, если не считать того, что целился из пистолета в Кроуфорда. В другой руке он держал тлеющую сигарету. — Я покажу тебе свой значок, хорошо? — Кроуфорд опустил правую руку, но, когда мужчина бросил сигарету и яростно затряс головой, снова поднял. — Это плохая идея, приятель. Ты не хочешь стрелять в меня. Опусти оружие. Тогда больше никто не пострадает, включая тебя. Несмотря на успокаивающий тон Кроуфорда, мужчина все больше нервничал: его взгляд лихорадочно метался по крыше, пот заливал глаза. Он быстро сморгнул его, сфокусировался на Кроуфорде, и снова сделал знак пистолетом отойти. «Возможно, он не понимает по-английски?» — Habla ingles ? (прим. Ты говоришь по-английски?) — спросил Кроуфорд по-испански. — Si . — Затем более вызывающе: — Si ! Это заставило Кроуфорда усомниться в ответе. Он сделал шаг вперед и указал на крышу. — La pistola. Down . (прим. Положи пистолет). — Нет, — парень взял пистолет обеими руками и направил на Кроуфорда. «Дерьмо!» — Давай, приятель. Если ты не... — Кроуфорд осекся, увидев на крыше помощника шерифа: должно быть, он вышел через другую дверь. Стрелок тоже его увидел, повернулся и дважды нажал на курок. — Нет! Он промахнулся. В отличии от снайперов на соседней крыше. Мужчина дернулся в последний раз и затих навсегда. Кроуфорд без сил опустился на крышу. Отовсюду повалили полицейские, спецназ и окружили окровавленное тело. Почувствовав руку на своем плече, Кроуфорд оглянулся. Тот самый офицер, что несколько минут назад спросил: «Ты уверен?» с беспокойством смотрел на него. — Ранен? — Нет. — Повезло, — он сжал его плечо и пошел к своим коллегам. Кроуфорд сгорбился и прошептал: — Тупой ты сукин сын. Любой, кто услышал его, решил бы, что он обращается к мертвецу… и ошибся. *** — Хант? Кроуфорд оторвал взгляд от пола и посмотрел на детектива из отдела убийств. Тот открыл дверь комнаты для допросов, приглашая его войти. Кроуфорд с трудом оттолкнулся от стены. Он не горел желанием идти туда, но хотел поскорее покончить с этим. Внутри комнаты еще один мужчина в штатском шумно хрустел костяшками пальцев и яростно двигал челюстями, размалывая жевательную резинку. «Интересно, с чего он так нервничает?» Сержант Нил Лестер, старший детектив, который вызвал Кроуфорда в комнату, указал на стул у маленького стола и сел напротив. Между ними на столе стояло устройство для аудиозаписи и лежал блокнот. Нил Лестер достал автоматическую ручку из кармана рубашки, несколько раз щелкнул ею, и враждебно поглядел на Кроуфорда. Одноклассники из начальной школы, они никогда не нравились друг другу, и взаимная неприязнь усилилась, когда в старших классах Кроуфорд встречался с младшей сестрой Нила. Влечение было недолгим, и в итоге ни к чему не привело, но, по-видимому, у Нила все еще свербела заноза в заднице по этому поводу. — Хочешь выпить ? Правда, у нас только вода, — предложил он ехидно. Кроуфорд не стал реагировать. — Нет, спасибо. — Ты знаешь Мэтта Ньюджента? Он недавно назначен детективом, — Нил кивнул на нервного молодого человека. Кроуфорд понял это как взаимное представление и кивнул детективу. Тот ухмыльнулся, показав кривые зубы. — Как дела? Нелепое приветствие в данных обстоятельствах. Кроуфорд не ответил и повернулся к Нилу, который продолжал громко щелкать ручкой. — Ты знаешь правила, — сказал он. Кроуфорд кивнул. — Этот разговор будет записан. Кроуфорд кивнул. — Значит, ты готов? — Да, Нил. — Давайте придерживаться официального протокола. Никакого панибратства. Кроуфорд едва удержался, чтобы не закатить глаза. Нил не нравился ему по разным причинам, но главная — он был тугодумом и ябедой. В школе он соблюдал все правила и доносил на учеников, которые их нарушали. Но сейчас Кроуфорда раздражало, что Нил злорадствовал. Ему нравилось, что Кроуфорд попал в очередной переплет. Однако, если отбросить личные чувства, суть заключалась в том, что двое мужчин были мертвы, и Кроуфорд был в нескольких футах от обоих, когда они умерли. Как сотрудник правоохранительных органов, Нил и его нервный напарник должны были допросить свидетелей. Кроуфорд поерзал, безуспешно пытаясь устроиться поудобнее на пластиковом стуле. — Хорошо, сержант Лестер , с чего начнем? — С зала суда, — Нил включил диктофон, проговорил дату, время и кто присутствует на допросе. — Почему вы были сегодня в суде? — Ты прекрасно знаешь, почему. Детектив прищурился. — Просто ответьте на вопрос, пожалуйста. Кроуфорд глубоко вздохнул. — Я был на слушании дела об опеке. — Ни один из детективов не отреагировал на это, только продолжали смотреть на него. Он скрестил руки на груди. — Слушание дела об опеке над моей дочкой. Судья Спенсер как раз собиралась вынести решение, когда ворвался стрелок. — У нас есть стенограмма судебного заседания до этого момента. — Тогда вам не нужно, чтобы я пересказывал, кто что сказал. — Однако мне любопытно, — сказал Нил. — Как вы думаете, какое решение вынесла бы судья Спенсер? Кроуфорд собирался сказать, что его соображения не имеют никакого отношения к рассматриваемому вопросу, но удержался, пожал плечами и ответил: — Я надеялся на лучшее. — Боялся худшего? «Отлично. Если Нил собирается быть придурком, я отвечу тем же». — Ну, я точно не ожидал худшего. Например, что Чета Баркера застрелят у меня на глазах. Это поубавило у Нила прыти. Чтобы скрыть неловкость, он передвинул диктофон на четверть дюйма ближе к Кроуфорду. Мэтт Ньюджент откашлялся, прикрыв рот кулаком. — Расскажите нам об этом, — сказал Нил. — Как можно подробнее. Кроуфорд потер лицо, выдохнул и оперся локтями о стола. — Я в тот момент давал показания. Парень вошел через дверь в задней части зала, стреляя на ходу. Казалось, наступил ад. Ньюджент попросил описать стрелявшего, и он описал, хотя они уже точно видели одежду и маску. — Бейсболка была надвинута до самых ушей, волосы едва виднелись. На нем были перчатки, они торчали из-под рукавов. В маске были небольшие щелочки для глаз и маленькие дырочки для ноздрей. Разглядеть за ней лицо невозможно. Полное искажение. — Он припомнил свои первые ощущения, когда увидел «маляра»: — Стрелок был сосредоточен на том, что делал. Решительный и целеустремленный. Нил кивнул. — Вы сказали, что он начал стрелять когда вошел в дверь. — Как только он открыл дверь, то сделал первый выстрел. — Хаотичный выстрел? Или он целился? — Пистолет был направлен в центр зала. Он держал его на уровне плеча, вытянув руку, и нажимал на курок так быстро, как только мог. Бам-бам-бам. Чет... — он сделал паузу и издал стон, полный раскаяния. — Чет бросился вперед с криком: «Остановись!» или что-то вроде того, а потом упал. — Он умер с доблестью, выполняя свой долг, — заметил Нил. — Да, — Кроуфорд вздохнул, — и будет награжден за это. Но я сомневаюсь, что он хоть раз за все годы доставал служебное оружие. И в итоге был застрелен каким-то психом в маске... Это отстой. Чет не предвидел свою смерть этим утром. Кроуфорд также не мог предвидеть, что судьба, в очередной раз, пошлет ему испытание. Потирая переносицу, он откинулся на спинку стула. Ньюджент снова предложил ему воды. — Я в порядке. Нил щелкнул ручкой и сделал пометку в блокноте. — Итак... Чет упал. Что было дальше? Кроуфорд постарался восстановить в памяти ту сцену. — Хаос. Шум. Крики. Джо действовал молниеносно, столкнул Грейс на пол. Все в панике метались. — Но не вы, — заметил Ньюджент. — Другие свидетели сказали, что вы перемахнули через ограждение свидетельской трибуны. Помните? Кроуфорд покачал головой. — Не совсем. Я просто... отреагировал: толкнул судью на пол и вроде как... прикрыл собой. Я слышал свист пуль, но ничего не чувствовал из-за адреналина. Из-за толстой мантии не мог понять, пострадала ли судья или нет. Когда стрелок обогнул свидетельское место и поднялся на помост, я повернулся, чтобы посмотреть на него. Он держал меня на мушке. Помню, как затаил дыхание, думая: «Вот и все». Наверное, сработал инстинкт самосохранения. Я ударил его ногой в колено. — Он описал, как стрелок попятился спиной с помоста. — Может быть, это его напугало. Я не знаю. В любом случае, он побежал со всех ног и исчез через боковой выход. Нил кивнул, как будто это совпадало с тем, что рассказывали другие. — Далее? — Я пошел за ним. Нил взглянул на Ньюджента, затем вернулся к Кроуфорду. — Вы пошли за ним? — Верно. — Так просто? — Я не думал об опасности, если вы это имеете в виду. Просто сделал. — Вы действовали, не подумав и не взвесив последствий. — Как любой другой офицер на моем месте, — ответил Кроуфорд. — Ну, мы-то знаем, что вы за человек. Кроуфорд вскочил на ноги, опрокинув стул. Он смерил Нила взглядом, но потом понял, что проявление гнева только подтвердит подозрения этого мудака, поэтому поднял стул и сел. Детектив Ньюджент судорожно сглатывал, как будто подавился своей жвачкой. Когда Кроуфорд повернулся к Нилу, тот сказал: — Вы пропустили кое-что. — Я остановился ненадолго, чтобы взять револьвер Чета. — Даже будучи накачанным адреналином, у вас хватило присутствия духа представиться судебному приставу, вошедшему в зал. — Его рука была на кобуре. Я не хотел, чтобы меня подстрелили. — Вы дали ему описание стрелявшего. — Очень поверхностное. — Вы просили подкрепление, но, не дожидаясь его, взяли револьвер Чета и бросились за стрелком. Почему? — Почему? — Ну, учитывая вашу историю , вы могли бы проявить больше осмотрительности. — Промедление могло привести к гибели людей. — Как и поспешность. Так случилось в Халконе, верно? Глава 3 Ее внимание было приковано к кабинету в конце коридора. Оттуда только что вышел растрепанный и злой Кроуфорд Хант и, покосившись на Холли, прошагал в мужской туалет. — Теперь они захотят поговорить со мной, — сказала она своей помощнице Дебре. — Большое спасибо, что осталась, но иди домой, отдохни немного. Боюсь, завтра начнется цирк. — Но, Холли... — Никто не знает, как долго меня продержат. — Я могу остаться, сколько нужно. Тебе не следует быть одной сегодня вечером. Руководитель ее предвыборной компании — Мэрилин Видаль была того же мнения. Она позвонила сразу, как узнала о стрельбе, и собиралась немедленно приехать. Холли ее отговорила, а взамен пообещала быть на связи, особенно если потребуется сделать заявление для прессы. Деннис, бывший парень Холли, тоже позвонил, но на служебный телефон. Дебра поговорила с ним, заверила, что Холли чувствует себя хорошо и пообещала держать в курсе новостей. И здесь, в городе, Холли не осталась без поддержки. Весть о происшествии разлетелась, как искры от пожара. Судья Мейсон, административный судья округа, во время стрельбы находился в соседнем зале, поэтому он сразу же оказался рядом с Холли. Несколько друзей, которых она завела с тех пор, как переехала в Прентисс, сплотились вокруг нее, ошеломленные случившимся и готовые помочь чем только могут. Холли было приятно просто знать, что они рядом, если понадобится. — Со мной все будет в порядке, — заверила она Дебру. — Но ради твоего спокойствия я попрошу полицейского сопроводить меня домой. — Хорошо, но позвони, если передумаешь. Я приеду в любое время. Холли пообещала, хоть и знала, что не будет звонить. То, что случилось было ужасно, но преступник сейчас мертв. Осталось дать официальные показания полиции, и на этом все закончится. Грег Сандерс, конечно, будет зорко следить и, если Холли проявит какие-либо признаки трусости или слабости, с радостью использует это против нее. За мистером Хантом из комнаты для допросов появились Мэтт Ньюджент и Нил Лестер. Они допросили Холли сразу после стрельбы, но, чтобы записать показания, попросили спуститься на первый этаж суда, где располагалась штаб-квартира городского полицейского управления. Поняв, что полицейские идут к ней, Холли выпрямилась. — Моя очередь? Нил Лестер качнул головой. — Боюсь, что нет, судья Спенсер. Мы всего лишь делаем перерыв. Нам еще многое предстоит обсудить с мистером Хантом. Мы постараемся отпустить вас домой поскорее, а пока я хочу спросить. Имя подозреваемого пока не разглашается, но в водительских правах указано, что он Хорхе Родригес. Имя вам знакомо? — Нет. — Неудивительно, — самодовольно хмыкнул Ньюджент. — Права-то поддельные. Довольно хорошо состряпаны, но все равно фальшивка. — Он был нелегалом? — Мы это выясняем, — ответил Лестер. — Но даже если он нелегал, не значит, что не был раньше под следствием. — Такое возможно. С момента назначения я председательствовала на многих судебных процессах и слушаниях. — Может, Родригес был обвиняемым при судье Уотерсе? И затаил какую-то обиду. Когда у ее наставника, достопочтенного Клифтона Уотерса, диагностировали рак в четвертой стадии, он соблазнил Холли уволиться из юридической фирмы, переехать в Прентисс и подать заявление на место судьи. Это был рискованный карьерный шаг, но он окупился. По рекомендации Уотерса, губернатор Хатчинс временно назначил Холли на место судьи. Сам Уотерс прожил достаточно долго, чтобы увидеть, как ее привели к присяге. Это был день гордости для них обоих. — Завтра мы пошлем кого-нибудь в ваш офис, чтобы просмотреть архивные судебные протоколы, и, возможно, найдем следы Родригеса. Холли кивнула Ньюдженту. — Я прослежу, чтобы миссис Бриггс все приготовила. — А чем вы занимались до того, как приехала Прентисс? — Работала в юридической фирме в Далласе. Лестер записал название фирмы. — Мы попросим их проверить имя Родригеса в своих делах. — Уверена, что фирма поможет всем, чем сможет. Краем глаза она увидела, как мистер Хант вышел из мужского туалета. Его влажные волосы были небрежно зачесаны назад, словно он умылся и провел по ним пятерней. Казалось, он снова собирается молча пройти мимо Холли, поэтому она встала у него на пути. — Мистер Хант, могу я поговорить с вами? Нил Лестер поднял руку: — Э-э, судья... — Я буду вмешиваться в расследование или нарушать этику, обсуждая его дело об опеке. Мне просто нужно сказать... — у нее перехватило дыхание, когда она посмотрела в бесстрастное лицо мистера Ханта. — Спасибо, что спасли мне жизнь. В его суровых серых глазах отразилось удивление, но тут же исчезло. — Парень был паршивым стрелком. К горлу Холли подступил ком. — Он был достаточно метким, когда стрелял в Чета. Неумолимые глаза мистера Ханта снова блеснули. — С такого расстояния он не мог промахнуться. — Меня ждала та же участь, если бы не вы. — Что вы помните о случившемся, судья Спенсер? — вмешался Нил Лестер. Холли повернулась к нему. — Когда Чет упал, я хотела броситься к нему, но замерла, потому что мужчина с пистолетом продолжил идти прямо ко мне. Маска придавала его лицу гротескный, устрашающий вид. Мистер Хант перелез через перила и вроде как схватил меня. Признаюсь, следующие несколько мгновений все было как в тумане. Я слышала выстрелы и, помнится, подумала, что рано или поздно патроны кончатся. Однако была уверена, что он убьет меня раньше. Последняя пуля, должно быть, попала в потолок. У меня в волосах все еще пыль от штукатурки. — Стрелок дернулся, когда Кроуфорд пнул его в колено, — пояснил Ньюджент. Она посмотрела на мистера Ханта. — Вы пнули его? — Рефлекс. Холли рассеянно кивнула. — Следующее, что я помню, как вы гладил меня по спине, но что вы говорили тогда не помню. — Я пытался понять ранены ли вы. Вы сказала, что вряд ли. — Мы разговаривали? — он коротко кивнул, и Холли повернулась к детективам: — Когда мистер Хант встал, то велел мне оставаться на полу. — Но вы не послушали? Она покачала головой. — В зале суда царил хаос. Люди прорывались через заднюю дверь. Миссис Гилрой истерически плакала, как и судебный репортер. Мистер Хант склонился над Четом. Он взял пистолет и крикнул другому судебному приставу, чтобы вызвал полицейских, а затем выбежал через боковую дверь. Лестер спросил: — Сколько времени прошло между тем, как стрелок убежал, и Кроуфорд бросился за ним? — Минуту, может, чуть больше. Недолго. — Что было дальше? — Я могу говорить только о том, что происходило в зале, — Холли взглянула на мистера Ханта и добавила: — Я не знаю, что произошло за тем боковым выходом. — Мы тоже не знаем, — хмыкнул детектив. — Как раз подходили к этому, когда решили сделать перерыв. Напряжение повисло в воздухе. — Кто-нибудь хочет колы? Судья Спенсер? — спросил Мэтт Ньюджент — Нет, спасибо. — Мистер Хант? — Нет. Он полез в карман брюк за мелочью и пошел к торговым автоматам в конце зала. У Нила Лестера запиликал мобильный. Взглянув на экран, он извинился, отошел и повернулся спиной, оставив Холли практически наедине с Хантом. Она немного оробела. Он был сильным и высоким. На слушанье он пришел в отглаженных синих брюках, простой белой рубашке, черном галстуке и спортивной ветровке. Сейчас ветровка отсутствовала, галстук был ослаблен, ворот рубашки расстегнут, а рукава закатаны. Мистер Хант встал на противоположной стороне коридора, прислонившись спиной к стене, и уставился на Холли. По ее мнению, его враждебность была необоснованной, чтобы растопить лед, она спросила: — С Гилроями все в порядке? Ваша теща выглядела ужасно расстроенной, когда ей наконец разрешили уйти из суда после допроса. — Она потрясена. Я разговаривал с Джо около часа назад, и она все еще плакала. — Это, вероятно, было тяжело для них. Он мрачно кивнул. — А как ваша дочь? Он заметно напрягся. — Она в гостях с ночевкой у соседки и ее внучки. Я подумал, что будет лучше, если она проведет ночь там. Она бы не поняла, почему Грейс и Джо так расстроены, а я задержался здесь. Холли не упустила намек, что ночевка была одобрена им, как будто он принимал решения, когда дело касалось дочери. Полагая, что разговор окончен, Холли начала отворачиваться. — А как насчет вас, судья? Она удивленно замерла. — Вы в порядке? — добавил Хант. Она собиралась ответить вежливой ложью, которую говорила своим коллегам и друзьям, но, к собственному удивлению, сказала правду. Возможно, из-за того, что они вместе все это пережили, она чувствовала, что может быть честна с ним. — Не совсем, скорее нет. В его глазах снова вспыхнуло удивление. Он окинул ее взглядом с головы до ног и спросил: — Я не сильно вас ушиб, когда повалил на пол? — Нет. — А это? — Что именно? — Синяк. — Этот? — она осторожно потрогала пальцем место чуть выше брови, которое болело. — Я ударилась лбом об пол, когда вы меня толкнули. — Прошу прощения. — Не нужно извиняться. Пока моя помощница не указала, я не осознавала, что у меня синяк. — Он не скоро пройдет. — Это просто синяк. Все могло закончится гораздо хуже. Когда думаю об этом, меня бросает в дрожь. — Тогда не думайте. — Проще сказать, чем сделать, — она вытянула руку. — Я пыталась справиться, но они не перестают трястись. — Такое случается. — Но не со мной. Я не из пугливых, но того мужчину в маске не могу выкинуть из головы. — Он и правда выглядел жутковато. Так что, это нормально. — Если честно, мистер Хант, я была в ужасе. Он немного поколебался и сказал: — Тем не менее, вы держали себя в руках. Это был завуалированный комплимент, но произнесенный неохотно, поэтому казалось неуместным за него благодарить. Их взгляды встретились на несколько мгновений, и этого хватило, чтобы Холли и Кроуфорд поняли друг друга. Он указал на ее руки. — Может пройти пара дней, прежде чем перестанут дрожать. Запоздалая реакция на шок. — Очевидно, у вас больше опыта, чем у меня, в кризисных ситуациях, — Холли тут же спохватилась и продолжила: — Я не имела в виду... — Забудьте об этом, — резко оборвал он, оттолкнулся от стены и повернулся к Ньюдженту, который возвращался к ним от автоматов с банкой колы и пакетиком арахиса. — Мы собираемся заканчивать или нет? *** — Разве это не странно? — спросил Мэтт Ньюджент, когда они заняли свои места за столом в комнате для допросов. — Что? — Ты и судья. Противостояние в суде сегодня, а теперь вы сблизились, потому что оба выжили. — Мы не сблизились, и я буду очень зол, если она не присудит опеку мне. Нил нажал кнопку записи. — На твоем месте я бы на это не рассчитывал. Кроуфорд пропустил его замечание мимо ушей. Он не собирался поддаваться на уловки и говорить с Нилом Лестером о своем ходатайстве об опеке. Ньюджент возобновил допрос. — Вы сказали ранее, что когда Родригес ворвался... — Я сказал, когда «стрелок» ворвался. — Есть разница? — Еще какая, черт возьми. Как говорит сержант Лестер, дьявол кроется в деталях. Вы записываете мое заявление, так что, пожалуйста, давайте будем точны. Для протокола, я не знал его имени до этого момента. Родригес, вы сказали? — Хорхе, — подсказал Ньюджент. Нил бросил свирепый взгляд на молодого детектива, молча упрекая за оплошность, затем вернулся к Кроуфорду. — Эта информация не покинет эту комнату. — Как будто я этого не знал? Нила, казалось, раздражало, что Кроуфорд тоже был сотрудником правоохранительных органов. Его тон оставался резким. — Вам знакомо это имя? — Нет. — Когда-нибудь видели его до того, как вы двое встретились на крыше? — Нет. Вы спрашивали судью? Может, ей он знаком? — Она говорит, что нет. Но мы собираемся проверить ее судебные записи и покойного судьи Уотерса. — Может, он затаил обиду на нее или Уотерса? Или у Родригеса были проблемы с системой правосудия США в целом? Вы проверили... — Мы этим занимаемся, — прервал его Нил. Кроуфорд понял намек: это не его дело. Техасский рейнджер имел юрисдикцию в любой точке штата. Он мог присоединиться к расследованию или инициировать его без приглашения какого-либо другого агентства, местного, государственного или федерального. Но Нил совершенно ясно давал понять, что Кроуфорд сегодня должен отвечать на вопросы, а не задавать их. Нил продолжил допрос. — Вы сказали, что, когда стрелок ворвался, вы были на свидетельской трибуне. Достаточно точно? — Да. — Какой вопрос вы обсуждали с судьей? — У вас же есть стенограмма слушания. — Есть. — И... — он посмотрел на Ньюджента, который вытряхивал арахис себе в рот. — Что вам неясно, сержант Лестер? — Судья похвалил вас за то, что вы посещали все ваши встречи с психотерапевтом. — Верно. Какое это имеет отношение к происшествию? — Это может иметь большое отношение к тому, как вы отреагировали на ситуацию. — Я не вижу, каким образом это… — Не гони волну. Я просто выполняю свою работу. — Хорошо, — он бросил на Нила ледяной взгляд, затем пожал плечами, — спрашивай. Нил, казалось, был слишком счастлив, чтобы услужить. — Почему вам назначили консультации, прежде чем одобрить еще одно слушание по опеке? — Вы спрашивали судью Спенсер? — Еще нет. Мы планируем это сделать. — Хорошо. Я сам хотел бы знать причины. — Сделайте хотя бы предположение, — Нил зло ухмыльнулся. Кроуфорд попытался подавить раздражение. Что он выиграет, увиливая от ответа? Лишь даст им повод думать, что стыдился этого. И в какой-то степени так оно и было, но Нилу и Ньюдженту это знать не обязательно. — Я плохо справился со смертью жены. Это было четыре года назад. В прошлом году я подал прошение о восстановлении опеки над Джорджией. Судья Уотерс был председательствующим судьей. Он хотел убедиться, что я смогу обеспечить стабильную домашнюю обстановку и назначил консультации у психиатра, чтобы тот подтвердил, что я преодолел все это. — Уточните, что значит «все это». — Пить больше, чем следовало бы. Были дни, когда мне было трудно даже вставать с постели по утрам. — Классическая депрессия. — Классическое горе, — Кроуфорд испытывал искушение добавить «мудак», но не стал. — Вы так же уклонялись от своих обязанностей на работе. Рейнджеры забрали тебя из хьюстонского офиса и перевели сюда. — На самом деле, я сам просил о переводе. Так как Гилрои жили здесь, и Джорджия была с ними. Я попросил перевод, чтобы быть ближе к ней. Нил скептически посмотрел на него. — Ваш перевод не имеет никакого отношения к инциденту в Халконе? — Под «инцидентом» вы имеете в виду уничтожение шести членов наркокартеля Фуэнтеса, включая самого «крестного отца»? — Плюс гибель двух сотрудника правоохранительных органов и случайных прохожих. Ваши действия там подверглись тщательному анализу. Ньюджент перестал жевать. Единственным звуком в комнате было тихое электронное жужжание записывающего оборудования. Кроуфорд стиснул зубы, позволяя своему взгляду говорить за него. Будь он проклят, если станет оправдываться перед самодовольным придурком Нилом Лестером. — В конце концов, с вас сняли все обвинения, — наконец продолжил Нил. — Верно. — Но с тех пор вы в основном занимаетесь работой с документами. Мошенничество с кредитными картами. Мошенничество со страховкой. Отслеживание детского порно. Что-то в этом роде. Кроуфорд попросил перевести его в Прентисс по указанной причине, и ему было поручено работать совместно с правоохранительными органами нескольких близлежащих округов. Однако Нил был прав. Если требовалась «полевая работа», он позволял другому рейнджеру взять ее на себя, в то время как его расследования чаще ограничивались рабочим столом. Однако он отказался комментировать это. Но Нил настаивал. — Вам нечего сказать по этому поводу? — Вы более или менее описали это. Нил неопределенно хмыкнул. — Если я сочту необходимым, то могу предоставить в суд запись терапевта о вашем лечении. Это привлекло внимание Кроуфорда. Его бросило в жар. — Это давление. — Я мог бы подать апелляцию в суд. — Ни один судья не заставит передать запись наших сеансов, потому что это не имеет отношения к делу. — Если это не имеет значения, почему бы вам не сказать, что в тех записях? — Я их не видел. — А если предположить? Было трудно вспоминать о самых мрачных днях его жизни, тем более, когда их выставляли напоказ. Сегодня это случилось дважды. Особенно тяжело было сидеть и выслушивать это дерьмо от Нила Лестера. Но Кроуфорд напустил на себя безразличный вид. — Предполагаю, что психотерапевт мог написать там, что я научился контролировать свой гнев, что я справился со злоупотреблением алкоголем, депрессией и так далее. — Я бы не спрашивал, — спокойно сказал Нил, — если бы это не имело отношения к нашему расследованию. Его злоупотребление властью разозлило Кроуфорда. — Будь осторожен, Нил. Неужели, ты все еще злишься, потому что я когда-то облапал твою сестричку? Ньюджент подавился от изумления. Нил ничего не сказал, но его глаза метали молнии. Кроуфорд тут же пожалел о сказанном, вздохнул и запустил пальцы в волосы. — Зря я упомянул твою сестру, Нил. Она этого не заслужила, в отличии от тебя. К его удивлению, Нил действительно улыбнулся, но злобно. — Я бы не ожидал от тебя меньшего. Однако, ты сидишь там, а я сижу здесь. Меня назначили ответственным за расследование этого инцидента со смертельным исходом, и тебе предстоит убедить меня. Кроуфорд заскрежетал зубами. — Убедить в чем? — Что вы были в здравом и стабильном состоянии, когда столкнулись с Хорхе Родригесом на крыше здания суда, и что ваши действия никоим образом не способствовали его убийству. Глава 4 Входная дверь открылась прежде, чем Кроуфорд успел позвонить. — Миссис Амберсон? — Здравствуйте, мистер Хант. Входите. Джо предупредил, что вы приедете. — Спасибо. Извините, что беспокою так поздно. — Не извиняйтесь, и, пожалуйста, зовите меня Сьюзен. После того, что произошло сегодня, я могу понять, почему вы хотите увидеть Джорджию. Соседка Гилроев, Сьюзен Амберсон, сердечно улыбнулась и жестом пригласила его войти. — Пережив такое... — Кроуфорд замолчал и Сьюзен продолжила за него. — Хочется побыть с тем, кого любишь, — она понимающе улыбнулась.— Я смотрела новости. Такая трагедия. Не знаю, восстановится ли когда-нибудь Грейс. . — Я ее еще не видел, пришел прямо сюда. Я прошу прощения, что разбудил. — Фрэнк уже в постели, а я еще не ложилась, так что никаких проблем. Фрэнк, очевидно, был ее мужем, и Кроуфорд порадовался, что не придется вести вежливую беседу еще и с ним, а также он был благодарен, что Сьюзен не расспрашивает подробности о стрельбе. — Спасибо, что приглядывали за Джорджией весь день, — сказал он, идя за ней по коридору. — Надеюсь, с ней не было никаких проблем. — Вообще никаких. Она милая девочка. Очень воспитанная. — Приятно слышать. Как зовут вашу внучку? — Эми. Я уложила их в одной комнате. Спальня освещалась лампой на тумбочке между двумя кроватями. Его сердце сжалось, когда он увидел копну светлых кудрей Джорджии и ее милое лицо. — Она сопит, — сказал он охрипшим от эмоций голосом. — Оставайтесь сколько захотите, — Сьюзен кратко коснулась его руки и вышла. Кроуфорд подошел к кровати и осторожно присел на краешек. Мистер Банни, мягкая игрушка, без которой Джорджия не могла спать, лежал на сгибе ее локтя. Несколько мгновений он просто смотрел на дочку, затем потянулся и смахнул мягкий локон волос с ее лица. Джорлжия причмокнула, провела ладошкой по щеке и открыла глаза. — Папа! — она сонно моргнула. — Ш-ш-ш, не разбуди Эми. Она села и крепко обняла его. — Ты пришел за мной? Уже завтра? — Еще нет. Я просто хотел посмотреть, как у тебя дела. — Хорошо, — широко зевнув, она снова легла и зарылась головой в подушку. — Тебе нравится твоя новая подружка? — Угу. Эми милая. Мы устроили чаепитие и нарядились в шляпы мисс Сьюзен. Я даже носила бусы. — Да? Как получилось печенье? — Мы посыпали его сверху сахаром. Мое было розовым, — она снова зевнула. — Хочешь поспать со мной? — Мы вряд ли поместимся на этой кровати. — Ты слишком большой. — Я? Вы с мистером Банни занимаете все место, — он легонько ткнул ее в живот, и она хихикнула. — Увидимся завтра. Ложись спать, но сначала поцелуй меня. Кроуфорд наклонился. Она обняла его за шею и поцеловала в щеку. — Спокойной ночи, папочка. Я люблю тебя. — Спокойной ночи, милая. Я тоже тебя люблю. Джорджия перевернулась на бок и закрыла глаза. Он подождал, пока она снова засопит, и на цыпочках вышел из комнаты. Пять минут спустя он уже сидел на кухне Гилроев. Даже в этот поздний час Джо был полностью одет. Он был военным летчиков, отслужил три срока во Вьетнаме, в конце войны вышел в отставку, но навсегда остался военным. Джо указал на кофеварку. — Угощайся сам. — Нет, спасибо. Они сели друг напротив друга за обеденный стол. — Грейс спит? — спросил Кроуфорд. — Наконец-то. Мне пришлось подсунуть ей снотворное. Я растер болеутоляющую таблетку, которая осталась после ушной инфекции у Джорджии, и добавил в ромашковый чай. — Не повредит. — Она сразу вырубилась. — Это то, что ей нужно. — Ты заходил к Амберсонам? — Да. Джорджия проснулась только для того, чтобы поцеловать меня. Не уверен, что она вообще об этом вспомнит. Но мне было нужно ее увидеть. — Познакомился с Фрэнком? — Только со Сьюзен. Милая леди. — Они хорошие люди. На этом разговор зашел в тупик. Так было с тех пор, как Бет впервые представила его своему отцу. Как только они с Джо исчерпывали темы о погоде и здоровье, им, казалось, больше не о чем было говорить. Ради Бет Кроуфорд изо всех сил пытался подружиться с Джо, даже притворялся, что интересуется его хобби — плотницким делом. Но в итоге смирился, что они с тестем никогда не будут друзьями. Его вполне устраивало, что их отношения оставались цивилизованными и нейтральными. Пока Джорджия находилась под опекой Гилроев, Кроуфорд старался не нарушить этот хрупкий баланс, но теперь, без Грейс, выступающей в качестве буфера, он почувствовал всю тяжесть враждебности Джо. — Ты поговорил со своими друзьями-полицейскими? Кроуфорд хотел разубедить Джо, что к нему будут относиться иначе, раз он сотрудник правоохранительных органов. — Нил Лестер является ведущим следователем. Он и незнакомый мне парень по имени Ньюджент взяли показания. Они уже знали большую часть этого и хотели узнать подробности только с моей точки зрения. — Например, что? — Например, я не знал, что ты можешь двигаться так быстро. — Прошу прощения? — Когда парень начал стрелять, ты отреагировал с поразительной скоростью. — Ежедневная двухмильная пробежка помогает оставаться в форме. — К счастью для вас с Грейс. — Он целился не в нас, — Джо налил себе еще кофе, но так и не притронулся к нему. — Что произошло на крыше? Кроуфорд пожал плечами. — Я не смотрел телевизор, но, полагаю, это была большая новость. Ваша соседка Сьюзен смотрела репортаж. О чем сообщают? — Что ты пытался уговорить парня сдаться. Но когда он понял, что окружен и выстрелил в помощника шерифа, снайперы спецназа его сняли. — Все в значительной степени так и было. — Телевизионщики обыгрывают, что ты Техасский рейнджер. — Я офисный работник со значком Рейнджера. — Послушать их, так ты герой. — Я не смотрю на это с такой точки зрения. — Я тоже. Джо постепенно заводился, и к тому времени, когда произнес эти два слова, уже кипел. Он повернул голову, прислушался, убеждаясь, что Грейс все еще спит, и только открыл рот, как Кроуфорд перешел в наступление. — Похоже, тебе просто не терпится мне что-то сказать. Ну, давай. — Ты взялся сыграть «благородного Джона Уэйна». — Я преследовал человека с оружием, который угрожал жизни всех, кто находился в здании. Я должен был просто стоять в стороне и позволить ему сбежать? — Это здание кишит офицерами всех мастей. — Однако единственным офицером, оказавшийся рядом, был Чет, и он был мертв. — Что ты сказал стрелку на крыше? Кроуфорд несколько часов отвечал на вопросы Нила, и его возмутило, что теперь их задает Джо. С другой стороны, он надеялся сгладить ситуацию, попытался действовать осторожно. — Расскажу тебе об этом позже, Джо, но сейчас я устал. Спасибо, что позвонил Сьюзен. Мне нужно было увидеть Джорджию. Я также хотел проведать Грейс. Теперь, когда знаю, что они в порядке, пойду домой. Когда он отодвинул стул и встал, Джо поднялся следом. — Пришло время поговорить начистоту. Кроуфорд поднял бровь. — Ты знаешь, о чем я, — сказал Джо. — Знаю. У тебя были годы, чтобы снять груз с души, и ты выбрал сегодняшний вечер? Паршивое время, Джо. Неужели твои обиды не могут подождать хотя бы еще один день? — Нет, потому что я не хочу, чтобы меня потом обвиняли в том, что я не предупредил тебя честно. — О чем? Джо воинственно подбоченился. — Сегодня ты дал мне козырь. Ты забил гол за команду противника, — он коротко рассмеялся. — Это ты о нашем споре об опеке? — Какой спор? — он усмехнулся. — После сегодняшнего не будет споров. — Я пытался предотвратить... — Ты взял оружие у погибшего офицера и погнался за сумасшедшим. Репортеры взяли интервью у работников суда, с которыми ты столкнулся в коридорах. Они не видели человека в белом, но признались, что ты напугал их до смерти. Кроуфорд повернулся к двери. — Скажи Грейс, что я проведаю ее утром. — Выслушай меня. Кроуфорд вернулся. — Ты мне не нравишься. — Это не новость. — Ты мне сразу не понравился. — С первого взгляда? Почему? Ты даже не знал меня, так что же ты имел против? Что я моложе и сильнее тебя? У мистера Топ-Гана внезапно появилась конкуренция за любовь Бет? — Я сразу понял, что ты не тот человек, которым я хотел бы командовать в армии. — Нет, Джо, ты сразу увидел, что не сможешь мной командовать. Вот почему у тебя мгновенно возникла неприязнь. — Бет видела дерзость и отвагу. Я видел безрассудство. И был прав. Из-за твоего безрассудства она погибла. Кроуфорд говорил себе это во время подпитываемого алкоголем самоанализа. Совсем недавно признался психотерапевту в своей вине. Но было ужасно слышать это от Джо, и знать, что они с Грейс винят его в потери их единственного ребенка. Джо нацелил на него указательный палец. — Твое безрассудство лишило меня дочери, но поможет получить опеку над внучкой. Постоянную опеку. Я буду драться с тобой зубами и ногтями. И после твоих сегодняшних выходок я уверен в победе. *** Холли вымоталась до предела. Лишь в два часа ночи полицейские закончили задавать ей вопросы, в основном о действиях мистера Ханнта, и сопроводили домой. Она была благодарна офицерам, которые последовали за ней в патрульной машине, затем проводили до задней двери и подождали, пока Холли не зашла внутрь. Она жила в гостевом доме уединенного поместья, принадлежавшего другу покойного судьи Уотерса. Коттедж был окружен пышной растительностью. Высокие кусты азалии и густые вечнозеленые изгороди отделяли его от главного дома и частично скрывали от дороги. Обычно Холли наслаждалась уединением, но сегодня предпочла бы, чтобы рядом были соседи. Задвинув засов на задней двери, она прошла по комнатам, проверяя шкафы, убеждаясь, что некто в маске и белом комбинезоне ее не подстерегает. Поиски, конечно, ничего не дали, и она высмеяла себя, обозвав трусихой. «Он мертв». Но сколько бы Холли ни повторяла это, жуткое лицо за прозрачной маской никуда не исчезало из ее мыслей, и, вероятно, не исчезнет в ближайшее время. Холли подумывала позвонить Дебре, но отговорила себя. Она обязательно приедет, и это будет ужасно неловко. Позвонить Мэрилин было еще одним вариантом. Даже в этот час она, вероятно, не спала. Но Холли не хватало энергии общаться с Мэрилин. Руководитель ее предвыборной кампании была властной даже в спокойные времена, что уж говорить о нынешних. В конце концов, она никому не позвонила. Ее страх был иррациональным, и, тем не менее, она приняла душ с открытой дверцей, хотя та была из прозрачного стекла. Одевшись для сна, Холли пошла на кухню и нашла в шкафу бутылку виски, которую оставил Деннис. Обычно она не пила ничего крепкого, но сейчас виски был тем, что доктор прописал. Убедившись, что все окна и двери заперты, она взяла стакан с собой в постель и медленно цедила, пока размышляла. Хорхе Родригес. Она порылась в памяти. Было бы облегчением узнать, что стрельбу устроил человек, недовольный решением, вынесенным либо ею, либо судьей Уотерсом. Но пока мотивы преступника оставались неизвестными, и это тревожило. Даже если бы ее собственное душевное спокойствие не требовало объяснений, это бы сделали избиратели. Они хотели бы знать, связана ли Холли со стрельбой, пусть даже косвенно. Сандерс обязательно использует это в предвыборной кампании, чтобы дискредитировать Холли. Сегодня вечером он, вероятно, тоже не спит, готовясь критиковать ее и сыпать намеками. Он атакует, пока инцидент еще свеж. Возможно, уже завтра. Допив виски, Холли потянулась к лампе и заколебалась. «Может сегодня лечь спать с включенным светом?» Затем, ругая себя за глупость, погасила свет. Ее руки все еще дрожали. Бурбон не успокоил, а, казалось, усилил воспоминания о стрелке, сделал его образ более отчетливым и пугающим. Все чувства Холли были обострены, поэту, услышав шум на заднем дворе, она вскочила с кровати, с колотящимся от страха сердцем. Глава 5 Занавеска отодвинулась, судья Спенсер выглянула в окно и потянулась к выключателю. — Не зажигайте свет, — громко сказал Кроуфорд, чтобы его было слышно через стекло. — Что вы здесь делаете? — Откройте дверь. — Вы с ума сошли? — Назначенный судом психиатр так не думал. А теперь откройте дверь. Кроуфорд терял терпение пока судья Спенсер медлила. Наконец она отодвинула засов, щелкнула кнопкой на ручке и открыла дверь. Он проскользнул внутрь, закрыл дверь, задернул занавеску и повернулся к судье. Она попятилась назад. — Расслабьтесь. Если бы я пришел с дурными намерениями, стал бы я стучать? — он огляделся. Они стояли в кухне, которую тускло освещал свет от бра в коридоре. — Вы одна? — Сейчас четыре утра. — Вы одна? Она поколебалась, затем кивнула. — Кто живет в главном доме? — Вдова восьмидесяти с чем-то лет. — Одна? — С тремя кошками. — Нет сиделки? Медсестры? — Ей нравится жить одной, но иметь кого-то рядом: так спокойнее для нее и ее семьи. Она была подругой судьи Уотерса. Зная, что мне нужно где-то жить, он предложил этот дом. Кроуфорд ей поверил: она бы выдумала что-то менее банальное, чем пожилая вдова, доживающая свои дни с тремя кошками, немного расслабился и пристальнее посмотрел на судью. Исчез строгий пучок, ее волосы свободно свисали до ключиц. Под его пристальным взглядом судья застенчиво заправила их за уши. — Спрошу еще раз. Что вы здесь делаете? — Вы спали? — Да, — она вздохнула и призналась: — Я пыталась, но не могла отвлечься от мыслей о стрельбе. — Чей виски? — Что? — проследив за его взглядом, она указала на бутылку на прилавке. — Этот? Мой. — Сомневаюсь. — Хорошо, друг оставил. — Какой друг? — ...и я рада, что он это сделал... — Он? — ...потому что мне это нужно сегодня, — она резко выпрямилась. — Я ничего не должна вам объяснять, мистер Хант, но вам нужно чертовски многое объяснить мне. Например, что вы здесь делаете и как узнали, где я живу? — Я техасский рейнджер, помните? — Это повод задирать нос? — Я не задираю. До того, как стал рейнджером, я восемь лет проработал в полиции. Пока она кипела от злости, Кроуфорд более тщательно осмотрел кухню. На прилавке тостер и кофеварка, фиалка в окне над раковиной, маленький обеденный стол всего с двумя стульями. Аккуратно и ничего лишнего. Именно то, что он ожидал. — Как долго вы здесь живете, судья? — С того дня, как приехала в город. — Из Далласа, верно? — он приподнял бровь. — Городская девушка уехала в провинцию? Она раздраженно передернула плечами. — Вы так и не ответили, что здесь делаете? — Это был мой следующий вопрос к вам. — Я же сказала. Вдова... — Я имею в виду, почему Прентисс? Почему наш скромный городок в краю болот? — Когда здоровье судьи Уотерса вынудило его уйти в отставку, он посоветовал мне подать заявление на его замену. — Из всех юридических асов, соперничающих за эту должность, он поддержал вас. Почему? Судья замешкалась с ответом, и он понял, что затронул щекотливую тему. — Он знал меня с самого рождения. Был другом отца, — неохотно призналась она. — Хм. — Что означает это «хм»? — Фаворитизм? — Предпочитаете Грега Сандерса? — Этого горлопана? Нет, спасибо. — Он действительно любит повыступать. Его достижения не впечатляют, его избирательная платформа шатка. Единственный способ победить — бросить тень на соперника. По его словам, я слишком молода и неопытна. — Ну, он действительно на двадцать лет старше. — Тогда его послужной список должен затмить мой. Но это не так. — Первая в своем выпуске в юридической школе, — начал перечислять Кроуфорд. — После окончания была принята в богатую семейную юридическую фирму в Далласе. Довольно быстро стала партнером, и прославилась делом о разводе известного хоккеиста: отвоевала для его бывшей кучу денег и дом. — Вы сделали свою домашнюю работу на отлично. — Я что-нибудь упустил? — Я была дежурной по школе в седьмом классе. — Меня это не удивляет. Вы, очевидно, умный и целеустремленный человек. Тем не менее, Сандерс и другие думают, что вы получили это назначение только потому, что являетесь внебрачной дочерью судьи Уотерса, — он снова скользнул взглядом по светлым прядям, обрамляющим ее лицо. — Что не лишено оснований. Она расправила плечи. — Губернатор сам принял решение. В любом случае, я не собираюсь обсуждать это с вами, мистер Хант. В ноябре я буду избрана за собственные заслуги. Сегодня вечером в коридоре полицейского участка Кроуфорд впервые увидел ее без черной судейской мантии и удивился насколько маленькой она выглядела. Теперь, босая, в выцветшей безразмерной футболке и легком халате без пояса, она казалась совсем юной. Однако в ее манере держаться и тоне голоса хватало уверенности. — Так, зачем вы пришли? Кроуфорд неохотно оторвал взгляд от футболки, которая едва прикрывала ее колени. — Хочу задать несколько вопросов и не доверяю телефонам. Не говоря уже о записях телефонных разговоров. — Записи или нет, нам не следует разговаривать наедине. — Почему? Боитесь, что будут проблемы с Нилом? Или вас пугает Ньюджент? Самый упрямый детектив из всех, кого я видел. — Они проводят расследование. Мы могли бы непреднамеренно повлиять на рассказ друг друга о том, что произошло сегодня. — Они взяли у вас показания, верно? — Да. — И я ответил на их вопросы. Теперь мы можем поговорить об этом. — Возможно. Но что касается слушания по делу об опеке, то неэтично разговаривать наедине. Неужели вы не понимаете, что, придя сюда, скомпрометировали... — Какое решение вы собирались принять по моему делу? Я или Гилрои? Она несколько секунд смотрела ему в глаза, затем опустила взгляд. — Не знаю. — Чушь собачья. Она сердито глянула на него. — Не чушь! Я собиралась тщательно проанализировать все сказанное в суде, прежде чем выносить решение. Он прижал руки к сердцу и процитировал: — Справедливость и только справедливость. — Именно. Я справедлива, и не хотела принимать решение, которое может повредить вашей дочери... — Ее зовут Джорджия. — Благополучие Джорджии — моя главная забота. Надеюсь, ваши отношения с Гилроями останутся прежними при любом исходе. Любая враждебность может плохо повлиять на Джорджию. Все, особенно суд, хотят избежать этого. Вот почему аргументы обеих сторон должны быть досконально изучены и хорошенько обдуманы, прежде чем будет вынесено решение. — Вдохновляющая речь, судья. Настоящий шедевр. Обязательно сохраните ее для сбора средств на избирательную кампанию. Но я не куплюсь ни на одно чертово слово, особенно на ту часть, где говорится об обдумывании. Вы приняли решение еще до того, как вошли сегодня в зал суда. — Нет! Он скептически хмыкнул. — Верьте во что хотите, но сделайте это где-нибудь в другом месте, — она указала на дверь. — Пожалуйста, уходите. — Или что? — Или я позвоню в полицию. Технически, он сам был полицейским, поэтому усмехнулся. — Не позвоните, чтобы не привлекать к себе еще больше внимания. Это плохая реклама для избирательной кампании. Ваш соперник Сандерс, губернатор Хатчинс, жители города уже размышляют, не произошла ли стрельба по вашей вине. Она скрестила руки на груди, словно пытаясь защититься от его ядовитых слов. — Не говорите так. Очевидно, она уже рассматривала эту возможность, и это ее сильно беспокоило. Кроуфорд мог бы смягчить слова, чтобы пощадить ее чувства, но ставки были слишком высоки. Когда расследование инцидента со стрельбой завершится, не должно оставаться никаких сомнений по поводу его действий, иначе у него не будет ни малейшего шанса вернуть Джорджию. — Хорхе Родригес затаил на вас обиду? — Насколько мне известно, нет. — Ну же, судья. Здесь только мы. — Думаете я солгала полиции? — Все лгут полиции. — До сегодняшнего вечера я никогда не слышала о Хорхе Родригесе. Зачем мне лгать об этом? — В ноябре вы хотите поменять временное кресло судьи на постоянное. Если есть что-то компрометирующее, то вы не захотите, чтобы это выплыло наружу. — Вон! — Значит, никакого компромата с участием нелегала не было? — Нет! Ньюджент сообщил, что она не знает имени подозреваемого, но Кроуфорд хотел сам удостовериться. Если она лгала, то у нее это чертовски хорошо получалось. — Хорошо, значит, вы не знали Родригеса. Так почему же он это сделал? Она устало покачала головой и глубоко вздохнула. Ее грудь под футболкой заколыхалась, привлекая внимание Кроуфорда. — Понятия не имею. Я бы тоже хотела это понять. Он заставил себя отвлечься от ее груди и вернуться к теме. — По словам Нила и Ньюджента, они допросили десятки людей, и никто не видел Родригеса до того, как он вошел в зал. Но его комбинезон маляра просто обязан был привлечь внимание. — Она пожала плечами, и он продолжил: — Разумно предположить, что он бывал в здании суда. Для начала, он знал, что камеры слежения есть только на входах и выходах. Он также знал, что может взять с собой пистолет. Держу пари, что сейчас будет утвержден бюджет на усиленную охрану. — Я была удивлена, когда узнала, что на входе нет металлоискателя. — Они решили, что лучше потратить деньги на что-то другое. — К несчастью для Чета. — Увы. — Мог он быть целью? — Сомневаюсь. Я знал его с детства. Он был первым чернокожим помощником шерифа в этом округе, и большую часть своей карьеры служил судебным приставом, — Кроуфорд думал о Чете и внезапно сказал: — Он подмигнул мне. — Что? — Я только сейчас вспомнил. Приведя к присяге, Чет подмигнул мне. Судья улыбнулась. — Это похоже на него. Хотя, строго говоря, как судебный чиновник, он не должен был проявлять никаких симпатий. — Наверное. Но для меня это много значило. — Он помолчал. — В любом случае, я не могу представить, чтобы Чета кто-то хотел убить. Думаю, он просто попался на пути. — На пути ко мне, — тихо сказала судья. — Думаете, целью была я? Она глазами умоляла его дать честный ответ, и когда Кроуфорд промолчал, прикусила губу в явном огорчении. — Даже если целью были вы, то теперь все кончено. — Все равно, я хотела бы знать, что сделала или не сделала, чтобы спровоцировать такую ненависть? — Может быть, вы не имеете к этому отношения. — Вы только что сказали, что целью был я. — Нет. Вы сами так решили. Возможно, Родригес, или как там его звали, был просто сумасшедшим и хотел прославиться. Он получил то внимание, которого добивался. Вот почему местные политики, средства массовой информации и общественность будут задавать вопросы, а полиция будет изо всех сил стараться удовлетворить их ответами. Им придется оправдывать то, что они ликвидировали его таким образом. — Было ли это оправдано? — Я представился сотрудником правоохранительных органов и приказал ему опустить оружие. Он не только отказался, но и дважды выстрелил в офицера и, вероятно, продолжал бы стрелять, если бы спецназ не остановил его. Это был закономерный итог, однако… — Кроуфорд все еще не понимал, почему этот парень практически напрашивался, чтобы его убили. Он не собирался делиться своими мыслями с судьей, но вдруг сказал: — Я просто хотел бы провести с ним еще несколько секунд. Может быть, мне удалось бы уговорить его опустить пистолет. Или я мог бы убедить помощника шерифа отступить и позволить мне разобраться с этим. Или... — Или вас могли убить. Это заявление вернуло его в настоящее, и к причине, по которой он пришел сюда. — Верно. Меня могли убить. Из-за того, что пошел за стрелком, я попал в самую гущу событий. Однажды я уже проходил через подобную передрягу, — он сделал паузу для выразительности, — как вам хорошо известно. Она опустила глаза в пол. — Это неудачное обстоятельство для вас, и я сожалею об этом. — О, не сомневаюсь, — он саркастически усмехнулся. Судья подняла голову и посмотрела на него. — Почему вы сомневаетесь? — Потому что мое вмешательство в ситуацию дает вам идеальное решение. — Не понимаю, что вы имеете в виду. — Ну конечно, — Кроуфорд шагнул к ней. — Если бы пришлось принять решение прямо сейчас, сию секунду, кому бы вы присудила опеку над Джорджией? Она приоткрыла губы, чтобы что-то сказать, но ничего не вышло. — Так я и думал. После сегодняшнего дня вы можете с чистой совестью отказать мне в опеке. — После этого, — она зло махнула рукой между ними, — я даже не буду принимать решение. Мне придется взять самоотвод и передать дело другому судье. — Еще лучше. Вы можете умыть руки, а мне придется начинать все сначала с новым судьей. Возможно, еще одна терапия. Определенно, еще больше дерьма. И больше времени без Джорджии. — Это не по моей вине! Вы сами устроили себе эти проблемы, когда пришли сюда. Она, конечно, была права, но, будь он проклят, если уступит. — Хорошо, раз уж это уже произошло, вы можете сказать, каким было бы решение. — Я уже говорила... — Что сомневались. — Да. — Черта с два! Листая мое «досье» и притворяясь, что обдумываете решение, вы уже знали, что собираетесь сказать. Верно? Верно? — Я не знаю, каким было бы мое решение, и как вы смеете приходить сюда и требовать ответа?! — Из-за сегодняшних слов моего тестя! Это заставило ее замолчать и сделать несколько быстрых вдохов, чтобы успокоиться. — О чем? — Он планирует всерьез бороться со мной в суде. Он объявил нас врагами. Это грязная битва. Война официально объявлена. Если он хочет играть именно так, прекрасно. Но я хочу услышать от вас, стоит ли тратить свое время, не говоря уже о гонорарах адвокату, на участие в битве, которую я уже проиграл? — Я уверена, что мистер Гилрой просто переволновался. — Джо? Не-а. — Он не владел собой сегодня. Мистер Хант, все сказанное после того, что мы пережили, должно быть смягчено... — Черт возьми, мне не нравится это. — Что? — Ты говоришь со мной так, словно сидишь за судейской трибуной с чертовым молотком в руке. Скажи мне прямо, без вычурных разговоров, без юридических тонкостей. Просто, как один человек другому: ты собиралась вынести решение в их пользу или в мою? — в запале он перешел на «ты», но не стал извиняться. — Мы обсудим это... — Теперь! Сейчас как раз то время, когда мы можем это обсудить. Я должен был выиграть или проиграть? — Я не могу... — Скажи мне! — Прекрати на меня давить! — ее голос сорвался на крик. — Ты не единственный, кто пострадал сегодня. Я сожалею о твоей ситуации. Мне жаль, что мой добрый и благонамеренный судебный пристав, которого ты знал с детства и который подмигнул тебе, погиб, защищая меня. Мне жаль, что твоя теща не может перестать плакать. Мне жаль, что я не знаю, что побудило этого человека стрелять, и имеет ли это какое-то отношение ко мне, — она прислонилась спиной к стойке, вытерла слезы кулаками и уставилась на свои ладони. — Мне также жаль, что я не могу перестать дрожать, и что всерьез подумывала о том, чтобы сегодня спать при включенном свете. Я даже не подозревала, что такая трусиха. Но человек в маске был кошмарен, и было ужасно видеть, как умирает Чет, и... — она закрыла лицо руками и начала рыдать. — Вот дерьмо! — пробормотал Кроуфорд и засунул руки в задние карманы джинсов. — Эй, прекращай это. — Не могу. — Можешь. — Не могу. Я так боялась. Не только за себя, но и за… за… — Ну же, перестань плакать. — …за всех. Он был таким... — Страшным. Знаю. Я тоже испугался. — Нет, ты держался. — Черт возьми, я испугался. Она продолжала плакать, сжимая руки. — Постарайся больше не думать об этом, хорошо? Она кивнула, но не перестала плакать. Он вытащил бумажную салфетку из держателя на обеденном столе. — Держи. Вытри глаза. — Она не видела салфетку, которую он протянул, поэтому Кроуфорду пришлось подойти и мягко подтолкнуть ее локтем. — Возьми. Вслепую она нащупала салфетку, поднесла к глазам и зарыдала еще сильнее. Кроуфорд неловко переступил с ноги на ногу. — Ну же, давай. Слезы не помогут. Возьми себя в руки. — Я пытаюсь. — Все в порядке, — он подошел еще ближе, положил руки ей на плечи и легонько похлопал. — Все будет хорошо. — Знаю, но... — Ты в безопасности. Мы все в безопасности. Слышишь? В безопасности. Должно быть, это подействовало. Через несколько секунд она промокнула глаза салфеткой, вытерла нос и убрала руки от лица. — Прости. — Нет проблем. Тебе лучше? Она кивнула, уткнулась лбом в его грудь и замерла. Кроуфорд положил ладонь на ее шею и начал поглаживать кончиками пальцев. Она обвила руками его талию и судорожно выдохнула. — Ш-ш-ш… — он крепче обнял ее, запустил пальцы в волосы и обхватил ладонью затылок. Другой рукой принялся гладить по спине, скользнул по пояснице и остановился на изгибе бедра. Они оба перестали дышать. Судья подняла голову и посмотрела на Кроуфорда полными слез глазами. «О, черт!» Глава 6 — Да? — прорычал Кроуфорд в телефон. — Это Нил Лестер. Нужно поговорить. Кроуфорд одним глазом глянул на часы и удивился, что уже больше десяти. — О чем? — Ты спишь что ли? — Ты об этом хотел поговорить? — Не умничай. Кроуфорд перекатился на спину и потер лицо. — Тяжелая ночка. Сон, знаешь ли не шел, после того, как на моих глазах пристрелили двух человек. События вчерашнего дня обрушились на него потоком: суд, бездыханное тело Чета, погоня, мертвый стрелок на крыше, угрозы Джо, и последнее — секс с судьей Спенсер. Кроуфорд подавил стон. — Как скоро ты сможешь встать и одеться? — спросил Нил. — Зависит от обстоятельств. Что-то случилось? — Скажу, когда увижу, — закончил разговор Нил. Кроуфорд ругнулся, отложил телефон и зажмурился, молясь, чтобы эта эротическая интерлюдия с судьей ему только приснилась, но затем воспоминания брели форму, звук и содержание. «Ох, черт!» В дверь позвонили. — Ты, должно быть, шутишь! Он натянул нижнее белье, протопал к входной двери и рывком распахнул. — Я стоял на обочине, когда звонил, — Нил указал на седан без полицейской символики. — Впустишь? Кроуфорд повернулся и зашагал прочь, но оставил дверь открытой. — Куда ты? — спросил Нил. — Отлить. Кроуфорд сходил в туалет, оделся и вернулся к незваному гостю. Нил закрыл дверь, но в дом не прошел. — Кухня там, — махнул Кроуфорд. К тому времени, когда Нил присоединился к нему, он насыпал кофе в фильтр кофеварки. — Так что случилось? — Судмедэксперт сказал, что если хотим осмотреть тело до вскрытия, то лучше приехать пораньше. Кроуфорд поставил фильтр на место, нажал кнопку, и только после обернулся и окинул Нила беглым взглядом. Тот был образцом аккуратности: волосы расчесаны на пробор, одежда без морщин, обувь начищена, и так тщательно выбрит, что щеки блестели. — Хм. — Что? — Ты не похож на сумасшедшего, по крайне мере внешне. Вчера ты несколько часов допрашивал меня, пытаясь вывести из себя, а теперь притворяешься, что мы партнеры? Иди ты нахер! Губы Нила сложились в тонкую, мрачную линию, которая едва шевельнулась, когда он произнес: — Не моя идея привести тебя туда. Просьба исходила от самого шефа. — Если ему нужен рейнджер, пусть позвонит в наш офис. Я взял отгулы на работе. — Знаю, но шеф сказал... — Вы поймали преступника, осталось его опознать. Для этого я не нужен, поэтому возвращаюсь в постель. Или, может быть, отправлюсь на долгую пробежку, или поплаваю, или подстригу ногти на ногах. Но в морг с тобой я точно не поеду. — Я так и думал, что ты это скажешь. — Какой ты сообразительный. — Выслушай меня, прежде чем откажешься. — Я уже отказался. — Шеф подумал, что, может быть, ты узнаешь Родригеса, если присмотришься к нему получше. — Я не узнал его вчера, когда видел на крыше, и вряд ли узнаю сегодня. — Шеф говорит, что тебе не повредит еще раз взглянуть на него. — Но и не поможет. — Мы не знаем наверняка. Ты не видел Родригеса вблизи. — И не увижу. К тому же у меня есть другие дела. До свидания, Нил. На самом деле он был свободен утром, просто не хотел иметь ничего общего с расследованием под руководством Нила Лестера. Чем скорее он дистанцируется от вчерашнего инцидента, тем лучше. Однако Нил, похоже, собирался выполнить поручение шефа во чтобы ни стало, хоть удовольствие ему это явно не доставляло. Кроуфорд отвернулся, чтобы взять кружку из шкафчика. — Хочешь кофе? — Нет, спасибо, — резко ответил Нил. — Мы не смогли подтвердить, что настоящее имя преступника Родригес. Его отпечатков нет в базе данных. — Значит, у него нет приводов в полицию. — Возможно. У него было поддельное удостоверение личности, но ни грин-карты, ни рабочей визы. В его бумажнике меньше тридцати долларов наличными. Нет кредиток и телефона. У кого в наше время нет мобильника? — У того, кто не хочет быть опознан полицией? — По твоим словам он плохо говорил по-английски. — Я предположил. Возможно, он говорил свободно и просто притворялся, а может из-за стресса позабыл все, что знал. Вряд ли он мыслил четко и ясно, раз пошел на такую глупость. — По-твоему, это была глупость? Кроуфорд приподнял бровь. — А по-твоему, нет? — Я хочу услышать, почему ты так считаешь. — У тебя нет столько времени. — Не хочешь помогать? Другого я от тебя и не ожидал. Но я здесь не собственной воле. Поверь мне. — В это я охотно верю. — Но раз уж меня послали с этим поручением, ты мог бы сообщить хоть что-нибудь, что я могу передать шефу. Кроуфорд собирался сказать, что ему пофиг, если Нил вернется к шефу с пустыми руками, но кофеварка только-только начала пофыркивать, и раз уж все равно приходилось ждать, то почему бы не сказать, что его озадачило. — Этот парень только что застрелил человека на глазах у свидетелей… — Правильно. — Он убегает с места преступления… — Да. — Зачем ему идти на крышу? — Потому что внизу полиция и офис шерифа? Кроуфорд вздохнул. — Даже в этом случае спуск гораздо лучший вариант, чем крыша, где есть только один способ спастись. И еще он закурил. — «Кэмел» без фильтра, — Нил пожал плечами. — Ему нужна была доза никотина. — Без сомнения, но…— Кроуфорд лениво почесал голую грудь и посмотрел в окно над раковиной. Шел дождь. «Возможно, придется изменить планы, куда повести Джорджию сегодня». — Но? — подтолкнул Нил. — Парень практически ждал, что его либо схватят, либо убьют. Это были его единственные варианты. — К чему ты клонишь? — Почему костюм и маска? Если побег был практически невозможен, зачем беспокоиться о маскировке? — Чтобы посильнее напугать? — Возможно, — пробормотал Кроуфорд. — Если так, то это сработало. Мыслями он снова вернулся к нервному срыву судьи Спенсер. Эмоции вырвались из нее неудержимым потоком слез. Он пытался утешить ее, но вышло как-то неловко — до этого они никогда не прикасались друг к другу, даже не пожимали рук, — а затем, почти молниеносно они перешли к траху. — Эй? Кроуфорд прочистил горло и снова повернулся к Нилу. — Что? — Ты спишь на ходу? — Нет, я просто размышлял над тем, что ты сказал. — Над какой частью? — высокомерно фыркнул Нил. — Послушайте, сержант, если вам что-то не нравится, не стесняйтесь убраться к черту из моего дома. Нил остался и продолжил: — Ни в одном из правительственных учреждений, расположенных в здании суда: городском, государственном или федеральном, не была назначена встреча с Хорхе Родригесом. — Может быть, он был там, чтобы жениться? Нил даже не моргнул в ответ на шутку. — Подумай, прежде чем исключать это. Некоторые мужчины пойдут на все, чтобы избежать уз брака, — подколол Кроуфорд, а потом вспомнил, с какой решимостью Родригес направился к судейской трибуне: — Он был там, чтобы убить. Я не знаю, кем он был, но он хотел убить. Кофеварка фыркнула в последний раз. Кроуфорд взял кружку и прислонился к стойке. — Камеры наблюдения засняли, когда он входил в здание? — Он вошел через главный вход в час сорок одну. Вот кое-что интересное: у него ничего не было с собой. Это правда было интересно. — Ни спортивной сумки, мешка, рюкзака? Нил покачал головой. — Он либо заранее спрятал в здании комбинезон маляра, либо надел его под одежду. Кроуфорд покачал головой. — Последнее маловероятно. Иначе он бы вышел на крышу в одном белье: у него едва хватило времени стянуть костюм и бросить в кучу в коридоре. — Черт, ты прав, — Нил задумался. — Допустим, кепку, перчатку, бахилы и маску он мог спрятать в карманах. — Может быть, — Кроуфорд не был в этом уверен. — Что-нибудь еще? — Нет. Дальше он затерялся в толпе. Вчера в суде было многолюдно. В другом зале слушалось дело об изнасиловании, и адвокат с прокурором как раз отбирали присяжных. — Там было человек пятьдесят, — припомнил Кроуфорд. — Большинство поднялось по лестнице вместо того, чтобы воспользоваться лифтами. — Родригес мог смешаться с толпой, а затем затаиться в пустом зале. На крыше он появился, судя по камерам, в два часа двадцать восемь минут. Без костюма и маски, но с пистолетом. Теперь у Кроуфорда возникло еще больше вопросов, но он решил забыть о любопытстве. — Ответы придут, когда вы наконец выясните, кто такой Родригес, а пока придется продолжать играть в угадайку,— он отсалютовал Нилу кружкой.— Удачи! — Шеф хочет... — Нет. — Он согласовал это с твоим майором в Хьюстоне. — Я поговорю с ним и все объясню. Ты должен быть счастлив, что я отказываюсь. Разве только вчера ты не радовался моим проблемам? — Я перешел границы… Кроуфорд фыркнул, услышав эти неискренние извинения. — Не стоит, Нил. Мне насрать, что ты обо мне думаешь. — Тогда я не буду здесь играть в дипломата. Мне не нравишься ни ты, ни твой типаж «Грязного Гарри». Но, — он перевел дыхание, — другие высоко тебя ценят. Кроуфорд знал, чего стоило Нилу сказать это, и даже слегка пожалел бедолагу, но решение не изменил. — Поблагодари шефа за вотум доверия, но вы опознаете Родригеса без меня. Если нужен еще один рейнджер... — Дело не в этом. — А в чем? — Только ты был на крыше с этим парнем, и только ты говорил с ним. — У вас мое заявление, включая признание в том, что я отреагировал инстинктивно. И, как ты верно заметил, я сделал это, не взвесив последствий. О чем теперь сожалею. Нил удивленно открыл рот. — Не по той причине, о которой ты думаешь, — уточнил Кроуфорд.— Я поступил, как должен был, а сожалею по эгоистичной причине. — Не хочешь поделиться? «Почему бы нет?» — Это почти наверняка лишило меня шансов вернуть Джорджию. На следующем слушании тесть собирается напомнить судье о том, как я «безрассудно рисковал жизнью». Какой судья доверит будущее маленькой девочки «Грязному Гарри»? «Особенно судья, которую я… э-э…» Интересно, может, вчера он неправильно понял Холли? Возможно, ее слезящиеся глаза и приоткрытые губы выражали не похоть, а предупреждение: если он не уберет руку с ее задницы, то она закричит? Однако, когда он подхватил Холли на руки, она не протестовала. Когда опустил на диван в гостиной, она не остановила его, а потянулась к пряжке ремня, чтобы быстрее расстегнуть. Если бы он просто оставил ее и ушел, то, возможно, не потерял бы последний шанс в суде. Но теперь поздно жалеть еще и об этом. Лучшее, что можно сделать — держаться от Холли подальше и оставить без ответа вопросы о Родригесе. Пусть на них отвечает кто-то другой. Кроуфорд вытер пот, выступивший на висках — результат воспоминаний об их объятиях на ее маленьком диване, — и проворчал: — Я позвоню твоему шефу. Даже он должен понять, что мое участие в расследовании создает конфликт интересов. Если я хочу вернуть своего ребенка, то лучше мне держаться подальше. Дверь найдешь сам, — он повернулся и выплеснул остатки кофе в раковину. — Значит «нет»? — Точно. — Тогда как мне объяснить это миссис Баркер? Кроуфорд застыл. — Кому? Нил полез в нагрудный карман и достал конверт. — Вдове Чета. Письмо принес в департамент ее родственник. Оно адресовано тебе, но отправлено на почту шефа, и он взял на себя смелость прочитать его, прежде чем передать, — он протянул конверт. Кроуфорд отшатнулся, и Нил положил конверт на обеденный стол. — В основном в нем говорится о том, как высоко Чет ценил тебя. Он считал, что тебя несправедливо критиковали за… Ну, ты знаешь, — Нил кисло улыбнулся. — Она продолжает повторять, как Чет хвалил тебя, твои навыки, смелость… ну ты понял, и просит докопаться до правды, почему ее мужа убили всего за несколько месяцев до выхода на пенсию. Кроуфорд посмотрел на пастельно-голубой конверт и красочно выругался. — Я налью себе кофе, пока ты одеваешься? — усмехнулся Нил. Глава 7 Морг находился в подвале окружной больницы. Судебно-медицинский эксперт, доктор Форест Андерсон, был холостяком пятидесяти с небольшим лет, который любил криминалистику и французскую кухню. Последнее объясняло его внушительный живот. В дополнение к ожирению, у него было высокое кровяное давление и диабет. Он часто шутил, что его вскрытие войдет в учебники, и жаль, что его не будет рядом, чтобы наблюдать за ним. Он вразвалку подошел к столу, на котором лежал накрытый труп, и сказал, откинув простыню: — Первая пуля вошла в спину, пробила сердце. Он ничего не почувствовал. За свою карьеру Кроуфорд повидал много тел, но так и не научился оставаться равнодушным. Независимо от того, умер ли человек насильственной смертью или мирно во сне, смерть оставляла останки холодными, серыми и устрашающе неподвижными. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы собраться с духом и посмотреть на лицо мертвеца. — Вторая тоже была бы смертельной, — продолжил доктор Андерсон.— Она прошла через шею сзади, перебила позвоночник и вышла здесь,— он указал на место, где должен был быть кадык. У Кроуфорда зазвенело в ушах. Он заставил себя дышать спокойно, через нос. — Третья вошла в туловище сзади, с нижней правой стороны, вышла через кишечник слева. Пока не загляну внутрь, не узнаю, какой ущерб она нанесла, но предполагаю, что обширный. Эти парни из спецназа не валяют дурака, когда дело доходит до спасения товарища-офицера. Стоя рядом с Кроуфордом, Нил сохранял стоический профессионализм, а Мэтт Ньюджент шумно сглотнул. — Хорошо, что никто из них не выстрелил в голову, иначе его лицо превратилось бы в мессиво, — Андерсон посмотрел на них через стол. — Никто не пришел, чтобы опознать его? — Еще нет, — ответил за всех Нил. — Вскрытие может пролить свет на его последние несколько часов, — сказал доктор, раскачиваясь взад-вперед на ногах, которые были до смешного маленькими по сравнению с туловищем. — Содержимое желудка. Наркотики и алкоголь в его организме. Я еще не нашел следов от уколов, но наркоманы со стажем могут быть осторожными. Я буду внимателен. — Мы рассчитываем на это,— Нил сделал шаг назад и жестом пригласил Кроуфорда занять свое место. Кроуфорд склонился над Хорхе Родригесом, чтобы внимательно рассмотреть его лицо. Хотя в этом не было необходимости. Он уже увидел все, что нужно. Он выпрямился и отошел от стола. — Я его не знаю. Младший детектив замер ненадолго, чтобы спросить: — Уверены? — Абсолютно. Я никогда не видел этого человека до вчерашнего дня. *** Кроуфорд расхаживал у машины Нила, когда два детектива вышли из больницы несколько минут спустя. Нил сказал Ньюдженту, что встретится с ним в полицейском участке после того, как отвезет Кроуфорда домой. Несколько кварталов они ехали молча. Наконец Нил сказал: — Попытаться стоило. Кроуфорд уставился в пассажирское окно. Он направил вентиляционные отверстия кондиционера прямо на себя, и они выпускали холодный воздух, но этого было недостаточно. Он чувствовал жар и зуд изнутри. — Уходя, я слышал, как медэксперт спросил, во сколько ты вернешься. — Я попросил судью Спенсер тоже взглянуть на стрелка. — Это так необходимо? Нил пожал плечами. — Его имя ей незнакомо, но она может узнать его в лицо. Попробовать стоит. — Ты повторяешься. — Не думай, что мне доставило удовольствие уговаривать тебя, а потом вести в морг, — проворчал Ник. — Но тебе маячил нагоняй от шефа. — Потому что главы города на его стороне. Департамент уже был поставлен в известность о том, что латиноамериканское сообщество готовится к полномасштабному протесту, крича о расовой дискриминации, хотя двое наших парней из спецназа сами латиноамериканцы. И еще это письмо от вдовы Чета Баркера. — Это единственная причина, по которой я согласился пойти с тобой. — Миссис Баркер хочет получить ответы, как и мы. Все надеялись, что когда ты увидишь Родригеса вблизи, то скажешь: «О, теперь все понятно. Я знаю, почему он это сделал». Но ты этого не сделал, так что твои услуги больше не нужны. Ты оказал миссис Баркер личную услугу. Твоя совесть чиста. Так что же тебя гложет? — Нил остановился на светофоре и повернулся к нему. — Ничего, — пробормотал Кроуфорд себе под нос. Нил продолжал пристально разглядывать его, пока не загорелся зеленый свет, а потом молчал всю дорогу. — Удачи. — Кроуфорд закрыл дверцу машины и дважды постучал по крыше, надеясь, что Нил уедет. Если начнет снова доставать вопросами, то он просто взорвется. . *** Холли прибыла в офис позже обычного. По дороге она зашла в дом Баркеров, чтобы вручить открытку с соболезнованиями. Она намеревалась просто отдать ее тому, кто откроет дверь, и быстро уйти, но дочь Чета пригласила ее зайти внутрь. Следующий час она делилась воспоминаниями о Чете с членами его семьи, включая миссис Баркер, и была тронута, учитывая их личную трагедию, тем, что они выразили озабоченность ее безопасностью и благополучием. В офисе двое полицейских, присланных сержантом Лестером, сидели за переносным столом, просматривая ее судебные протоколы и материалы дел, ища любые упоминания о Хорхе Родригесе. — Пока ничего, — доложила Дебра. — И я сама провела поиск по его имени еще до того, как они начали. — Судья Уотерс перенес все свои записи на флешки. Нужно, чтобы они и их посмотрели. — Уже передала. Я также поговорила кое с кем в далласской фирме и ввела их в курс дела. Все там беспокоятся о тебе. Честно говоря, я тоже. Прости, но ты плохо выглядишь. Холли знала, что ее глаза, должно быть, все еще красные от слез. — Я заходила к миссис Баркер. — Почему бы тебе не пойти домой? Зачем ты вообще пришла сегодня? — Лучше уж я побуду здесь и займусь делами, чем буду сидеть дома и думать. Я в порядке. Дебра посмотрела скептически, но спорить не стала. — Пресса названивает постоянно. Как и было приказано, я направила их к сержанту Лестеру. — Спасибо тебе. За все. — И мисс Видаль звонила три раза. — Она оставила сообщения. Я ей перезвоню. Холли вошла в свой кабинет и закрыла дверь. Усевшись за стол, она подкрепилась несколькими глотками воды прямо из бутылки, достала мобильник и нашла номер Мэрилин Видаль. Она ответила сразу же. — Почему ты не отвечала на звонки? — Я звоню сейчас. — Местные теле и радиостанции Далласа с утра трубят об этой истории. Со всеми подробностями. Ты о многом мне не сказала, когда позвонила вчера. Ради бога, Холли, этот маньяк мог убить тебя! — Не хотела, чтобы ты волновалась. Честно говоря, мне очень повезло вчера. Не могу передать, как это было страшно. Моего судебного пристава застрелили прямо у меня на глазах… — Мне так жаль. Хочешь поговорить об этом? Она не хотела, но Мэрилин все-таки выведала у нее все подробности. Может, это и к лучшему. Холли надо было выговориться. Она, конечно, умолчала о визите Кроуфорда Ханта к ней домой, запретив себе даже думать об этом. — Хорхе Родригес никогда не был участником судебного процесса, во всяком случае, когда я председательствовала. По крайней мере, в моих делах его имени нет. Мэрилин, всегда меткая в выражениях, ответила: — Это и хорошо, и плохо. Холли прекрасно понимала, к чему она клонит. — Никакой прямой связи между нами нет, поэтому на меня никто не указывает пальцем. — Это то, что хорошо, — согласилась Мэрилин, — а плохо, что, пока его мотивы неизвестны, появится масса самых диких предположений. Придется пораскинуть мозгами, как решить эту проблему. Как ты держишься? — Со мной все в порядке. — Как твои руки, Холли? — Еще немного дрожат. Мне сказали, что это может продлиться несколько дней. Я плохо спала. Если точно: и глаз не сомкнула после ухода Кроуфорда. Он оставил ее распростертой на диване, покрытой лишь румянцем и страдающей от острого унижения. — Кто-нибудь живет с тобой? Вопрос Мэрилин вернул ее в настоящее, и она ответила сдержанным «нет». — Не думала позвонить Деннису? — Нет. — Может быть... — Нет, Мэрилин. — Возможно, ты права. Это могут принять за слабость. Холли кивнула: она считала так же. — Дай мне подумать, как лучше всего с этим разобраться. — Не нам с этим разбираться, Мэрилин. Этим занимается полиция. — У них своя повестка дня, а у нас — своя. Пресса уже обращалась к тебе? Спрашивали насчет официального заявления? — Да, но ведущий следователь отговорил меня от публичного обсуждения инцидента до того, как они не подтвердят личность преступника и не оповестят родственников. Пока, насколько мне известно, этого не произошло. — Опять же, это хорошо и плохо. Тебе нужно быть всегда на виду, мужественно продолжать работу. Но я бы предпочла, чтобы тебя не фотографировали: тебя все еще трясет. — Мне не так уж плохо, Мэрилин, но прийти в норму после такого стресса всего за день невозможно. По крайней мере, мне. — Конечно. Я понимаю. Давай жить сегодняшним днем. Возьми себя в руки. Я буду на связи. Не успела Холли отложить телефон, как Дебра внесла в кабинет большую вазу с букетом красных роз. — Это только что принесли для тебя. Холли открыла маленький конверт с запиской. — Грег Сандерс выражает озабоченность и посылает наилучшие пожелания, — холодно сказала она. Дебра презрительно фыркнула. — Ты видела утреннюю газету? — Ты имеешь в виду статью, где он выступает за усиление охраны здания суда и ссылается на все случаи, когда лично обращался к окружным комиссарам за финансированием? — А ее вторую часть? Холли встала и подошла к окну. — Ту, где он задается вопросом, могла ли вчерашняя трагедия быть порождена какой-то темной тайной в моем прошлом? — Он не сказал об этом прямо, но намекал. — Он слишком умен, чтобы говорить прямо, не имея доказательств, но сомнения в головах он зародил. — В твоей тоже? Холли продолжала невидящим взглядом смотреть в окно. — Пока не узнаю точно, я буду спрашивать себя, несу ли ответственность за это. И, если выяснится, что несу, это будет преследовать меня вечно. — И все же, ты не в порядке. Пожалуйста, иди домой. Ложись. Натяни одеяло на голову и... — Дебру прервал телефонный звонок. Она сняла трубку с аппарата на столе Холли. — Кабинет судьи Спенсер. Да, она прямо здесь, — она протянула трубку Холли: — Сержант Лестер. — Здравствуйте, сержант, — сказала Холли, когда Дебра вышла, закрыв за собой дверь. — Я представился Лестером, чтобы ты точно ответила на звонок. Услышав его голос, Холли зажмурилась, но перед глазами все равно возник образ, как Кроуфилд стоит у дивана и торопливо застегивает ширинку. Он даже рубашку не заправил и не застегнул ремень, прежде чем ушел. И при этом они оба не произнесли ни слова. — Я вешаю трубку, — предупредила Холли. — Подожди. — Никогда больше не выкидывай такой трюк. — Послушай меня… — Мне нечего сказать. До свидания. — Нам нужно поговорить. — Нет. И не звони мне больше. Она повесила трубку, прежде чем он успел сказать что-нибудь еще, прижалась лбом к столу и постаралась дышать ровно. Но это было так же трудно, как блокировать воспоминания о том, как они с Кроуфордом лихорадочно раздевались и неуклюже цеплялись друг за друга, устраиваясь на узком диване. Как она стонала от нетерпения, как он ругался, глубоко входя в нее... Услышав громкий стук в дверь офиса, она вскочила на ноги. Дебра удивленно взирала на нее с порога, но, видимо, у Холли было такое лицо, что она предпочла ни о чем не спрашивать. — Ты просила предупредить за полчаса до того, как нужно было быть в морге, — неловко откашлявшись, сказала она. Глава 8 Шагая по заросшей сорняками подъездной дорожке, Кроуфорд пнул пустую банку из-под краски. Интересно, что ей красили? Явно не дом, который еще больше обветшал с прошлого раза, когда он здесь был. Прогнившие доски крыльца заскрипели. Конрад увидел его через сетчатую дверь и махнул. — Заходи. Сетку поплотнее закрой, чтобы мухи не залетали. Кроуфорд вошел. — Не хочешь, чтобы мухи засидели это уютное гнездышко? Пожилой мужчина склонил голову набок. — Это был сарказм? — Ничего от тебя не скроешь. Почему входная дверь открыта. Кондиционер сломался? Потолочный вентилятор гонял влажный воздух по загроможденной гостиной. Конрад сидел в кресле-качалке, одетый лишь в трусы и несвежую футболку. — Он вчера как-то странно зашумел, и я его отключил. — Вызвал ремонтника? — Он может прийти только в четверг. — Здесь душно. — Ну, никто тебя не приглашал и не настаивает, чтобы ты остался, — Конрад прибавил громкость телевизора. Кроуфорд взял у него пульт и нажал кнопку выключения. — Эй, я смотрел. — Сколько раз ты это видел? — Конрад любил фильмы о Второй мировой войне, особенно черно-белые, в которых солдаты с гранитными челюстями курили «Лаки Страйк» и называли врагов «фрицами» и «япошками». — Ты же и так знаешь, чем закончится. Наши победят. Кроуфорд бросил пульт на стопку старых чемоданов, которые служили кофейным столиком. — Теперь ты пришел и все испортил. Пока Кроуфорд нес стул от обеденного стола к креслу, он осторожно огляделся, ища пустые бутылки или другие признаки пьянства. — Шестьдесят два дня — ни капли, — заметив это, похвастался Конрад. — На случай, если тебе интересно. — Не интересно, — Кроуфорд сел, закинул руки за голову и откинул стул так, чтобы он держался только на двух задних ножках. — Я уже счет потерял, сколько раз ты завязывал с выпивкой, потом снова развязывал.Так что, прости за скептицизм. — На этот раз я намерен оставаться трезвым. Кроуфорд насмешливо фыркнул. — Обрел Иисуса? — Ехидный, скептический и богохульный. Ты сегодня в ударе. — Конрад, ты бы не знал, как вести себя трезвым. — Сейчас я трезв и сносно функционирую. — Пьяный — твое естественное состояние. Сколько лет ты почти не просыхал? Конрад скривил лицо, на котором было гораздо больше морщин, чем должно было быть у шестидесятивосьмилетнего мужчины. — Давай посчитаем. Какой сейчас год? Кроуфорд закатил глаза. — Шучу, — ухмыльнулся Конрад. — Сейчас умру со смеху. — Я до сих пор работаю. — Все еще на лесопилке? — Я — подметальщик. Жаркая и пыльная работа, но это гарантированная заработная плата. — Почему тогда ты не на работе? — У меня сегодня выходной, — старик оглядел Кроуфорда с головы до ног. — Ты, похоже, был занят. — Слышал о вчерашней стрельбе? Конрад указал на телевизор. — Не мог пропустить. Это было главной новостью, — он печально вздохнул. — Чертовски жалко Чета. Я знал его с тех пор, как он был новичком, и послал коробку сигар, когда его назначили судебным приставом. Я видел его почти каждый раз, когда входил в здание суда. — Я рассказывал, как он поймал меня и еще нескольких парней, когда мы тайком пробрались в кинотеатр? — Нет. Что он сделал? — Отпустил остальных, а потом просто долго смотрел на меня и, наконец, сказал: «Если пойдешь по этой дорожке, попадешь в беду, и тебе некого будет винить, кроме себя». — Наставил тебя на путь истинный? — И хорошо с этим справился. Лучше, чем тюрьма. — Он был хорошим человеком. — Да, и если бы он не получил пулю вчера, меня бы здесь не было. — Ах, — прохрипел Конрад. — Вина выжившего. Вот почему ты притащил сюда свою задницу? Хочешь, чтобы я убедил тебя, что время Чета пришло, и ты можешь перестать чувствовать себя виноватым. Передние ножки стула Кроуфорда со стуком опустились на пол, когда он встал и подошел к открытому окну, якобы для того, чтобы вдохнуть свежего воздуха. На самом деле ему было трудно говорить откровенно, глядя на Конрада. Его глаза в красных прожилках из-за океана виски, что он выпил, были окнами в разум.И они разали без ножа. В расцвете сил Конрад был внушающим страх и уважение государственным прокурором с радужным будущим. Потом его бросила жена и переехала в Калифорнию со своим любовником. Чтобы притупить боль, Конрад начал выпивать. Вскоре топить печаль на дне бутылки стало его излюбленным занятием. Он занимался этим полный рабочий день, исключая все остальное. С абсолютной апатией он наблюдал, как рушится его жизнь. Он растратил свою карьеру и будущее, чтобы стать городским пьяницей, объектом насмешек. Старый алкоголик не питал никаких иллюзий относительно себя. С жестокой откровенностью и самоуничижением он признавался в своих неудачах. Что делало его таким же безжалостно откровенным в отношении ошибок других. Он не брал пленных, не давал слабины. Кроуфорд презирал старика за то, что тот впустую потратил жизнь, но каждый раз, когда ему нужна была неприкрашенная оценка, он знал, что получит ее в этом обветшалом доме. — Ну? — подтолкнул Конрад. — Я смотрел, как наши бьются на побережье Нормандии, но ты меня прервал и выключил телевизор. Ради чего? Чтобы посмотреть в окно? Что происходит? К чему это траурное лицо? — То, что я сделал вчера, может сильно испортить мне жизнь. — То, что ты бросился за стрелком? — Да. — Каким образом? — Для начала, проблема с родственниками со стороны жены. Вчера поздно вечером я зашел к ним домой, чтобы проведать Грейс. Джо был вежлив около двух минут, а потом просто довел меня. Он никогда не был моим большим поклонником. Теперь я дал ему повод выставить меня неуравновешенным. — А мы все знаем, что ты совсем не такой, — с сарказмом фыркнул Конор. Кроуфорда повернулся. — Зачем я вообще пришел сюда, чтобы посоветоваться с тобой... — Потому что знаешь, что я не буду нянчиться с тобой, и скажу все как есть. — Тогда прекрати выпендриваться. — Прекрасно. Основываясь на том, что я знаю о Джо Гилрое, я бы не помочился на него, даже если бы он горел. Я презираю таких, как он: твердолобых, всегда готовых осудить, и мне больно этого говорить, но в данном случае он прав. Преследуя того бандита, ты мог погибнуть, и это сделало бы твою дочь круглой сиротой. — Я подумал об этом уже после того, как все закончилось, — признался Кроуфорд. — Ты действовал под влиянием момента. — Условный рефлекс. — Врожденный, — фыркнул Конрад. — Ты таким родился. — Значит, ты согласен с Джо? Я безрассуден по натуре. — Дай мне закончить, хорошо? С другой стороны, — сказал Конрад с ударением, — что ты должен был делать? Позволить сумасшедшему с пистолетом бегать по зданию, полному людей? Ради Бога, ты же техасский рейнджер. Даже в свободное от дежурства время ты не свободен от службы. Ни один законник не остался бы в стороне. Я прав? Ответ был очевиден; Кроуфорд просто промолчал, и бывший прокурор продолжил: — Судя по всему, ты спас жизнь судье Спенсер. Что бы ни делал твой тесть, пытаясь изменить ее мнение о тебе, он будет плевать против ветра. Судья не забудет, как ты заслонил ее от убийцы. Перестань беспокоиться на этот счет. Ты завоевал ее расположение. — Не будь так уверен, — пробормотал Кроуфорд вполголоса. Со слухом у старика тоже все было в порядке. Он оживился и устремил на Кроуфорда проницательный взгляд, который когда-то пугал лживых подсудимых. — Что это значит? — Ничего. — Тогда зачем ты это сказал? — Забудь. — У судьи есть причина не любить тебя? — Нет! — Брови Конрада поползти вверх по морщинистому лбу. Нетерпеливо жестикулируя, Кроуфорд добавил: — Я имею в виду, что не стоит обманываться ее внешностью. Она жестче, чем кажется. Буквально поджаривала меня на свидетельском месте, когда парень с пистолетом ворвался в зал. Конрад вздохнул. — Чокнутые стрелки в наши дни идут на рекорды, пытаясь превзойти друг друга. Если бы ты не отреагировал, он убил бы судью, и, более чем вероятно, тебя и многих других. Кроуфорд снова уставился в окно. — Может быть. — Все так говорят. — Конрад подождал несколько мгновений, затем спросил: — Твоя маленькая девочка знает, что ее папа герой? — Ей все равно. Ей достаточно того, что я — папа. И в любом случае я не герой. — Это спорно. Ты рисковал жизнью, защищая других. Ты столкнулся с парнем на крыше здания суда. Кроуфорд не ответил. — Они выяснили, кто он? Кроуфорд покачал головой. — Ну, это не твоя проблема. — Час назад стала моей. Конрад издал недовольный звук. — У меня такое чувство, что мы только сейчас добрались до сути дела. Кроуфорд рассказал ему о визите Нила этим утром. — Он доставил сообщение от начальника полиции вместе с письмом от вдовы Чета. Прежде чем я это осознал, я уже сопровождал Нила в морг, хотя было бы разумнее выгнать его из моего дома, нахрен. — Почему не выгнал? — Из-за письма от миссис Баркер. Кроме того... — Ха! Я так и знал, что есть «кроме того». — Я видел, как умер Чет, — глухо прорычал Кроуфорд. — Я видел, как парня на крыше изрешетили к чертовой матери. Естественно, я хотел получить ответы на все вопросы, которые остались открытыми. — Естественно, — Конрад подождал, затем тихо спросил: — Ты нашел ответы в морге? Кроуфорд ничего не сказал, просто уставился на него. И Конрад мгновенно понял. Его покрасневшие глаза сузились до тонких щелочек. — Понимаю. Что ж, тогда это стоило «удовольствия» побывать в морге. Нил Лестер, должно быть, счастлив. — Я ему не сказал. Не прерывая их зрительного контакта, Конрад выпрямился в кресле и потер щетинистый подбородок. — Ты не сказал ему о том, что обнаружил... Обычно, когда кто-то скрывает информацию от властей, это делается для защиты чего-то или кого-то, — он подождал, а когда Кроуфорд не ответил, продолжил: — Я не буду спрашивать, потому что не хочу слышать ничего, о чем мне позже, возможно, придется свидетельствовать в суде. Но что бы это ни было, ты должен немедленно сообщить полиции. — Почему? — На ум приходят несколько причин: долг, справедливость и препятствие следствию. — Если я буду держать это при себе, никто никогда не узнает. — Это будешь знать ты. Сможешь жить с этой тайной? Кроуфорд отвел взгляд и выругался. — Я так и думал, — сказал Конрад. — Если я выложу то, что знаю, то окажусь в эпицентре дерьмовой бури. — Ты уже там. — Будет еще хуже. Дерьмовый шторм пятой категории. — И это может помешать тебе получить опеку над твоим ребенком. — В точку! Конрад задумался. — Ладно. Я это понимаю. Но что произойдет, если ты не расскажешь? Кроуфорд сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. — Потенциально это может привести к еще большей катастрофе. — Насколько? Хотя, не отвечай. Это написано у тебя на лице. Кто-то другой может умереть. — Я не знаю, — подчеркнул Кроуфорд. — Но ты боишься, что именно так и произойдет, — на этот раз, когда Кроуфорд не ответил, Конрад хитро улыбнулся. — Теперь я понимаю, почему ты пришел. Хочешь, чтобы я сделал грязную работу за твою совесть. Кроуфорд упер руки в бока. — То, что ты только что сказал, действительно имеет для тебя смысл? Потому что для меня это звучит как пьяный бред. — Я пьяница. Признаю. Но не я препятствую полицейскому расследованию. — Я ничему не препятствую. Он пристально посмотрел на Кроуфорда. — Как блюститель порядка, как законопослушный гражданин, ты знаешь, что нужно делать. Ты знал это еще до того, как вошел в эту дверь. Ты просто хочешь, чтобы я был ангелом на твоем плече, который шепчет на ухо. — Ангел? Ты? Вот это шутка! С чего мне советоваться по вопросам совести с тобой? — Чтобы, когда все пойдет наперекосяк, обвинить за плохой совет. Как только эта чертова буря начнет кружить вокруг, ты возненавидишь меня за то, что убеждал поступать правильно, — он сделал паузу, затем добавил: — Не то чтобы тебе нужно больше причин меня ненавидеть. — Ты все правильно понял, — Кроуфорд резко повернулся и с такой силой толкнул сетчатую дверь, что она широко распахнулась и ударилась о стену. — Сынок! Вернись! — Спасибо за отеческий совет! — крикнул Кроуфорд с крыльца. Большинство его визитов к Конраду, которого он даже в мыслях называл по имени, а не отцом, заканчивались плохо. Вот почему они виделись довольно редко, и только когда Кроуфорд этого хотел. Желания Конора не учитывались. Он потерял эту привилегию много лет назад, когда отказался бороться за сына и позволил жене увезти его в Калифорнию. После этого их отношения были разрушены. Однако, когда Кроуфорд мчался прочь от дома Конрада, их разговор повторялся в его голове, как рефрен. И, черт бы побрал этого пьяницу, он был прав: ему необходимо было услышать от старика то, что и так уже знал. К счастью, сейчас ему нужно забрать Джорджию. Она всегда действовала на него умиротворяюще. Ее хихиканье могло уменьшить даже самую серьезную проблему. — Похоже, будет дождь, — заметила Грейс, встретив его у входной двери. Кроуфорд согласился, но не собирался из-за погоды отменять прогулку, и просто помог Джорджии надеть дождевик. — Это глупо, папа, — сказала малышка, когда они шли к качелям. — Я обещал, что отвезу тебя на площадку в парке, и разве я когда-нибудь нарушал обещания? — Нет. — Поэтому мы здесь. — Но ведь идет дождь! — Это всего лишь капельки. Кроме того, даже если ты промокнешь, то не растаешь. Он подсадил ее на качели и начал раскачивать. Ее визг и смех были подобны музыке для ушей. Из-за ненастной погоды детская площадка была в их полном распоряжении, и они сделали три полных круга. — Я их испачкала, — пожаловалась Джорджия, когда он нес ее обратно к внедорожнику, глядя на свои ярко-розовые резиновые сапожки. — Они специально для того, чтобы пачкать. — Бабушка может разозлиться. — Сваливай все на меня. — Дедушка и так говорит, что ты во всем виноват. Кроуфорд никогда не критиковал Гилроев в присутствии Джорджии: не хотел, чтобы его обвинили в попытке вбить клин. И он никогда не пытался выудить у малышки, что они говорили о нем. Однако теперь он собирался сделать исключение, потому что Джо поклялся бороться с ним в суде с ним, и это могла быть грязная драка. Помогая Джорджии пристегнуть ремни детского автокресла, он спросил: — Когда дедушка это сказал? — Сегодня, когда мы обедали. Он разговаривал с бабушкой. — Как он говорил? — Громко. — Как будто злился? — Вроде того. Бабушка шикнула на него и сказала, что они поговорят об этом позже. Что мы теперь будем делать, папочка? Он ущипнул ее за кончик носа. — Мороженое в «Макдональдс»? Там внутри есть игровая площадка. — Это Микки Ди. Он снимал на телефон, как Джорджия играет на площадке, и сердце у него замирало каждый раз, когда она кричала: «Папа, смотри на меня!», прежде чем спуститься с горки или подняться по ступенькам зала в джунглях. У него было смутное воспоминание о тощем, неуклюжем, светловолосом мальчике, который, стоя на краю трамплина для прыжков в воду, кричал: «Папа, смотри на меня!». Кроуфорд не был уверен, настоящие это воспоминания или детские мечты, которые так и не исполнились. Он вернул Джорджию Гилроям измазанную мороженным, влажную от дождя, забрызганную грязью и усталую. Но счастливую сверх меры. — Обещай съесть ужин, даже если ты ела мороженое. — Обещаю. — И не спорь с бабушкой, когда она говорит, что пора спать. — Хорошо. — Ты — моя любимая девочка. Поцелуй меня. Она крепко обняла его за шею. — Я люблю тебя, папочка. Прижав ее к себе, он прошептал: «Я тоже тебя люблю», и вновь поклялся ее вернуть. Несмотря ни на что. *** В сумерках Кроуфорд заехал на стоянку у здания суда, нашел свободное место и выключил мотор. Следующие два часа он сидел в машине, глядя сквозь залитое дождем лобовое стекло на выход для сотрудников, и беспокойно барабанил пальцами по рулю. У него уже онемела задница, когда Холли Спенсер наконец-то вышла из здания. Быстро выбравшись из внедорожника, он зашлепал по лужам, чтобы перехватить ее между рядами припаркованных машин. Судья шла под дождем, опустив голову и вертя в руках брелок с ключами, и чуть не врезалась в него. — Тебе придется придумать что-нибудь получше, чем просто вешать трубку. Я так просто не сдаюсь. Она попыталась обойти его, но он преградил путь. — Отойди. — Я же сказал, что нам нужно поговорить. — А я ответила, что не надо. — Послушай, это не имеет никакого отношения к… тому… Ему не нужно было объяснять «к чему». Она поморщилась. — Если речь о деле об опеке... — Нет. Это по поводу стрельбы. — Не обращая внимания на дождь, она подняла голову и посмотрела ему в лицо. — Я не шучу, судья. Нам нужно поговорить. Она замялась. — Хорошо. Если это так важно, позвони мне завтра. Я буду в своем кабинете к девяти. Скажешь миссис Бриггс... — Нет. Нам нужно поговорить сегодня. Сейчас. Она оглянулась на здание суда, словно гадая, кто может наблюдать за ними из окон. — Об этом не может быть и речи, мистер Хант. Нас даже не должны видеть… — Я понимаю, судья. Это неэтично. И после прошлой ночи нам тоже нелегко смотреть друг другу в глаза, — он сделал шаг ближе и заговорил вполголоса: — Но то, что мы делали на твоем диване, меркнет по сравнению с тем, что я должен сказать, — он пристально посмотрел в ее широко раскрытые глаза, пытаясь внушить всю важность ситуации. — Я в черном внедорожнике через два ряда. Следуй за мной. Хорошо? — Я… — Следуй за мной, — настойчиво повторил он, и Холли неохотно кивнула. Глава 9 Он поехал в тот же парк, где днем играл с Джорджией. Учитывая дождь и поздний вечер, он рассчитывал, что там никого не будет. Единственный фонарь освещал пустую парковку болезненно-желтым светом. Кроуфорд припарковался подальше от него, под деревьями, подождал, когда подъедет судья, и пошел к ее машине. Скользнув на пассажирское сидение, он быстро закрыл дверь, откинул назад мокрые волосы и вытер руки о джинсы. Холли наблюдала за ним с опасением, что ему не льстило и порядком раздражало. — Я не собираюсь набрасываться на тебя, если ты об этом беспокоишься. Скудный свет, пробивающийся сквозь дождевые дорожки на ветровом стекле, отбрасывал на ее лицо неровные тени. Она пыталась держаться храбро, но ее выдавали глаза как у потерянного ребенка. — О чем таком важном нам обязательно нужно поговорить сегодня вечером, мистер Хант? — Перестань называть меня мистером. Мы не в суде. Кроме того... — он прикусил язык, прежде чем скажет лишнее. Хотя они оба знали, почему называть друг друга по фамилии теперь нелепо. В последний раз, когда они виделись, он натягивал джинсы, а она пыталась прикрыться подолом своей футболки, но без особого успеха. — Я жду, — холодно сказала она. — Начну через минуту, — он указал на ее лоб — Опухоль спала, но синяк увеличился. — Болит только тогда, когда прикасаюсь к нему. — Какие-нибудь новые травмы нашла сегодня? — Ушиб плеча. Он уже извинялся за то, что повалил ее на пол, и не стал делать это во второй раз. — А как ты вообще? — В порядке. — Не похоже. — Со мной все в порядке, насколько это возможно в данных обстоятельствах, — с раздражением сказала она. — Какие обстоятельства? То, что произошло прошлой ночью, или... — Я была в морге. — Первый раз в жизни? — И, надеюсь, в последний. Я не считала это необходимым, но сержант Лестер настоял. — Он передал сообщение от шефа полиции? — Как ты узнал? — Я тоже его получил… вместе с письмом от вдовы Чета. Я хотел дистанцироваться от стрельбы и расследования, но не смог. Из-за письма. — Я ходила к ней домой сегодня. Там были ее дети, внуки, друзья. У нее есть поддержка. — Но ее муж мертв, убит. Она кивнула и несколько секунд молчала. — Поездка в морг ничего не дала. Я не узнала Родригеса. Сержант Лестер сказал, что ты тоже. Кроуфорд просто кивнул: он пока не был готов обсуждать эту тему. Сначала нужно завоевать ее доверие. Прямо сейчас она может просто выкинуть его из машины и уехать. — Я говорил, что мы не будем упоминать о прошлой ночи. — И мы не будем. — Мы... — Если ты привез меня сюда, чтобы обсудить прошлую ночь, то зря потратил время на маскировку, — она указала на пустой парк за окнами машины. — Если мы не проясним ситуацию по этому поводу, это всегда будет стоять между нами. — Не будет, если мы просто забудем. Он бросил на нее скептический взгляд. — Такое нельзя взять и забыть. — Можно, если хорошо постараться. Мы просто это вычеркнем. — Будем отрицать, что это произошло? — Не отрицать. Просто этого никогда не было. Усилием воли мы... — Отменим это? — Да. — Ладно. — Так ты согласен? — Да. Отлично. Но Кроуфорд не верил, что это возможно, и, очевидно, Холли тоже. Под его пристальным взглядом она опустила голову и помассировала лоб. — А что насчет «любителя виски»? — спросил он. — Его это вообще никак не касается. — Бывший? — Да. — Муж? — Просто кто-то важный. — Насколько важный? — Мы не были помолвлены, но всегда думали, что поженимся. — Почему же не поженились? — Какая тебе разница? — кажется, ее это задело. — Не хочу, чтобы ревнивый бывший преследовал меня с преступными намерениями. — Он не такой. — Когда дело доходит до женщины, все мужчины «такие». — Только не Деннис. — И чем же этот Деннис, — имя оставило неприятный привкус у него во рту, — отличается от всех нас? — Он не пещерный человек. Он разумный. Утонченный. — Хм. Другими словами, почти слабак От ее сердитого дыхания окна начали запотевать. — Я закончила с этой темой. — А я нет. Мы только добрались до самого интересного. — Убирайтесь из моей машины, мистер Хант! — Деннис местный? — Из Фриско, — натянуто ответила она. — Это пригород… — Далласа. Я знаю. Расстояние вас разлучило? Казалось, Холли не собиралась отвечать, но он подождал сверлить ее взглядом, и она сдалась. — Когда я согласилась на работу у судьи Уотерса, мы с Деннисом осознавали, какое напряжение это внесет в наши отношения. — Можешь говорить просто. Я не из комиссии по профессиональной этике. — Ты хочешь узнать или нет? Он развел руки в стороны, приглашая ее продолжать. — Мы очень хотели сохранить отношения. — Однако этого не произошло. — Расстояние нас развело, и не только географически. Мы виделись все реже и реже. На выходных много не наездишься. — Было бы желание. — Уловив намек, она резко посмотрела ему в глаза, но возразить не успела, так как он продолжил: — Деннис не мог переехать сюда? — Он занимает руководящую должность в компании по медицинскому снабжению. Я бы никогда не предложила ему оставить работу. — А оставить свою? — Это исключено. «Такая категоричность. Видимо, не так уж сильно она любила Денниса», — с удовлетворением подумал Кроуфорд и тут же себя одернул: это было неуместно. Очевидно, он более «пещерный», чем Деннис. — Давно вы разошлись? — Несколько месяцев назад. — Поддерживаете связь? — Нет. — Расстались мирно? — Да, цивилизованно и дружески. — Верно. Ведь Деннис — не пещерный человек. Она глубоко вздохнула, как он полагал, чтобы сдержать раздражение. — Как я уже говорила в начале этого бессмысленного и совершенно ненужного разговора, Деннис больше не присутствует в моей жизни. — Хорошо. Кроуфорд услышал то, что ему нужно было услышать, и был готов оставить эту тему. — А что насчет тебя? — Относительно чего? — Ты в отношениях? — Нет. — Был одиноким с тех пор, как умерла жена? — Нет. Она выдержала его пристальный взгляд, и, в конце концов, он пожал плечами. — Обычно, мои отношения длятся не дольше двадцати минут, — он помолчал. — Но вчера я справился раза в пять быстрее. Рассерженная и, возможно, смущенная, она отвернулась и уставилась в окно. Кроуфорду стало не по себе и он добавил чуть мягче: — После Бет не было ничего серьезного. Несколько случайных встреч, и все. Но не когда Джорджия рядом. Не у себя дома, и всегда с презервативом. На последних словах Холли повернулась и пристально посмотрела на него. Он вздохнул. — Прости. — Не волнуйся. Ты в безопасности. — Таблетки? Кивнув, она снова уставилась в окно. — Сержант Лестер сказал, что ты очень любили свою жену. Это взбесило его. — Вы с Нилом говорили обо мне и Бет? — Мимоходом. — Когда? — Сегодня в морге, пока ждали судмедэксперта. Кроуфорду была ненавистна мысль, что они с Нилом разговаривали за его спиной, анализируя самый мрачный период его жизни и формируя неправильные выводы. — Ну, и как? Интересно поболтали? — Не в том смысле, на который ты намекаешь. Сержант Лестер не сказал мне ничего нового. Я и так знала, как ты был опустошен смертью жены. — Конечно, знаешь. У тебя есть целое досье об этом. Бет умерла, а я стал пить и буянить. «Точно так же, как сделал мой старик, когда ушла моя мама». К счастью, он вовремя удержался и не сказал это вслух. Лучше вообще закрыть тему. Кроуфорд подавил гнев и повернул голову, чтобы посмотреть в пассажирское окно. В темноте он едва мог различить очертания детской площадки. — Самый дождливый день в новейшей истории, и я дважды за сегодня приходил в парк. — Дважды? — Днем привозил сюда Джорджию поиграть. — Под дождем? Он пожал плечами. — Мы все равно повеселились. У нее есть дождевик. Розовый, конечно. Ей нравится все розовое. В любом случае, она беспокоилась только о том, чтобы не испачкать резиновые сапоги. — Для этого они и предназначены. — Я ей так и сказал. Они обменялись понимающими улыбками, которые вернули Кроуфорда на ее кухню. В тот момент, когда он крепко обнял ее дрожащее тело, ощущая обнаженную грудь… Мысли Холли, должно быть, тоже вернулись к тому моменту, потому что атмосфера в машине внезапно изменилась. Воздух стал плотнее. Капли дождя, стучащие о лобовое стекло, звучали необычайно громко, подчеркивая неловкую тишину. — Если это все, — наконец, сказала она. — Нет. — Тогда что? — Твой визит в морг, — он сделал паузу. — Ты хорошо осмотрела тело? Поморщившись, она кивнула. — И что? — И ничего. Его лицо мне не более знакомо, чем имя. Он пристально смотрел на нее и сказал: — Сделаешь мне одолжение? — В разумных пределах. — Закрой глаза и опиши мне стрелка. — Для чего? — Хочу услышать, как ты описываешь его собственными словами, в деталях. Все, что помнишь. — Прошлой ночью ты убеждал меня выбросить его из головы. — Если бы это не было жизненно важно, я бы не просил. Наверное, она поняла по его взгляду, что это не просто какая-то прихоть, потому что закрыла глаза и начала описывать: — Когда он только вошел в зал, я подумала: «Почему он так одет?», но потом он выстрелил, и я понял, что происходит. — В какой руке был пистолет? — В правой. — Цвет волос? — Темные. Но из-под кепки виднелась только смятая челка. — Прямые волосы? Кудрявые? — Прямые. — Какие на нем были туфли? — На нем были одноразовые бахилы. — Что еще тебе запомнилось? — Например? — Любая деталь. Она разочарованно махнула рукой. — Не было никаких деталей, которые можно было бы увидеть. Он был полностью прикрыт. — У него были наручные часы? — Не знаю. Он был в перчатках. Черты его лица были неразличимы из-за этой ужасной маски. Нос, губы, все сплющено. — Что с его шеей? Она задумалась. — Только дюйм или около того были видны между высоким воротником комбинезона и кепкой. Кепка была надвинута так низко, что закрывала кончики его ушей. — Но мочки были видны. — Да. — Правая была проколота. Она нахмурилась и открыла глаза. — Да? Я этого не заметила. У Кроуфорда екнуло сердце. — Ты не заметила? — Нет. Он вздохнул. — Ты не заметила, потому что его ухо не было проколото. Но у человека в морге было. — Верно. О Боже мой! Но это значит…— она прикрыла рот рукой. — Да, — вздохнул он. — Человек, убитый на крыше, не был тем, кто стрелял в зале суда. Глава 10 — Что, черт возьми, произошло? Джозеф Патрик Коннор, известный своим друзьям как Пэт, вытер пот со лба. — Послушай, я... — О, не сомневайся, я слушаю. — Голос мужчины был подобен раскату грома, предупреждающему о грядущей буре. Он исходил из широкой груди, на которой были сложены руки, крепкие, как поленья. От его взгляда могла бы облупиться краска. Поникнув под этим взглядом, Пэт сказал: — В основном все получилось так, как мы планировали. — Даже не близко. Твоя цель все еще дышит. «И я тоже пока дышу». То, что он еще жив, было главным для Пэта, но он не хотел рисковать и говорить об этом вслух. Он оглянулся на двух мужчин, стоящих по обе стороны от его стула. Пэт сидел у невысокого столика, на котором стояла полупустая бутылка кетчупа и лежал пистолет, которым обычно пользовались полицейские. Во всяком случае, в большинстве штатов. Полчаса назад он наливал себе виски с колой, когда два этих бугая, за неимением лучшего слова, вломились в его дом через кухонную дверь. Он видел их раньше, но имен не знал. Хотя большого значения это не имело: их визит не был светским. Они под руки вывели его на улицу, посадили в машину и завязали глаза: точно так же, как и во все прошлые разы. Они ехали молча. Пэт не думал, что его молитвы будут услышаны на небесах, и сильно удивился, когда его не убили по дороге, а привезли в то же место, что и раньше. Это место ему не нравилось. На самом деле, оно вызывало у него дрожь. Нельзя сказать, что похищение было сюрпризом. Пэт знал, что рано или поздно его «вызовут», и боялся неизбежного противостояния. Но реальность оказалась еще хуже, чем он себе представлял. Ему бы не помешала хотя бы одна порция кислого пойла, которое он наливал, когда к нему в дом грубо вломились. — Ну? — прогремел мужчина. Пэта еще раз провел рукой по взмокшему лбу и заерзал на стуле, бормоча: — Не знаю, почему я вообще согласился это сделать. — Тебе нужно, чтобы я напомнил? Пэт покачал головой. Он не нуждался в напоминании о том, в каком отчаянном положении оказался. Мужчина молчал: ждал объяснения его неудачи. — Во-первых, — начал Пэт, — в этой дерьмовой маске я ничего не видел. — Ты не опробовал ее заранее? — Конечно, опробовал, но… может она запотела из-за дыхания. К тому же, наш план… все оказалось намного сложнее, чем я думал. Это было труднее, чем ты думал. — Сколько раз мы его проходили? — Знаю-знаю, но убийство Чета Баркера не входило в план. Ты сказал, что не хочешь кровавой бани. Но он преградил мне путь. У меня не было выбора. Необходимость убить его выбила меня из колеи. Можно сказать, сбила меня с толку, — он сделал паузу, ожидая реакции: шепота понимания, ворчание согласия, чего-то ободряющего, но мужчина не дал ему ничего. Пэт понял, что может никогда не вернуться к своему «Джеку» с колой. Он заключил сделку с дьяволом и не выполнил свою часть. Ему хотелось плакать. Он сдержался, но стал заикаться. — Но… но я переступил через Чета и продолжил. Прошел прямо к платформе. — Говорят, что Кроуфорд Хант спас судье жизнь. Правда? Или это враки, что газетенки пишут? — Это правда. Когда я обогнул свидетельское место, он накрывал судью собой. Затем он немного приподнялся и посмотрел на меня через плечо. Я прицелился. Он пнул меня в колено, поэтому я промахнулся. — Недостаточно сильно пнул. Ты смог убежать. Ты сбежал, трус, прежде чем закончил работу. Два звероподобных типа позади придвинулись немного ближе. Пэт почти ожидал, что ему воткнут стилет между лопаток. Но ничего не произошло, поэтому он продолжил. — Я... я действительно запаниковал на секунду или две. Не хотел, чтобы меня поймали. Я уверен, что ты тоже меньше всего этого хотел. Мне нужно было убраться к черту оттуда и снять костюм. Я придерживался плана. Сделал именно то, о чем мы говорили. — Парень, которого убила полиция, как у него оказался пистолет? — Он, должно быть, пришел, как только я бросил вещи и проскользнул в коридор шестого этажа. Я его не видел, но он мог видеть меня. Мы никогда не узнаем. В любом случае, он взял пистолет там, где я его оставил, — Пэт сделал паузу, а затем с надеждой бросился дальше. — Но это сработало в нашу пользу. Верно? Он повернул голову к амбалу с каменным лицом, нависшим над его левым плечом. — Верно? — повторил Пэт, возвращаясь к своему инквизитору. — Полиция думает, что они поймали преступника, и этот мертвый мексиканец не оживет и не скажет им ничего другого. Мужчина, сидевший за столом напротив него, разразился лающим смехом, который был настолько неожиданным, что это было похоже на удар по трахее Пэта. — Это единственная причина, по которой ты еще жив. Это действительно сработало в нашу пользу. Пэт чуть не упал в обморок от облегчения. Возможно, ему все-таки удастся выжить. — Так, значит, мы в расчете? Мужчина угрожающе нагнулся над столом. — Нет, мы не в расчете. Я хотел сказать тебе прямо в лицо, что ты все еще жив только потому, что мне нужна твоя паршивая задница. — Д-для чего? Попробуем еще раз? — Сначала решим пару вопросов. А когда я скажу, закончим с нашим делом. Глава 11 — Мужчина в морге не был стрелком, — Кроуфорд произносил слова медленно, чтобы у Холли не осталось никаких сомнений. Она в ужасе уставилась на него. — Как такое возможно? Он тяжело выдохнул и потер лицо. — Хотел бы я, черт возьми, сам это знать. Она прикрыла рот рукой и держала ее там по меньшей мере полминуты. Кроуфорд дал ей время обдумать то, что казалось немыслимым. — Если ты прав... — наконец сказала она. — Я прав. — ...волновой эффект будет... — Подобен цунами. Она нервно облизнула губы. — Может, ты ошибаешься. Возможно, у него было проколото ухо, а я просто не заметила. — Поверь, я тоже хватался за соломинку, пытаясь убедить себя, что не прав, но ты только что доказала обратное. Сразу же, как только я упомянул про ухо, ты засомневалась. Чего не делала, отвечая на другие вопросы. — Но... — Послушай меня, Холли. — Она распахнула глаза то ли из-за его тона, то ли из-за того, что он назвал ее по имени, но так или иначе он безраздельно завладел ее вниманием. — Ближе, чем я, его никто не видел. Я смотрел прямо на него, когда пнул в колено. Я бы поклялся здоровьем Джорджии, что в его правом ухе не было дырки. — На крыше ты ничего не заметил. — Солнце светило мне в глаза. Кроме того, я был слишком далеко от Родригеса, и сосредоточился на его дрожащей руке с пистолетом, а не на мочке уха. Когда тело окружили полицейские, я не подошел. Увидел его вблизи только сегодня в морге, и сразу понял свою ошибку. Думал, меня стошнит. Она испытующе посмотрела на него. — Ты не можешь винить себя. — Родригес, или как там его звали, не убивал Чета. Он не сделал ничего плохого, кроме как взял пистолет, который ему не принадлежал, и вынес на крышу, когда пошел покурить. — Он угрожал пистолетом даже после того, как ты сказал, что техасский рейнджер. Он дважды выстрелил в помощника шерифа, и это чудо, что он промахнулся. — Ты права. Но теперь ясно, что все это он сделал потому, что был напуган. Его поймали с чужим пистолетом. Когда я сказал ему бросить оружие, он сглупил и не послушался. Потом появился помощник шерифа, и парень запаниковал, — Кроуфорд отвел взгляд в сторону и тихо добавил: — Глупость и паника — паршивые причины для того, чтобы тебя убили. — Ты его не убивал. — Но сделал его мишенью. — Ты старался ему помочь, сделал все возможное. Это была не твоя вина. Кроуфорд мог бы спорить об этом до посинения, но сейчас ему нужно было решить проблему поважнее. Проблему, которая имела далеко идущие последствия и для него, и для Холли. Для нее даже больше. — Меня пугает, что настоящему стрелку все сошло с рук. Это повысило его уверенность в себе, а он и так был чертовски самоуверенным. Она слегка покачала головой. — Я не понимаю. Он посмотрел на нее и тихо сказал: — Тот, кто вчера вошел в зал суда, желая убить тебя, все еще на свободе. Холли переменилась в лице, и еще до того, как заговорила, Кроуфорд понял, что она собирается уйти в отрицание. — Два детектива несколько часов просматривали записи стенограмм моих судебных заседаний. Они также изучили записи судьи Уотерса, и мои из далласской фирмы. Они ничего не нашли. — Потому что искали связь с Хорхе Родригесом. — Даже в этом случае ничто не привлекло их внимания. — Значит, нужно копать глубже, и на этот раз у нас не будет имени, от которого можно оттолкнуться. — Это займет недели. — Или дольше. И прежде чем найдем хоть какую-то зацепку, ты... — он остановился, чтобы подкорректировать то, что собирался сказать дальше. — Ты должна исходить из того, что твоя жизнь в опасности, и действовать соответственно. — Я не собираюсь менять жизнь из-за… — Будь умницей и просто согласись. — «Действуй соответственно»? Это не похоже на то, что ты обычно говоришь. — Верно. Это официальный жаргон. Я бы сказал жестче, но боюсь, обидишься. Но надеюсь, ты поняла мою мысль. Она отвернулась и некоторое время ничего не говорила. — Считаешь, что стрелок хотел отомстить мне? — Да. Это не случайность. Все было тщательно спланировано. Рассчитано до секунды. Он спрятал костюм маляра где-то внутри здания, вероятно, в шкафу напротив зала суда, потом надел поверх своей одежды и подождал, пока начнется заседание. — Потом начал стрелять. — Не все так просто. Если бы он был сумасшедшим, который просто хотел убивать, то стрелял бы по зрителям, пришедшим посмотреть заседание. Он мог бы убить шесть-восемь человек за считанные секунды. Но он этого не сделал. Он целенаправленно шел к судейскому месту, и без раздумий убил Чета, вставшего у него на пути. — Он не ожидал, что ты прикроешь меня собой. — Возможно. В любом случае он быстро понял, что его единственным безопасным вариантом было бежать. Он выскочил из зала суда на лестничную клетку и сделал вид, что поднялся на крышу. Сбросив маскировку, он проскользнул на шестой этаж, вышел в коридор и смешался с толпой. Это был либо блестящий план, либо самый глупый. Но суть в том, что кто-то затаил на тебя такую глубокую обиду, что готов убить, даже рискуя своей жизнью. Есть идеи, кто это может быть? — Я уже сказала тебе прошлой ночью, что ни одной. — Думай! Она резко повернула голову. — Я думаю об этом весь день! Но я клянусь тебе, в моей жизни не было никакой драмы. Не в таком масштабе. — А как насчет твоего конкурента на кресло судьи? Сандерса? — У меня был неприятный разговор с ним вчера. — Где? О чем? Она описала их короткую встречу у лифта. — Полагаю, в его прощальном замечании при желании можно усмотреть угрозу. Ему неприятно, что меня назначили замещать судью Уотерса. — Подожди! Он был претендентом? — Было несколько претендентов, но Грег Сандерс — самый реальный. По сути, я перешла ему дорогу. — И ты только сейчас это говоришь? — с раздражением спросил Кроуфорд. — До сих пор это не имело значения, — в тон ему ответила Холли. — Верно. Значит, Сандерс входит в список. — Какой список? — Возможных подозреваемых. — Стрелок не он! У Грега Сандерса рост не меньше шести футов. — Он мог замаскироваться как-нибудь. Холли на мгновение задумалась и покачала головой. — Ты ошибаешься. Это не в его стиле. Он хочет устранить меня, но прилюдно, чтобы его победа была освещена в прямом эфире в день выборов. — Хорошо, но он все еще в списке. Как и Деннис. — Я же говорила, что мы мирно расстались. Никаких резких слов или угроз, никакой враждебности. Ничего подобного. Кроуфорд все равно собирался его проверить. Бывший жених мог оказаться не таким разумным и утонченным, как она считала. — Есть еще кто-нибудь, с кем ты «скрещивала мечи» профессионально или лично? Она покачала головой. — Родители? Братья и сестры? — Ни братьев, ни сестер. Родители умерли. — Друзья, с которыми поссорилась? — Нет. Насколько мне известно, у меня нет врага, который хотел бы меня убить. Кроуфорду пришлось поверить ей на слово. — Значит, преступник все еще под большим знаком вопроса, так что первым делом нужно найти место, где спрятать тебя на несколько дней. — Извини? — Есть место, где ты можешь залечь на дно? Держаться подальше от посторонних глаз? — О чем ты говоришь? Я не могу прятаться! — Черт возьми, ты должна! — Черт возьми, нет! Если я нуждаюсь в защите, то полиция ее обеспечит. — Местная полиция? — Или офис шерифа. Она до сих пор не видела общей картины. — Холли, любой сотрудник полиции или офиса шерифа является подозреваемым. Все, кто был в здании суда, когда произошла стрельба, являются подозреваемыми, а это десятки сотрудников. Любой, кто якобы пытался задержать стрелка, мог быть самим стрелком. Она прикусила губу. — Сколько полицейских вчера не было на дежурстве? — Не имеет значения. Любой из них может дать правдоподобное объяснение, почему находился в здании. — Верно, но Нил Лестер тщательно проверил бы... — Нил в списке подозреваемых. — Что? Он — ведущий следователь. — И идеальный кандидат на роль стрелка. — Увидев испуганный взгляд Холли, он инстинктивно сжал ее бедро. — Расслабься. Плохая шутка. Это был не Нил. Он и близко не настолько изобретателен, к тому же крупнее и выше стрелка. — И у него другой цвет волос. — Кроме того, какой у него мотив? — Кроуфорд неохотно убрал руку с ее бедра. — Все равно, я хотел бы, чтобы кто-то другой расследовал это дело. Нил скорее бюрократ, чем полицейский. Он мечтает в один прекрасный день оказаться в кресле шефа, а до тех пор хочет быть у шефа на подхвате. Его приоритетом будет в первую очередь прикрыть свою задницу, а не твою. — Как он отреагирует, когда ты ему расскажешь? — Обделается от страха, простирнёт бельишко и пойдет докладывать шефу. Слухи здесь распространяются быстро, и завтра об этом будет знать весь город, а значит, и преступник. Он уйдет в подполье, — понизив голос до шепота, он сказал: — Пока не попытается снова. Холли обхватила себя руками. — Еще не установлено, что целью была я. Кроуфорд не собирался снова спорить по этому поводу. — Кем бы он ни был и каковы бы ни были его мотивы, он убил Чета. Мне нужен этот сукин сын, и я его достану. — Я думала, ты хочешь дистанцироваться от расследования. — Я пытался, но мои шансы получить опеку над Джорджии пошли прахом в тот момент, когда я побежал за стрелком. Не утруждайся, — сказал он, увидев, что она собирается возразить, — мы оба знаем, что это правда. Я в деле, даже если этого не хотел. Нилу это не понравится, но если заартачится, напомню, что мне не нужно его разрешение. В любом случае, его шеф просил меня о помощи. Но прежде нужно убедиться, что ты защищена. — Я не могу откладывать работу и жизнь на неопределенный срок. — Зал заседаний все еще является местом преступления. Ты все равно не смогла бы там работать. — Я могла бы временно воспользоваться другим залом. — И подвергнуть опасности не только себя, но и всех вокруг. Ее плечи поникли. — Как Чета. На мгновение воцарилось молчание, а когда Холли снова заговорила, то продолжила спорить: — Я не могу исчезнуть с глаз общественности. Я баллотируюсь на высокий пост. — Тебя чуть не убили. Все поймут, если возьмешь несколько выходных, чтобы прийти в себя. — И пусть Грег Сандерс изобразит меня трусихой? — Это плохо отразится только на нем. Она опустила голову. — Я могу вообще сойти с дистанции. — Тогда ты действительно будешь выглядеть трусихой. — Это было бы не только из-за стрельбы, — тихо сказала она. — Из-за чего еще? Она бросила на него многозначительный взгляд. Кроуфорд поерзал на сиденье. — Я думал, мы уже все забыли. — Как ты сказал, такое нельзя просто отменить. — Но и влиять на твое будущее это не должно. Я буду молчать. Никто не узнает. — Мы знаем. Ее тон тревожно напоминал разговор с Конрадом и побудил Кроуфорда спорить еще усерднее: — Не дури, из-за такого карьеру не губят. С натяжкой это продолжалось всего две минуты. Мы даже не поцеловались, ради всего святого! — Не имеет значения, длилось ли это несколько минут или весь день. Я нарушила этические нормы. Ты — доверитель в одном из моих незавершенных судебных дел. Нам запрещено даже разговаривать наедине, не говоря уже... — она сделала паузу, а когда заговорила, голос был едва слышен. — Так вот почему ты это сделал? — Прости? Она глубоко вздохнула и посмотрела ему прямо в глаза. — Так вот почему ты пришел ко мне домой? Так вот почему ты это сделал? Кроуфорд очень надеялся, что неправильно ее понял в первый раз. Однако она повторила, и выразилась совершенно ясно. Он начал закипать. — Так вот почему я это сделал? Я? — Ты же понимал, что я не смогу председательствовать на следующем слушании по опеке, после... после... — После того, как трахнула меня на своем диване? — он хмыкнул и понимающе кивнул. — Я все думал, когда же ты соберешься с духом. — Для чего? — Чтобы возложить вину на меня, — теперь Кроуфорд кипел от злости. — Могу задать тот же вопрос вам, судья. Зачем вы это сделали? Может быть, чтобы просто умыть руки и не принимать сложное решение? — он горько усмехнулся. — Я практически слышу, как вы оглашаете решение: «Суд не может отдать этому человеку опеку над дочерью. Он безрассуден, неуравновешен и аморален. Он не может контролировать свои порывы, свой характер и свой член». — Это несправедливо. — Я скажу тебе, что несправедливо. Плакать, уткнувшись мне в грудь, а потом обвинять, что отреагировал на твои «пожалуйста, трахни меня» взгляды. Они сверлили друг друга глазами и не заметили, как к машине кто-то приблизился. От громкого стука в боковое окно оба чуть не подпрыгнули. Холли прижала руку к груди, будто боялась, что сердце выпрыгнет, потянулась к кнопке, чтобы опустить запотевшее окно, но потом вспомнила, что сначала нужно завести машину. Когда окно опустилось и появилось лицо Нила Лестера, Кроуфорд злобно выругался. Нил смерил их по очереди суровым взглядом. — Что ж, это интересно. Глава 12 Они отправились в ночное кафе на окраине города. Кроуфорд ехал впереди, Холли за ним, Нил замыкал. Прежде чем отправится в путь, он напутствовал их строгим предупреждением: «Даже не думайте сбежать», хотя они и не собирались. Клиенты кафе состояли в основном из дальнобойщиков, которые сидели на табуретках у стойки, поглощая жаренную во фритюре еду. Кроуфорд вошел в зал первым и направился к отдельным кабинкам. Он жестом пригласил Холли занять место с боку, сел рядом и постарался не раздражаться, когда она максимально увеличила расстояние между ними. Нил устроился напротив и, заказав три чашки кофе у равнодушной официантки, сказал сквозь зубы: — Я выслушаю объяснения по поводу вашей встречи тет-а-тет, а затем решу, нужно ли известить Ньюджента и отвезти вас на допрос. Холли обиделась. — Это был не тет-а-тет. — Я ведущий следователь по расследованию убийства. Вы важные свидетели. Что вы делали вместе в парке? — У меня такое чувство, что ты наткнулся на нас не случайно, — заметил Кроуфорд. — Верно. Я видел, как вы разговаривали на парковке у здания суда. — Хм. Освежи мою память. Каков максимальный срок наказания за разговоры на общественной парковке? Насмешка Кроуфорда возымела действие. — Когда вы поехали один позади другого, я последовал за вами. — Почему просто не остановили нас? — спросила Холли. — Хотел узнать, почему вы секретничаете. Он не успел сказать больше: официантка принесла кофе. Они отказались от меню, и девушка неторопливо пошла прочь. К кофе никто не прикоснулся. Нил заговорил тихо и сердито, обращаясь к Кроуфорду. — Я следовал за вами до самого парка, но потом пришлось ответить на звонок, и… — он оборвал себя на полуслове. — Я не должен тебе ничего объяснять, а вот ты должен многое объяснить мне. Вы ускользнули под покровом темноты... Кроуфорд рассмеялся. — Прости. Просто никогда не слышал, чтобы кто-то на самом деле говорил «под покровом темноты» с серьезным лицом. Нил упрямо продолжал: — Вчера вы двое были по разные стороны суда, а сегодня что-то бурно обсуждаете наедине в машине полчаса. Тридцать три минуты, если быть точным, — он бросил взгляд на Холли. — С вашей стороны было бы нарушением этики обсуждать его ходатайство об опеке, а значит, вы говорили о стрельбе в суде, — он усмехнулся, глядя на Кроуфорда. — Или ты просто пытался залезть ей под юбку? Холли дернулась, как будто ее ударили. — Как вы смеете... — Мертвый парень в морге не был стрелком в зале суда. Как Кроуфорд и предполагал, это полностью лишило Нила апломба и сделало похожим на парня, чей мир только что пошатнулся, но он и пальцем не шевельнул, чтобы облегчить шок детектива Лестера. Нил посмотрел на Холли. — О чем он говорит? — Именно то, что вы слышали, — натянуто ответила она, — и я боюсь, что он прав. Нил снова обратил взгляд на Кроуфорда. — Когда ты это понял? — Когда увидел тело в морге. — Как? Кроуфорд рассказал. Нил, казалось, испытал некоторое облегчение. — Проколотое ухо? — хохотнул он. — Это твое большое открытие? —М-а-а-аленькая деталь. Большое открытие. Нил напрягся и так же, как Холли чуть раньше, попытаться придумать другое объяснение. — Среди всей этой неразберихи ты просто не заметил дырку у него в ухе. Кроуфорду пришлось повторить ему свои объяснения. — Я полностью уверен, что у мужчины в зале суда не было проколото ухо, а у трупа оно проколото. Это два разных человека, — вспомнив, как пнул стрелка, он сказал: — Посмотри левую коленную чашечку Родригеса. Если там есть синяк, я признаю, что неправ. Если синяка нет... — он поднял руки ладонями вверх. — Это не Родригес стрелял в суде. Нил облизнул губы, перевел взгляд с Кроуфорда на Холли. — Судья, вы сказали, что «боитесь, что он прав». Вы не уверены? — Мистер Хант провел небольшой эксперимент: попросил закрыть глаза и описать стрелка. Я делала это вполне уверено до того, как он упомянул о проколотом ухе. Что подтверждает выводы мистера Хант. — Я спрашивал не об этом, — возразил Нил. — Вы не можете подтвердить его вывод со стопроцентной уверенностью? — Я уверена на сто процентов, иначе не сидела бы здесь, — холодно ответила Холли. Даже если Нил не хотел верить Кроуфорду, слова судьи имели вес. Его лицо побледнело под флуоресцентными лампами, которые гудели с запятнанного потолка. Он вытащил бумажную салфетку из настольного дозатора, промокнул пот с верхней губы, скомкал и отбросил в сторону. — Почему ты не сказал мне, когда мы были в морге? — спросил он Кроуфорда. — На тот случай, если ошибся. Хотел получить подтверждение судьи Спенсер. Я ей позвонил, но она повесила трубку. У меня не было другого выбора, кроме как подкараулить ее на парковке у здания суда и настоять, чтобы она выслушала меня. Это и было причиной нашей тайной встречи, — он сделал паузу, затем сказал: —Ты должен перед ней извиниться. Выглядя немного обескураженным, Нил сказал: — Прошу прощения, ваша честь. Оскорбление было направлено на Кроуфорда, а не на вас. — Тогда вы также должны извиниться перед мистером Хантом. Нил предпочел бы проглотить язык, но Холли не оставила ему выбора. Избегая взгляда Кроуфорда, он сказал: — Это замечание было неуместным. — Твоя искренность ошеломляет, Нил. Мне не нужны твои извинения, мне нужен убийца Чета. И это был не Хорхе Родригес. — Когда сообщу шефу, что наша команда спецназа смертельно ранила не того парня, он потребует объяснений. У тебя они есть? — Подождите, детектив, — сказала Холли, прежде чем Кроуфорд успел заговорить. — Человек, которого мы знаем, как Родригеса, угрожал мистеру Ханту заряженным пистолетом. Он открыл огонь по помощнику шерифа. Был ли он стрелком в зале суда или нет, его нужно было остановить. — Спасибо, судья, но мне не нужна ваша защита, — сказал Кроуфорд, не сводя глаз с Нила. — Ты видел видео с камер наблюдения, установленных на крыше. Родригес вел себя странно. Он заплатил за неправильный выбор своей жизнью, и это чертовски обидно. Но это уже история. Твоя задача сейчас... — Пожалуйста, не говори мне, в чем заключается моя работа. — ...выяснить, где произошла «подмена». Родригес был сообщником стрелка и специально взял вину на себя? Или он просто выбрал неподходящее время, чтобы поднять чужой пистолет, и запаниковал, увидев полицию? И главный вопрос: кто стрелок? Пока не ответишь на эти вопросы, на тебя будет наседать возмущенная общественность и шпынять начальство. И пока не решишь эту проблему, будешь посмешищем. Каково сейчас быть ведущим следователем, придурок? — он подхватил Холли под локоть и встал. — Пошли. Они уже уходили, когда здравый смысл Нила все же пересилил гордость. — Подожди. Что ты знаешь? — Ни черта. — Тогда что думаешь обо всем этом деле? Кроуфорд колебался, затем юркнул обратно в кабинку. Когда они с Холли снова сели — в этот раз не так далеко друг от друга, — Нил жестом показал, что слушает. — Я думаю, что стрелок спрятал комбинезон маляра в шкафу напротив зала суда. Он надел его там и ждал, когда начнется заседание. Как долго он ждал, не знаю. Мы полагали, что он проскользнул незамеченным среди всех этих присяжных, но он мог прятаться там часами. Криминалисты осмотрели шкаф? — Там хранятся ведра, тряпки, швабры. — Другими словами, отпечатков и улик дохера. — Точно. — Возможно, мы не сможем доказать, что стрелок там прятался, но нам и не придется: его ДНК будет на комбинезоне. Конечно, нужен подозреваемый, прежде чем это принесет нам какую-либо пользу, — мрачно добавил он. — Вы узнали, где можно раздобыть такую спецодежду? — Маляра? В этом не было необходимости. Мы думали, что поймали преступника. Я поручу это Ньюдженту. Кроуфорд не верил, что Ньюджент достаточно компетентен, чтобы справиться с этим заданием. — Сейчас стрелок, скорее всего, в сомнениях, насчет того, правильно ли сделал, оставив полиции комбинезон. — Почему он вообще это сделал? — спросила Холли. Кроуфорд задумался. — Может, услышал меня на лестнице и понял, что я поднимаюсь наверх. Лучше оставить маскировку и надеяться на лучшее, чем быть пойманным в ней. То же самое с пистолетом. Он рисковал, бросая его, но понимал, что всех, кого эвакуируют из здания, обыщут, — глядя на Нила, он сказал: — Держу пари, что на пистолете ничего нет. Нил покачал головой. — Чистый. Серийный номер спилен. Мы ждем результатов баллистической экспертизы. — Сомневаюсь, что вы найдете связь с каким-либо другим преступлением. Нил мрачно кивнул. — А как насчет Хорхе Родригеса? — Холли адресовала этот вопрос Кроуфорду. — Он как-то замешан в этом? — Моя интуиция говорит, что нет. А твоя? Нил, к которому он обратился с этим вопросом, оглянулся на него с недоумением. — Я думал, мы решили, что он оказался не в том месте в неподходящее время и совершил фатальную ошибку, но не имел к этому никакого отношения. — Ни черта мы не решили. Это лишь одна из возможностей. Может, стоит начать мыслить нестандартно, Нил. Например, что бедолагу специально подставили, чтобы сбить со следа полицию. — Нет абсолютно ничего, что могло бы подтвердить эту теорию. — Также нет ничего, что могло бы ее опровергнуть. Нам нужно проверить каждую теорию, тебе не кажется? — Нам? Я думал, ты ждешь не дождешься, когда умоешь от всего этого руки? — Мне нужно отчитаться перед миссис Баркер, — сказал Кроуфорд. — Так же, как и перед вашим шефом. Помнишь? Если хочешь пожаловаться на мое участие в расследовании, обсуди это с ним. Нила передернуло от неприязни, но он не мог с этим спорить. Кроуфорд сказал: — Вам все равно нужно как можно скорее идентифицировать Родригеса, чтобы либо опровергнуть его связь с преступником, либо установить ее. И кое-что еще... — Ты указываешь, как мне работать? — Я бы и не мечтал. Но вам нужно поместить под микроскоп всех, кто находился в здании в момент стрельбы. Тщательно допросить каждого эвакуированного человека. И вы не можете использовать полицию Прентисса или персонал офиса шерифа для проведения допроса. — Это исключает сотню офицеров. — Плюс еще одного. — Кто? — Где ты был во время стрельбы? Нил пристально посмотрел на него. — Просто шучу. Но в дополнение к посетителям и людям, которые работают в здании суда, вы должны допросить каждого сотрудника правоохранительных органов и государственного служащего. Каждого. — Ты хоть представляешь, какие последствия это вызовет? — Это наименьшая из моих забот, и должно быть наименьшей из твоих. — В отличие от тебя, я не люблю затруднительных положений и делаю все возможное, чтобы защитить свою репутацию. — В чем, в чем, а в этом я не сомневаюсь. Обычно мне было бы наплевать, каковы твои приоритеты, Нил. Но убийца Чета на свободе. Не говоря уже об угрозе, которую он представляет для судьи Спенсер. Я бы сказал, что это важнее, чем последствия. Но, что я знаю? Это возымело действие. У Ника, без сомнения, нашлось бы больше слов для Кроуфорда, но он взял себя в руки и обратился к Холли: — Вы будете под защитой полиции, пока преступника не поймают. — Как я уже сказала мистеру Ханту, я не собираюсь прятаться. Не хочу доставить удовольствие моему оппоненту на выборах и несостоявшемуся убийце видеть меня напуганной. — Извините, судья, но я знаю, что шеф, мэр, все ваши коллеги, и особенно губернатор, согласятся с тем, что вам следует держаться в тени и иметь круглосуточную охрану. Я немедленно свяжусь с Мэттом Ньюджентом по этому поводу. — Я уже договорился. — Что? Нил и Холли спросили в унисон, но Кроуфорд ответил Нилу. — По дороге сюда я позвонил в наш офис в Хьюстоне. Два рейнджера уже едут. Нил выглядел так, словно мог бы перегрызть бревно пополам. — По чьему приказу? — Моему. Это единственное, что требуется. Кстати, заодно я поговорил с моим лейтенантом, и он с радостью согласился на просьбу твоего шефа, чтобы я присоединился к расследованию. Ну, что, Нил, разочарован, что вытащил меня из постели этим утром? — не дожидаясь ответа, Кроуфорд продолжил: — В любом случае, дело сделано. Рейнджеры будут охранять дом судьи снаружи. — А внутри? — Даже не думайте об этом, — отрезала Холли. — Государственные служащие в крупных городах, включая судей, имеют постоянную охрану, — сказал Кроуфорд. — У нас не мегаполис. — Не будем спорить об этом, судья. Она отступила, но только до некоторой степени. — Хорошо. Но офицеров в моем доме не будет. Я тоже позвонила кое-кому по дороге сюда. Ко мне приедет друг и останется на несколько дней. — Какой друг? — резко спросил Кроуфорд. — Тот, кому я безоговорочно доверяю, — холодно ответила она. Он хотел узнать, кому же она так доверяет, но Нил заговорил первым: — Это хорошо, — он взглянул на наручные часы и поморщился. — Пока еще не поздно, я должен пойти и испортить шефу вечер. — А я провожу судью Спенсер домой и останусь с ней, пока не приедут рейнджеры. Холли, судя по всему, не одобряла этот план, но он не дал ей возразить, выйдя из кабинки. — Еще одно, прежде чем уйдешь, — сказал Нил с самодовольной усмешкой. Кроуфорд понял, что ему вряд ли понравится то, что сейчас услышит. — Твой тесть позвонил мне сегодня днем. Кроуфорд был потрясен, но не подал виду. — Мистер Гилрой сказал, что ты отказался говорить с ним о том, что произошло на крыше здания суда, и спросил, не кажется ли мне это странным. — А тебе кажется? Нил пожал плечами. — Немного. Кроуфорд попытался сдержать гнев. — Я не обязан что-либо говорить Джо. Но главная причина: я слишком устал вчера, после многочасового допроса, чтобы пересказывать все заново. Я хотел вернуться домой и лечь спать. — И это все? Кроуфорд склонил голову набок. — У тебя что-то на уме, Нил? — Сначала я посчитал, что он позвонил, потому что вы недолюбливаете друг друга… — Но? — Но если то, что ты говоришь о стрелке, правда, то это многое меняет. Твоя безрассудная погоня могла стоить жизни невинному человеку. Холли уже описала все причины, по которым Родригес был ответственен за свою собственную трагическую смерть, и Нил сейчас просто подстрекал Кроуфорда. Что было вполне в его духе. Однако намек упал на благодатную почву. Кроуфорда и сам думал о том, что отреагировал слишком поспешно. Но будь он проклят, если даст это понять Нилу. — Не забудь оплатить счет за кофе, — сказал он и повел Холли из кафе. Нил догнал их уже на улице, когда Кроуфорд давал указания Холли: — Проверь заднее сиденье, прежде чем садиться в машину, и не покидай парковку, пока не увидишь, что моя машина позади. Кратко пожелав Нилу спокойной ночи, она пошла к своей машине. Нил уже собирался уходить, но Кроуфорд его остановил и убедившись, что Холли далеко, сказал: — Это важно. Я не хотел говорить при ней. Давай отойдем. Как только они завернули за угол кафе, Кроуфорд ударил Нила в лицо. Детектив отшатнулся, едва удерживаясь на ногах, и прижал руки к разбитой губе. Кроуфорд стряхнул кровь с правой руки. — Еще раз намекнешь, что я хочу забраться ей под юбку или куда-то еще, сделаю из твоих яичек тушенку. *** У дома Холли Кроуфорд вышел из своего внедорожника и внимательно осмотрелся. Они встретились у задней двери. — Подожди здесь, — велел он, вытащил пистолет из кобуры и первым вошел в дом. Он оглядел гостиную, избегая смотреть на диван, прошел по короткому коридору в спальню, которая оказалась вполне традиционной и опрятной, проверил шкаф и заглянул под кровать. Один взгляд в ванную подсказал, что взрослому мужчине там негде спрятаться, но он все равно вошел, потому что в тесном помещении восхитительно пахло Холли. На крючке с обратной стороны двери висел халат, в котором она была прошлой ночью. Выходя, он провел по нему рукой, и его накрыло волной желания. Когда он вернулся на кухню, Холли стояла у открытого холодильника. — Воды? — Да. Спасибо. Она передала ему бутылку и задержала взгляд на разбитых костяшках его правой руки. — Ударился о дверцу машины. Она не поверила, но спрашивать не стала. Кроуфорд вымыл руки в раковине, повесил ветровку на спинку обеденного стула, снял кобуру и положил на стол. Холли наблюдала за ним и задержала взгляд на пистолете в кобуре. — Выдают на работе, — сказал Кроуфорд. — Как и форму. — Иногда я ее ношу, но могу быть и в штатском. — Но его ты всегда носишь? — она кивнула на пистолет. — Это удобно. Но я держу его подальше от Джорджии, когда она у меня дома, — он задумчиво провел кончиками пальцев по искусно украшенной рукоятке пистолета. — Вчера в суд я его не взял, а если бы он у меня был, то не пришлось бы тратить драгоценное время на то, чтобы достать оружие Чета. Возможно, и Чет остался бы жив. Возможно, мне бы удалось задержать стрелка, и Родригес спокойно докурил бы свою сигарету на крыше. Сейчас преступник был бы за решеткой, а Родригес где-то еще, а не в морге. Холли глубоко вдохнула. — Наверное, мы всегда будем спрашивать себя, как все могло бы сложиться, если бы… Он кивнул, но больше ему нечего было добавить. Они стояли и смотрели друг на друга так же, как прошлой ночью. Холли с беспокойством сцепила руки на талии. — Мэрилин скоро должна быть здесь. — Кто? — Мэрилин Видал. Руководитель моей предвыборной кампании. — Друг, которому ты безоговорочно доверяешь? Она кивнула. Кроуфорд испытал огромное облегчение, что не Деннис собирался провести с ней ночь. Но признаться в этом было бы равносильно признанию, что он ревнует. — Ты объяснила ей обстоятельства? — Я не вдавалась в подробности по телефону. Она хотела примчаться сюда еще прошлой ночью, но я ее отговорила, а когда ты заговорил об охране, перезвонила и сказала, что буду признательна если она составит мне компанию. — Какая она? — Каток, под который лучше не попадать. — Не испугается, что есть опасность? Холли рассмеялась. — Она круче любого охранника, которого ты мог бы здесь поселить. «Кроме меня». — У нас с Мэрилин хорошие рабочие отношения. Не сомневаюсь, что мы станем идеальными соседями, — Холли взглянула на настенные часы. — Она скоро должна быть здесь. — Ты это уже говорила. Не терпится избавиться от меня? — Я не это имела в виду. — Я думаю, что именно это. Она раздраженно вздохнула. — Ладно, может быть. Просто все очень неловко. — Как... вернуться на место преступления. Она виновато посмотрела в сторону гостиной. — Не позволяй тому, что сказал Нил, задеть тебя, — сказал Кроуфорд. — Он не дурак. Знал, что нам не обязательно было ехать в парк, чтобы обсудить Родригеса. — Все, что мы ему рассказали, правда. — Верно, но с точки зрения закона это нарушение. Он думает... — Не имеет значения, что он думает. — Имеет, если он думает, что мы спим вместе. — А мы и не спим. Она бросила на него испепеляющий взгляд. — Ты бы назвал это по-другому, потому что у тебя язык вульгарнее моего. — И точнее. Как ни назови то, чем они занимались прошлой ночью, Кроуфорд был готов повторить на бис. Грубый намек Нила его взбесил, но главным образом потому, что он был так близко к правде: Кроуфорд хотел залезть Холли под юбку, и не только туда. Кожа внутренней стороны ее бедер была мягче шелка, а между ними — еще нежнее. — Я голоден, — проворчал Кроуфорд, направляясь к холодильнику. — У тебя есть что-нибудь поесть? — Угощайся. Он нашел на полке деликатесную ветчину и уже нарезанный сыр. Пока выбирал соус, Холли достала хлеб. — Сделай себе бутерброд, — велел он. — Я не голодна. — Все равно поешь. Где тарелки? Она указала на шкафчик и неохотно вынула два ломтика хлеба из упаковки. — Тебе следует уйти до того, как приедет Мэрилин. — Мы уже много раз обсуждали, почему тебе нельзя быть одной. — Он положил ломтик ветчины на хлеб и намазал горчицей. — Но это выглядит так, как будто... — Как что? — он повернулся к ней. — На что это похоже, Холли? Как будто я изо всех сил стараюсь держать руки подальше от тебя? Не думать и забыть о том, что было? — он усмехнулся он. — Даже если это так не выглядит, именно этим я и занимаюсь. А еще я пытаюсь защитить тебя от парня, который хочет твоей смерти, — он перевел дыхание. — И в заключении повторю: я здесь, потому что ты не должна оставаться наедине с собой. — Но и не наедине с тобой. — Очень жаль. Это единственный вариант. — Кого-то другой мог бы меня охранять. — Другие уже в пути, а пока я за них. — Потому что мы… — Потому что я не хочу, чтобы еще одна мертвая женщина была на моей совести! Глава 13 На кухне воцарилась напряженная тишина. Они продолжали смотреть друг на друга, затем, выругавшись себе под нос, Кроуфорд отвернулся и закончил делать бутерброд. Холли тоже сделала себе один и отнесла тарелку к столу. Подождав, пока она сядет, он устроился напротив и жадно набросился на еду. — Ты имеешь в виду Бет? — спросила Холли, отщипнув кусочек хлеба. — Не хочу об этом говорить. Кроме того, ты и так все знаешь. Это есть в моем «досье». — Я знаю, что она погибла в автокатастрофе, ужасной аварии. Поставив локти на стол, он склонился над тарелкой и пробормотал: — Официально. — Ты с этим не согласен? — Мой тесть не согласен. Спроси у него, почему погибла Бет, — подняв голову, он посмотрел на нее холодным и жестким взглядом. — Или ты уже спрашивала? — Нет. — Тогда я облегчу тебе задачу: он винит меня. — Согласно отчету об аварии, Бет ехала со скоростью более восьмидесяти миль в час, потеряла управление и врезалась в столб. Взгляд у Кроуфорда стал каким-то далеким, словно он заглядывал в прошлое и видел ужасную аварию. — Мне сказали, что она умерла сразу. Думаю, нужно быть благодарным хоть за это. — Соболезную, — прошептала Холли. — Спасибо. — Но Джорджия не пострадала. — На ней не было ни царапины. Настоящее чудо. — Так с какой часть полицейского отчета ты не согласен? — Дело не в этом. Несчастный случай — это не просто физика столкновения. Есть человеческий фактор, и в данном случае он сыграл огромную роль. Холли знала об обстоятельствах, но ей хотелось услышать, что скажет мистер Хант… Кроуфорд. Он доел бутерброд, запил глотком воды из бутылки и вытер рот тыльной стороной ладони. Когда молчание между ними затянулось, он бросил на нее угрюмый взгляд. — Что? — Расскажи мне об этом. — Зачем? — Тебе слишком больно об этом говорить? — Нет. — Тогда... — она пожала плечами. Он нетерпеливо передернул плечом. — Бет никогда бы не вышла из дома в ту ночь, никогда бы не села за руль, не превысила бы скорость и не врезалась в столб, если бы отчаянно не хотела добраться до меня. Она даже не переодела Джорджию, просто взяла ее из кроватки, пристегнула ремнями к автокреслу и поехала. Все это было зафиксировано в протоколе. Назначенный судом психолог пришла к выводу, что чувство вины, которое мистер Хант испытывал из-за смерти жены, было таким же глубоким и изнуряющим, как и его горе. По мнению консультанта, он наконец-то простил себя, но, очевидно, не совсем. Шрамы остались навсегда. Он просто научился жить с виной. — Расскажи мне о Халконе. Он задумчиво погладил подбородок. — Вот тебе интересный факт о Халконе. Ударение в его названии должно быть на другую букву, но отцы-основатели города почему-то это проигнорировали. Холли нахмурилась, когда он так неубедительно попытался ее отвлечь. Он раздраженно отодвинул стул и отнес пустую тарелку в раковину. — Можешь прочитать все о перестрелке в Интернете. — Я читала. Он обернулся. — До или после слушания? — До. Хотела точно знать, что там произошло, потому что все началось именно с той стычке между тобой и Мануэлем Фуэнтесом. Он склонил голову набок. — Почему, судья? — Прости? Скрестив руки на груди, он прислонился к стойке. — Предлагаю обмен: я отвечаю на вопрос о Халконе, а ты на мой. Пока Мэрилин не приедет, нам больше нечем заняться, верно? — он красноречиво посмотрел в сторону гостиной. — Итак? Холли бросило в жар, но она научилась держать себя в руках и ответила спокойно, как на заседании суда. — Я начну первой. — Хорошо. — Говорили, что Фуэнтес стал твоей навязчивой идеей. Это правда? — «Чего бы ему это ни стоило». Это прямая цитата из статьи о перестрелке из «Хьюстон кроникл». — И это привело тебя в Халкон. Он на мгновение задумался и начал говорить: — Фуэнтес был на нашем радаре несколько лет. Он переправлял наркотики в США, оружие в Мексику и получал нехилую прибыль. Он был амбициозен, дерзок и безжалостен, устранял любого, кого считал врагом или соперником. Он применял практически средневековые пытки, а потом распространял фотографии своей работы, чтобы терроризировать и запугивать. Мы никогда точно не узнаем, скольких людей убили он и члены его картеля. Бесчисленное множество, буквально. Его необходимо было вывести из бизнеса. — И именно ты должен был это сделал? — Моя очередь задавать вопрос. Почему ты решила занять кресло судьи Уотерс, когда он заболел? Почему не осталась высокооплачиваемым адвокатом, как твой отец? — Вижу, ты тоже искал информацию в Интернет. Он пожал плечами, не выказав ни малейшего раскаяния. — До или после слушания? — Холли повторила его вопрос. — До. Хотел получить представление о том, кто будет решать мою судьбу, — он помолчал. — Но оказалось, что ты… полна сюрпризов. Их взгляды встретились, и Холли опустила глаза. — Мой отец был очень успешным адвокатом защиты в Далласе. — А также приятелем судьи Уотерса. — Они учились вместе. — Но ты пошла по пути судьи, а не своего отца. Почему? — Вообще-то, сейчас моя очередь. До того дня в Халконе ты когда-нибудь встречался с Фуэнтесом? — Нет. Никто не знал, где он жил. Он никогда не оставался надолго на одном месте, и его охраняла целая армия. При этом он был самовлюбленным павлином и опытным саморекламщиком. Манипулировал мексиканскими СМИ, постоянно провоцировал правоохранительные органы по обе стороны границы. Он считал себя неприкасаемым, — мистер Хант сверкнул злобной улыбкой. — Я подумал, что именно так мы его и поймаем. И когда он прокололся, мы его уже ждали. Он оперся о столешницу позади, выпятив бедра. Холли старалась, но было трудно не смотреть, не оценивать, не вспоминать ощущение того, как двигались эти бедра, когда он резко толкался в нее. — Так почему ты пошла по стопам Уотерса, а не отца? — спросил он. Она потянулась за бутылкой с водой и начала откручивать и закручивать крышку. — Седина в бороду, бес в ребро — это про моего отца. Он променял маму на молодую. — Сколько тебе тогда было? — Четырнадцать лет. — Как все закончилось? Я имею в виду его роман. — Для него? Очень хорошо. Он и эта женщина поженились и оставались в браке до самой его смерти. Он нахмурился. — Может ли она быть тем врагом, стоящим за стрельбой? Холли покачала головой. — Я никогда с ней не встречалась. На похоронах отца мы притворились, что другого не существует. — У них были дети? — Чтобы она испортила фигуру? Ни за что. — А как насчет его имущества? — Все досталось ей, так что она не завидует моему наследству, если ты об этом. В любом случае, мы с мамой не оспаривали завещание. Спустя полгода, молодая вдова переехала в Чикаго и связалась с крутым парнем из хедж-фонда, — она еще раз повернула колпачок. — Итак… Фуэнтес вышел из укрытия, чтобы посетить вечеринку. — Это не вопрос. — Не придирайся. — Он приехал в Халкон на день рождения племянницы. — Вечеринка в честь ее пятнадцатилетия. — Большое событие в испаноязычной культуре. Мы решили, что Фуэнтес будет присутствовать, чтобы почтить память своего покойного брата. Он был убит офицером наркоконтроля Эль-Пасо за год до этого. — Ты был назначен ответственным за засаду? — Я распланировал операцию. — В то время ты прослужил Техасским рейнджером чуть больше года. — И провел восемь лет в Дорожно-постовой службе. — И там ты не выписывал штрафы за неправильную парковку, верно? Его брови взлетели вверх. — Ты много чего прочитала в Интернете. Она улыбнулась. — Ты работал в отделе уголовных преступлений на транспорте. — В основном в программе по наркотикам. — Ты арестовал несколько торговцев людьми. — Мелкие сошки. Я хотел отрубить голову змее. Как только мы услышали о предстоящей вечеринке для племянницы Фуэнтеса, я переехал в Халкон. В качестве прикрытия несколько месяцев работал там в магазине скобяных товаров и кормов, и при этом держал глаза и уши открытыми. — Бет была с тобой? — Сейчас не твоя очередь. Она просто посмотрела на него. Он смягчился. — Нет. Она была беременна, и ситуация была слишком опасной. Если бы мое прикрытие раскрыли, Фуэнтес убил бы ее, возможно, до того, как пришел за мной, просто чтобы подчеркнуть свою власть. В то время мы жили в Хьюстоне. Я ездил домой, чтобы повидаться с ней, когда мог. — Ты был с ней, когда родилась Джорджия? Опустив голову, он уставился на носки своих ботинок и на несколько мгновений, казалось, погрузился в воспоминания. — Я был прямо там. Как только пуповина была перерезана, доктор передал Джорджию мне, — он тихо засмеялся. — Я не знал, что такая мелочь может наделать столько шума. Он поднял голову как раз вовремя, чтобы поймать улыбку Холли, и улыбнулся в ответ. Но тут же снова стал серьезным. — Было трудно оставить их, вернуться в Халкон. Бет умоляла меня остаться. Мы даже поссорились. Но Фуэнтес все еще сеял хаос. Мне нужно было закончить работу. — Бет когда-нибудь смирилась бы с этим? — Нет, — ответил он хрипло. — Не думаю, что она могла бы смириться. Затем, внезапно сменив настроение и тему разговора, он спросил, выходила ли ее мать снова замуж. — Она даже ни разу не ходила на свидание. Уход отца подорвал ее уверенность в себе. До самой своей смерти она была очень несчастной женщиной, и ее несчастье было вызвано не только разбитым сердцем. — Чем еще? — Папа знал все лазейки и бессовестно использовал их при разводе. У мамы не было средств, чтобы бороться с ним. Я была слишком молода. Он ушел, не заботясь ни о чем. Для нас с мамой это было непростое время. Когда папа отказался финансировать мою учебу, судья Уотерс разорвал с ним все контакты. — И пришел тебе на помощь. — Он помог мне получить стипендию. Остальное ты более или менее знаешь. Он задумчиво посмотрел на нее. — Я тоже из неполной семьи. Моя мама живет в Калифорнии с мужем номер два. — Ты видишься с ней? Джорджия ее знает? — Примерно раз в два года. Маму нельзя назвать хорошим примером, и Джорджия видит ее недостаточно, чтобы узнать.Что меня вполне устраивает. — А твой отец? — Тот еще сукин сын. — Как и мой. — Хуже. Она легко рассмеялась. — Я называла своего и похуже, поверь мне. Но, — сказала она, подчеркивая уточнение, — он оказал мне услугу. Из-за него я выбрала именно такую карьеру. — Семейное право. Твоя специализация, — он прищурился. — Теперь я понимаю. Ты ведешь личный крестовый поход. Хочешь, чтобы лживые, изменяющие, бросающие и ворующие мужья поплатились за свои преступления. — Я веду личный крестовый поход за справедливость. Ни одна из сторон не должна быть лишена права на справедливость, особенно из-за уловок адвокатов. — Когда председательствуешь на слушаниях по разводу или опеке, твой опыт не влияет на вердикт? — Нет. — Правда? Даже чуть-чуть? Тебе не нравится набирать очки против дорогого старого папы? — Не поэтому я добивалась назначения, и не поэтому хочу быть судьей. Он наклонил голову, как будто сомневался. — Что случилось в тот день в Халконе? Его подстрекательская улыбка исчезла. — Я лично отобрал шесть человек из трех разных агентств. Эти шестеро были опытными офицерами. Задиры. По-своему, такие же безжалостные, как Фуэнтес. Они так же, как я, хотели раз и навсегда его закрыть. — Тебе он был нужен живым или мертвым. — Это было согласовано. Фуэнтес был большой рыбой, — он погрузился в раздумья, и прошло несколько мгновений, прежде чем продолжил: — Одного агента внедрили в компанию поставщика провизии для вечеринок. Остальные из нас расставили сеть вокруг города. Мы ждали весь чертов день на этой адской жаре. Я уже начал думать, что вернемся домой с пустыми руками. Но ближе к вечеру к задней двери зала для вечеринок подъехал грузовик с дребезжащими панелями. Он выглядел как рухлядь, но под капотом был форсированный движок гоночного автомобиля. Фуэнтес выбрался оттуда в костюме стоимостью пять тысяч долларов, весь увешанный золотом с бриллиантами, и в сапогах из страусиной кожи с серебряными носками. — Павлин. Он кивнул. — Четверо телохранителей сопровождали его внутрь. Двое остались в машине. Мы выдвинулись на позицию, планируя убрать Фуэнтеса, когда он вернется к грузовику. Конечно, мы не ожидали, что он или его люди сложат оружие и сдадутся. Знали, что будет перестрелка. Мы просто надеялись нейтрализовать их, прежде чем они причинят ущерб. — Но все пошло не по плану. — Сукин сын, должно быть, сообразил, что если ему устроят засаду, то будут ждать, когда он уйдет. Так что он вышел через главные двери, и застал нас врасплох. — Почему? — Здание находилось в конце тупика. Я не думал, что он позволит загнать себя в угол. — Логично. Он издал резкий смешок. — Фуэнтес бросил вызов логике. Мы были позади зала, возбужденные, заряженные, когда наш агент, тот, что был внутри, начал отчаянно шептать мне в наушник, что Фуэнтес направляется к главной двери. — У меня была миллисекунда, чтобы принять решение: продолжать или отступить. Но если мы его упустим, то... — он встретился с ней взглядом. — Это все, что я обдумал, прежде чем вступил в бой. Он отреагировал так же спонтанно в зале суда, но Холли оставила это наблюдение при себе. — Я покинул свое укрытие и со всех ног побежал к передней части здания, — сказал он. — Когда завернул за угол, увидел Фуэнтеса и его четырех охранников, быстро идущих к лимузину из кортежа, который привез сюда почетных гостей с церковной службы. — Я окликнул Фуэнтеса по имени и представился. Он отвернулся, как будто хотел нырнуть обратно в здание. Я выстрелил ему в голову. И тут весь ад вырвался на свободу. Агент выскочил из зала, и один из телохранителей Фуэнтеса убил его на месте. — В скором времени мы все вступили в перестрелку. Люди Фуэнтеса, находившиеся в машине, были убиты, но до этого они успели ранить агента из наркоконтроля. Он умер во время операции, — он потер глаза. — Жесткий, как кожа для ботинок, но очень приятный парень. У него каждый день был новый анекдот, хотя он не умел их рассказывать: всегда выдавал всю соль шутки. Он убрал руку с глаз, но голову не поднимал, уставившись в пол. — Окончательный подсчет тел: их шестеро, нас двое. Это, не считая трех гостей вечеринки, которые были убиты в перестрелке. — Их убили люди Фуэнтеса, а не твои, — тихо сказала Холли. — Верно. Баллистическая экспертиза это доказала. Но мои критики отвергли это как незначительную деталь. Дело в том, что если бы я не начал перестрелку, то вообще не было бы сопутствующего ущерба. И они правы, — посмотрев на нее, он добавил: — Я был таким же самоуверенным павлином, как гребаный Фуэнтес. Я хотел разобраться с ним, и получил чертовски кровавую разборку. — Ты был ранен. — Да, но я не об этом. — Понимаю, и, тем не менее, в тебя стреляли. — В голень попали. Больно чертовски. Пуля вошла сзади, рядом с костью. Самолет скорой помощи доставил тяжелораненых в ближайшую больницу в Ларедо. Моя травма не представляла угрозы для жизни, поэтому меня отправили вертолетом в Хьюстон. — Бет уведомили, что ты ранен. — Но не сообщили никаких подробностей. Просто сказали, что требуется операция. Она, должно быть, представила, что я истекаю кровью, едва держусь. Она схватила Джорджию и… Остальное мы уже обсуждали. Моя очередь задавать вопрос. Что из этого ты знала вчера, когда пришла на заседание? — Большую часть, без подробностей. Он, казалось, не удивился. — И как это повлияло на твой вердикт? — Я не выносила вердикт. — А если бы вынесла? — Я не могу определить… — Можешь. Она отнесла свою нетронутую тарелку с бутербродом к стойке. — Я говорила тебе неоднократно, начиная с нашего первого разговора прошлой ночью в коридоре полицейского управления. Помнишь? Я тогда... — Он вдруг придвинулся и оказался с ней лицом к лицу. Холли замолчала. — Я помню все, что ты сказала. Но в основном помню, что хотел видеть тебя, когда ты это говорила. У Холли перехватило дыхание. Позже она задавалась вопросом, что было бы дальше, если бы не зазвонил его телефон. Не отводя от нее взгляда, он выдернул мобильный из кармана, ответил, послушал, затем добавил: — Сейчас выйду. — Он вернул телефон в карман и обратился к Холли: — Рейнджеры здесь. На какой машине ездит Мэрилин? Она ответила. — Где твой телефон? Она достала его из сумочки, протянула ему и назвала пароль. Он вошел в ее контакты и ввел два имени и номера мобильных телефонов. — Теперь ты под наблюдением Рейнджеров. Не забывай, — Он вернул ей телефон. — Держи его при себе все время и немедленно звони одному из них, если что-нибудь увидишь или услышишь. Вот для чего они тут. Если передумаешь и захочешь, чтобы один из них был в доме, просто попроси. — В этом не будет необходимости. — В этом не должно быть необходимости. Но если для твоего душевного спокойствия это понадобится, то не медли. И нет ничего постыдного в том, чтобы спать с включенным светом. — Вероятно, я так и сделаю. Они обменялись быстрыми улыбками. Вернув кобуру на место и надев ветровку, он открыл дверь. — Запри за мной. Она кивнула. — С тобой все будет в порядке? — Конечно. Я недолго буду одна. — Хорошо, тогда спокойной ночи. — Спокойной ночи. Несколько секунд он стоял на пороге, затем что-то пробормотал, захлопнул дверь и вдруг толкнул Холли к стене. — Не надо, — прошептала она. — Почему? Что это изменит? Что мне терять? После неудачи с Родригесом, всей этой чертовой неразберихи, у меня нет ни малейшего шанса вернуть Джорджию, верно? — Я не могу… — Верно? — Ты... — Верно? — повторил он, а когда Холли не ответила, кивнул: — Я так и думал. Даже если бы ты смогла преодолеть все остальное, ты никогда не забудешь, что произошло на твоем диване. — Это не имеет отношения... — Чушь! — Я так же виновата, как и ты. — Пару часов назад ты другое говорила. Предполагала, что у меня был скрытый мотив. — Это было неправильно с моей стороны. Я знаю, что ты этого не планировал и сожалеешь о том, что мы сделали. — Ничего подобного! — прорычал он. — Я сожалею только о том, чего мы не сделали. — Опираясь руками о стену, он прижался к ней с безошибочным намеком, наклонил голову и завладел ее ртом. «Черт побери, мы даже не целовались!» — недавно сказал он, и теперь это исправил: яростно, властно. И Холли позволила. Его язык был диким и своенравным, но потом смягчился. Страсть сменилась нежностью, и это было еще более губительно. Движения его языка стали менее агрессивными, но гораздо более интимными. Затем со стоном он оторвался от ее губ, но только для того, чтобы зарыться одной рукой в волосы, а второй обнять за талию. В ответ Холли обхватила его руками. Так они и целовались, держась друг за друга, пока Кроуфорд не поднял голову. Заглянув ей в глаза, он оттолкнулся от стены и вышел за дверь, закрыв ее за собой с громким стуком. *** Руки у Пэта Коннора дрожали, когда он набирал номер на одноразовом телефоне, который ему дали специально для этой цели: сообщить плохие новости Ответили после двух гудков. — Что? Пэт съежился. — Я подумал, что тебе следует знать. Все, кого эвакуировали из здания суда, будут снова допрошены. — Откуда знаешь? — Распоряжение сверху. Пришло от начальника полиции около часа назад. Они собираются допросить всех: полицейских, судей, чиновников, и допрос будут проводить офицеры со стороны. На другом конце провода воцарилось продолжительное молчание. Пэт не выдержал и сказал: — Есть только одна причина, по которой они пошли бы на все эти сложности. — Они знают, что взяли не того человека. Пэт понял, что мудрее будет промолчать. Он сделал то, что ему было приказано: держать глаза и уши открытыми. Он надеялся, что это предупреждение снимет его с крючка, и был глубоко разочарован, услышав: — Постарайся, чтобы мне не пришлось тебя долго искать, когда понадобишься. Глава 14 Кроуфорд остановился рядом с темным внедорожником, похожим на его собственный. Водитель опустил тонированное стекло, и появилось лицо, профиль которого походил на тот, что изображено на пятицентовой монете коренных американцев. Суровому профилю было под стать и имя: Гарри Лонгбоу ( прим. редактора : в дословном переводе «длинный лук» ). Гарри проследил свою родословную до команчей: свирепого племени индейцев, которые терроризировали набегами поселенцев и воевали с первыми техасскими рейнджерами. Рейнджеры выстояли. Гарри шутил, что не стал бы держать зло против агентства, если бы против агентства не выступали его гены. Он был одним из немногих избранных Кроуфордом для операции в Халконе. — Привет, Кроуфорд. — Спасибо, что пришел. — Они убили не того парня? Паршиво. — И не говори. — Судья внутри? — И пока одна, так что не моргай. Это Сейшнс? — Кроуфорд кивнул на машину, припаркованную в дальнем конце улицы. — Ему не терпелось куда-нибудь уехать. Жена делает ремонт и заставляет его смотреть образцы обоев и ковров. Уэйн Сейшнс был таким же опытным офицером, как и Гарри, с которым Кроуфорд часто сотрудничал. Также он был гением в компьютерах и никогда не расставался со своим ноутбуком. Оба были надежными людьми. Кроуфорд предупредил Гарри о скором прибытии Мэрилин Видал и сообщил марку ее машины. — Любые другие транспортные средства, считайте подозрительными. На этой улице никто не живет, кроме судьи Спенсер и пожилой дамы в главном доме. Кстати, у старушки три кошки. Передайте это Сейшнсу. Не перепутайте бродячую кошку с нашим преступником. — Последнее, что тебе нужно, это чтобы мы ловили кошек старой леди. Кроуфорд отсалютовал ему, когда отъезжал. Улицы были пусты, ничто не казалось даже отдаленно угрожающим, но чем дальше он удалялся от дома Холли, тем сильнее становилось желание вернуться. Как бы надежны ни были Гарри и Уэйн, он хотел сам присматривает за ней и защищать. — Профессиональная объективность, черт возьми, — пробормотал Кроуфорд. Со времен Бет он никогда так не целовал женщину. Что было волнующим и тревожным в равной мере. Последние четыре года он добровольно расплачивался за ту роль, которую сыграл в несчастном случае, унесшем жизнь Бет. Но теперь знал то, чего не знал сутки назад: самоотречение легко дается только, если ты равнодушен к тому, в чем сам себе отказываешь. Отказывать себе в том, чего страстно желаешь было гребаной пыткой. Когда он завязал с выпивкой и драками в барах, доброжелательные друзья начали предлагать познакомить его с подходящими женщинами, говоря что-то вроде: «Бет не хотела бы, чтобы ты до конца жизни был один». На что он обычно отвечал: «Откуда, черт возьми, ты знаешь, чего бы хотела Бет?» Это был обоснованный, но не имеющий ответа вопрос. Даже он, не знал, чего бы хотела Бет. Однако самоотречение казалось ключом к искуплению. Кроуфорд не врал Холли, когда сказал, что брал женщин в постель, только когда становилось совсем невмоготу. Эти «отношения» заканчивались, едва начавшись, и, черт возьми, он всегда заботился, чтобы его «одноразовые» связи не привели к «долгосрочным» последствиям. Но прошлым вечером, стоило прикоснулся к Холли, как его захлестнуло желание, столь же неудержимое, как лавина. Быстрый секс его не утолил. Кроуфорд хотел от нее большего, и не только секса. Он хотел нормальных отношений с ухаживаниями, долгими разговорами и всем прочим. Но судья Спенсер совершенно, абсолютно под запретом. Если он продолжит прижимать ее к стенам и целовать, то может попрощаться даже с призрачным шансом вернуть Джорджию. Кроуфорд не мог этого допустить. Скорее потухнет солнце, чем он добровольно откажется от борьбы за своего ребенка. Он — не Конрад. Действуя в соответствии с этим решением, Кроуфорд притормозил на обочине, включил аварийку и потянулся за телефоном. Холли ответила после второго гудка. — Алло? — Это я. — Я поняла. На экране высветилось твое имя. — Подруга приехала? — Нет. Что-то не так? Кроуфорд прикрыл глаза рукой. — Я не должен хотеть тебя, Холли. Но хочу. Черт возьми, я так тебя хочу! Сложность в том, что я не могу быть с тобой, если надеюсь получить опеку над Джорджией. — Понимаю. «Это вряд ли». Долгое время они молчали, прислушиваясь к дыханию друг друга. Наконец он прохрипел: — До свидания, Холли. — До свидания... Он мог поклясться, что она собиралась произнести его имя, когда оборвала себя и закончила звонок. *** — Кроуфорд Хант. От его имени так и веет мужественностью. Какой он из себя? Мэрилин Видал, несмотря на гламурно звучащее имя, не украшала свои простые черты лица макияжем. Она вела свой бизнес из Далласа, но работала почти в каждом штате, продвигая кандидатов на различные политические должности, но только в том случае, если твердо верила в их победу. Она не тратила время на неудачников, терпеть не могла нытиков и дураков, но давала дополнительные очки клиентам, которые могли хладнокровно и красноречиво лгать. Холли этого не умела, и вопрос о Кроуфорде напомнил ей двусмысленность их положения. После его ухода она поклялась выбросить халат, в котором была прошлой ночью, но когда вышла из душа, то потянулась именно за ним. Она также решила при первой же возможности выбросить диван. Тем не менее, сейчас именно на нем она свернулась калачиком, прижимая к груди подушку. Холли могла бы многое рассказать Мэрилин о Кроуфорде Ханте. Например, что он носит потертые джинсы на пуговицах, что темно-русые волосы на его груди густые, но удивительно мягкие, что он эротично рычит в муках страсти, и что из-за его недавнего телефонного звонка (по сути, это было прощание) ее охватило чувство потери, а не облегчения. Но, конечно, ничего из этого Холли не сказала, а просто ответила: — Не знаю... Он похож на полицейского. Она потерла точку между бровями. Этот жест говорил, как сильно она напряжена. Мэрилин пробыла под ее крышей всего десять минут, а Холли уже пожалела, что ее пригласила. Мэрилин, казалось, высасывала из окружающих жизненную силу. Трудно сказать, было ли это «перекачивание энергии» преднамеренным, или Мэрилин не знала о своей особенности. Холли склонялась к первому. — Я сильно удивлена, что журналисты не разбили лагерь на твоей лужайке, — призналась Мэрилин, наливая водку, которую привезла с собой, в высокий коктейльный бокал. — Это маленький город. — Тем не менее, вчера твое имя было во всех новостях. Холли устало кивнула. — Миссис Бриггс весь день отбивалась от звонков репортеров. Наконец я опубликовала заявление. По сути, в нем говорилось, что мне нечего добавить к брифингу представителя полиции. — Мы изменим это завтра. Пришло время выйти из-под прикрытия и сделать публичное заявление о сумасшедшем, который расстрелял твой зал суда. Такая возможности выпадает далеко не в каждой предвыборной кампании. — Эта «возможность» стоила жизни двум мужчинам. — Верно. Это большая драма, и нужно этим воспользоваться. Жаль, что ты никого не предупредила о своем визите к вдове. Это вызвало бы большой резонанс в прессе. Теперь Холли жалела, что рассказала о том, что ходила с соболезнованиями к жене Чета. Мэрилин, очевидно, прочла неодобрение в ее взгляде. — Ладно-ладно, — сказала она, размахивая незажженной сигаретой. — Я бесчувственная сука, но прошло полтора дня с момента стрельбы. Нам нужно начинать готовиться к выборам. — Расследование еще продолжается, и мне нельзя… — Что там расследовать? Они поймали парня. Холли не стала ее поправлять. Как и весь остальной мир, Мэрилин узнает обо всем завтра. Холли ожидала взрывной реакции, и она была слишком измотана, чтобы справиться с этим сегодня вечером. Мэрилин наливала себе вторую порцию. — Завтра тебе нужно выглядеть соответственно опечаленной, и в тоже время решительно настроенной, что вчерашняя трагедия больше никогда не повторится. «Только не в моем зале суда. Только не в моем округе». Сделай это лозунгом своей кампании. — Другими словами, используйте это. — Черт возьми, да. Но… Вот, — она вытащила местную газету из набитого портфеля и положила на кофейный столик. — Я увидела это в круглосуточном магазине, когда остановилась купить сигарет. Чертов Грег Сандерс уже этим пользуется. На фотографии, сопровождающей статью на первой полосе, ее противник был запечатлен с кулаком, поднятым высоко над головой. — Он похож на огнедышащего проповедника-евангелиста, — сказала Холли. — Полагаю, снимок был сделан, когда он сеял семена сомнения в моем прошлом. Нет никаких оснований для его хитрых намеков. Кто воспримет его всерьез? — Избиратели. — Ты читала слова губернатора Хатчинса? Он остается при своем решении назначить меня. — Конечно. В типичной официальной манере он прикрывает свою задницу, — Мэрилин пристально посмотрела на нее. — Ты все еще хочешь сохранить эту должность или нет? — Конечно, хочу. — Тогда лучше соберись — Ради всего святого, Мэрилин, сделай мне поблажку. Если я не такая, как прежде, то потому, что устала до изнеможения. У меня были изнурительные два дня. Я... — О, бла-бла-бла. Я не твоя мать, не твой лучший друг и наперсница. Я руководитель твоей предвыборной кампании, и готова сделать все, чтобы ты ее выиграла. Ты мне за это платишь. — Я выиграю. — Нет, если будешь слишком мягкой. Разглагольствования твоего оппонента нелепы, но ты должна противостоять этому. Иначе будет выглядеть, словно в твоем прошлом есть что-то темное. — Она задумчиво посмотрела на Холли. — Я надеюсь, что это не так. Ты и Уотерс?... Холли просто сверкнула глазами. — Ладно. Ваши отношения были чисты, как свежевыпавший снег. — Так и было. — Сандерс не собирается преподносить нам неприятный сюрприз, верно? Психическое расстройство в подростковом возрасте? Бушующая клептомания? Дитя любви? Незаконный роман? Щеки у Холли вспыхнули, когда она осознала, что лежит на том самом диване. Но она покачала головой в ответ на вопрос Мэрилин. — Хорошо, тогда необходимо официально заявить, что ты понятия не имеешь, почему этот псих устроил стрельбу, и что это не имеет к тебе никакого отношения. Ты возмущена убийством судебного пристава. Твоего судебного пристава. Это твоя личная потеря. У тебя разбито сердце. — Так и есть. — Тогда так и скажи! Очень жаль, что Сандерс опередил тебя, создав фонд для вдовы и внуков. — Безвкусное притворство. — Конечно, но это дало ему платформу, — она сделала глоток водки. — Нам нужно шоу. Нам нужно... — Мне нужно поспать, — Холли положила подушку на место и встала. — Я больше не могу об этом говорить. — Я собираюсь немного полежать, поразмышлять. — Комната для гостей крошечная, но там есть все, что нужно. Спокойной ночи. — Он может быть нам чем-нибудь полезен? Холли остановилась и обернулась. — Кто? — Техасский рейнджер. Будет ли он хорош перед камерой? Холли запаниковала при мысли, что Мэрилин заговорит с Кроуфордом о «шоу», чтобы продвинуть предвыборную кампанию. — Точно нет. — Он герой. — Но славы не ищет. Даже наоборот. Он тоже избегает внимания, и хочет защитить от всего этого дочь. Мэрилин нахмурилась. — Тогда это не весело. — Уверяю тебя, это совсем не весело. Оставь его в покое. Все еще задумчиво хмурясь, Мэрилин бессознательно сунула сигарету в рот и потянулась за зажигалкой. Холли строго добавила: — И не кури в доме. *** — Кроуфорд, я бы хотела, чтобы ты вначале звонил. Я уже уложила Джорджию. Грейс открыла дверь, одетая в халат и тапочки. Было еще не так поздно, но она выглядела необычно усталой, и, очевидно, была не слишком рада его видеть. Даже не пригласила войти. — Как она? — Отлично. Я позволила ей досмотреть новый фильм. К тому времени, как он закончился, Джорджия почти заснула. Джо пришлось отнести ее в постель. — Тогда я не буду ее будить. Вообще-то, я пришел повидаться с Джо. — Сейчас не самое подходящее время. — Его теща начала нервно скручивать пальцы. — Мы как раз собирались спать. Мы еще не совсем оправились после вчерашнего. — Я тоже. — Тогда ты согласишься, что лучше нам... — Что? — Держаться на некотором расстоянии. — Почему? — Потому что ничего хорошего не выйдет из того, что вы двое наброситесь друг на друга. — Не могу не согласиться, но не уверен, что Джо придерживается того же мнения. Иначе зачем он звонил Нилу Лестеру и задавал вопросы о моем «странном» поведении? — Впусти его, Грейс. Резкий голос Джо прорезал темноту прихожей, и через секунду он сам появился в поле зрения. В отличие от жены, он был так же чопорно и безупречно одет, как и всегда. «Может, он и спит так?» Грейс неохотно отошла, впуская Кроуфорда, затем, поймав многозначительный взгляд мужа, извинилась и удалилась в их спальни в задней части дома. Они с Джо скрестили взгляды. — Ты бряцаешь саблями, Джо. — Я предупреждал тебя о драке. — Между нами говоря. Зачем ты донес о нашем разговоре Нилу? — Твой отказ говорить о Родригесе... — Я не отказывался, а отложил разговор. — ...заставил меня задуматься, как ты справился с этой ситуацией. — Почему ты меня об этом не спросил? — Я считал, что это дело полиции. — Черта с два. Это был дешевый способ добраться до меня. Недостойный тебя, Джо. — Я использую любые средства, чтобы удержать Джорджию. — Именно это меня и беспокоит. В итоге пострадает Джорджия. — С чего бы? — Ты говорил гадости обо мне в ее присутствии? — Я не обязан перед тобой отчитываться. — Когда дело касается Джорджии, обязан. — Нет, пока у меня все еще есть законная опека. Кроме того, я говорю о тебе только правду, и твоя дочь должна это услышать. — Думаешь, что завоюешь ее любовь, обливая меня грязью? — Вот что я тебе скажу: ты можешь поднять этот вопрос в следующий раз, когда будем в суде. — Вот что я тебе скажу, Джо, — огрызнулся Кроуфорд, — без шансов. Я не допущу, чтобы Джорджию привели на заседание. Не могу поверить, что ты втянул пятилетнего ребенка в соревнование по борьбе между тобой и мной. — Вот как ты думаешь? — фыркнул Джо. — А это не так? Одна из главных причин, почему ты не хочешь, чтобы я стал опекуном — просто назло мне. — Это не так. Я хочу лучшего для своей внучки. — Прибереги это для судьи. Прибереги это до того момента, когда будешь под присягой. Если рвешься в бой, я готов. Но давай проведем это в суде. Кроуфорд подошел к нему на шаг. Джо остался на месте, но так как был ниже ростом, ему пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть Кроуфорду в лицо. — Но, если ты продолжишь говорить в присутствии Джорджии, что я во всем виноват... — Так и есть! Бет была бы жива, если бы не ты. — Если ты настаиваешь на том, чтобы сделать нашу ссору личной, я сделаю тебе одолжение. Четыре долгих года я терпел твое дерьмо ради Грейс. Ради Джорджии. Но надави на меня посильнее, и потеряешь не только Джорджию, но и то, что ценишь еще больше. — Нет ничего, что я ценил бы больше. — Есть. Кроуфорд говорил тихо, но настойчиво, и Джо впервые на его памяти выглядел неуверенным. Но щель в его броне закрылась так же быстро, как и появилась. Он выпятил подбородок. — Как ты смеешь угрожать мне, ты... — Папочка? — Кроуфорд оторвал взгляд от тестя. Джорджия вышла из своей спальни в коридор и настороженно смотрела на них. Она почувствовала гнев между ними, и вместо того, чтобы побежать и поприветствовать его, нерешительно остановилась. Кроуфорд обошел тестя и натянул на лицо улыбку. — Кто это тут у нас такой заспанный? — Вы с дедушкой ругаетесь? — Нет. Мы просто разговаривали. — В ночной рубашке, с растрепанными светлыми кудрями, она выглядела такой милой и уязвимой, что у него защемило сердце. Подхватив на руки, он отнес ее в спальню, устроился в кресле-качалке и посадил малышку к себе на колени. — Я слышал, ты смотрела новый фильм. Джорджия прижалась к его груди. — Бабушка купила, когда мы ходили в магазин. — Он о принцессе? — Она живет в замке. Но в крыше есть дыры. Злые птицы залетают через них и пугают ее. — Она живет там одна? — Ее мама на небесах, как и моя. Она редко говорила о том, что у нее нет матери, но каждый раз это было похоже на удар в самое сердце. — А как насчет ее папочки? — Он забавный. У него есть бакенбарды. — Бакенбарды? Может, и мне отрастить? Большие, густые бакенбарды. Как тебе идея? — он наслаждался ее хихиканьем, уткнулся носом в шею и, пощекотав, сказал: — Ты моя принцесса, и я люблю тебя. — Я тоже люблю тебя, папочка. Ты действительно собираешься отрастить бакенбарды? — она сморщила носик и выглядела так чертовски мило, что он громко рассмеялся. Следующих четверть часа он крепко прижимал ее к себе. Только вчера он отправился в суд, надеясь, что все закончится тем, что он навсегда переселит ее в новую спальню. Получается, что розовая комната еще некоторое время будет пустовать. — В следующий раз, когда останешься у меня ночевать, тебя ждет большой сюрприз, — сказал ей Кроуфорд. — Какой? — Не скажу, иначе это уже не будет сюрпризом. Но я дам тебе подсказку. Он розовый, — прошептал он на ухо. Джорджия сделала несколько предположений, затем широко зевнула. — Вам пора спать, юная леди. — Он отнес ее к кровати и подоткнул одеяло. Джорджия перевернулась на бок и пробормотала в подушку: — Я уже помолилась. — Хорошо, — он поцеловал ее в щеку. — Спи крепко. В коридоре перед ее спальней Джо ждал, как часовой. Намек на то, что Джорджию нужно защищать от него, привел Кроуфорда в ярость. Но он не поддался, главным образом потому, что Джо будет приятно видеть его расстроенным. — Джо, приготовься к потрясающей новости. Он рассказал ему о том, что Родригес не был стрелком. Джо сохранил военную стойкость, но несколько раз быстро моргнул. — Как ты это обнаружил? — Это дело полиции, — сказал Кроуфорд, получая удовольствие от того, что бросил собственные слова Джо в ответ. — Единственная причина, почему я тебе это рассказал: вас с Грейс могут вызвать для нового допроса. Джо с презрением оглядел его с головы до ног. — Бедствия, которые ты приносишь, никогда не перестают меня удивлять. Кроуфорд обошел его, открыл входную дверь и оглянулся: — Не дави слишком сильно, Джо, или, клянусь, ты пожалеешь. Глава 15 Утром сотрудник по связям с общественностью полиции Прентисса выступил с обращением о том, что человек, убитый офицерами спецназа на крыше здания суда, не был тем, кто несколькими минутами ранее открыл огонь в зале судьи Спенсера. И эту новость подхватили все каналы и радиостанции. Вот так просто Кроуфорд перестал быть героем. Но его это не расстраивало. Он не хотел быть героем, но его чертовски раздражало, что его имя опять попало в новости. После перестрелки в Халконе он надеялся, что больше такого никогда не случится. Он знал, что впереди его ждет долгий и утомительный день, но по крайней мере Холли была в безопасности. Гарри сообщил, что ночь прошла без происшествий. Предпочитая работать в одиночку и из своего собственного офиса, а не в полицейском управлении, он поехал в здание Дорожно-постовой службы, где располагалось местное отделение Техасских рейнджеров. На стоянке маячил одинокий фургон телестанции «Тайлер». Находчивый репортер и его оператор выскочили, когда Кроуфорд вышел из своего внедорожника и зашагал к служебному входу. Они бежали рядом, практически тыкая ему в лицо микрофон, но Кроуфорд ничего не сказал, даже: «Без комментариев». Полицейские штата и гражданский персонал смотрели на него либо с опаской, либо с откровенным любопытством. Одна из сотрудниц отдела выдачи водительских прав робко подошла к нему в общем кафе-баре и сказала, что ее молитвенный кружок внес его имя в свой список. Он поблагодарил ее, хотя и боялся спросить, о чем они молились: о отпущении его грехов или о проклятии. Не успел Кроуфорд устроится в своей кабинке, как зазвонил мобильный. Он посмотрел на определитель номера, увидел, что это городской номер Конрада, выругался, но ответил. — Лучше бы это была новость, что ты сдох. — Тебе не настолько повезло. На самом деле ты самый невезучий говнюк, с которым я когда-либо сталкивался. — Таким уж я родился. Наверное, твои гены. — Разве нет заповеди о почитании своих родителей? — Ты не должен связываться со мной, если это не чрезвычайная ситуация. — На мой взгляд, это соответствует требованиям. Парень с крыши оказался не тем парнем. Это был секрет, который съедал тебя вчера, верно? Ты уверен в этом? — Да и да. — Я восхищаюсь твоей честностью. — Что ты знаешь о честности, кроме того, как это пишется? Конрад пропустил колкость мимо ушей. — Как ты и предсказывал, это вызвало бурю дерьма, и ты в ее центре. — Я же говорил тебе. — И Нил Лестер получает свою долю. Он обвиняет тебя? — В кулуарах. Но он не может оспаривать, что Родригес отказался бросить оружие и открыл огонь по помощнику шерифа. Это сняли камеры наблюдения на крыше. — И что теперь? — Я выдержу это и сделаю все, что в моих силах, чтобы поймать настоящего убийцу. — Это лучше, чем сидеть весь день в офисе перед компьютером. — Я выполняю важную работу за этим компьютером, и при этом не рискую жизнью. — Ты рискуешь умереть от скуки. — Возможно, — пробурчал Кроуфорд себе под нос. — Что-что? — Ничего. Мне нужно идти. — Нужна какая-нибудь помощь? — С чем? — С делом о стрельбе. — Твоя помощь? — Кроуфорд усмехнулся. — Нет. — Я мог бы провести исследование. — Чего? — Возможных подозреваемых. Сколько врагов может быть у молодого судьи? — Она говорит, что ни одного. — Может она лжет? — Может, но я так не думаю. — Любой, кто был в здании суда в то время... — Мы знаем об этом, Конрад. — Это в общей сложности — сколько человек? — Больше двухсот. Кроуфорд был обескуражен цифрой, когда Нил отправил ему список имен по электронной почте вчера поздно вечером. Повезло еще, что утренние слушания закончились до двух часов. В противном случае число было бы еще больше. — Двести? — Конрад присвистнул. — Есть какие-нибудь зацепки? — Мы расследуем несколько. — Не пытайся врать. У тебя ничего нет. На самом деле у Кроуфорда кое-что было: небольшое несоответствие, о котором нужно было сообщить Нилу, а этот разговор ему мешал. — Пока, Конрад. — Знаешь, это напоминает одно дело, которое у меня было. — Древняя история. — Женщина была зарезана ножом в воскресенье утром в подвале церкви, где она делала цветочную композицию для алтаря. Никакого очевидного мотива. Все подозреваемые — члены церкви, неистово верующие. С чего ты бы начал искать убийцу? — Конрад, у меня нет времени на... — Угадай, кто ее убил? — Мне наплевать. До свидания. — Я хороший следователь. — Ты хороший пьяница. — Я не притрагивался к выпивке уже... — Шестьдесят два дня и отсчет продолжается. — Шестьдесят три. — Я занят. — Вот почему ты должен позволить мне немного поработать для тебя. — Не звони мне больше. Он повесил трубку и позвонил Нилу на мобильный, но включился автоответчик. Тогда он набрал номер полиции, и в конце концов на линии оказался Мэтт Ньюджент. Кроуфорд сразу перешел к делу. — Сколько имен в вашем списке людей, которых эвакуировали из здания суда? — Считая всех? — Да. — Двести семь. — А без сотрудников полицейского управления, суда и офиса шерифа? — Хм, — Ньюджент произвел вычисления и сказал: — Семьдесят пять. — А должно быть семьдесят шесть. Не хватает имени одного гражданского. Кроуфорд слышал, как Ньюджент снова упражняется в арифметике. — Точно, — пробормотал он. — Боже, ты прав. — Если увидишь Нила до того, как я до него дозвонюсь, пусть он наберет меня. Кроуфорд отключился и развернулся на стуле, собираясь пойти за горячим кофе, но обнаружил в дверях своего адвоката. — Что привело тебя сюда? — Мы можем поговорить там, где у стен нет ушей? — спросил Билл и, посмотрев на открытое пространство между кабиной и потолком, добавил: — Или там, где вообще есть стены? Озадаченный неожиданным визитом, а также его нехарактерно сдержанной манерой Мура, Кроуфорд забыл о кофе и повел его в кладовую, которая в настоящее время не использовалась. — Не я просил о встрече, так что даже не думай, что я оплачу твое время. — Это за счет заведения. Это было еще более странно. Обычно даже двухминутный телефонный звонок включался в счет. Мур прикусил внутреннюю сторону щеки, словно пытаясь решить, как лучше всего начать, и наконец сказал: — Как думаешь, чем бы вчера закончился суд, если бы не весь этот хаос? — Мое прошение об опеке отклонили бы. Адвокат кивнул, как будто это совпало с его прогнозом. — Как твой адвокат, я советую ничего не говорить о слушании, и вообще об опеке. С этого момента, если кто-нибудь спросит об этом, направляй их ко мне. — Раздаешь бесплатные советы? Это на тебя не похоже, Билл. Что происходит? Понизив голос, Мур сказал: — Нил Лестер позвонил мне сегодня утром, и пытался выведать у меня информацию. — Обо мне? — Похоже, его не удовлетворило объяснение, почему ты бросился за стрелком. — Разве это не очевидно? — Не для него. Он также не уверен в том, что действительно произошло на крыше, особенно теперь, когда только ты (Нил это подчеркнул) утверждаешь, что Родригес не был стрелком. — Судья... Мур поднял руку. — Нил сказал, что она подтвердила проколотое ухо, но он почувствовал, что она сомневается. Кроуфорд вспомнил их долгий разговор в закусочной. — То, что он почувствовал, было не сомнение, а злость. Она была в бешенстве. Адвокат приподнял бровь в безмолвном вопросе. — На Нила, из-за его скабрезных намеков. — Мур выдержал его пристальный взгляд, так и не опустив бровь. — Ладно, и на меня. — За то, что произошло, когда вы были одни в припаркованной машине в течение тридцати трех минут? Кроуфорд выругался себе под нос. Он ударил Нила недостаточно сильно. — Нил сказал «под покровом темноты»? — Что-то близко к этому. — Это все по моей вине, Билл. — Твоя галантность заставляет меня нервничать еще больше. Я не буду спрашивать, что вы двое делали в той машине, потому что не хочу этого слышать. Точно так же, как я хотел слышать, как утром в день слушания ты говорил о подкупе, если судья не примет решение в твою пользу. Кроуфорд рассмеялся. — Давай, Билл. Это была шутка. — Сержант Лестер может не увидеть в этом юмора. Кроуфорд перестал улыбаться. — Подожди. Ты хочешь сказать?.. Нил намекает, что я имею какое-то отношение к покушению на Холли? И снова бровь адвоката взлетела вверх. — Значит, теперь она просто Холли? — Отвечай на чертов вопрос. — Да. Он упоминал о такой возможности. — И ты принимаешь это всерьез? — Как смерть и налоги. И тебе тоже следует. Кроуфорд пристально посмотрел в немигающие глаза Мура, затем упер руки в бока и медленно обошел замкнутое пространство. Пройдя полный круг, он сказал: — Мне не хватит времени, чтобы перечислить все причины, по которым это чертовски смешно. Не в последнюю очередь из-за того, что я работаю над этим делом вместе с ним. — Ты знаешь поговорку о том, что лучше держать своих врагов поближе? Уверен, Нил тоже ее знает. Билл подробно, используя прямые цитаты, пересказал теорию Нила. Он все еще говорил, когда зазвонил мобильный Кроуфорда. Гарри Лонгбоу — высветилось на экране. Кроуфорд поднял палец, останавливая Мура на полуслове. — Прости, я должен ответить. — Он принял вызов: — Привет. — У тебя включен телевизор? — Нет. — Тебе это не понравится. *** Через пять минут после звонка он въехал на парковку у здания суда. Увидев временное ограждение и заместителей шерифа, проверяющих всех, прежде чем впустить в здание, Кроуфорд несколько успокоился. Учитывая, что сказал ему Билл, он ожидал, что его остановят и обыщут, но один из помощников шерифа просто пропустил его, отдав честь. Нил, сукин сын, должно быть, не делился своими глупыми подозрениями со всеми подряд. Кроуфорд пробрался сквозь толпу журналистов, уже собравшихся в похожем на пещеру вестибюле. Шестью этажами выше солнечный свет струился сквозь окна купола. Один луч, словно прожектор, освещал подиум, на которым устанавливали микрофон. Гарри и Сейшнс вели, по-видимому, горячую дискуссию с Нилом, в то время как Ньюджент стоял рядом, грызя ноготь. Когда Кроуфорд подошел к ним, Сейшнс привлек его в спор. — Гарри и я последовали за судьей Спенсер сюда. Теперь он говорит, что мы можем отступить, что он все предусмотрел. Кроуфорд повернулся к Нилу. — Во-первых, они остаются. Чем больше будет людей в форме, тем лучше. Во-вторых, о чем, черт возьми, ты думал? Почему не запретил все это? — Судья Спенсер не проконсультировалась со мной заранее. Я ничего не знал об этом, пока не начали появляться СМИ. Я отложил начало до тех пор, пока мы не расставим своих людей по местам, но если бы я отменил его, негативный пиар... — Не говори со мной о пиаре, Нил, или я снова заеду в твою распухшую губу. — Он с удовлетворением увидел, что она была вдвое больше обычного размера. — Какие люди? Кто на месте? — Полицейские, которых мы с Ньюджентом уже проверили и удостоверились, что они не причастны к стрельбе. Кроуфорд сомневался в том, что Ньюджент может хоть в чем-то удостовериться, но проверка сама по себе должна была предостеречь потенциального убийцу от каких-либо действий. Он должен быть сумасшедшим, чтобы совершить еще одно покушение в здании суда, когда оно кишит сотрудниками правоохранительных органов и людьми с камерами. Но с другой стороны, он должен был быть сумасшедшим, чтобы сделать то, что сделал два дня назад. За ограждением офицеры в форме проверяли удостоверения представителей прессы и обыскивали сумки, рюкзаки и корфы с аппаратурой. Но атриум был открыт на каждом этаже. Сотрудники и посетители двигались по круговым галереям, либо занимаясь своими делами, либо с жадным любопытством наблюдая за происходящим на первом этаже. Офицеры были расставлены вдоль ограждений на каждом уровне, но, по оценке Кроуфорда, их было слишком мало. Он повернулся к Гарри с Сейшнсу и тихо сказал: — Мне это не нравится. Взгляд, который он бросил на них, был молчаливым сигналом: они тут же разошлись в разные стороны на разведку. Повернувшись к Нилу, Кроуфорд спросил: — Где судья? — Прямо за тобой. Холли направлялась к ним через вестибюль. Она была одета в кремовый костюм: приталенный жакет, обтягивающая юбка, и туфли на высоком каблуке. Она выглядела великолепно, но Кроуфорду хотелось ее придушить. С ней была женщина, по фигуре напоминающая тюк хлопка. Ее волосы с проседью были коротко подстрижены, и шагала она так, словно шла в бой. Если судить по настроению Кроуфорда, так оно и было. Холли вымученно улыбнулась. — Доброе утро. Хорошо, что ты здесь, и я могу представить тебя руководителю моей предвыборной кампании. Мэрилин Видал, это рейнджер Кроуфорд Хант. Женщина протянула ладонь с короткими пальцами и окинула Кроуфорда беглым взглядом. — Ты выглядишь соответственно. — Чему? — Техасскому рейнджеру. Квадратная челюсть, стальной блеск в глазах и все такое, — она улыбнулась, обнажив зубы, похожие на старые клавиши пианино. — Но так как ты не в форме, не помешала бы ковбойская шляпа. Предпочтительно белая. И, может быть, один из тех кожаных ремней, которые вы носите на бедрах… Он смерил ее взглядом, от которого дама пришла в восторг, извинился, обогнул ее и подошел к Холли. — Это действительно плохая идея. Надо было уведомить сержанта Лестера или меня, прежде чем планировать публичное мероприятие, — он выдавил последние два слова сквозь зубы. — Я участвую в предвыборной гонке. Как я уже неоднократно говорила, я не могу прятаться, — произнесла она своим высокомерным судейским тоном. Кроуфорду захотелось встряхнуть ее, а затем напомнить, что двенадцать часов назад она целовала его так, словно завтра не наступит. Но вместо этого он сказал: — Тебе не нужно прятаться. Но ты делаешь себя легкой мишенью. Мэрилин использовала свои широкие плечи, чтобы вклиниться между ними. — Не вижу никаких причин для беспокойства. Здесь повсюду копы. — И я буду говорить всего несколько минут, — добавила Холли. — Ему и нужно всего несколько секунд, — возразил Кроуфорд. — Ты, как никто другой, должна об этом знать. Нил присоединился к ним, и, игнорируя Кроуфорда, сказал: — Судья Спенсер, мы держим ситуацию под контролем. Но чем скорее покончим с этим, тем лучше. Кроуфорд чуть успокоился, увидев, что полицейские окружили подиум, повернувшись лицом к толпе. Он бочком подобрался к одному из них. Пэт Коннор был ветераном отдела. Пузатый, немного долговязый Коннор теперь был отправлен охранять здание суда. Но по крайней мере он был еще одной парой глаз. Кроуфорд сказал ему: — Если увидишь что-нибудь подозрительное, Пэт, подай мне сигнал. — Конечно. Где ты будешь? — Прямо вон там, — Кроуфорд кивнул в сторону прессы. Но прежде чем он успел отойти, Мэрилин подхватила его под локоть и подвела к подиуму. — Ты стоишь здесь. Он хотел спросить, кем, черт возьми, она себя возомнила, чтобы приказывать. Но вспомнил о десятках посторонних глаз и включенном микрофоне. Кроме того, хотя и ненавидел быть в центре внимания, он был рад стоять с Холли рядом, вернее справа от нее и чуть позади. С этой позиции он мог хорошо видеть толпу. Шум стих, когда Мэрилин подошла к микрофону. Она представилась и поблагодарила всех за то, что пришли. — Несмотря на ужасный инцидент, произошедший в зале судьи Холли Спенсер в понедельник, она хотела обратиться к вам сегодня. Некоторые, включая меня, пытались отговорить ее от публичного выступления так скоро после покушения на ее жизнь, но она настояла, чтобы я созвала эту пресс-конференцию. Она сделает заявление, но я не позволила ей отвечать на вопросы, — она подняла руку, чтобы заглушить ропот разочарования. — Обещаю, у вас будет шанс встретиться с ней в будущем. А теперь, без дальнейших церемоний, я уступаю место судье Спенсер. Холли заняла место у микрофона. Сначала она тоже поблагодарила репортеров и продолжила: — То, что случилось в моем судебном зале, было ужасно. Думаю, что скажу от имени всех, кто там был, что мы боялись за наши жизни. К сожалению, мы потеряли нашего уважаемого коллегу, заместителя шерифа Чета Баркера. — Холли похвалила Чета и подчеркнула, что он пожертвовал своей жизнью, выполняя долг. — То, что произошло потом на крыше, было дополнительной трагедией. Но человек, которого приняли за стрелка, действительно дважды выстрелил в офицера в форме, и это после того, как ему несколько раз приказали положить оружие на землю. Было много предположений о том, что пошло не так и кто виноват. Но я хочу официально заявить, что обязана жизнью техасскому рейнджеру Кроуфорду Ханту. Ошеломленный Кроуфорд перевел на нее взгляд, но не двинулся с места. — Если бы он не отреагировал быстро, забыв о собственной безопасности, число жертв могло бы быть намного больше. Гораздо больше людей могло стать жертвой человека, который позже был убит сотрудниками спецназа, или человека, который до сих пор остается на свободе. Я хочу публично выразить свою благодарность Рейнджеру Ханту. Она повернулась и протянула ему руку. Он посмотрел на нее, заглянул в глаза, взял за руку, дважды резко встряхнул и отпустил. Он держал лицо и осанку, пока вокруг, словно фейерверк, сверкали вспышки фотокамер. Холли снова повернулась к микрофону и начала говорить о своем конкуренте в предвыборной гонке, но Кроуфорд не слушал — его душил гнев, но приходилось сдерживаться, пока Холли не закончит. К счастью, ее речь подошла к концу. Первой к ней подошла Мэрилин и поздравила с хорошим выступлением. На Нила, стоявшего вне круга полицейских, охранявших кафедру, набросились несколько репортеров, задававших вопросы о ходе расследования. Мэрилин встала перед Кроуфордом. — Ты был фантастичен. Никакого тщеславия, никакой ложной скромности. Идеально. Пойдем выпьем чего-нибудь. — Боюсь, что нет, — он обхватил рукой плечо Холли. — Есть срочное дело, которое мне нужно обсудить с судьей Спенсер. Он не дал ни одной из них времени возразить, развернул Холли и повел из вестибюля в коридор, где располагались туалеты. Понимая, что за ними наблюдают, она пошла без возражений. Пэт Коннор последовал за ними. — Держи всех подальше отсюда, — велел ему Кроуфорд и подтолкнул Холли вперед. Оказавшись в конце коридора, она высвободила руку из его хватки. — Я знаю, что ты собираешься сказать. Он наклонился к ней и прошептал: — Какого хрена? Вот что я собирался сказать. — Ты злишься. Я знала, что так и будет. — Почему ты заранее не сказала мне, или Нилу, или кому-либо еще об этой пресс-конференции? — Если бы я это сделал, ты бы постарался меня отговорить. — Чертовски верно. Она перевела дыхание и продолжила чуть спокойнее: — Я была против использования любого аспекта стрельбы и ясно дала это понять Мэрилин. Но утренние сообщения о Родригесе изменили мое мнение. Их тон был критическим по отношению к тебе. — Я большой мальчик, Холли. Я делаю свою работу. Меня не волнует выступление какого-то репортера, пытающегося заработать очки. — Но, ты должен. Тот факт, что ты спас мне жизнь, был не более чем примечанием. Твоя храбрость заслуживает похвалы, а не сомнений. — Спасибо, но могла бы держать свою благодарности при себе. Я ненавижу внимание. Независимо от этого, созыв пресс-конференции в месте, где, черт побери, почти невозможно тебя охранять... — Меня охраняли. — Недостаточно. — Ничего не случилось. — Сегодня. Как насчет следующего раза? — Следующего, вероятно, никогда не будет. Он упер руки в бока. — Это ты так решила? — Ну, я не могу придумать никого, кто хотел бы убить меня. Мэрилин говорит, что, скорее всего, это не связано со мной. — Мэрилин говорит то. Мэрилин говорит сё. Ты готова поставить свою жизнь на то, что скажет Мэрилин? Она беспокоится о тебе или проигрыше Сандерсу? — Ты не имеешь право так говорить. Но даже если бы не выборы, от которых, кстати говоря, зависит моя карьера, я все равно не могу вечно скрываться. — Кто говорит о вечности? Только до тех пор, пока мы его не поймаем. — А если не поймаете? — Поймаем. — А если нет? — настаивала она. — Кто определит, когда мне будет безопасно возобновить свою работу, кампанию, жизнь? — Я не могу назвать дату. — Вот именно! Как долго я должна жить в подвешенном состоянии? — Ты не будешь вообще жить, если... — Прекрати кричать на меня! — Кроуфорд! — Это был сигнал от Коннора, что кто-то приближается. Они с Холли отскочили друг от друга и повернулись в сторону вестибюля. По коридору, преисполненный чувства собственной важности, шагал Нил Лестер. С ним был высокий мужчина с озабоченно хмурым лицом, одетый в классический костюм. Холли испуганно ойкнула. — Деннис? Мужчина обогнал Нила, подошел к ней и, заключив в объятия, сказал: — Боже, я с ума сходил от беспокойства. Глава 16 Полчаса спустя, когда Кроуфорд вошел в офис шерифа, Нил сидел за своим столом и разговаривал по мобильному телефону. Ньюджент стучал по клавиатуре компьютера, но оторвался, чтобы указать Кроуфорду на свободный стул. Заняв предложенное место, он скрестил лодыжки и уставился в окно. — Моя жена, — сказал Нил, закончив разговор. Кроуфорд подумал с жалостью об этой женщине. Интересно, занимался ли Нил когда-нибудь любовью с ней при включенном свете? — Где ты был? — Провожал Гарри, заканчивал инструктаж. Эти женщины-полицейские, которых вы приставили к судье... — Не обсуждается. Мы точно знаем, что стрелок не был женщиной. Кроуфорд кивнул и продолжил: — Потом я позвонил Джорджии: до этого у меня не было возможности, — он пристально посмотрел на Нила. — Это было такое напряженное утро. — Она видела тебя по телевизору? — Нет. Грейс выгнала ее из комнаты, пока шла пресс-конференция. Слава Богу. — Почему ты не хочешь, чтобы она видела тебя по телевизору? Ты же у нас герой. — Я не напрашивался им быть. — Правда? Преследовать плохого парня таким мужественным способом, заслужив похвалы судьи Спенсер. — У тебя пчела в заднице, Нил? Если так, давайте поговорим об этом. Детектив несколько секунд выдерживал вызывающий взгляд Кроуфорда, затем открыл папку на столе. — Полное имя ее бывшего жениха — Деннис Уайт. — Они никогда не были официально помолвлены. Нил бросил на него быстрый взгляд, затем снова обратился к файлу, двигая ручкой вниз по списку. — Получил степень магистра в области бизнеса в Массачусетском университете. Президент ассоциации выпускников. Является региональным директором по продажам международной фармацевтической компании United Way . — Преуспевающий. — Ежегодно получает шестизначную сумму, не считая бонусов. — Тогда он может купить себе носки. Нил поднял голову. — Что? — На нем не было носков. — Я не заметил. Кроуфорд просто пожал плечами. — В любом случае, он о ней беспокоится, — сказал Нил. — Как ты пришел к такому выводу? — Ну, у меня было достаточно времени, чтобы расспросить его, пока мы искали вас с судьей. Ваши беседы наедине в уединенных местах становятся обычным делом. — Ты должен уже определиться, Нил. — Что? — Что именно я пытаюсь сделать? Залезть ей под юбку или ее убить? Нил бросил ручку. — Билл Мур сказал тебе. — Это был дерьмовый намек. — Да неужели? — Думаешь, что я нанял Родригеса, чтобы убить судью, а затем подставил, чтобы его застрелили? — Я этого не говорил. — Вот к чему все свелось в итоге. — Если бы ты был в этом кресле, разве у тебя не возникло бы подозрения? Из всех, кто фигурирует в судебных протоколах и материалах дел здесь и в Далласе, угадай, кто выделяется как самый обиженный? Верно. Кроуфорд Хант. И только ты утверждаешь, что ухо стрелка было проколото. — Не было проколото. — Неважно. Судья Спенсер также не помнит, чтобы ты отталкивал стрелявшего. Итак, основываясь на вещах, засвидетельствованных только тобой, в расследовании творится адский беспорядок. — Боже, Нил, я не хочу портить твою аккуратную карьеру. Я уверен, что судья Спенсер тоже сожалеет об этом. Эта ее жизнь поставлена на карту. Я отчитывал ее за ту пресс-конференцию, а она спорила со мной. За этим ты и застал нас в коридоре зала суда. Нил ничего не сказал, просто сердито посмотрел, раскачиваясь взад-вперед в кресле, и провел языком по трещине на распухшей нижней губе. Кроуфорд был готов оставить это на некоторое время, поэтому спросил: — Что-нибудь еще о Деннисе Уайте? — Он утверждает, что их расставание было мирным. Во время стрельбы он проводил совещание по продажам. Присутствовало тридцать человек. Что я бы назвал надежным алиби. Хотя они больше не пара, он очень высокого мнения о ней. Насколько ему известно, у нее нет врагов, — он снова сверился со своими записями и процитировал: — «Непостижимо, чтобы кто-то хотел причинить ей вред. Мне становилось дурно при мысли о той травме, которую она перенесла. Я пытался найти окно в своем расписании, чтобы приехать сюда и лично убедиться, что с ней все в порядке». — Ему потребовалось три дня, чтобы «найти окно»? — Занятой человек. «Паршивый бойфренд, — подумал Кроуфорд. — Даже для бывшего». — Грег Сандерс? — спросил он. — Вне подозрений. — Вот так просто? — Нет, не просто так. Я попросил двух разных детективов допросить его. — И как он отреагировал? — Сказал, что готов сотрудничать, и понимает, почему мог попасть под подозрение. В любом случае, он покинул здание суда незадолго до двух часов, что, по его словам, может подтвердить сама судья Спенсер, затем присоединился к своей жене в «Голден Коррал» на поздний обед. Сотрудники ресторана и миссис Сандерс это подтверждают, — закончил Нил с иронией. — Я не думаю, что он был стрелком, Нил. Но нельзя игнорировать факт, что он и Холли Спенсер — соперники в борьбе за кресло судьи, а также то, что как адвокат защиты, Сандерс ежедневно общается с преступниками. — Я поручил кое-кому разобраться во всем этом. Хотя должен тебе сказать, что это на него не похоже. Кроуфорду тоже казалось, что это не похоже на Сандерса. Как сказала Холли, это был не его стиль. Он как раз размышлял над этим, когда дверь открылась и появился мужчина в сопровождении офицера в форме. Мужчине было около пятидесяти, хотя его голова была полностью седой. Глубокие морщины прищура казались белыми на фоне румяного, обветренного лица. Значит, он много времени проводил на свежем воздухе. Одет мужчина был в рубашку для гольфа, брюки цвета хаки и спортивную куртку. Полицейский указал ему на них. Мужчина поблагодарил и направился к ним уверенным шагом. — Кто это? — спросил Кроуфорд. Нил повернул голову и, увидев мужчину, вскочил на ноги, отчего его стул откатился назад. Мужчина остановился перед столом Нила. — Сержант Лестер? — Да, сэр. — Чак Оттерман. Они обменялись рукопожатием через стол, затем Нил представил Ньюджента и, наконец, Кроуфорда. Рукопожатие Оттермана неприятно напомнило ему рукопожатие тестя: не светская любезность, а скорее поединок по армрестлингу. Нил приказал Ньюдженту принести мужчине стул, но Кроуфорд встал. — Можете взять этот. Оттерман поблагодарил, обошел стол и сел. Кроуфорд отступил и примостился на уголке дальнего стола, где мог скрытно оценить этого человека. Он не был знаком с Оттерманом, но Нил был, и определенно удивился, а теперь издал нервный смешок. — Обычно мы не видим важных персон в этом отделе, мистер Оттерман. — Я бы вряд ли назвал себя VIP-персоной. Повернувшись к Кроуфорду, Нил объяснил: — Мистер Оттерман — управляющий газовой буровой компанией. — Затем он вернул свое внимание к посетителю. — Я присутствовал на обеде, где вы выступали. Вы были очень убедительны в том, почему природный газ является ответом на наш энергетический кризис. В тот день вы многих переубедили. Оттерман достал из кармана брюк пятидесятицентовую монету и ловко перекатывал ее взад-вперед по костяшкам пальцев, слушая Нила, а затем ответил: — Все еще есть несколько несгибаемых защитников окружающей среды, которые критикуют мою позицию в частности, и индустрии в целом. — Прогресс обычно встречает сопротивление. Кроуфорд начинал понимать, почему Нил, будучи Нилом, преклонялся перед Чаком Оттерманом. Сланцевый пласт «Лернера» с залежами природного газа простирался на сто квадратных миль по юго-восточному Техасу и соседней Луизиане. Округ Прентисс находился как раз по середине. За последние несколько лет газовые компании хорошо заплатили за аренду земли и разрешения на бурение, и крупные суммы откатов осели в карманах. Многие местные жители выражали озабоченность по поводу гидроразрыва пласта и пагубных последствий, которые процесс бурения и добычи может оказать на окружающую среду, но их было меньше, чем тех, кто радовался росту местной экономики. Однако, вместе с ростом экономики произошел и всплеск преступности. Округ наводнили наемные рабочие, и многие из них пользовались тем, что жили вдали от дома, без жен, подруг и других оков домашней жизни. Они дрались, играли в азартные игры, пили и распутничали. Сотрудников правоохранительных органов часто вызывали в лагерь, где располагались временные общежития, либо для урегулирования споров, либо, если все закончилось кровопролитием, для следственных действий. Исходя из всего этого, Кроуфорд решил, что один из людей Оттермана вляпался в проблемы. Нил придвинул свой стул обратно к столу и сел. — Чему мы обязаны такой честью, мистер Оттерман? — Утренним новостям, — он бросил многозначительный взгляд в сторону Кроуфорда, подбросил монету и поймал в кулак. — Это был шокирующий поворот событий. Сразил меня наповал, честно говоря. — Есть какая-то особая причина для этого? — спросил Нил. — Я был в здании суда во время стрельбы. Это заявление ошеломило даже Кроуфорда. Некоторое время никто не произносил ни слова, затем Нил пробормотал: — Я... я не заметил вашего имени в списке. — Моего имени нет в списке. — Это все объясняет, — воскликнул Ньюджент, как будто только что открыл закон гравитации, и ухмыльнулся Кроуфорду. Тот на мгновение задержал взгляд на Оттермане и обратился к Нилу: — Мы с Ньюджентом обнаружили несоответствие в количестве эвакуированных людей и количестве допрошенных. — И вы держали эту информацию при себе? — Я был занят, — коротко ответил Кроуфорд. Следующим Нил, вероятно, упрекнул бы Ньюджента за то, что не передал информацию, но вмешался Оттерман. — Я прошу прощения за то, что создал путаницу, — он снова принялся подкидывать монету. — Я думал, как и все остальные, что виновником был человек, убитый на крыше. Конец истории. Сегодня утром, когда узнал новости, я понял, что должен выполнить свой гражданский долг и признаться, что ушел до того, как меня опросили. Нил недоуменно покачал головой. — Все здание суда было оцеплено за несколько минут. Как вам удалось уйти незамеченным? — Прежде чем вы ответите на этот вопрос, — сказал Кроуфорд, — Я хотел бы знать, почему вы вообще были в суде. Оттерман поерзал на стуле, повернулся и посмотрел прямо на Кроуфорда. — Чтобы встретиться с помощником окружного прокурора — Для чего? — В надежде, что обвинения против одного из моих сотрудников будут сняты или переквалифицированы. — Что он сделал? — Утверждается, что он напал на человека с монтировкой. — Но он невиновен. Шутливый тон Кроуфорда заставил Оттермана улыбнуться, но улыбка не коснулась глаз. — Нет. Он выбил дерьмо из парня. Но парень сам напросился. — Как так? — Жена ему изменяла, он их застукал. Но вместо того, чтобы наброситься на моего парня, мужчина набросился на свою жену. — Ваш парень встал на ее защиту с монтировкой, — сказал Нил. — Это верно. — Круто. — Это сказал Ньюджент, который ловил каждое слово. Кроуфорд был увлечен не столько историей, сколько тем, как Оттерман спокойно ее рассказывал. Он не мог точно определить, что его беспокоило, но что-то было не так. Возможно, высокомерие этого человека. Большинство людей, зайдя в полицейский участок, инстинктивно начинали нервничать, но мистер Оттерман был в высшей степени самоуверен. Он поймал взгляд Кроуфорда, наблюдающего за его игрой с монетой, и усмехнулся. — Раньше я выкуривал по четыре пачки в день. Теперь вместо одной вредной привычки появилась другая. Я не курю, но руки все еще требуют, чтобы их чем-то заняли. Если он решил так увести Кроуфорда в сторону от темы, то ошибся. — С кем из помощников окружного прокурора вы встречались? — Я возьму опрос на себя, — сказал Нил, бросив на Кроуфорда взгляд, который мог бы забить гвозди. — Мы ценим ваше участие, мистер Оттерман. Тем не менее, этот отдел гордится тем, как быстро он отреагировал на чрезвычайную ситуацию, выполнив план эвакуации, который мы отрепетировали ранее. Было бы полезно узнать, как вам удалось пройти сквозь оцепление. — Я не проходил. Меня вывели, как и всех остальных. — Под охраной полиции? — Да. Люди нервничали, боялись. Офицеры пытались пресечь панику. Сказали, что отведут нас в безопасное место, где мы будем «укрыты» до тех пор, пока преступника не задержат, — он пожал плечами. — У меня не было времени, чтобы сидеть в укрытии. Как только мы вышли из здания суда, я просто пошел своей дорогой. — Вы просто ушли? — спросил Ньюджент. — Нет. Меня остановил офицер и приказал оставаться с группой. Но когда я назвался, он меня отпустил. Кроуфорд спросил: — Как его звали? — Понятия не имею. Он мне не сказал, а я не спрашивал. — Потому что так сильно торопились убраться из здания, где несколько минут назад стреляли. Оттерман крепко сжал монету и прищурился. — Мне не нравится ваш обвинительный тон. — Мне тоже, — поддакнул Нил. Кроуфорд заставил себя улыбнуться. — Никаких обвинений, мистер Оттерман. Просто офицеры носят бейджи с именами. — Я не заметил его бейдж. — Вы можете его описать? Этническая принадлежность? Невысокий, высокий? — Моложавый. Среднего роста. Белый. Был в форме. — Полиция или заместитель шерифа? — Полицейские носят синее? Кроуфорд кивнул. — Тогда полицейский, но я не могу дать более конкретные сведения. Мне очень жаль. — На каком этаже вы были, когда произошла стрельба? — Кроуфорд... Оттерман поднял руку, чтобы пресечь попытку Нила вмешаться. — Все в порядке, сержант Лестер, — обращаясь к Кроуфорду, он сказал: — Я был на третьем этаже, где расположены офисы окружного прокурора. Кстати, помощницей окружного прокурора, с которой я встречался, была Алисия Оуэнс. Встав, он сунул монету в карман. — Думаю, я все объяснил. — Он улыбнулся Ньюдженту. — Я рад, что смог устранить это несоответствие в подсчете. — Затем обратился к Нилу: — Надеюсь, вы скоро поймаете преступника. Нил поднялся на ноги. Ньюджент последовал его примеру. Кроуфорд не шелохнулся. — Спасибо, что пришли, мистер Оттерман, — Нил потянулся через стол, чтобы пожать ему руку. Оттерман кивнул и повернулся к двери. — Я бы хотел, чтобы вы взглянули на Родригеса, — вдруг сказал Кроуфорд. — Что? — Для чего? Оттерман и Нил заговорили одновременно, но Кроуфорд проигнорировал детектива и ответил Оттерману: — Мы не подтвердили его личность. Не знаем, что он делал в здании суда в понедельник и... — И теперь никогда не узнаете, — ехидно заметил Оттерман. Это была шпилька в его адрес, но Кроуфорд ее проигнорировал. — Если бы вы взглянули на него, возможно, вспомнили бы, что видели его в здании суда. Это может быть ключом, который нам нужен, чтобы связать свободные концы. — Когда Оттерман не сразу ответил, он добавил: — Просто предлагаю. Раз уж вы такой ответственный гражданин и все такое. Он намеренно создал дилемму для этого человека. Если Оттерман согласится, это будет уступкой их авторитету, а Кроуфорд чувствовал, что ему не нравилось ни в чем уступать. Если откажется, это может привести к проблемам. Как бы Нил не лебезил перед ним, факт оставался фактом: Оттерман скрылся с места преступления. — Конечно, я посмотрю, — добродушно ответил он. — К сожалению, с этим придется подождать до завтра. У меня встреча сегодня в три тридцать пополудни. Группа прилетает из Одессы. Нил ухватился за это. — Завтра вполне нас устраивает, мистер Оттерман. В какое время вам удобно? — В девять часов. — Я обещаю не задерживать вас дольше, чем это необходимо. Спасибо, что пришли сегодня. Ньюджент вас проводит. Как только Ньюджент с Оттерманом вышли, Нил набросился на Кроуфорда. — Что с тобой такое? Ты решил покончить со своей карьерой и забрать меня с собой? Ты только что разозлил человека, ответственного за самый большой экономический бум, который этот округ видел за последние десятилетия. — Это с тобой что такое? — рявкнул Кроуфорд. — Ты полицейский или просто таковым считаешься? Ты не можешь отпустить кого-то, потому что боишься его задеть. Если бы на его месте был кто-то другой, ты уже арестовал бы его за препятствование следствию. — Но он не кто-то. Ты действительно думаешь, что он подозреваемый? Давай на мгновение забудем, что у него не тот цвет волос и другой тип телосложения. Он похож на человека, который одевается как на Хэллоуин? Правда? — последнее Нил практически провизжал. — Просить его взглянуть на Родригеса? Что это значит, кроме пустой траты его и нашего времени? — Мы не знаем, пустая это трата или нет. — Если он посмотрит на него и скажет: «Никогда не видел раньше», что ты выиграешь? — Ничего. Но ничего и не проиграю. — За исключением того, что мы обидим очень влиятельного человека. Кроуфорд положил ладони на стол Нила и наклонился. — Он вошел сюда как член королевской семьи и признался, что покинул место преступления, как будто в этом не было ничего особенного. Двух человек убили, а у него не было времени задержаться и ответить на несколько вопросов? Будь я проклят, если меня волнует, что мы задели его чувства, — он выпрямился и запустил пятерню в волосы. — Кроме того, ты упускаешь из виду, почему я попросил его прийти в морг. Я не ожидаю, что он узнает Родригеса. — Тогда зачем его беспокоить? — Я хочу понаблюдать за ним, когда он будет говорит, что не узнает Родригеса. Если он лжет, я это узнаю. Не думаю, что он был стрелком, но… черт возьми, — Кроуфорд раздраженно потер затылок. — Что-то тут не так. — Например? — Не знаю. Но поручи кому-нибудь выяснить, кто был тот полицейский, который позволил Оттерману уйти. Пусть его отстранят на очень долгое время. Дайте ему неделю, чтобы переосмыслить это решение. И пусть начнут копаться в жизни мистера Чака Оттермана за последние пять лет или около того. Соберите на него досье: работа, семья, развод, опека и тому подобное. — Почему я? Ты эксперт во всем этом. Кроуфорд не проглотил наживку и просто сказал: — Хорошо бы начать с юридической фирмы, которую Холли оставила, чтобы приехать сюда. — Это уже было сделано. — Сделайте снова, на этот раз ищите связь с Оттерманом. — Кроуфорд повернулся и зашагал к двери. — А ты куда? — На обед, — бросил он через плечо. Глава 17 Мэрилин пила третью «Кровавую Мэри». Деннис держал в руке стакан чая со льдом. Их первые блюда еще не принесли, а Холли уже не могла дождаться, когда закончится обед. Они сидели за столиком у окна в ресторане загородного клуба, которую Деннис назвал единственным приличным местом в Прентиссе. Зал и правда был приятным, с видом на поле для гольфа и пруд на фоне сплошного соснового леса. Однако Холли была слишком взвинчена, чтобы наслаждаться видом или компанией. Когда Мэрилин отошла покурить, у Холли с Деннисом было время поговорить наедине. Как только Деннис убедился, что она серьезно не пострадала во время стрельбы, они перешли к более личным темам. На вопрос Холли, встречается ли он с кем-нибудь, он застенчиво ответил: «Да». Ее это не удивило. Деннис был красив, успешен, обаятелен и умен. И при всем этом Холли никак не могла понять, что же ее в нем привлекло. Теперь он казался ей… слишком безупречным. Деннис редко волновался, никогда не повышал голоса. Самый жаркий спор, который у них был, случился из-за ее решения переехать в Прентисс. И то это было скорее обсуждение плюсов и минусов, чем спор. Их сегодняшняя встреча была такой же цивилизованной и бесстрастной, как и их отношения, включая разрыв. Никакой театральности, никакого взрыва эмоций. Когда Холли увидела Денниса, то забеспокоилась, что сделает, скажет и почувствует по поводу неожиданного прибытия ее бывшего Кроуфорд Хант . Ни его мнение, ни его реакция не должны были иметь для нее значения, но каким-то образом имели. Холли не желала Деннису зла, и было ясно, что он чувствует то же самое по отношению к ней, Как только они это выяснили, тем для разговора не осталось. Холли очень хотелось, чтобы он вернулся в Хьюстон и уже навсегда остался в ее прошлом, чтобы она могла заняться своим настоящим. Когда в ее сумочке запиликал сотовый, она ухватилась за возможность отвлечься. Звонила ее помощница. — Миссис Бриггс никогда бы не прервала наш обед, если бы это не было важно. Она извинилась и поспешно вышла из-за стола, желая ответить на звонок до того, как он перейдет на автоответчик. — Слушаю, — сказала Холли в телефон, проходя мимо стойки администратора в фойе. — Извини, что прерываю. — Нет проблем. Что случилось? — Здесь мистер Джо Гилрой. Встреча у него не назначена, но он говорит, что ему важно поговорить с вами как можно скорее, и он не хочет делать это по телефону. Что ему сказать? Она посмотрела в зал, где Деннис смеялся над тем, что оживленно рассказывала Мэрилин, и ответила: — Пожалуйста, попроси его подождать. Я сейчас буду. Двое женщин-полицейских, сменившие техасских рейнджеров, сидели за соседним столиком, и одна из них последовала за ней в фойе. Именно к ней и обратилась Холли с просьбой отвезти ее обратно в здание суда. Сюда она приехала на машине Мэрилин. — Конечно, судья. После обеда? — Нет, прямо сейчас. Я просто попрощаюсь с друзьям. Когда Холли подошла к столу, Деннис встал и отодвинул для нее стул. — Мне жаль, но я не могу остаться. — Что? Почему? — требовательно спросила Мэрилин. — Ты даже не поела, — вмешался Деннис. — Кое-кто ждет меня в кабинете. Мне нужно немедленно возвращаться. — Я тебя отвезу. Она положила руку на плечо Денниса. — Полицейские меня подвезут. Оставайся и наслаждайся обедом. — Я увижу тебя позже? Холли хотела спросить: «А зачем?», но вместо этого сказала: — Я очень ценю, что ты проделал весь этот путь, чтобы проведать меня. Это было мило с твоей стороны. Но, как ты можешь видеть, я в порядке. У тебя есть другие дела, и у меня тоже. Деннис уловил скрытый смысл и улыбнулся, как показалось Холли, с облегчением. Она поцеловала его в щеку и помахала Мэрилин. — Увидимся позже у меня дома. — Не слишком поздно. Нам еще многое предстоит спланировать. Холли закинула сумочку на плечо, улыбнулась Деннису, скорее всего, в последний раз, и присоединилась к полицейским, которые ждали ее у стойки администратора. Миссис Бриггс сидела за своим столом, а Джо Гилрой расположился в кресле с портфелем на коленях. Они пожали руки, и мистер Гилрой поблагодарил ее за то, что приняла его без предварительной записи. Холли жестом пригласила его пройти в свой личный кабинет и закрыла дверь. Они расположились за столом, друг напротив друга. Мистер Гилрой открыл портфель, достал несколько скрепленных листков и пододвинул к ней. — Я подал все необходимые документы окружному секретарю. Она сказала, что нужна ваша подпись. Вот почему я попросил о встрече. Это не терпит отлагательств. Холли сразу узнала документы. К сожалению, в семейном спорах они слишком часто были необходимы, чтобы защитить одну сторону от другой. Вот почему она могла только недоверчиво уставиться на Джо Гилроя, который написал заявление, прося временно запретить Кроуфорду Хату приближаться к его дому. *** Кроуфорд отправился на поиски Смитти и нашел его во втором же клубе. Этот был классом чуть повыше, чем предыдущий. Каждый будний день с одиннадцати до трех часов здесь подавали бесплатный обед любому, кто покупал минимум два напитка. Когда Кроуфорд спросил вышибалу, на месте ли босс, тот потребовал сказать, какое у Кроуфорда к нему дело. В ответ он продемонстрировал значок рейнджера и непоколебимый взгляд. Вышибала сразу сообщил, что Смитти в своем кабинете в задней части здания. Кроуфорд вошел в клуб через бордовую бархатную занавеску и двинулся вдоль буфета, отметив, что куриные крылышки выглядели сухими, а кусочки пиццы начали сворачиваться по краям. Однако несколько посетителей, сидевших у сцены, пришли сюда не за едой, а чтобы поглазеть на двух танцовщиц, чье выступление в лучшем случае не вдохновляло. Одна из них даже зевнула. В конце зала он завернул в тускло освещенный коридор, прошел мимо туалетов и толкнул дверь с табличкой «Только для сотрудников». Он миновал две кладовые, почти до верху уставленные ящиками со спиртным, и гримерку, где одна из танцовщиц, сидя перед зеркалом, разговаривала по телефону. Наконец Кроуфорд подошел к закрытой двери с надписью «Менеджер», и сразу услышал, как Смитти кричит кому-то: — Посмотри на себя, ради всего святого! Кто захочет платить, чтобы увидеть синяк под глазом? Затем раздался женский голос. — Когда я на сцене, ты думаешь, они смотрят на мои глаза? — Кто это сделал? Клиент или твой парень? — А тебе-то какое дело? Я тебе не принадлежу. Кроуфорд постучал и толкнул дверь. Смитти стоял за письменным столом, уперев руки в бока. Молодая женщина, ссутулившись, сидела в кресле напротив. Смитти застонал, когда вошел Кроуфорд. — О, прекрасно. Чертовски идеально. Как раз то, что мне нужно сегодня, — он с отвращением он посмотрел на девушку и махнул рукой. — Убирайся отсюда. Иди купи косметику и замаж синяк. Если ты не можешь контролировать мужчин и их желания, тебе нечего делать в этом бизнесе. Если такое повториться, вылетишь отсюда на своей заднице. — Ну-у не знаю, — протянула она, — моя задница нравится посетителям. У двери она остановилась рядом с Кроуфордом, нахально подмигнула подбитым глазом и спросила: — Кто ты, красавчик? — Бутлегер. — Серьезно? — Вон отсюда! — взревел Смитти. Она захлопнула за собой дверь. Смитти плюхнулся в кресло и пригладил засаленные волосы. — Знает, стерва такая, что я ее не уволю. Ее задница нравится парням. Кроуфорд сел на стул, который освободила женщина. — Я видел ее только в джинсах, но выглядела довольно хорошо. — Ее выход в десять вечера. Тогда сможешь увидеть все ее богатства. Выпьешь? — Нет, спасибо. Смитти потянулся за бутылкой джина на своем столе, плеснул немного в мутный стакан, залпом выпил и прорычал: — Ну? Что привело тебя сюда? Я не торгую компроматом. — Я и сам нарыл кое-что. — На кого? — Чак Оттерман. Смитти замер, налил вторую порцию, осторожно вернул бутылку на стол. — Вижу, ты его знаешь, — усмехнулся Кроуфорд. — Я этого не говорил. — Тебе и не нужно. Выйдя из здания суда, Кроуфорд связался с офисом Патрульно-постовой службы в Хьюстоне и попросил достать ему сведения на Чака Оттермана. Полицейский перезвонил менее чем через пять минут с краткой информацией: датой рождения, номерами социального страхования и водительских прав и так далее. У Оттермана также была лицензия на оружие. Его постоянный адрес был в Хьюстоне, а временный — просто номер почтового ящика в Прентиссе. — Скинь мне все это по электронной почте. — Уже сделал. — Чем он занимался последние тридцать лет или около того? — Проучился два года в колледже, но остался без диплома. Дальше работал исключительно в нефтегазовой отрасли. У него нет офиса с ковровым покрытием, потому что ему нравится работать на месте. Он постоянно переезжает, никогда не задерживаясь в одной компании больше чем на пару лет. — Известно, почему? — На поверхности ничего нет. Надо копать. Это было любопытно, и Кроуфорд собирался «покопать». За исключением этого, Оттерман выглядел безупречным гражданином. Он женился в молодости, через два года развелся без шума и пыли. Он вовремя платил бывшей жене алименты, вовремя отчитывался по налогам, не имел крупных долгов или залогов. Никаких арестов. Кроуфорд задал полицейскому еще несколько вопросов, и хотя ответы не вызвали подозрений, он все равно почуял неладное. Вот почему он посетил Смитти, который был источником информации, которую нельзя было найти с помощью интернета. — Чак Оттерман. Что ты знаешь, Смитти? — Я знаю, что тебе нужно оказать самому себе услугу. Хоть раз. Я видел новости. Вчера ты был настоящим героем. А что сегодня? — он скорчил гримасу и помахал рукой, — уже нет. Исключая судью. Она... Кроуфорд его перебил: — Оттерман. — Как долго мы были друзьями? — Мы никогда не были друзьями. Иногда я плачу тебе за информацию. После чего всегда тщательно мою руки. Владелец клуба хлопнул себя по груди. — Ты обидел меня, это действительно больно. Кроуфорд закинул ногу на ногу, устраиваясь поудобнее. — Эта юная леди с хорошей задницей, похоже, не очень удивилась, что к вам в середине дня зашел бутлегер. Я позвоню и через пять минут ты закроешься, пока мы с парнями будем скрупулезно проверять все доходы, которые ты получаешь от продажи алкоголя. Боюсь, сегодня вечером в десять часов никто не выйдет на сцену. Для угрозы имелись веские основания. Бизнес Дель Рея Смита не был полностью законным, или, вернее, был почти полностью незаконным. Кроуфорд полагал, что он ведет левую бухгалтерию, и точно знал о его делишках с бутлегерами, букмекерами и сутенерами. Смитти начинал как мелкий мошенник и дошел до крупного воровства к окончанию школы. Выйдя после второй отсидки в тюрьме «Хантсвилл», он решил, что нужно исправлять репутацию. Наскреб денег для первоначального взноса за захудалую пивную на границе округа Прентисс. С тех пор он расширял бизнес, и теперь был владельцем пяти ночных клубов, где танцовщицы выступали, по гордым словам Смитти, полностью обнаженными. Очевидно, он уже забыл об осторожности. Угроза заставила Смитти снова занервничать. — Мне нечего скрывать. — Верно. Твои преступления и так на лицо. Сама невинность, Смитти удивился: — Преступления? — Уклоняешься от уплаты налогов, дуришь народ, морально нечистоплотен. Мы оба знаем, что, в конце концов, ты проколешься. Так что давай перейдем к делу. Расскажи, что знаешь об Оттермане. — У меня есть идея получше. Давай я закажу тебе приватный танец за счет заведения, потом ты пойдешь домой, или на рыбалку, или в кино, навестишь своего ребенка. Займешься чем-нибудь. Поверь, ты не хочешь связываться с Оттерманом. — Почему? — В придачу к приватному танцу, эта девушка… — Я теряю терпение. Что ты знаешь об Оттермане? Смитти поднял руки. — Ничего. — Смитти. — Клянусь. Его парни помогают моему бизнесу. Они действительно полезны, и я не хочу, чтобы ты отпугивали их. — Оттерман часто бывает у тебя? Постоянный клиент? — Нет. Кроуфорд посмотрел на него, но ничего не сказал. — Ладно, иногда бывает. Кроуфорд и глазом не моргнул. — Господи, — пробормотал Смитти себе под нос. — Он постоянный клиент, доволен? — Какой клуб предпочитает? — Tickled Pink (прим. «Довольный как слон»). — Как часто он там бывает? — Три, четыре ночи в неделю. — Он ходит к какой-то определенной девушке? — Нет. Клянусь, — добавил он, когда Кроуфорд засомневался. — Он даже редко смотрит выступления. Сидит в одной из больших кабинок и просто встречается с людьми. — С какими людьми? — Не знаю. Обычными, — Смитти бросил на Кроуфорда недовольный взгляд и плеснул в стакан новую порцию джина. — Молодые, старые, мужчины, женщины? Неудачники? Хорошо обеспеченные? Смитти залпом выпил джин и отрыгнул ядовитые пары. — Мужчины. Всех видов. — О чем они разговаривают? — Откуда, черт возьми, мне знать? Может, о погоде, — под злобным взглядом Кроуфорда Смитти заерзал в своем скрипучем кресле. — Я не вмешиваюсь, понятно? И не подслушиваю. Оттерман покупает выпивку известных брендов и в большом количестве. На этом мой интерес к нему заканчивается. — Он много пьет? — Нет. Он покупает алкоголь для своих гостей. Никогда не видел его пьяным. — Драки, разборки? Смитти поколебался, потом ответил: — Нет. — Драки, разборки? Смитти закатил глаза, затем, под взглядом Кроуфорда, сдался. — Я никогда не видел, чтобы он занимался чем-то подобным, но он, скажем так, уважаемый человек. — Иными словами: его боятся. — Я этого не говорил. — Но никто не переходит ему дорогу? — Во всяком случае, не больше одного раза. Выводы делай сам. Это был не вывод, но верное предположение, что Оттерман непротив отвенуть кому-то голову, или имел для такого подручных. — Он носит с собой оружие? — Не знаю. Не проверял. Смитти, вероятно, лгал, но Кроуфорд не стал настаивать. Если у Оттермана была лицензия на ношение оружия, то следовало предположить, что он был вооружен. — Что-нибудь еще? — Он дает двадцать процентов чаевых, не причиняет мне никаких неприятностей, и я не причиняю ему никаких неприятностей. Хочу, чтобы так оно и оставалось. Так что, если это все... — он с надеждой посмотрел на Кроуфорда. — Ты знаешь парня по имени Хорхе Родригес? Смитти покачал головой. — В моих клубах мало мигрантов. — Почему? Смитти приподнял плечо. — Может, это связано с Девой Марией. — Какая связь? — Латиносы увлекаются всем этим. Религия и тому подобное. Кроуфорд фыркнул. Можно подумать, в Мексике не было стриптиз-клубов. — Я хочу знать, кто эти люди, с которыми встречается Оттерман. Смитти издал сдавленный звук праведного негодования. — Ты хочешь, чтобы я шпионил за одним из моих лучших клиентов? Его слова не впечатлили и не отпугнули Кроуфорда. Он видел и слышал это раньше и знал, что все это было напоказ. Он встал и направился к двери. — Как и всегда, мне нужна эта информация срочно, и я заплачу, исходя из того, насколько она хороша. — Я не стукач. — По сходной цене ты бы продал свою мать банде извращенцев. — Уже сделал, — крикнул Смитти, когда Кроуфорд уже выходил. — Но они эту стерву вернули обратно. Глава 18 Было уже далеко за полдень, когда Кроуфорд вернулся в полицейское управление. Нил по-прежнему сидел за своим столом. Увидев Кроуфорда, он сказал: — Долго же ты обедаешь — Я тщательно пережевываю пищу. Есть что-нибудь на Оттермана? Выслушав основную информацию, которую уже получил, Кроуфорд сел за пустующий стол Ньюджента и развернул кресло к Нилу. — Тебе не кажется забавным, что он не задерживается долго ни в одной компании? — Не особенно. — Хм. Вы проверили видео с камеры наблюдения у входа? — Оттерман вошел в здание суда через главный вход незадолго до часа сорока. Алисия Оуэнс подтвердила, что встреча была назначена в час сорок пять. Он пришел на пять минут раньше. Она опоздала на двадцать минут. Во время их встречи они были предупреждены о ситуации на четвертом этаже и эвакуированы вместе со всеми. Камера зафиксировала, как его ведут через выход с западной стороны на первом этаже. — Нашли полицейского, который позволил ему уйти? Нил назвал имя, но Кроуфорд его не знал. — Он серьезный, но еще зеленый, — сказал Нил. — Понятно, что Оттерман запугал его. С ним разбирается его начальник. — Насколько серьезно разбирается? — Это другой отдел. Не мое дело. Кроуфорду хотелось схватить его за галстук и спросить, какое у него еще дело, если не поиск убийцы Чета? — Оттерман значится в делах наших окружных судов? — Нет. — В качестве свидетеля? — Ни как свидетель, ни как присяжный. Никаких упоминаний вообще, — ответил Нил. — Мы проверили все. Дважды проверили судей Уотерса и Спенсер. Никаких записей о нем в ее бывшей фирме. Нуль. Пшик. Ничего. — Ты хочешь, чтобы я отстал от него. — Прям с языка снял. — Если опознание в морге ничего не даст, я отстану. Есть что-нибудь о пистолете? — Если бы не стертый серийный номер, можно было бы подумать, что он куплен официально. Мы проверяем местных дилеров, но оружие могло быть куплено где угодно. — Комбинезон маляра? — Продается почти в каждом специализированном магазине в стране, и можно заказать через сеть интернет-магазинов. За последние полгода их поставили в Техас несколько тысяч, и это уже после того, как производитель сузил поиск по размеру, фасону и номеру партии. Кроме того, стрелок мог купить его в любом другом штате. — Перчатки? — То же самое. Они и у нас есть. Вон там, в шкафу лежат. — Легко доступны любому полицейскому. — А также любому медицинскому работнику, домохозяйке, повару, парикмахеру, гермофобу. Давайте посмотрим... — Хорошо, я понял, — раздраженно прервал его Кроуфорд. — Маска? — Не так широко распространена, как перчатки, но доступна в магазинах карнавальных костюмов, а также в Интернете. Мы все еще пытаемся отследить продажи в этой области. И, прежде чем спросишь, мы опросили восемьдесят с чем-то людей, которые были в здании. — И, судя по выражению твоего лица… — У всех есть логичное и подтвержденное объяснение, чем они занимались в здании суда во время стрельбы. — Все еще остается много людей, которых не допросили. — Верно, но до сих пор не обнаружилось ничего даже слегка подозрительного. Никаких связей с судьей Спенсер, кроме одной женщины. Судья Спенсер развела ее мужем шесть месяцев назад. Решение удовлетворило обе стороны. Бывший муж переехал в Сиэтл. В понедельник днем он был на своей работе на рыбокомбинате. Она была в здании суда, потому что ее вызвали в качестве присяжной. — Люди часто лгут, Нил. — Люди иногда говорят правду. У этой леди все еще была повестка. — Ничего нового о Родригесе? — Никто его не хватился. По крайней мере никто не пришел, чтобы забрать тело. — Док Андерсон подтвердил, что на его колене нет синяка? — Никаких синяков. — Как я и предположил. — Но никто не может подтвердить, что ты ударил парня. — Нил наклонился и положил руки на стол. — Нашим главным объектом интереса остаешься ты. Без всяких интонаций Кроуфорд сказал: — Я не подхожу под описание стрелявшего, и у меня есть алиби. Нил все еще не сводил с него пристального взгляда, когда у Кроуфорда на поясе завибрировал мобильный. Он прочитал имя вызывающего абонента и нажал на кнопку. — Привет, Грейс. — Ты не один? — спросила Холли. — Мы с Нилом Лестером сравниваем заметки по делу. — Значит, ты в здании суда? — Это верно. Что-то произошло? С Джорджией все в порядке? — Мне нужно тебя увидеть. — Хорошо. — Наедине. У него екнуло сердце. — Хорошо. Когда и где? — Я в своем кабинете, но подожди, пока сотрудники разойдутся, прежде чем подниматься. — Конечно. Приду. Отключившись, он сказал Нилу: — Грейс пригласила меня завтра на обед. *** — Одна из женщин-полицейских предложила сходить за едой, и принесла около пятнадцати фунтов барбекю плюс полдюжины булочек. При мысли о еде Холли затошнило. — Начинайте без меня, — ответила она Мэрилин, которая уже много раз звонила, спрашивая, когда ждать Холли дома. — Я приеду, как только освобожусь. — Ты говорила это еще несколько часов назад. — Мне нужно многое наверстать. Это был напряженный день. — У Грега Сандерса тоже был напряженный день. Его показывали в шестичасовых новостях. — Как и меня. — Да, но твое появление было повторением пресс-конференции. Это старые новости. Нам нужно что-то свежее. — В порыве вдохновения Мэрилин сказала: — Я принесу вкусняшки в твой кабинет. Мы поговорим о конкуренте за ребрышками-барбекю. — Абсолютно точно нет, — сказала Холли. — Миссис Бриггс оставил меня с кипой документов и корреспонденцией на подпись. Кроме того, сколько ты выпила водки? — Кто бы считал? Раздался тихий стук в дверь. — У меня сейчас последняя встреча на сегодня, Мэрилин. Я должна идти. Не смей садиться за руль. Холли закончила разговор как раз в тот момент, когда вошел Кроуфорд. К вечеру на его щеках уже проступила щетина, пиджак помялся, галстук сбился набок, темно-русые волосы были всклокочены. В общем, выглядел он замечательно, и Холли захотелось бросится к нему и крепко обнять. — Привет. — Привет. Она проследила за его взглядом: Кроуфорд смотрел на сотовый, который она все держала в руке. — Мэрилин, — пояснила она, кладя телефон на стол. — Она занимает первое место в моем черном списке. — За то, что созвала пресс-конференцию? Я бы никогда не согласилась на нее, если бы не считала, что важно защищать твои действия. — Ты уже это говорила, и это не меняет того, что ты пошла на неоправданный риск. — Ты это тоже уже говорил, не обязательно повторять. Он поправил галстук, расправил плечи, переступил с ноги на ногу. После нескольких минут неловкого молчания спросил: — Где Деннис? — Наверное, уже дома. — У тебя? — У себя. — Хм. Короткий визит. — Он приехал только для того, чтобы лично убедиться, что со мной все в порядке. Кроуфорд издал ироничный смешок. — Тебя чуть не застрелили, а он, обезумев от беспокойства, бросается к тебе… три дня спустя. Холли улыбнулась. — Ты довольно явно выразил свое отвращение к нему. — Что меня выдало? — Ты умчался, не сказав никому ни слова. Кроуфорд выглядел сердитым, потом огорченным, потом снова сердитым. — Он приехал и вел себя так, будто ты принадлежишь ему. — Он обнял меня. — Он прижался к тебе. — В чем разница? — В том, куда он положил свои руки. — Мы с ним долго были вместе. Мы близкие люди. — Он близкий, разумный и утонченный. Но у меня менталитет пещерного человека. Когда он прикоснулся к тебе, мне захотелось оторвать ему голову. Только мои руки могут касаться тебя. — У тебя нет права. Он прищурился. — Есть, — он пошел к ней, а Холли попятилась, пока не уперлась в стол. — Этот неразумный, нерафинированный секс на твоем диване дал мне его. Грохот его голоса и сами слова заставили ее сердце забиться быстрее, и, хотя Холли знала, что должна прекратить это, не могла себя заставить. Кроуфорд прижал ее к столу, Запах этого мужчины, его грубая, неотшлифованная мужественность превратила ее упорядоченный мир в хаос. — Твой план «забыть это» работает? — спросил он. — Не очень. Он положил ладони на ее бедра, так что пальцы касались ягодиц. — У меня тоже. Приглушенным голосом она сказала: — Хочу, чтобы было, что помнить. Он посмотрел ей в глаза. — Ты помнишь это так же, как я? — Как ты это помнишь? — Чтобы описать по-настоящему, придется употреблять… — Неприличные слова? — Самые непотребные, — он наклонился ближе и прошептал: — Хочешь услышать, как ты кончила в моих объятиях? Она на мгновение закрыла глаза. — Кроуфорд. — Прости. Знаю. Не то место, не то время, все не то, — он разочарованно вздохнул, убрал руки и попятился. — Так неправильно, что мы даже не можем говорить об этом. Но, по крайней мере, ты начала называть меня по имени. Холли отодвинулась от стола, чтобы не поддаться искушению притянуть Кроуфорда обратно. — Прошлой ночью ты сказал мне: «Прощай». — И не шутил. — Это правильное решение. — Это единственное решение. Для нас обоих. За исключением... — он посмотрел ей в глаза, вздохнул и пробормотал ругательство. — За исключением того, что, если бы знал, что тот раз с тобой действительно единственным, я бы не торопился. Она опустила голову и почувствовала, что он тоже отвернулся. В конце концов, он прочистил горло. — Нам нужно поговорить о делах. Тебе что-нибудь говорит имя Оттерман? — Чак? Он удивленно вскинул голову. — Ты его знаешь? — Конечно. — Конфликтовала с ним? — Вовсе нет. На самом деле, как раз наоборот. Он мой сторонник. Внес вклад в мою компанию. Кроуфорд посмотрел на нее с недоумением, затем рассмеялся, затем провел рукой по лицу. — Прекрасно. У Нила стояк будет. — Что? — Не имеет значения. Личная шутка, — он пораженно опустил плечи. — Зачем тебе понадобилось меня видеть? — Садись, — она указала на стул напротив стола. Он пристально посмотрел на нее. — Мне кажется, что эта новость, которую я предпочел бы услышать стоя. — Это плохая новость. — Только такие я и получаю в последнее время. Давай, не тяни. Удар нельзя было смягчить, и Холли даже не пыталась. — Джо Гилрой подал заявление на временный запрет. Против тебя. Несколько секунд Кроуфорд смотрел на нее так, словно она говорила на иностранном языке, затем непонимающе наклонил голову. Наконец, черты его лица напряглись от ярости. — Сукин сын, — прорычал он сквозь зубы, повернулся и зашагал к двери. Холли предвидела именно такую реакцию. Она перехватила его у двери и уперлась руками в грудь. — Подумай! Если сорвешься сейчас, то будешь делать именно то, чего он от тебя хочет. Он позвонит в полицию, и это будет записано как домашнее насилие. — Еще одна запись в моем досье. В этом гребаном файле! — Вот именно! Ты будешь играть прямо ему на руку. Разве этого ты хочешь? — Нет. Я хочу его пришибить. Она бросила на него укоризненный взгляд. Кроуфорд выругался и начал расхаживать по кабинету, как лев в клетке, оглядываясь по сторонам. Он взял хрустальное пресс-папье с ее стола и взвесил на ладони. На мгновение Холли испугалась, что он швырнет его в окно. — Хороший офис, — Кроуфорд запрокинул голову, глядя на люстру. — Здесь ты вершишь людские судьбы? Здесь ты бросаешь кости, чтобы определить их будущее? — Не надо. Переполненный презрением, он посмотрел на нее. — Почему бы и нет? — Потому что я не буду твоим мальчиком для битья, когда ты злишься на весь мир. Кроме того, я не буду вершить твою судьбу. Я отказалась от участия в твоем деле об опеке. Смутившись, он очень осторожно вернул пресс-папье на стол. — С каких это пор? — Я продиктовала письмо первым делом сегодня утром, перед пресс-конференцией. Миссис Бриггс напечатала его на моем бланке, и я подписала, прежде чем ушла на обед. Она лично передала его судье Мейсону. Он административный судья этого округа. — Кроуфорд немного расслабился, и она продолжила: — Я сказала мистеру Гилрою, что ему придется передать заявление другому судье на подпись, но спросила, почему он считает, что это необходимо. Он рассказал о твоем неожиданном визите в их дом прошлым вечером. — Мне никогда раньше не приходилось предупреждать о своих визитах. Я всегда делал это просто из вежливости. Хорошие манеры и все такое. — Он утверждает, что ты угрожал ему, кричал: «Ты пожалеешь!». — Да, и он пожалеет, если продолжит нести такую чушь. — Но ты его не тронул? — Если он говорит обратное, то лжет. — Он признал, что ты не прикасался к нему. После этого я пыталась убедить его передумать. — Очевидно, безрезультатно. — Он, — это была та часть, которую Холли больше всего боялась рассказать, — утверждает, что ты представляешь угрозу для Джорджии. Кроуфорд остановился и посмотрел на нее, явно не находя слов. — Не в оскорбительном смысле, — пояснила она. — Он боится, что ты можешь ее забрать. — Похитить? — Именно это слово он использовал. Кроуфорд невесело усмехнулся. — Если бы хотел, то сделал бы давным-давно. — Я так и сказала. Но он утверждал, что после понедельника все изменилось. Последствия того, как ты иррационально отреагировал на ситуацию, могут стоить тебе карьеры. — Иррационально отреагировал? — Это была прямая цитата. Я ничего не придумываю. — Я даже ни разу затвор пистолета не передернул. Мне даже устное взыскание не вынесли. — Я это заметила. Однако, по мнению мистера Гилроя, в конечном итоге будет открыто внутреннее расследование, и тогда к тебе отнесутся менее снисходительно, чем после Халкона. Если тебя уволят или вынудят уйти из техасских рейнджеров, тебе будет нечего терять. Ты можешь взять Джорджию и исчезнуть. — Нечего терять, за исключением того, что это сделало бы меня преступником. Беглецом. Даже если бы я выбрал это для себя, неужели Джо верит, что я поступил бы так с Джорджией? — Не знаю, во что он верит. Но я сказала, что, по моему мнению, он совершенно не прав. К сожалению, это не изменило его мнения, даже на дюйм. Он ушел отсюда, чтобы найти другого судью. Кроуфорд провел рукой по губам. — Какие последствия это будет иметь для тебя? — Мой самоотвод? — То, что предупредила меня о заявлении. — Если Джо Гилрой узнает, может подать на меня жалобу. — Господи, Холли. Я не хочу, чтобы все мое дерьмо повлияло на тебя. — А я не хочу, чтобы тебя спровоцировали на ссору с тестем. Он взглянул на дверь. — Если бы ты не остановила меня, я уже был бы у его дома. — Именно этого я и боялась, и поэтому предупредила тебя. Это попахивает нарушением этики, но, по совести говоря, я не могла позволить тебе полностью уничтожить шансы вернуть дочь. — А что насчет тебя? Какую причину ты привела для самоотвода? — Объяснять причину не требуется. Судья может просто сказать, что не может рассматривать конкретное дело. Этого достаточно. Однако то, что я написала в письме судье Мейсону и губернатору... — Губернатору? — Я чувствовала, что он должен знать. Я позвонила в его офис, но он уехал из штата на конференцию, поэтому я отправила ему электронное письмо, объяснила ситуацию и приложила копию письма судье Мейсону. — У тебя есть адрес электронной почты губернатора? Она отмахнулась от вопроса. — В письме я сказала, что, поскольку ты спас мне жизнь и что по необходимости мы с тобой тесно связаны с расследованием, сохранение объективности практически невозможно. Это правда. — Но не вся, — тихо добавил он. — Но не вся, — повторила она шепотом. — Просто и ясно, я нарушила правила. Даже если никто другой никогда не узнает о том, что произошло между нами, я буду помнить. Их взгляды встретились на несколько секунд, затем Кроуфорд отвернулся, подошел к книжному шкафу, уперся в него руками и опустил голову. Он оставался в таком положении целую минуту, видимо, пытаясь свыкнуться с происходящим, и наконец-то сказал: — Временный запретительный судебный приказ. Другими словами, я представляю неминуемую угрозу. — Тебе следует поговорить об этом с Уильямом Муром. Он посмотрел на нее через плечо. — Я говорю с тобой. Она неохотно кивнула. — Заявление вступает в силу немедленно, после подписания. — А потом мне придется идти в суд и защищаться от этого куска дерьма по имени Джо Гилрой. Именно, иначе последует полный запретительный судебный приказ, который может оставаться в силе в течение многих лет. Конечно, Кроуфорд это знал, поэтому Холли не стала ничего говорить. — Сколько времени до слушания по полному запретительному судебному приказу? Обычно для этого требуется две, три недели? — Иногда меньше, иногда больше. — И в округе Прентисс в настоящее время не хватает одного зала суда, — криво усмехнулся он. — Но временный приказ уже действует. — Мы не знаем наверняка, подписал ли заявление другой судья. — А были варианты? — Боюсь, не в твою пользу. Несмотря на то, что никакого физического насилия не было, твой тесть заявляет об угрозах насилия. Когда на карту поставлены безопасность и благополучие ребенка... — Судья подпишет, — повернувшись к ней лицом, он добавил: — И они не станут терять времени, извещая меня. — Честно говоря, я думала, что тебя, возможно, уже известили, так что, рассказывая тебе, я не сильно рисковала, — Холли шагнула к нему. — Кроуфорд, ты знаешь, что должен подчиняться приказу. Я умоляю тебя. Если нарушишь, последствия будут серьезными. — Я знаю о последствиях. Черт возьми, я сам сажал людей в тюрьму за нарушение запретительного приказа. — Кроме того, на слушании об опеке решение почти гарантированно вынесут в пользу Гилроев. Как преступника, тебя могут годами держать подальше от Джорджии. Поэтому, пожалуйста, пообещай мне, что ты будешь соблюдать условия. — Насколько они плохи? — До слушания ты не можешь приблизиться к Джорджии, Гилроям или их собственности ближе чем на сто ярдов. Никаких контактов вообще. Даже по телефону. Любая попытка будет считаться нарушением. — Господи. — Мне жаль. Я знаю, что это трудно. И слышать, как тебя называют «преступником»… — К черту! — огрызнулся он. — Джо и суд могут называть меня, как угодно. А как насчет Джорджии? Что она подумает, когда я внезапно исчезну? Она подумает, что отец ее бросил. — Его грудь вздымалась и опускалась от волнения. — Веришь или нет, нравится это моим родственникам или нет, но моя маленькая девочка любит меня. Последнее, о чем мы говорили: сюрприз, который я приготовил ей у себя дома. А теперь… — он сердито взмахнул кулаком. — Я никогда не прощу Джо за это. Мне нужно идти. Обойдя ее, он направился к двери. — Куда? Что ты собираешься делать? — Не знаю. Может, напьюсь. В панике Холли схватила его за рукав и держала, даже когда он пытался стряхнуть ее руку. — Я не позволю тебе уйти, когда ты в таком настроении. — Лучше отпустила, Холли. Когда я в таком настроении, я склонен действовать. — Если ты будешь действовать, то потеряешь Джорджию навсегда. Он сбросил ее руку — Забавно слышать это от тебя, — усмехнулся он. — Я бы уже получил опеку. Тебе просто нужно было сказать: «Вот ваша дочь, мистер Хант. Идите с миром» и стукнуть молотком. Но нет, тебе надо было высказать свои глубокие размышления, и потратить время на перечисление всех моих прегрешений. Холли отпрянула от него. Она знала, что эти резкие слова были сказаны в гневе и крайнем разочаровании, но это не делало их менее обидными. Или менее правдивыми. Они расширяли пропасть между ними, которую уже создали обстоятельства. Кроуфорд пошевелился первым. Он резко повернул тяжелую дверную ручку, рывком распахнул дверь и вышел. *** — Они были вместе сегодня вечером. Наедине. — Кто? Пэт Коннор кивнул в знак приветствия другому полицейскому, когда тот проходил мимо, неся пакет с чем-то. Как только полицейский оказался вне пределов слышимости, он прошептал в одноразовый телефон: — Судья и Кроуфорд встретились. Они пробыли в ее личном кабинете более получаса. Он вышел с таким видом, будто мог либо трахнуть, либо убить кого-нибудь. Не обязательно в таком порядке. Пэт подумал, что это был довольно умный оборот речи, но на другом конце провода не рассмеялись. — Когда это было? — Только что. Он практически бегом спустился на первый этаж и вышел из здания. Я последовал за ним и смотрел, как он уезжает. — Где судья? — спросили Пэта. — Все еще в своем кабинете. — Возможно, они обсуждали расследование. — Один на один? Нил Лестер здесь. Как и Ньюджент. Почему бы и им не присутствовать на обсуждении? И кое-что еще. — Ну? — Сегодня утром после пресс-конференции он утащил ее для приватного разговора. — Пэт рассказал все, что видел и подслушал, опустив часть о том, как он чуть не напортачил, когда Кроуфорд Хант его заметил. — Сказал мне, чтобы я никому не позволял им мешать. Но появился Нил Лестер, и это положило конец их разговору. Прошло несколько мгновений, затем у Пэта спросили: — Он заметил, что ты его видел? — Сегодня вечером, ты имеешь в виду? Да, когда он вылетел из кабинета судьи, мы встретились взглядами. Он кивнул головой, типа «как дела?», но ничего не сказал. — Пэт подождал и, когда ничего не последовало, спросил: — Что ты хочешь, чтобы я сделал сейчас? — Проследи, чтобы Нил Лестер узнал об их встрече. Упомяни об этом ему мимоходом, но подчеркни, что Хант был зол, когда уходил от нее. — Я не знаю, — промямлил Пэт. — Не хочу слишком сильно привлекать к себе внимание. Смешок мужчины был зловещим. — Слишком поздно беспокоиться об этом. Глава 19 Кроуфорд не держал спиртного в доме. После смерти Бет он начал выпивать, чтобы притупить боль. Это не помогало, поэтому он стал пить еще больше. Получение штрафа за вождение в нетрезвом виде стало тревожным сигналом. Он понял, как быстро становится похож на Конрада, а этого он хотел меньше всего. Теперь, когда ему хотелось выпить, он ходил в бар и ограничивался одним дринком. Он сидел в баре популярного питейного заведения, медленно потягивая неразбавленный бурбон, не обращая внимания на шум вокруг: грохот полдюжины телевизоров, настроенных на один и тот же бейсбольный матч, стук бильярдных шаров, гул разговоров и заунывную музыку в стиле кантри, льющуюся из стерео системы. Если бы его мобильный телефон не был включен на вибрацию, он бы пропустил звонок. Он заколебался, но только на полсекунды, прежде чем вежливо ответил: — Привет, Нил. В чем дело? — Ты ублюдок! — Прости? — Это был ты? — Что-то не так? У тебя такой взвинченный голос. — Ты слил его имя в СМИ? — Чье имя? — Это передавали в десятичасовых новостях: «Новое лицо в деле о стрельбе в здании суда — Чак Оттерман». Кроуфорд не мог не улыбнуться, слыша огорчение Нила. Он подал знак бармену переключить один из телевизоров на новостной канал. На экране был репортер перед зданием суда округа Прентисс. Звук был приглушен, но Кроуфорд мог догадаться, что он говорил, потому что он практически скормил эту новость парню с ложечки. Из-за неуклюжего подхода Нила к расследованию и его преклонение перед Оттерманом, Кроуфорд почувствовать, что необходима встряска. Используя одноразовый телефон, который всегда держал в бардачке внедорожника, он сделал анонимный звонок на горячую линию и попросил поговорить с репортером. Кроуфорд строго придерживался фактов, и не ответил ни на один из вопросов, заданных ему репортером, который к тому времени практически ссал кипятком от радости. Кроуфорд же изображал нервозность из-за утечки информации, надеясь, что эта тактика подогреет аппетит репортера и обеспечит более глубокое расследование. Его тактика, очевидно, сработала. Нил все еще разглагольствовал: — Ты был этим «неназванным источником». Я точно знаю. — Они не стали бы передавать анонимную информацию, не получив подтверждения. — Репортер позвонил мне, чтобы подтвердить это за две минуты до эфира. Две минуты! — Тогда почему ты кричишь на меня, когда именно ты подтвердил причастность Оттермана? — Все, что я подтвердил, это то, что он выполнил свой... — Гражданский долг. Он образцовый гражданин, все в порядке. — На самом деле, так оно и есть. — Тогда ему не о чем беспокоиться, верно? — Верно, а тебе есть о чем. Я надеру тебе задницу, и повешу твой скальп на стену моей берлоги. — Ты согласовал это со своей женой? — Как я объясню эту неразбериху мистеру Оттерману? — Откуда мне знать, Нил. Но у тебя есть десять часов и сорок восемь, нет, сорок девять минут, чтобы это понять. Завтра в девять часов утра — это же подходящее для него время, да? — Пошел ты. — Увидимся в морге. Кроуфорд отключился. Он преуспел в том, чтобы расстроить Нила и, возможно, поколебать невозмутимость Оттермана, но это был незначительный триумф. Вместо того, чтобы вести более агрессивное расследование, Нил, скорее всего, станет еще более упираться и тормозить. Возможно, Оттерман действительно законопослушный гражданин и столп общества, каким его считал Нил. Кроуфорд не мог точно определить, почему его так напрягал этот мужчина. Может, виновато первое впечатление и внутреннее чутье. Второе он не мог игнорировать, поэтому будет продолжать в том же духе. Нил уже верил, что Оттерман невиновен, но Кроуфорду нужны доказательства. Он хотел оценить реакцию Оттермана, когда тот посмотрит на труп Родригеса, и подождать, что о нем разнюхает Смитти. Кроуфорд ушел, не допив бурбон: алкоголь не поднял настроение, а только усугубил депрессию. После бара с кондиционером на улице казалось особенно душно. Пока дошел до машины, с него сошло семь потов. В своей апатии он винил жару, а не расстроенное лицо Холли в тот момент, когда буквально вылетел из ее кабинета. Подумать только, за несколько минут до этого он шептал ей непристойности, а потом набросился с обвинениями. Если она не знала раньше, то теперь убедилась, что он не был джентльменом. Чувствуя себя смертельно усталым и подавленным, Кроуфорд вошел в дом через заднюю дверь, повесил ветровку на кухонный стул, снял галстук и, не расстегивая, стянул рубашку через голову, шагая по коридору в спальню. Проходя мимо открытой двери в комнату Джорджии, он замер, не веря своим глазам. Мозг пытался осознать то, что они видели и не мог. Нащупав на стене выключатель, Кроуфорд включил свет. Спальню будто бы вывернули наизнанку, перевернули вверх дном, разрушили. Зеркало между вертикальными дверцами комода разбито на миллион осколков, книжки с картинками разорваны в клочья, мягкие игрушки выпотрошены, кукла-принцесса расчленена и обезглавлена. Постельное белье разрезано на ленты, а розовые стены забрызганы чем-то красным, напоминающим кровь. Кроуфорда замутило. Он быстро обошел другие комнаты, но больше ничего не тронули. Преступник хорошо знал, где нанести удар и напугать его до усрачки. «Любая попытка контакта будет считаться нарушением», — вспомнил он слова Холли. Но его еще не известили о запрете, поэтому он поспешно позвонил в дом Гилроев. Ответила Грейс. — Это я, — сказал он. — С Джорджией все в порядке? — Кроуфорд. Э-э... — С ней все в порядке? — Да, конечно. Она уже несколько часов как спит. — Проверь. — Кроуфорд… — Просто сделай это, — сдерживая нетерпение, он добавил: — Пожалуйста, Грейс. Пятнадцать секунд спустя она вернулась. — Она в своей постели, крепко спит. Он вздохнул полной грудью впервые с тех пор, как обнаружил разрушенную комнату. — У вас дома установлена сигнализация? — Ты же знаешь Джо. — Не отключай ее. Даже днем. — В чем дело? Что-то случилось? Объяснение только утвердит их во мнении, что Джорджии опасно находится рядом с ним, поэтому он заставил себя рассмеяться. — Момент паники. Ты же знаешь, как это бывает. Извини, что побеспокоил. Спокойной ночи. — Он отключился и тут услышал шум снаружи. Быстро пройдя по коридору в гостиную, Кроуфорд вытащил пистолет из кобуры и выглянул в окно. К крыльцу приближалась темная фигура. Включив наружный свет, он одновременно распахнул дверь. Мужчина остановился, прикрыл глаза от слепящего света, затем проморгался и сказал: — Привет, Кроуфорд. Он был профессиональным курьером, услугами которого Кроуфорд иногда и сам пользовался. — Я знаю, что уже поздно, но я приходил раньше, а тебя не было. — С явной неохотой он достал конверт из нагрудного кармана пиджака и протянул Кроуфорду со словами: — Извини, чувак. Кроуфорд не поблагодарил его, но покачал головой, показывая, что нет необходимости извиняться. Он всего лишь выполнял свою работу. Курьер коснулся брови словно отдавая честь, повернулся и пошел к машине, припаркованной у обочины. Кроуфорд закрыл дверь. Вот он и получил временный запретительный судебный приказ. *** Как только ее спина коснулась дивана, он распахнул халат, задрал футболку и зацепил большими пальцами трусики. За секунду они были сняты и брошены на пол. Она выдернула подол его рубашки из-за пояса и схватилась за пряжку ремня. Он оттолкнул ее неуклюжие руки и поспешно расстегнул пуговицы. Вместе они стянули вниз его джинсы и нижнее белье. Мгновение спустя он уже был внутри нее. Пять, может, десять секунд ни один из них не двигался, даже не дышал: возможно, оба не могли до конца поверить, что достигли этой точки невозврата без поцелуев, ухаживания или прелюдии. Затем он приподнялся, опираясь руками о диван, и начал толкаться. Угол был идеальным, трение электризующим. И все же, жадная до большего, она уперлась пятками, приподняла бедра и замерла в безмолвной мольбе об еще одном толчке... еще одном скольжении... еще одном… а потом кончила. И почти в тот же момент он сдался своему собственному оргазму. Он тяжело опустился на нее. Горячее, влажное дыхание коснулось ее шеи, когда он простонал… Отголосок скрипучего голоса Кроуфорда вырвал Холли из сна, который был поразительно реалистичным повторением произошедшего недавно, и ее тело отреагировало соответствующим образом: сердце бешено колотилось, она задыхалась, между бедер было влажно и горячо. «Ты помнишь это так же, как я?» — припомнился ей вопрос Кроуфорда. Откинув простыню, она встала с кровати и пошла в ванную. Плеснула на лицо холодной воды, но это не смыло воспоминания о том, как Кроуфорд, распластавшись на ней, переводил дыхание. Всего несколько мгновений. Затем он резко поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза. Дрожащими руками Холли закрыла кран и вытерла лицо. Увидев свое отражение в зеркале над раковиной, она поняла, что именно такой он видел ее тогда: волосы разметались по лицу, глаза остекленели и расширились, щеки раскраснелись, губы приоткрыты в недоумении от того, что только что произошло. Сейчас, как и тогда, ее соски были такими тугими, такими чувствительными, что мурашки побежали от одного касания о мягкую ткань футболки. Если бы тогда Кроуфорд прикоснулся к ним, провел языком, даже просто дыхнул, ее сердце могло бы разорваться от удовольствия. Но он этого не сделал. Нарушив момент их общего изумления, он выскользнул из нее и поднялся с дивана. Именно тогда Холли поразила чудовищность того, что они сделали. В отчаянии она натянула футболку на бедра, перекатилась на бок и свернулась в клубочек. Но это проявление скромности было излишним, потому что Кроуфорд уже выходил из комнаты. Из всего, что тогда произошло, больше всего Холли удивляла собственная спонтанность. Она даже на секунду не остановилась, чтобы спросить себя: «Что я делаю?», а просто поддалась вспыхнувшему, словно сухой порох, желанию. Это совсем на нее не похоже. После ухода отца все важные решения за себя и маму пришлось принимать Холли. Она понимала, какая это ответственность, и тщательно взвешивала каждый шаг. С тех пор в ее жизни не было места для спонтанности. Сейчас, глядя на себя в зеркало, она поняла, что не сожалеет о том кратком безумии с Кроуфордом. Если бы она была сама собой (то есть осторожной и осмотрительной), то пропустила бы те эротические мгновения, что измерялись ритмом их тяжелого дыхания. Она бы не тосковала по необузданной чувственности. Она бы не тосковала сейчас... по нему. Лучше вспоминать об этом сейчас с легким сожалением, чем вечно сожалеть. Тем не менее, Кроуфорд всегда будет для нее мужчиной, ради которого она поступилась этикой. И для него Холли всегда будет представлять систему, стоящую между ним и его ребенком. Его прощальные слова прошлой ночью задели за живое, и одновременно подтвердили полную безнадежность их положения. Приняв душ и одевшись, Холли пошла на кухню и обнаружила, что Мэрилин сидит за обеденным столом, который превратила в свое временное рабочее место. Они поздоровались, а когда Холли спросила, как Мэрилин спала, та захохотала. — Какой из меня телохранитель. Я отключилась, как свет. Во сколько ты вернулась домой? — Около половины одиннадцатого. Полицейские проводили меня до двери, а потом остались сторожить, припарковавшись в конце подъездной дорожки. — Они все еще там. Ты случайно не смотрела новости вчера вечером? Холли покачала головой. — Нет. — У следователей есть еще один человек, представляющий интерес. Его зовут Чак Оттерман. Холли остановилась, наливая себе чашку кофе. — Уверена? — Сегодня утром это снова было в новостях. Мне показалось, что имя знакомо, и знаешь что? — Мэрилин постучала по листу со списком имен. — Он внес пожертвование в твою избирательную компанию. — Знаю. Я встречалась с ним. — Теперь Холли поняла, почему Кроуфорд спрашивал о Чаке. — Что они говорят о нем? Мэрилин ввела ее в курс дела и подытожила: — Честно говоря, я не думаю, что это что-то значит. Он сам пришел в полицию. Виновный человек не стал бы привлекать к себе внимание. И что он может иметь против тебя? — Ничего, о чем я знаю. — Думаю, СМИ пронюхали о его побеге из здания суда и раздули из этого целую историю, — Мэрилин указала на стул напротив нее. — Садись. Давай поговорим. Холли села, и Мэрилин сцепила руки на столе. — Ты отвергла мою идею использовать техасского рейнджера, чтобы... — Я не передумаю, Мэрилин. У него и так достаточно забот. — Холли, он словно парень с плаката. — В смысле? — Высокий, поджарый крутой рейнджер. Твое описание «похожий на типичного полицейского» не включало точеный подбородок, скулы и то, что он красавчик. — Серьезно, Мэрилин, сколько тебе лет? — Никогда не буду слишком старой, чтобы не заметить. Я погуглила его прошлой ночью. Ты знаешь его историю? Прежде чем Холли успела ответить, она начала перечислять то, что называла «подвигами Кроуфорда», включая Хэлкона. — Ты знала, что он практически в одиночку накрыл сеть студий детских порнофильмов, которой руководили проповедник и его жена? У них были клиенты по всему миру. Даже федералы пели Кроуфорду дифирамбы, — она облокотилась на стол. — Он умен и крепкий орешек. Он был чертовски груб со мной, но я прощу ему это, потому что у него есть эта замечательная слабость к своей дочери. Он сражаясь за то, чтобы вернуть себе опеку, когда, — она сделала паузу для драматического эффекта, — обстоятельства вынудили его спасти жизнь судьи, которая вполне могла бы вынести решение против него. — Широко раскинув руки, она воскликнула: — Это Голливуд! Это рыцарство и доблесть. Люди это съедят. Но мы должны правильно им это подать. — Я больше не веду его дело об опеке. Это ошеломило Мэрилин. — Что? С каких пор? Не хочешь сказать мне, почему? — Нет. Краткий, но твердый ответ Холли не оставил Мэрилин места для споров. Тактично отступив, она взяла ручку и начала стучать по столу. Прошла целая минута, затем она бросила ручку и хлопнула в ладоши. — На самом деле это даже лучше. Да! Теперь, когда не будешь выносить вердикт по его делу, ты можешь быть субъективна. Ты вольна говорить о нем в любых выражениях, которые выберешь. Холли вздохнула. — Мэрилин... — Знаю, что ты не хочешь впутывать его дочь. Я это понимаю. Кроме того, я сомневаюсь, что дедушка разрешил бы это. Он даже не стал меня слушать. Но что, если мы... — Подожди. Ты разговаривала с Джо Гилроем? — Примерно полчаса назад. Я погуглила и его и узнала их домашний номер. Правда, я ничего не добилась. Как только представилась, он повесил трубку. Но мы все еще можем разработать план, не используя маленькую девочку. Мы можем... — Извини, я на минутку. — Холли отодвинула стул и встала. — Куда ты? — Сейчас вернусь. Когда Холли вернулась, Мэрилин диктовала что-то на свой телефон. — У меня есть несколько идей. Нам не нужно реализовывать все, но… Что это? Ты меня выселяешь? Холли поставила упакованный чемодан Мэрилин у задней двери. — Нет, я тебя увольняю. Я ценю все, что ты сделала, Мэрилин. Ты стоила каждого пенни. Но с этого момента наши пути расходятся. Я хочу победить на выборах, но твои методы мне отвратительны. — Увидела, что Мэрилин собирается заговорить, она подняла руку. — Спорить бесполезно. Пожалуйста, убери со стола, прежде чем уйдешь. Счастливого пути обратно в Даллас. *** Нил ждал в коридоре за пределами кабинета судмедэксперта, когда Кроуфорд прибыл за несколько минут до девяти часов. Никто из них не произнес ни слова. Кроуфорд занял позицию у стены и просто посмотрел на Нила. — Полиция сегодня утром вся гудит, — наконец сказал тот. Кроуфорд отвернулся в конец длинного пустого коридора, но Нил не понял намека. — Это правда, что тебе вручили запретительный приказ? — Да. — Ты угрожал тестю? — Нет. — Ты способен на насилие. У меня есть личный опыт. Кроуфорд снова повернул голову и заметил, как Нил провел языком по нижней губе. — Но я не предупреждаю заранее. Это как бы противоречит цели. — Ты разрушитель, — сказал Нил, набирая обороты. — Тот маленький трюк, который ты выкинул прошлой ночью с телевизионщиками, отбросил расследование назад... — Какое расследование, Нил? Ты слишком мягок в отношении того, с кем должен быть… — Оттермана? Шеф сказал... — О-о-о. Тебя вызвали в кабинет директора? — Я получил взбучку. — За то, что позволил этому делу застыть на твоем аккуратном столе? — За твои необоснованные обвинения. — Я никого ни в чем не обвинял. Оттерман пришел к нам и признался, что уговорил полицейского позволить ему покинуть здание суда. Я попросил его взглянуть на Родригеса, и он согласился. Где тут обвинения? Нил не мог с этим поспорить, но был в ярости. Кроуфорд вздохнул и перешел на более примирительный тон. — Давай я поговорю с шефом и возьму на себя вину за любую негативную реакцию по поводу Оттермана. Я рад это сделать. — Черт возьми, нет, я не хочу, чтобы ты с кем-нибудь разговаривал. Что-то в тебе просто естественно выводит людей из себя. — А я-то надеялся, что меня выберут королем бала выпускников. — Кто-то разгромил твой дом? — как бы между прочим спросил Нил. Его небрежная интонация задела, он Кроуфорд ответил с напускной небрежностью: — Так из-за этого полиция гудела утром? Сплетни обсуждали? — Это не сплетни, а зафиксированный факт. Ты вызвал домой полицию, они подали рапорт. Кроуфорд знал, что шансы поймать незваного гостя ничтожны: он точно знал, что делает, и вряд ли оставил улики. Тем не менее, сегодня утром в комнате провели осмотр и сняли отпечатки пальцев. Вандал проник через окно, но обыск снаружи ничего не дал. Один из полицейских предположил, что преступник хотел быстро заложить украденное и купить наркотики, а когда нашел кукол вместо электроники или украшений, распсиховался. Кроуфорд не был согласен с этой теорией, но спорить не стал. Он позвонил в полицию только для того, чтобы была запись о взломе, на случай, если понадобится, скажем, для страхового возмещения. — Есть идеи, кто это сделал? — спросил Нил. Появление Оттермана избавили от необходимости отвечать, хотя он и так не собирался. Мужчина вышел из лифта и направился к ним с тем же высокомерным видом, что и накануне. Единственная разница заключалась в том, что он был одет в рабочую одежду. Брюки цвета хаки были заправлены в заляпанные грязью ботинки. Оттерман остановился в нескольких футах от них, и вперил острый, словно сверло, взгляд в Нила. — Ты так отчаянно нуждаешься в зацепках, что тебе пришлось объявить всем мое имя? Нил дрогнул. — Никто из нашего отдела не упоминал о вас как о лице, представляющем интерес, мистер Оттерман. Таков был вывод репортера. Он обещал все исправить. — Плевать, пусть хоть Джеком Потрошителем зовет. Вчера я сказал правду. Меня просто раздражает, что телефон разрывается от звонков репортеров, а рабочии бездельничают и почесывает яйца, пока я здесь, — он поглядел на наручные часы. — Можем побыстрее покончить с этим, чтобы я вернулся к работе? *** Кроуфорд отошел в сторону, пропуская их вперед, Оттерман смотрел прямо перед собой, продолжая притворяться, что его не существует. Доктор Андерсон был занят другими делами, но один из его ассистентов сопроводил их к столу и почтительно откинул простыню. В ту же секунду Оттерман выдал себя. Кроуфорд увидел, как он резко выдохнул, несколько раз моргнул и поспешно отвел взгляд. — Вы его узнаете? — спросил Нил. Оттерман пришел в себя так быстро, что если бы Кроуфорд пристально не следил за ним, то ничего бы не заметил. Выражение его лица было полностью непроницаемым, когда от ответил: — Я его не знаю. Глава 20 Из морга он поехал прямо в здание суда. Нил прибыл на несколько минут раньше, и когда Кроуфорд вошел в кабинет, как раз опускался в кресло за столом. Его спокойствие взбесило Кроуфорда. — Оттерман лгал. — Я готов был поставить деньги на то, что ты это скажешь. — Я видел это, Нил. — Ты видел то, что хотел увидеть. — Это было ясно как день. Он сразу узнал Родригеса, черт возьми. Даже ты не мог не заметить его реакции. — Нил бросил на него грозный взгляд, но Кроуфорд почувствовал, что он притворяется. — И ты заметил, верно? — Как вспышка, — признался Нил. — Но ничего, что могло бы тебя так взволновать. Может, они с Родригесом однажды стояли у соседних писсуаров. — И, возможно, Родригес был частью заговора. — Заговор? За котором стоит Чак Оттерман? — он коротко рассмеялся, затем прищурился, глядя на Кроуфорда. — Почему ты так зациклился на нем? — А ты почему нет? — Потому что нет никаких доказательств, указывающих на него, — Нил повысил голос: — Нет мотива. Для тебя, может, это и не важно, но важно для окружного прокурора! Он был прав, и Кроуфорду нечего было возразить, но он все равно не сдавался. — Я все еще думаю, что он играет с нами. Он нанес упреждающий удар, придя сюда и устроив сцену с признанием вины за то, что покинул здание суда. Умный ход: если расскажет сам, то у нас будет меньше поводов его заподозрить. — Я его не подозреваю. Мы покопались и не нашли ничего, что хотя бы отдаленно связывало бы его с судьей Спенсер, кроме пожертвования на ее кампанию. — Может быть, мы копали не в том месте. — А вот с этим я согласен. Мы копаем не в том месте. — Зазвонил сотовый Нила, он ответил, немного послушал, затем сказал Кроуфорду, прикрыв динамик: — Моя жена. Нашего младшего тошнит. — Он развернул свое рабочее кресло лицом к окну. Кроуфорд подошел к импровизированному кофейному бару, который представлял собой машину эпохи Никсона и пластиковые стаканчики. Плеснув себе еле теплой коричневой бурды, он достал одноразовый сотовый и набрал номер Смитти. Тот ответил ворчанием: — Кто это? — Просто проверяю, не сломался ли мой телефон или что-то в этом роде. Узнав его голос, Смитти выругался. — Ты сказал позвонить, если у меня что-то будет. Я звонил? Нет. — Есть парень, которого я знаю в налоговой службе... — Я клянусь! — ...который занимается проверками. — Клянусь Богом, объект твоего интереса даже не был в клубе! — Tickled Pink ? — Ни в одном. Ни разу с тех пор, как ты был здесь. Это доказывает то, что я твержу все время. Ты – проклятие Господне. — Ты говорил с кем-нибудь о нем? — Я, по-твоему, сумасшедший? — По-моему, ты подонок. Что у тебя есть? — Пока ничего. В этот момент в комнату вошел Мэтт Ньюджент, неся с собой несколько папок. Он выглядел взволнованным. Кроуфорд взглянул на Нила, который все еще говорил по телефону, глядя в окно. — Старайся лучше, Смитти, или мне придется предупредить полицию нравов о той несовершеннолетней девушке, которую ты пригласил танцевать. — Черт! Как ты узнал о ней? — Ты только что сам мне сказал. Кроуфорд отключился, выбросил стаканчик с кофе в мусорное ведро и ловко перехватил Ньюджента. — Доброе утро, Мэтт. Нил говорит по телефону. Что там у тебя нового? — Ничего, — Ньюджент сглотнул. Не дав молодому детективу времени опомниться, Кроуфорд подтолкнул его обратно в коридор, отвел подальше от ушей других полицейских и выхватил из рук одну из папок. — Ты не должен их видеть, — пробормотал он. «Да, Нил точно не хотел, чтобы я это видел». Фотографии, вероятно снятые с телефона, были ужасного качества, но на них безошибочно узнавался один и тот же человек — Кроуфорд. Все места, куда он приезжал или приходил пешком, были зафиксированы: здание суда, дом, бар. Фото с тем, как ему вручают запретительный приказ было самым ярким — спасибо мощному фонарю на крыльце. Кроуфорд не мог поверить, что не обнаружил «хвост». Правда он его и не искал: не ожидал, что за ним следят. Одно очко в пользу Нила. Просматривая распечатки фотографий размером восемь на десять во второй раз, он спросил: — Фотограф случайно не поймал сукиного сына, который разнес ко всем чертям комнату моей маленькой девочки? Насмешливая интонация Кроуфорда ускользнула от Ньюджента, и он ответил серьезно: — Нил уже спрашивал. Нет. Хотя Кроуфорд видел все сквозь красный туман возмущения, он знал, что о его реакции доложат Нилу, поэтому спокойно положил распечатки обратно в файл и вернул папку Ньюдженту. — Кем бы ни был этот парень, он хорошо справляется. Ньюджент с несчастным видом сказал: — Нил оторвет мне голову. — Если до этого дойдет, я скажу ему, что заставил тебя показать мне фото. Он поверит. — Спасибо, — Ньюджент помялся, затем сказал: — Я все равно не понимаю, почему он велел следить за тобой. — Я тоже не понимаю, Мэтт. Они вернулись в кабинет. Нил по-прежнему разговаривал по телефону, поэтому не заметил нервозности Ньюджента, когда тот сел за свой стол и включил компьютер. Кроуфорд пытался понять, что означало наблюдение за ним и как противостоять Нилу, когда на столе детектива зазвонил стационарный телефон. Кроуфорд машинально поднял трубку. — Кроуфорд Хант слушает. — О, привет. Это Кэрри Лестер, — сказал веселый женский голос. Кроуфорд перевел взгляд на Нила. — Простите, кто? — Я жена Нила. Мы не встречались, но, конечно, я знаю, кто вы. Кроуфорд уставился в затылок Нила. — Мне очень не хочется вас беспокоить, — продолжала женщина,— но я пыталась дозвониться до Нила, а его мобильный телефон сразу переключился на голосовую почту. Интересуюсь, он где-нибудь поблизости? *** Когда Кроуфорд вошел, помощница Холли изобразила удивление. — Мистер Хант? — Судья здесь? — Пришла минут десять назад. — Не могли бы вы, пожалуйста, сказать ей, что я здесь? В деле, которое мне нужно обсудить с ней, есть подвижки. Она связалась с Холли по стационарному телефону, и через несколько секунд та открыла дверь в свой личный кабинет и выжидающе посмотрела на него. — Доброе утро. — Привет. Прошу прощения, что не позвонил заранее. — Тебе нужно со мной поговорить? — Да, и срочно. Она отступила в сторону и жестом пригласила его войти. — Миссис Бриггс, задержите все мои звонки, пожалуйста. Закрыв дверь, Холли повернулась к нему. Сегодня ее деловой образ состоял из черных брюк и пиджака в черно-кремовую полоску и блузки с вырезом и рядом крошечных жемчужных пуговиц. Кроуфорд не мог оторвать взгляда от декольте. — Прости за то, что сказал вчера: что получил бы опеку над Джорджией, если бы не ты. — К сожалению, это правда. — Может быть. Но я злился из-за кое-чего другого и не должен был вымещать это на тебе. — Тебе передали запрет? — спросила Холли, меняя тему. — Да. У меня была насыщенная событиями ночь. Кроуфорд знал, что выглядит соответствующе. Полиция, закончив обследовать разгромленную комнату и периметр дома, уехала только на рассвете. После он лежал без сна, размышляя о том, кто это сделал и, что гораздо более тревожнее, почему. Утром Кроуфорд не потрудился побриться и только высушил волосы полотенцем. Ладно хоть рубашка и джинсы были чистыми. — Что-то еще случилось прошлой ночью? — спросила она. — Я дойду до этого. Но сначала придется испортить тебе день. — Что-то новое в деле о стрельбе? Это было не просто причина, чтобы поговорить? — К сожалению, нет. Я пришел предупредить тебя. Кроуфорд упер руки в бедра и уставился в пол. Он думал, как смягчить удар, но потом решил, что чем прямолинейнее, тем лучше. — Нил приставил за стой слежку, — увидев, что Холли собирается что-то сказать, он быстро добавил: — Подожди, выслушай меня. Это еще не самое худшее. У него есть фотографии. Я не знаю, как долго велось наблюдение и насколько тщательно, но ты можешь быть на некоторых снимках, — он кивнул в сторону трех высоких окон кабинета. — Я не знаю наверняка, потому что видел только несколько фотографий. Я сам использовал этих парней и знаю, какими изобретательными они могут быть. Если «хвост» видел, как я поднимался сюда прошлой ночью, если он сделал снимки через эти окна, то мы оба попали. По крайней мере, мы не целовались, но вряд ли кто-то подумает, что мы просто… тесно общались. От страсти, что вчера трещала между ними запотел бы даже объектив камеры. — Почему Нил держит тебя под наблюдением? Кроуфорд ожидал, что Холли будет обвинять его, и ее вопрос застал врасплох. — У него такое впечатление, что это я организовал стрельбу в зале суда. — Что? — Чушь, я знаю. Но, повернув следствие в мою сторону, он сам себя загнал в тупик. Однако, в то же время... — он рассказал ей о реакции Оттермана на труп. — Нил не хотел этого признавать, но он тоже заметил. — Я не защищаю Чака Оттермана, — сказала Холли. — Я совсем его не знаю. Кроме скромного вклада в мою кампанию, здесь нет никакой связи. — Верю. Но это может быть что-то, чего ты не помнишь или даже не знаешь. Возможно, связано с фирмой в Далласе? — Я позвонила, чтобы извиниться за все неудобства, которые это им причинило. Меня заверили, что моя безопасность — их главная забота. Но в любом случае, Чак Оттерман не имел никаких дел ни с одним адвокатом там, ни в прошлом, ни в настоящем. — Может, они что-то скрывают из-за профессиональной этики. — Это приходило мне в голову, но они сказали бы мне. В конце концов, это расследование убийства. — Ладно. Но продолжай вспоминать, — он немного подождал, а затем спросил: — Что ты собираешься делать с другой проблемой? — Ты имеешь в виду фотографии? — Если тебя засняли со мной, это может разрушить твою карьеру. — Я больше не веду твое дело об опеке. — Верно, но этот придурок Сандерс может превратить это в скандал десятилетия, — Кроуфорд отвернулся. — Черт возьми, мне следовало держаться от тебя подальше. Если из-за меня ты проиграешь выборы, я никогда себе этого не прощу. — А за то, что спас мне жизнь, ты себя простишь? Он повернулся обратно. — Что? — Кроуфорд, я была скомпрометирована в тот момент, когда ты перепрыгнул через перила и заслонил меня от стрелка. Что бы ни случилось с тех пор, я никогда не смогла бы принять объективное решение в отношении человека, который рисковал своей жизнью, чтобы спасти мою. Прозвучало немного пафосно, но, тем не менее, это был честный ответ, который она, вероятно, заготовила для репортеров. — Это ты придумала или как-ее-там? — Я уволила «как-ее-там» сегодня утром. Это была удивительная новость. — Почему? Из-за ее стрижки? Холли рассмеялась. — Хорошая причина, но не поэтому. У нас были разногласия по поводу методов избирательной кампании. Его сотовый тренькнул, сигнализируя о текстовом сообщении. — Придержи эту мысль. — Он открыл сообщение и озадаченно уставился на фотографию Джорджии в неподвижной рамке, потом нажал на стрелку, чтобы воспроизвести видео. Звонкое хихиканье Джорджии разнеслось по всему кабинету. Кроуфорд узнал парк и игровую площадку. Светлые кудри Джорджии отражали солнечный свет, когда она, вцепившись в толстые веревки, высоко взлетала на качелях. Видео длилось тридцать две секунды, и это были самые длинные полминуты в его жизни. Под видео были слова: «Ты совсем не дорожишь ею?». Кроуфорд чуть не сорвал дверь с петель. — Что случилось? — окликнула его Холли. — Позвони 911, — крикнул он, проносясь мимо ее испуганной помощницы. — Вызови туда полицию. — Куда? — Детская площадка в парке. Лестница на первый этаж казалось бесконечной. Он перепрыгивал через несколько ступенек, кричал людям, чтобы отошли в сторону, и отталкивал тех, кто недостаточно быстро реагировал. Добравшись до вестибюля, он окликнул двух помощников шерифа: — Городской парк. Сейчас же! Кроуфорд не стал ждать, последуют ли они за ним, выскочил на парковку и на бегу разблокировал машину. Шины визжали, когда он лавировал в потоке машин. Ведя машину одной рукой, он второй установил мигалку на крыше, и посмотрел в зеркала заднего вида. Помощники шерифа ехали за ним. Он подключился к полицейской рации и выпалил основную информацию диспетчеру. Въехав в парк, но не стал следовать поворотам извилистой дорожки, а поехал прямо, вдавив педаль газа в пол. Когда в поле зрения появилась парковка, прилегающая к детской площадке, он всем весом нажал на педаль тормоза, и выскочил из машины прежде, чем она полностью остановилась. Кроуфорд услышал высокий радостный смех Джорджию прежде, чем увидел ее на карусели, которую раскручивала Грейс. Прислонился к стволу раскидистого дуба, он согнулся пополам, хватая ртом воздух. Слезы облегчения смешивались с жгучим потом, заливающим глаза. Выпрямившись, он увидел Джо Гилроя. Тот стоял у своей машины с мобильным телефоном в руке и улыбался. — Спасибо. Теперь тебя арестуют. Зрение Кроуфорда сузилось до размеров булавочной головки, и в центре его оказался тесть. Ярость превратила кровь в лаву. Он двинулся вперед размеренной, но решительной походкой. Пожилой мужчина выпрямился и принял оборонительную стойку. Кроуфорд преодолел оставшееся между ними расстояние, схватил Джо за грудки и толкнул, да так сильно, что тот тяжело приземлился на гравий. — Ну вот ты и сделал это, — прорычал Джо. — Ты отправишься в тюрьму. — В какую дурацкую игру ты играешь, Джо? — Игру? О чем ты говоришь? — Это видео и твоя милая маленькая подпись. — Ты сумасшедший. Я всегда так говорил. Ты только что это доказал. Я ничего не знаю о видео. Кроуфорд снова потянулся к нему, но один из помощников шерифа, стоявший позади, предупредил: — Не делай этого или мы тебя арестуем. — Кроуфорд прислушался к нему, но не сводил глаз с тестя. — Дай мне свой телефон. — Иди к черту! — Джо встал и отряхнул штаны. — Я забираю Джорджию с Грейс и уезжаю отсюда. Чего вы ждете? У меня есть запретительный судебный приказ. Арестуйте его! — крикнул он помощникам шерифа. — Извини, Кроуфорд, — сказал один из них. — Пойдем. Кроуфорд не пошевелился. Все еще не сводя глаз с Джо, он повторил: — Дай свой телефон. Джо с отвращением посмотрел на него и отвернулся. Кроуфорд метнулся вперед и схватил Джо за руку. Завязалась борьба за мобильным. Помощники шерифа поспешили присоединиться и вдвоем смогли оттащить Кроуфорда. В разгар схватки подъехали Нил и Ньюджент, а за ними остановилась еще одна машина, и из нее вышла Холли. Боковым зрением Кроуфорд увидел мигающие огни, сигнализирующие о прибытии еще нескольких полицейских машин, которые он сам же вызвал, когда гнал сюда, как сумасшедший. — Что, черт возьми, происходит? — спросил Нил. — Он напал на меня, — выпалил Джо. — Арестуйте его. — Он прислал мне видео Джорджии, потому что знал, что это приведет меня сюда, — тяжело дыша, сказал Кроуфорд. — Посмотри сам и скажи, чтобы ты подумал, увидев такое? Нил кивнул, и помощники шерифа его отпустили. Он передал телефон и продиктовал пароль. — Я не знаю, о чем, черт возьми, он говорит, — вмешался Лдо. Нил прокрутил видео. — Тут не сказано, кто его послал. Могу я взглянуть на ваш телефон, мистер Гилрой? Джо выпятил грудь. — Если моего слова недостаточно для вас... — Мистер Гилрой? — Холли протиснулась между полицейскими и встала перед Джо. Она говорила спокойно и сдержанно, как и положено посреднику. — Если это всего лишь недоразумение, почему бы не разрешить его до того, как ваша внучка заметит полицейские машины и испугается? — Если она испугается, это будет только его вина. — Если так, то в зале суда у вас будет больше шансов на победу. Джо прищурился, глядя на нее. — Вы больше не имеете к этому никакого отношения. Я начинаю задаваться вопросом, почему вы взяли самоотвод. Он переманил вас на свою сторону? — Я не на его стороне, мистер Гилрой, и не на вашей. Я на стороне несовершеннолетней девочки, — теперь она говорила так, словно находилась в зале суда, и это подействовало на Джо. Его глазах сверкали с неповиновением, но когда Нил протянул ладонь, он вложил в нее свой телефон. — Пароль, пожалуйста, мистер Гилрой. — Нил открыл сообщения, затем проверил галерею фотографий. — Здесь этого нет. Холли, которая тоже смотрела на экран телефона, поглядела на Кроуфорда и покачала головой. К этому времени к группе подошли другие полицейские. Нил сказал Ньюдженту: — Скажи им, что это была ложная тревога и отошлите прочь. — Это не была ложная тревога, — вмешался Кроуфорд. — Ты видел видео. Когда я приехал, Гилрой держал в руках телефон. У него было полно времени все удалить. Джо проигнорировал его и обратился к Нилу: — Я не снимал никакого видео. — Тогда кто? — Кроуфорд запустил пальцы в волосы и с силой дернул. — Его послали как предупреждение. Если это был не ты, — вспомнив ракурс, с которого было снято видео, он огляделся. — Он должен был стоять вон там. Он хотел побежать к ближайшим деревьям, но один из помощников шерифа оттащил его назад. — Мы сами там проверим. Ты здесь разбирайся. Он и напарник поспешили туда, куда указал Кроуфорд. — Как давно вы здесь? — спросил Нил у Джо. — Почти час, и мы были одни на игровой площадке, пока он не приехал, — он резко мотнул головой на Кроуфорда. — Он вел вел себя как маньяк. Напал на меня. Делайте свою работу, сержант Лестер, и заприте его в камеру. — Папа! — радостный крик ошеломил их всех. Джорджия бежала к нему, раскинув руки, и Кроуфорд, естественно, шагнул к ней. Нил преградил ему путь, и уперся рукой в грудь. — Остановись. — Иди к черту! — Если приблизишься к ней, мне придется тебя арестовать. Кроуфорд оттолкнул руку Нила. — Нет, тебе придется меня пристрелить. Глава 21 Кроуфорд оттолкнул Нила и бросился навстречу Джорджии. Малышка обхватила его за колени. Он поднял ее, и крепко обнял. Она выла разгоряченной и потной после активных игр на площадке. Кроуфорд зарылся лицом в ее волосы и вдохнул. — Папочка, ты меня раздавишь. — Прости, — он ослабил объятия, убрал за ушко влажные локоны и расцеловал ее розовое личико. Джорджия с энтузиазмом вернула поцелуи. — Тебе было весело? Грейс обошла его и поспешила к Джо, но Кроуфорду было все равно, что там происходит. Джорджия была жива и здорова, и это все, что имело значение. Он отнес малышку обратно к карусели, усадил к себе на колени и лениво оттолкнулся от земли. Пока малышка болтала, он быстренько осмотрел ее, и убедившись, что на ней нет ни царапины, молча поблагодарил Бога, в существовании которого сомневался, но которого старался умилостивить в обмен на безопасность, здоровье и долголетие Джорджии. — Ты слушаешь, папочка? — Каждое слово. — Кто эта леди? Он обернулся и увидел идущую к ним Холли. — Ее зовут судья Спенсер. — Как судья Джуди в кино? Он улыбнулся и покачал головой. — Она совсем не похожа на судью Джуди. Кроуфорд притормозил, чтобы Холли могла присоединиться к ним на карусели. — У тебя пять минут, — прошептала она ему, затем повернулась к девочке: — Ты, должно быть, Джорджия. Я Холли. Она протянула руку. Джорджия робко ее пожала. — Что надо сказать? — тихо спросил у нее Кроуфорд. — Рада познакомиться с тобой, Холли. — Я тоже рада познакомиться. Я так много о тебе слышала. — Да? — Да. Например, что розовый — твой любимый цвет. Это правда? Застенчивость Джорджии испарилась. Она живо заговорила с Холли. — Тебе больше нравится горка или качели? — Качели, конечно, — улыбнулась Холли. — Мне тоже. Мне нравится взлетать высоко-высоко, но нужно очень крепко держаться. Когда папа был маленьким, он упал с качелей и выбил зуб, который еще даже не качался. Покажи ей, папочка. Он подчинился, и Холли, чтобы угодить девочке, притворилась жутко заинтересованной. — Наверное, больно было. — Это был молочный зуб, — сообщила ей Джорджия. — На его месте вырос другой, но ты все равно должна крепко держаться, чтобы не упасть. — Спасибо, я запомню. Они позволили Джорджии вести беседу, и она порхала, как бабочка от Кроуфорда к Холли. *** Пять минут пролетели слишком быстро. Холли слегка подтолкнула его локтем, когда их время истекло. Джорджия не очень хорошо восприняла, когда Кроуфорд сказал, что ему пора уходить. — Мы можем пойти за мороженым? — Не сегодня, милая. — Пожалуйста. Холли тоже может пойти. Правда, Холли? — Я бы с удовольствием, но сегодня никак не могу. Может быть, в другой раз? Джорджия была так разочарована, что Кроуфорд боялся, что она заплачет: если он увидит хоть одну ее слезинку, то не сможет отпустить, поэтому он поднял малышку со своих колен и пересадил на плечи. — Держись покрепче. Джорджия обожала, когда он так ее катал. Хихикая, она схватила Кроуфорда за волосы, когда он, преувеличенно пошатываясь, направился обратно к парковке. Опустив ее на землю, он присел на корточки и лишний раз убедился, что малышка цела и невредима. — Будь хорошей девочкой. — Ладно. Кроуфорд не мог сказать, когда позвонит или когда увидит ее в следующий раз, потому что не знал, когда это будет. А он никогда не давал ей пустых обещаний. — Поцелуй меня. На прощание он прижал ее к себе и держал так долго, как только мог. — Беги. Бабушка и дедушка ждут. *** — Ты тихая. В чем дело? Грейс посмотрела через обеденный стол на мужа, встала и отнесла едва тронутую тарелку в раковину. — Просто задумалась. — Насчет того происшествия в парке? Я вижу, что это тебя расстроило. — Джорджия была такая несчастная, когда мы уезжали. — Она была в порядке, пока не увидела его. Делать людей несчастными — его специальность. Грейс отвернулась и начала загружать посудомоечную машину. — Я не верю, что судья Спенсер вмешалась бы от его имени, если бы думала, что Джорджия как-либо пострадает. — А я думаю, что между этими двумя происходит что-то странное. Грейс сделала паузу и посмотрела на него через плечо. — Что ты имеешь в виду? — Она собрала пресс-конференцию, чтобы объявить его героем, несколько часов спустя отказалась вести его дело по причине того, что она не может быть объективна. Но мне кажется, что дело не только в том, что он спас ей жизнь. — Между ними что-то есть? — Надеюсь, что у судьи больше здравого смысла. — Нашей дочери как раз его и не хватало. Джо нахмурился. — Бет не могла видеть дальше его внешности. Но сегодня он показал свое истинное лицо. К тому времени, когда остальные подтянулись, он уже успокоился, а когда только приехал, был в бешенстве. Совершенно не в себе. — А ты был бы спокоен на его месте? — спросила Грейс. — Если бы тебе прислали фотографию или видео Бет с такой подписью, разве ты не сходил бы с ума, пока не убедился, что она в безопасности? — Это не одно и то же. — В чем же разница? — Я бы не напал на первого встречного. — Сильно сомневаюсь, — пробормотала Грейс. — Прости? Она отбросила кухонное полотенце и повернулась к нему. — Вы с Кроуфордом с самого начала плохо ладили. Вы спорили, придирались, обижались, но за все эти годы ни разу, — она подняла указательный палец, — ваши разногласия не приводили к драке. Джо встал из-за стола и присоединился к ней у раковины. — К чему ты клонишь? — Странное совпадение, что Кроуфорд впервые поднял на тебя руку всего через нескольких часов после того, как из-за твоего заявления ему запретили видеться с Джорджией. — Толкнув меня, он подтвердил, что я был прав. — Но он никогда не делал этого раньше. У тебя не было причин требовать запретить ему видеть Джорджию. — С моей точки зрения, были. Ты забыла, что он приходил сюда два дня назад... — И вы поругались? Я помню. Вы оба громко кричали, но он тебе не угрожал. — Я хотел защитить Джорджию, а не себя. — Это дерьмо собачье! — Откуда взялись такие выражения? — Кроуфорд никогда бы не причинил вреда этому ребенку. Ты это знаешь! Непривычный к ее вспышкам гнева, Джо переступил с ноги на ногу. — Ты хочешь, чтобы он забрал у нас Джорджию? Грейс вздохнула. — Это разобьет мне сердце. — Тогда перестань защищать его. Мы ввязались в эту битву, чтобы победить. — Он налил себе чашку кофе и, выходя из кухни, сказал: — Предоставь все мне. Я знаю, что делаю. Но это не успокоило Грейс, а еще больше взволновало. *** Покинув игровую площадку, Кроуфорд поехал за город в одно из своих любимых мест, до которого можно было добраться только по узкой грунтовке, заканчивающейся глубоко в лесу. Оставшуюся часть пути до озера приходилось идти пешком. Это уединенное место было его пристанищем последние двадцать лет. Он обнаружил озеро вскоре после возвращения из Калифорнии, где жил с матерью и ее новым мужем. Когда Кроуфорду исполнилось шестнадцать, он настоял на возвращении в Техас, чтобы закончить школу в Прентиссе со своими прежними одноклассниками и друзьями. Мать и отчим почти не сопротивлялись этой идее. Похоже, были так же рады избавиться от него, как и он от них. Его приютила тетя, потому что к тому времени Конрад уже прочно утвердился в статусе городского пьяницы, не способного позаботиться о себе, не говоря уже о подростке. Одинокая бездетная тетя окружала Кроуфорда вниманием и любовью. Оценить это он смог, только повзрослев, а пока жил с ней, то постоянно испытывал тетино терпение. Он был злым, агрессивным подростком, с массой тараканов в голове. Ему потребовалось время, чтобы восстановить отношения с одноклассниками и привыкнуть к жизни в маленьком городке. Однако даже когда его приняли, он оставался бунтарем. В дни, когда настроение становилось особенно мрачным, он убегал сюда: часами лазил по камням, вымещая непонятно откуда взявшуюся злость, на зеркальной поверхности озера. Как-то раз он бросал камни, пока руки не начали отваливаться от усталости, а потом просто разрыдался. Наплакавшись, он понял, что на самом деле злиться не на тетю, друзей, или тренеров, а на родителей, которые попросту выкинули его из их жизней. Он не вписывался в новую жизнь матери, а существование отца от запоя до запоя, вряд ли можно было назвать жизнью. Кроуфорд не мог исправить или изменить обстоятельства. Нужно было просто их принять. Теперь только от него зависело, как он проживет собственную жизнь. В тот день он не похоронил гнев, забыв о нем навсегда. В конце концов, реальная жизнь — не сказка. Но он все осознал и решил: прошлое не разрушит его будущее. С тех пор он только раз отступил от этого решения — после смерти Бет, и все еще страдал от последствий этой ошибки. Он не позволит этому случиться снова. *** Вернувшись в город, он направился прямо в здание суда, полный решимости добиться справедливости ради Чета, даже ради Хорхе Родригеса, который также стал жертвой трагической цепи событий, начатой кем-то неизвестным. Кроуфорд хотел найти этого неизвестного и наказать. Нил сидел за своим столом. — Полагаю, ты получил мое сообщение, — сказал он, увидев Кроуфорда. — Нет, — он сел напротив детектива. — Что в нем было? — Я просил тебя прийти как можно скорее. — Прости. Давно не проверял телефон. Что-то новое узнали из опросов? — Ничего. — Сколько еще осталось? — Закончил сегодня днем. — Никаких зацепок? — Нет. Все оказались чистыми, как белый день. — Кроме того, кто застрелил Чета. Нил выглядел огорченным, но ничего не сказал. Кроуфорд подождал, а затем небрежно спросил: — Как дела у твоего сынишки? Нил бросил на него непонимающий взгляд. — Э-э… с ним все в порядке. Легкое недомогание. Ничего серьезного. — Хм. — Ты покинул парк в спешке, — сказал Нил. Отправив Джорджию к бабушке с дедушкой, он просто сел в машину и уехал. Кроуфорд небрежно пожал плечами. — Ты не стрелял в меня. Никто не надевал на меня наручники, поэтому я ушел. Это видео с Джорджией напугало меня до чертиков. Мне нужно было перевести дух. — Куда ты поехал? — Секрет. Помощники шерифа нашли что-нибудь в парке у игровой площадки? — Нет. Кроуфорд другого и не ожидал. — Много деревьев и кустарников, за которыми можно спрятаться. Тот, кто снял видео, мог прийти и уйти незамеченным. — Есть идеи, кто это мог быть? — Если бы я знал, он был бы уже в больнице. Или в морге. — Утешительная мысль. — Это правда. Что подводит меня к тому, о чем я хотел с тобой поговорить, — Кроуфорд уперся локтями в бедра и, постукивая костяшками пальцев по подбородку, пытался облечь мысли в такую форму, чтобы Нил не отверг его предложение из чистого упрямства. — Дело зашло в тупик. Кое-что из того, что ты сказал сегодня утром, мне запало. Мы и правда копаем не в том месте. После стрельбы так много всего произошло... — Ты отстранен. Кроуфорд замер, встретившись с жестким взглядом собеседника. — Вот почему я просил тебя срочно приехать, — сказал Нил. — Мне нужно было сказать тебе о решении руководства, которое с этого момента вступает в силу. Кроуфорд медленно выпрямился. — Когда это решили? Нил покачал головой, как будто это не имело значения. — Тебе вообще не следовало участвовать в расследовании. Теперь шеф это понимает. Он поговорит с твоим начальством и объяснит, что включил тебя в следственную группу только из уважения к потере миссис Баркер... — Которая все еще остается вдовой, а виновный в смерти ее мужа не найден. Так почему ты не хочешь, чтобы я принимал участие в расследовании? — Я только что объяснил. — Это просто слова. Что на самом деле происходит, Нил? — Я не обязан объяснять свое решение. — В переводе это означает, что у тебя не хватает смелости сказать мне все в лицо. Опять посадишь кого-нибудь мне на хвост, чтобы фотографировать все мои передвижения. Нил выругался себе под нос. — Ньюджент. — Не вини парня. Я не оставил ему выбора. Кстати, чей он племянник? — Одного из окружных комиссаров, — пробормотал Нил. Кроуфорд невесело рассмеялся. — Я спросил в шутку. Ньюджент должен уйти сейчас же. Он не создан для такой работы, — он помедлил, затем спросил: — Почему ты установил за мной слежку? Нил не ответил. — Жаль, что разочаровал тебя. Ты ведь так надеялся получить фото, где я занимаюсь чем-то компрометирующим, — съязвил Кроуфорд. — Я также не получил фотографий вандала, врывающегося в твой дом. Кроуфорд расхохотался. — Думаешь, я разгромил спальню Джорджии после того, как потратил двухнедельную зарплату и уйму времени на то, чтобы подготовить ее для нее? Зачем мне это делать? — Тебе не нужна причина, чтобы буйствовать. У тебя короткий запал. Ты реагируешь, не задумываясь. Ты не можешь контролировать свои импульсы или склонности к насилию, о чем свидетельствует сегодняшний инцидент в парке. Кроуфорд не собирался оправдываться. Он был до смерти напуган видео с Джорджией, и отреагировал соответственно. Вместо этого он пошел в наступление. — Знаешь, Нил, если собираешься лгать, научись не попадаться. — О чем ты говоришь? — Тот телефонный звонок днем был не от твоей жены, и речь шла не о том, что ребенок заболел. Кто так долго держал тебя на телефоне, что ты не мог оторваться? Лицо Нила покраснело, но вместо ответа он спросил: — Что ты на самом деле сказал Родригесу на крыше? — Ты все еще зациклен на этом? — Это чертовски важно. — Мой мстительный тесть вложил тебе в голову идею, и ты ухватился за нее. — Отвечай на вопрос. — Мне позвонить Биллу Муру? — Не знаю. Сам как думаешь? — Мы с тобой не нравимся друг другу. Никогда не дружили и не подружимся. Но забудь об этом на минуту. Ты действительно думаешь, что я имею какое-то отношение к стрельбе? — Что ты делал прошлым вечером в кабинете судьи Спенсер? Сегодня утром ко мне пришел офицер и сообщил, что видел, как ты вылетел оттуда. Кроуфорд не ответил. — Она ушла через несколько минут после тебя, и офицер описал ее как «потрясенную до глубины души». Нил не упомянул о том, что у него есть их совместные фотографии, и это было облегчением. — Что-нибудь еще? — вкрадчиво спросил Кроуфорд. — Ты поднял шумиху из-за синяка на колене. Кто-нибудь еще, кроме тебя, сказал, что стрелка пнули в колено? — Что еще? — Много чего. Ты остаешься единственным человеком, который утверждает, что Родригес не был стрелком. — Если бы я стоял за этим, разве не хотел бы, чтобы все поверили, что он был стрелком, учитывая, что он мертв и не может этого отрицать? — Ты бы так и сделал, если бы... Кроуфорд склонил голову набок, словно хотел лучше расслышать ту часть, которую Нил оставил недосказанной. — Если только? — Если только не удастся установить связь между тобой и Родригесом. — Такой связи не существует. Уголок рта Нила дернулся в полуулыбке. — Я солгал тебе о телефонном звонке жены, потому что мне позвонил Чак Оттерман. Он попросил притвориться, что разговариваю с кем-то другим, если ты будешь рядом. А звонил, чтобы объяснить, почему так отреагировал, увидев труп Родригеса. — Напряжение нарастает. Нил не отреагировал на ехидство Кроуфорда и продолжил: — Хотя Оттерман не знал Родригеса по имени, он узнал его с первого взгляда. Кроуфорд щелкнул пальцами. — Они стояли бок о бок у писсуаров! Нил невозмутимо продолжал: — В день стрельбы примерно в час сорок пополудни Оттерман прибыл на встречу в офис окружного прокурора. На парковке у здания суда он увидел Родригеса, — он сделал паузу, перевел дыхание. — Тот разговаривал с тобой. Глава 22 Двое полицейских в патрульной машине следовали за Холли из здания суда. Она припарковала машину позади коттеджа и вышла. Один из полицейских проводил ее внутрь, а затем вернулся к своей машине у главного входа. Оставшись одна, Холли сбросила свою профессиональную маску сдержанность вместе с пиджаком и высокими каблуками. Она весь день держала себя в руках, а теперь поддалась усталости и унынию. Предсказание Грега Сандерса: «Ты обязательно облажаешься», казалось, вот-вот осуществится. Прежде чем покинуть офис, она получила ответное электронное письмо от губернатора Хатчинса. Он не хвалил, но и не ругал за то, что Холли отказалась от дела об опеке над Джорджией Кроуфорд. Просто написал, хоть и был в отъезде, но его держали в курсе расследования о стрельбе, и что по возвращении с конференции он хотел обсудить с ней некоторые аспекты этого дела. Двусмысленный тон письма обеспокоил Холли. Если губернатор решил не поддерживать ее кандидатуру на выборах, это станет катастрофой, как в профессиональном, так и в личном плане. Она не оправдает ожиданий судьи Уотерса. Она не оправдает собственные ожидания. Сначала инцидент в парке, затем письмо губернатора. Кстати, в парке Холли очень хотела поговорить с Кроуфордом, но времени не было. А поговорить было, о чем. — Нет никаких сомнений, что это нарушение судебного запрета, мистер Гилрой. Он был очень неправ, напав на вас. Но посмотрите на них, — она указала на карусель, где Кроуфорд и его дочь, казалось, обсуждали аппликацию из пайеток на футболке девочки. — Подумайте, каково ей было бы видеть, как его арестовывают и увозят? Холли вызвалась сама следить за общением отца с дочерью, и установить ограниченно время для этого общения — пять минут. Так же она попросила, чтобы по истечении этого времени Кроуфорду разрешили просто уйти. И мистер Гилрой, и Нил Лестер отказались, но она попросила их обдумать сложившуюся ситуацию. — Видео его напугало. Несмотря на вероятность быть оштрафованным и даже арестованным, он помчался сюда, не заботясь ни о чем, кроме безопасности Джорджии. Джо Гилроя было нелегко убедить. — Послушать вас, так он убил бы дракона, чтобы ее спасти. — Полагаю, что он уже это показал. — И я должен простить и забыть, что он напал на меня? Она напомнила, что он может заявить об этом инциденте на слушании по судебному запрету. — Этого недостаточно, — ответил мистер Гилрой, затем поставил Холли условие и добавил: — Только так я соглашусь оставить то, что случилось сегодня без внимания. Холли пришлось выбирать: согласится на его условие или смотреть, как на Кроуфорда надевают наручники и везут в тюрьму. И теперь, когда она шла в спальню, ей казалось, что на плечах у нее огромный груз. Когда Кроуфорд узнает о ее соглашении с его тестем, он ее возненавидит. Это станет для него еще одним ударом, даже более серьезным, чем остальные. Поразмыслив над этим, она поняла, что последствия стрельбы были гораздо более значимыми для него, чем для нее. С понедельника он получал удар за ударом, и теперь, благодаря ей, мог потерять своего ребенка навсегда. «Возможно, я была мишенью в зале суда, но именно Кроуфорд стал тем, кто...» Холли застыла как вкопанная, еще раз обдумала то, что сейчас пришло ей в голову, затем быстро вернулась в кухню и достала из сумки телефон. Ее пальцы не могли двигаться достаточно быстро, чтобы набрать номер Кроуфорда, но у него сразу же включился автоответчик. Выругавшись, она нашла в телефонной книге номер Нила Лестера. Тот ответил после первого же гудка. — Судья Спенсер? С вами все в порядке? — Все в полном порядке. Но мне нужно поговорить с вами о Кроуфорде Ханте. — Какое совпадение. Я как раз собирался позвонить и посоветовать вам избегать его. Я отстранил его от расследования. С наигранным спокойствием она сказала: — Вы слишком остро реагируете на то, что произошло в парке. Он... — Это не имеет к этому никакого отношения. По крайней мере, не напрямую. —Тогда почему вы исключили его из расследования? — У меня есть свидетель, который может связать его с Родригесом еще до стрельбы. У Холли подкосились колени. Она прислонилась к стене и с нарастающим беспокойством слушала, как Нил объясняет, что произошло в морге тем утром. — Оттерман видел, как Родригес разговаривал с Кроуфордом у здания суда. Когда она смогла обрести голос, то сказала: — Это не может быть правдой. — Оттерман уверен, но боялся возмездия со стороны Кроуфорда, поэтому не стал говорить сразу. Он позвонил позже и рассказал по секрету. — Нил поколебался, затем сказал: — Я давно хотел задать вам вопрос, но боялся, что это будет неуместно, а теперь верю, что это имеет отношение к делу. Судья Спенсер, вы собирались удовлетворить или отклонить ходатайство Кроуфорда об опеке? — Вы правы: это неуместный вопрос. Я не могу его обсуждать. — Полагаю, Кроуфорд предчувствовал, что вы откажете ему в опеке. Поэтому он нашел парня, которого никто не знал, у которого были поддельные документы и которому не хватало денег. Он инсценировал это покушение на вашу жизнь и с самого начала планировал убить стрелка. Независимо от того, выживете вы или умрете, он бы стал героем. Холли отметила несостыковку в его рассуждениях. — Как он мог заранее планировать убить стрелка, когда у него даже не было с собой служебного оружия? — Он знал, что у Чета оно будет. — Это еще более маловероятно. Он никогда бы не приказал убить Чета Баркера. Он был о нем самого высокого мнения. — Это правда. Но он любит свою дочь больше. Он сделал все это для того, чтобы получить ее. После его героизма в зале суда и всех последующих почестей, кто бы отказал ему в опеке? Нил несся с этой гипотезой, как дикая стая лошадей, и не хотел видеть ничего другого. Но Холли старалась оставаться рациональной. — Зачем ему придумывать такой сложный план, а затем заслонять меня от стрелка? — Чтобы это выглядело достоверно. Но Родригес запаниковал и убежал, прежде чем убил вас и прежде чем Кроуфорд смог прикончить его. Кроуфорд не мог позволить, чтобы его схватили. Он погнался за ним и вышел на крышу, даже после того, как другие офицеры предостерегли его от этого. — Это больше похоже на мужество, а не на тайный план. — Он хотел, чтобы Родригес был убит так или иначе. На видео видно, как Родригес запсиховал, как только увидел Кроуфорда. Холли не видела видео, и не могла ничего сказать, а Нил продолжал настаивать: — У меня есть еще один аргумент: никто не может подтвердить факт проколотого уха или то, что Кроуфорд пнул стрелявшего в колено. Нет абсолютно ничего, что подтверждало бы его подозрения в отношении Оттермана. Он увидел возможность отвлечь внимание на Оттермана, но это обернулось против него. — И он был необычайно занят вами. Сначала рассказал вам о проколотом ухе. Полагаю, чтобы проверить вашу реакцию на его заявление. Помните, это он настоял на том, чтобы взять вас под охрану. Поначалу я ошибочно думал, что его одержимость вами была сексуальной, но развитие событий с Оттерманом показывает это в новом свете. Он пристально следит за вами не просто так. Я прав или нет, что он придумывает предлоги, чтобы остаться с вами наедине? — Если он решил, что мне нужна защита, то это потому, что лично заинтересован в моем благополучии. Это обычная реакция того, кто спасает тебе жизнь, — тихо ответила Холли. — Вы действительно так думаете? — так же тихо спросил Нил. — Или просто так говорите? — Я бы не стала говорить то, во что не верю. — Стали, если бы боялись, — он позволил этим словам повиснуть в воздухе, а затем сказал: — Судья Спенсер, вы сделали все возможное, чтобы публично оправдать Кроуфорда за любые проступки или безрассудство. Сегодня в парке вы поручились за него. Мне интересно, это все напоказ? Вы принимаете его сторону, чтобы успокоить? Но прежде чем ответите, должен сказать, что я знаю, что Кроуфорд заходил в ваш кабинет прошлым вечером. Его видели уходящим в гневе, и мне сказали, что вы выглядели очень расстроенной, когда последовали за ним несколько минут спустя. Будьте со мной сейчас откровенны, иначе я не смогу вас защитить. Кроуфорд угрожал вам? *** Задняя часть дома была погружена в полную темноту. Холли перелезла через забор и на мгновение задержала дыхание. Сердце колотилось так, что ребра болели. Она осторожно приблизилась к задней двери и услышала голос Кроуфорда. Когда она тихо постучала, он сразу смолк. Через несколько секунд Кроуфорд открыл дверь. Если он и был шокирован, то не подал виду. Его силуэт казался большим и невероятно внушительным на фоне слабого света из открытого холодильника. Насколько она могла судить, это был единственный свет в доме. — Я перезвоню, — сказал Кроуфорд в телефон и опустил руку. Больше он не двигался. Холли не видела его глаз и не могла оценить реакцию, поэтому спросила: — Ты, наверное, удивлен, увидев меня здесь. — Можно и так сказать. Как ты сюда попала? — Я бегала. — Сбежала? — Бегала трусцой. — Твои охранники замыкают шествие? — Они думают, что я дома. Я выскользнула через заднюю дверь, протиснулась сквозь живую изгородь, мимо главного дома, и вышла на улицу позади. Звук, который он издал можно было принять за смешок, если бы голос не хрипел от гнева: — Помощник Нила со скрытой камерой может быть где-то здесь. — Я в курсе. — Не думаю, что он поймал нас прошлой ночью, так зачем испытывать удачу? Зачем рисковать, чтобы завтра попасть на первую полосу? — Сержант Лестер сказал мне, что ты больше не занимаешься этим делом. — Он сказал тебе, почему? — Да. — И?.. — Чак Оттерман лжет. Мгновение он ничего не говорил, а затем: — Ты улизнула из дома и пробежала весь этот путь сюда только для того, чтобы выразить мне свое доверие? Ты могла бы сообщить об этом по телефону. — Я не доверяю телефонам, не говоря уже о телефонных записях, — сказала она, цитируя его. — Нам о многом нужно поговорить, и я хотела сделать это лично. — Слушаю. — Думаю, я знаю, почему не появилось никаких зацепок относительно личности стрелка, почему детективы, ты, все следователи зашли в тупик. — Все еще слушаю. — Не меня хотели тогда убить, а тебя. Нескольких секунд Кроуфорд не двигался, затем взял Холли за руку и потянул через порог. — Входи. *** — Кроуфорда отстранили. — Конкретнее. Пэт Коннор осторожно огляделся, но никто не мог его подслушать, кроме вездесущих телохранителей, и они никогда не проявляли интереса или каких-либо других эмоций. Тем не менее, он старался говорить тихо. — Под выдуманным предлогом я заскочил в департамент, чтобы узнать, нет ли каких-нибудь новых слухов. Парень был там. Нил отстранил Кроуфорда от дела. Воспользуйтесь этим. Теперь он полностью открыт. — Для стрельбы? — Ну, вы поняли... Его собеседник довольно хмыкнул. — У этого мальчика действительно плохой день. — Я слышал, что летел в парк, как сумасшедший. — Официально у Пэта был выходной, но сегодня он был занят больше, чем когда-либо. — Это видео было нелегко снять. Я весь в укусах комаров. — Телефон, которым снимал все еще у тебя? — Нет. Уничтожил сразу после того, как отправил Кроуфорду сообщение. Выбросил в озеро Сабина. На самом деле это была маленькая невинная ложь. Одноразовый телефон был спрятан под передним сиденьем его машины. Пэт придержал его на всякий случай. Можно сказать, это был его страховой полис. Некоторым людям просто нельзя было доверять. В частности, мужчине, сидящем напротив него. — Он в тюрьме? — Кроуфорд? Нет. Если верить слухам, Нил действовал по правилам и предложил ему позвонить своему адвокату. Кроуфорд велел ему идти к черту. Многие хотели бы сказать Нилу тоже самое. — Он придурок. — С этим не поспоришь. Но он достаточно умен, чтобы понимать, что в соревновании за популярность между ним и Кроуфордом, последний победит. Нила бы сразу осудили за то, что он запер Кроуфорда, пока собирает против него улики по обвинению, которое многие считают дерьмом на палочке. Нил отпустил его, и, с политической точки зрения, это был разумный ход, — немного смущенно он добавил: — Хотя, возможно, это не то, что вы хотели услышать. — На самом деле это именно то, что я хотел услышать. — В самом деле? Почему это? — Я ознакомлю тебя со своими выводами, когда буду готов. Спасибо за информацию. Пэт понял, что можно немного расслабиться. Он встал и пошел прочь. Он почувствовал сильную жажду, потому что, черт возьми, рейнджер Кроуфорд всегда хорошо к нему относился. Ему было стыдно за то, что он шпионил за ним и подставил. Использовать видео с его маленькой дочкой было низко. Пэт никогда бы не поверил, что способен на такое, но у него был долг, который нужно заплатить. И если он этого не сделает… Думать о таком было невыносимо. *** Кроуфорд хорошо ориентировался в полутемной кухне. Он взять стакан из шкафчика, наполнить водой из-под крана и передал Холли. — Я бы предложил тебе что-нибудь еще, но я не хочу включать свет и упрощать работу тому, кого Нил послал за мной следить. Холли прибежала к нему в старых джинсах с дырками на коленях. Белая футболка прилипла к ее влажной коже и обтягивала лифчик. Торчащие соски производили ошеломляющее впечатление, которое захватило и удерживало его внимание. — Кроуфорд, ты слышал, что я сказала? Он поднял на нее взгляд. — Убить хотели меня. Я сам пришел к такому же выводу несколько часов назад. Он рассказал ей о том, как из парка поехал к озеру в лесу. — Во-первых, мне нужно было остыть. Затем я начал с самого начала и продумал все, что произошло после стрельбы. И все это относилось ко мне, а не к тебе. Я собирался поделиться своей теорией с Нилом, предложить ее обмозговать, но у него были свои новости. — Могу я присесть? — Прости. Конечно, — он указал на обеденный стол. Они сели рядом друг с другом, и их колени соприкоснулись. — Кстати, ты отлично выглядишь. — Я вспотела. — И меня это возбуждает. Как ты пришла к выводу, что стрельба была из-за меня? — Почти так же, как и ты. Я думала обо всем, что свалилось на тебя с тех пор, и о том, что последствия повлияли на тебя гораздо больше, чем на меня. Сначала я позвонила тебе, но когда ты не ответил, позвонил Нилу. Я и двух слов не успела сказать, как он выдал свою теорию, что ты — главный злодей. Она повторила тупые выводы Нила. — Проблема в том, что он действительно в это верит, — сказал Кроуфорд. — Боюсь, что так. Он закончил вопросом, угрожал ли ты мне. — И ты ответила?.. — Нет. По крайней мере, не в том смысле, который он имел в виду. Кроуфорд изучал ее лицо, едва различимое в темноте: рот, глаза, прядки, выбившиеся из хвостика, и думал: «Черт возьми!» — Мы в темном, в пустом доме. У меня есть двуспальная кровать и время, которое нужно убить. — До чего? — Пока мне не перезвонят из хьюстонского офиса. Или пока не появится Нил, чтобы меня арестовать. Давай пойдем в спальню, разденемся и… — Кроуфорд, это все слишком серьезно. — Знаю, — он вздохнул. — Я пытаюсь удержаться от того, чтобы не придушить Нила за глупость. Я хочу ударить кувалдой Чака Оттермана за ложь. Ты можешь спасти две жизни, если ляжешь со мной в постель. — Ты на сто процентов уверен, что за этим стоит Оттерман? — Есть маленький шанс, что он сказал Нилу, что видел меня с Родригесом, просто чтобы отплатить за то, что его имя появилось в новостях. — Это ты его слил? — Нужен был катализатор. Это сработало. — Но это сделало Оттермана твоим врагом. — Думаю, он уже им был. Не он был одет в костюм художника, но я бы поставил хорошие деньги, что это он стоит за стрельбой. — Зачем ему это? — Черт меня возьми, если знаю. У меня есть люди, которые проводят расследования, — он встал со стула. — Еще воды? — Нет, спасибо. Он все равно наполнил стакан и поставил на стол, но сам остался стоять. — Я всю голову сломал. Клянусь, я никогда не видел Оттермана прежде. Но, увидев его, почувствовал глубокое отвращение. Это было все равно что смотреть на кобру. — Для этого должна быть причина. — Согласен. Мне просто нужно ее найти. Когда ты пришла, я разговаривал со своим приятелем в Хьюстоне, который... — Гарри или Сейшнс? — Ты знаешь их имена? — Они представились. — На пресс-конференции? — За завтраком. — Что? — Они провели всю ночь в своих машинах возле моего дома. Самое меньшее, что я могла сделать, это приготовить для них завтрак. Представив себе этот уютный тройничок, Кроуфорд упер руки в бедра. — Почему ты раньше об этом не говорила? — Они посоветовали. — Сказали, почему? Холли просто посмотрела на него, от чего он стал еще раздражительнее и повторил с напором: — Они сказали, почему? — Сказали, что ты всегда был чувствителен к своим женщинам. И его ревность из-за простого завтрака была достаточным доказательством этого. Затем до Кроуфорда дошло, какой вывод Холли могла сделать из их замечания, и он поспешил объяснить: — Я никогда не говорил им, что мы... — Знаю. Но они, похоже, уже знали. — Наверное, догадались по тому, как я себя вел. — Как ты себя вел? — Хочешь, опишем это грязным термином? Холли просто уставилась в пол. Кроуфорд сделал вид, что ни о чем не спрашивал и продолжил: — Я попросил Гарри и Сейшнса поискать какую-либо связь между Оттерманом и мной. Или Бет, Гилроями, полицейским. Пока ничего. — Халкон? — Первое, что мы проверили, потому что это самое очевидное. В то время Оттерман работал в Казначействе. Он не брал выходных в течение нескольких месяцев до и после перестрелки. Никаких записей о том, что он когда-либо был в Халконе. Я подумал, что, возможно, он хотел отомстить за одного из погибших свидетелей, но у него нет родства или каких-либо связей с кем-либо из жертв. Я как раз просил Сейшнс копнуть поглубже, когда ты появилась у задней двери. — А как насчет других дел, над которыми ты работал? — Я просмотрел записи за последние годы. Но я доверяю своей памяти больше, чем компьютеру. Если бы Оттерман когда-нибудь был пятнышком на экране моего радара, я бы запомнил если не имя, то человека. — То есть, он может быть ни при чем, — подытожила она. — Он обиделся, что информация о нем просочилась в СМИ, и захотел тебе навредить. Кроуфорд покачал головой. — Он был не обижен, а зол. Они погрузились в задумчивое молчание, затем Холли тихо сказала: — Есть еще один человек, но я даже не хочу предлагать, что он мог… — Ты о Джо? Холли поникла, давая ему понять, что он правильно угадал. — Он бы не сделал этого, верно? — Иди сюда. Я хочу тебе кое-что показать. — Кроуфорд повел ее через темный дом к спальне Джорджии и включил фонарик на телефоне. Холли явно была в шоке от увиденного. — Что тут случилось? — Нил не рассказал? — Нет. Это… какой ужас. — Когда вернулся домой прошлой ночью, комната уже была такой. До этого здесь все было новым: ремонт, мебель, игрушки. Это был сюрприз для Джорджии. — Ты сообщил в полицию? — Да. Они снимали отпечатки пальцев, так что все выглядит еще хуже, чем было. Убраться еще не было времени. Холли вошла в комнату и медленно огляделась, оценивая разрушения. — Кто мог сделать такое? — спросила она, поднимая блестящие розовые балетки с оторванными ремешками. — Тот же человек, который прислал мне видео с Джорджией на качелях. Я до сих пор не пришел в себя. — Каждый раз, вспоминая об этом, кровь у него начинала бурлить от ярости и ужаса. — Какой-то больной ублюдок использовал мою маленькую девочку, чтобы добраться до меня. Я хочу убить его. — Как Нил Лестер это объяснил? — Предположил, что я сам это сделал. — И сам себе отправил видео из парка? — Вероятно. Она положила балетки на то, что осталось от туалетного столика, и вернулась в коридор. — Я не верю, что твой тесть сделал бы такое. — Он сказал, что готов на все, чтобы оставить Джорджию у них. Или, что более важно, чтобы помешать мне получить опеку. Но, честно говоря, это — он обвел взглядом комнату, — не в его стиле. Кроуфорд выключил фонарик и убрал телефон. — Что собираешься делать? — Подожду выводов Гарри и Сейшнса. Посмотрю, что они накопаю. — Что, если Нил тем временем арестует тебя? — Он побоится подставлять свою задницу, ему нужно больше доказательств. — Так что пока ты ждешь. — И делаю то, что хотел с тех пор, как ты здесь появилась. Он запустил пальцы в ее волосы, наклонился и провел губами по ее губам. — На будущее, судья: не появляйся у моей задней двери в таком виде, если не хочешь, чтобы с тобой обошлись вот так. — Тщательно поцеловав ее в губы, он переместился к шее, нежно пососал кожу, пробуя соленый вкус пота. — Кроуфорд, — предостерегающий стон Холли был таким нерешительным, что он продолжил, целуя ее от ключиц к груди, куда и уткнулся носом. Холли резко выдохнула. — Прошлой ночью мне это снилось. Он нежно обхватил ее другую грудь. — Хороший сон? — Греховно хороший. — Холли Спенсер, оказывается, плохая девочка. — Наверное. Сон был точным повторением того, что случилось той ночью: я была нетерпелива, а ты был очень... решительным. Улыбка, которую он чувствовал в своем сердце, так и не достигла его губ, потому что они были заняты, целуя Холли. — Я просто должен был быть внутри тебя. Он целовал ее так, словно она была плохой девочкой, овладевая ее ртом с жаром и голодом. Скользнул рукой по ее пояснице в джинсы и, не почувствовав ничего, кроме гладкой кожи, обхватил ладонью за попку и прижал ближе к себе. — Все это было бы намного приятнее без одежды. К его разочарованию, Холли толкнула его в грудь и отвернула голову. — Ты не захочешь меня целовать, Кроуфорд. — О чем, черт возьми, ты говоришь? Я хочу целовать тебя всю. — Каждый раз, когда она отворачивалась, его губы следовали за ее губами. — Я хочу облизать тебя всю. — Он убрал руку с ее задницы, и просунул ладонь между бедер, лаская Холли через мягкую джинсовую ткань. — И здесь. Она застонала от удовольствия, но оттолкнула его руку. Расстроенный и сбитый с толку, Кроуфорд сделал шаг назад. «Какого черта? Она же хочет меня не меньше, чем я ее». — Холли, ты больше не мой судья. — Дело не в этом. Я… — она вздохнула, откинула волосы с лица и выпрямилась. — Чтобы они не арестовали тебя сегодня, я заключила сделку. — С кем? — Твой тесть упирался, а я не хотела, чтобы ты попал в тюрьму, — сказала она, почти всхлипывая. — Что ты ему пообещала? — Согласилась дать показания на слушании по судебному запрету. Мне придется свидетельствовать о том, как ты сегодня напал на Джо Гилроя. Это ударило его, как тонна кирпичей. Он просто стоял и смотрел на Холли. Она отступила на несколько шагов, затем повернулась и поспешила прочь по коридору, но остановилась, когда зазвонил его мобильный: очевидно, подумала, что перезванивает кто-то из рейнджеров. Кроуфорд тоже так думал, но увидел на экране совсем другое имя. — Какого черта ты звонишь по этому номеру? — рявкнул он в телефон. — Я разговариваю с суперзвездой-полицейским Кроуфордом Хантом? — Прекрати нести чушь, Смитти. Что тебе надо? — Разобраться с жалким пьяницей. — Это не моя проблема. — Да неужели, крутой парень? А он говорит, что он — твой папочка. Глава 23 Убрав телефон, Кроуфорд двинулся в спальню за ветровкой и ключами от машины. Холли шла прямо за ним, и ему пришлось обойти ее на обратном пути. — Беги домой. — Я с тобой. — Ни хрена! — Я слышала, что сказали тебе по телефону, и я в курсе о твоем отце. — Он не отец, он пьяница. У верен, что это есть в моем досье. — Они уже подошли к задней двери. — Наблюдатель Нила, вероятно, находится снаружи. Если ты вернешься тем же путем, каким пришла, с тобой все будет в порядке. Просто будь осторожна, перебираясь через забор. — Я поеду с тобой. Он наклонился к Холли. — Ни в коем случае. — Отлично. Я сама найду этот « Tickled Pink» . — Она открыла заднюю дверь и выскочила на улицу. Пока Холли добежит до дома за машиной, пока найдет клуб, он уже заберет Конрада из ночного клуба. Но мысль о том, что Холли появится в заведении Смитти в одиночку… — Черт! Он последовал за ней, поймал за локоть и направив к своему внедорожнику. — Распиши это покрасивее, когда будешь свидетельствовать против меня на слушании по запретительному приказу. Он усадил Холли на пассажирское сиденье, положил руку ей на затылок и пригнул. — Если не хочешь устроить парню Нила фотосессию, не высовывайся, пока не скажу, что все чисто. Кроуфорд надеялся, что Ник все же не приставил за ним слежку, однако выехав с подъездной дорожки, он сразу заметил машину в дальнем конце улицы, которая как раз отъезжала от обочины. Она следовала на приличном расстоянии, пока они ехали по району, соблюдая ограничение скорости. — Держись, — предупредил Кроуфорд, завернув за угол и вдавив педаль газа в пол. Он не сбрасывал скорость, пока не убедился, что «хвост» отстал. — Теперь можешь сесть нормально. Он проехал мимо футбольного стадиона средней школы на окраине города, затем свернул на проселочную дорогу, которая вилась через лес. Высокие сосны вдоль обочин росли так близко друг к другу, что напоминали частокол. Ночь была темная: молодой месяц то и дело скрывался за облаками, и Кроуфорд мог видеть Холли только в свете огней на приборной панели. Она вцепилась в подлокотник, когда он сделал крутой поворот, не сбавляя скорости. — Ты можешь получить штраф за превышение скорости. — Нарушение правил дорожного движения в дополнение к преступному сговору с целью убийства? Это было бы просто ужасно. Она резко повернула голову и рявкнула: — Ты совсем не хочешь упростить себе жизнь. — Слушай, тебе не нравится, как я вожу? Но я тебя с собой и не звал. — Дело не в твоем вождении. Я поехала, чтобы попытаться помешать тебе сделать то, о чем потом пожалеешь. — Под «что-то» ты подразумеваешь, как я опрокинул Джо на задницу сегодня? — Именно. — Я думал, он прислал мне это видео. У любого родителя, который любит своего ребенка, была бы такая же реакция. — Я согласна и засвидетельствую это. Он издал резкий смешок. — Расслабьтесь, ваша честь. Что бы ты ни говорила со свидетельского места, я уже никогда не верну Джорджию, — он повернул к ней голову. — Верно? Холли смотрела прямо в лобовое стекло и говорила так тихо, что он едва слышал ее из-за шума двигателя. — В конечном счете, все еще может быть. — Но не раньше, чем будет еще больше ходатайств, больше слушаний, больше времени, проведенного без нее. — И, скорее всего, не без участия Джорджии. — Они обменялись красноречивыми взглядами. Кроуфорд никогда не допустил бы, чтобы Джорджии пришлось выбирать между ним и ее бабушкой и дедушкой. Он бы никогда не заставил ее пройти через это. Остаток пути до клуба они с Холли молчали. Миновав кричащую неоновую вывеску, Кроуфорд резко повернул на гравийную парковку и проехал к задней части здания. Зная, что порой творится на стоянках в таких местах, Кроуфорд подумал, что для Холли безопаснее зайти с ним внутрь. Он выключил двигатель и открыл водительскую дверь. — Я не могу оставить тебя здесь, но предупреждаю, кое-что внутри может тебя шокировать. Холли, не задумываясь, открыла свою дверь и спрыгнула вниз, прежде чем он успел подойти и помочь ей выйти. На стук в дверь открыл сам Смитти. — Сколько можно тебя ждать! Я... — Он замолк, увидел, что Кроуфорд не один, и, явно узнав Холли, оглядел ее с ног до головы и сверкнул ехидной ухмылкой. — Это новый образ для вас? Может, вам навсегда избавиться от черной мантии? Откровенный взгляд Смитти заставил Кроуфорда усомниться в правильности решения привести Холли внутрь. — Отвали от нее. — Не обращайте на него внимания, дорогая, — сказал Смитти, отступая в сторону, чтобы пропустить их. Бросив на Кроуфорда неприязненный взгляд через плечо, он добавил: — Он еще тот зануда. Он проводил их в свой кабинет. Источая очарование, такое же маслянистое, как и его волосы, он пододвинул Холли стул и предложил ей что-нибудь выпить. Кроуфорд хлопнул Смитти по плечу и развернул к себе. — Где старик? Я думал, он будет у тебя в кабинете. — Я пытался пригласить его сюда. Но он оказался злобным стариканом. Я велел вышибале обращаться с ним помягче, учитывая возраст, и чтобы не спугнуть других клиентов, и оставил его там, где он сейчас. Он здесь примерно с половины четвертого, и не оплатил счет на сумму шестьдесят семь долларов с мелочью. Сказал, что ты покроешь. Кроуфорд проигнорировал его протянутую ладонь и кивнул, чтобы тот шел вперед. — Запрись, — велел он Холли, выходя из кабинета, затем подождал, пока щелкнет замка. Он следовал за Смитти по лабиринту темных коридоров, пока они не добрались до зала. Музыка играла так громко, что ушам становилось больно. На сцене полуголая девица танцевала у шеста, а зрители шумно подбадривала ее криками, свистом и аплодисментами. — Вон там, — крикнул Смитти, перекрывая шум и указал на столик в самом темном углу, рядом с которым стоял вышибала. Конрад, похоже, отрубился: щека прижата к липкой поверхности стола, струйка слюны прилипла к отвисшей нижней губе. Но когда Кроуфорд потянул его со стула, старик встал сам и даже замахнулся для удара. Кроуфорду было плевать, как выглядит со стороны то, что он сцепился со стариком. Одной рукой он железной хваткой сжал запястья Конрада за спиной, а второй схватил сзади за шею, не давая рухнуть на пол. — Как он сюда попал? — спросил он Смитти. Тот звякнул ключами от машины перед его лицом. — Вышибала нашел их в кармане брюк. Вышибалой был мускулистый парень с бритой и татуированной головой. — Подгони его машину к задней двери, — приказал ему Кроуфорд. — Ее будет нетрудно найти. Лысые шины, выцветшая синяя краска. И спасибо. Он подтолкнул Конрада через весь клуб к коридору, по которому они пришли. Конрад споткнулся и пошатнулся, но Кроуфорд его удержал. Смитти шел следом, тявкая о неоплаченном счете. — Заткнись, черт возьми, — рявкнул Кроуфорд. — Ты получишь свои чертовы деньги. У дверей кабинета он крикнул Холли, чтобы открыла. Униженный, он наблюдал за ее лицом, когда она впервые увидела слюнявого, вонючего изгоя, который его породил. Он ожидал отвращения, а увидел беспокойство. Кроуфорд вытащил портмоне и протянул ей. — Заплати ему, пожалуйста. Она достала из отделения полтинник и двадцатку. — И десятку вышибале, — добавил Кроуфорд. — Я ему передам, — Смитти, потянулся за купюрой, но Холли отдернула руку. — Спасибо, я сама. Казалась ее не смущал ни грязный кабинет, ни плакаты с голыми девицами на стенах. Она вела себя так, будто находилась в суде, вынося пожизненный приговор к каторжным работам. — Ваш клиент явно пьян. И все же вы признались, что в течение нескольких часов продолжали подавать ему алкоголь на шестьдесят семь долларов. Если бы в результате его опьянения произошло что-нибудь неприятное, вас могли бы привлечь к уголовной ответственности. Двери этого грязного заведения были бы надолго заперты на висячий замок. На этот раз вам очень повезло. Мистер Хант, возможно, захочет закрыть глаза на преступное пренебрежение к его отцу в обмен на ваше благоразумие. Смитти нахмурился, но понял смысл и, нервно облизнув губы, сказал: — Конечно, конечно, судья. Я бы не стал распространяться об этом. Кроуфорд — мой друг. Мы давно знакомы. Кроуфорд хмыкнул в ответ. — Придержи дверь, чтобы мы могли выбраться отсюда. — После того, как Холли вышла, он задержался достаточно долго, чтобы сказать Смитти: — Мне все равно, как давно мы знакомы, если ты скажешь хоть слово о том, что она была здесь, я оторву тебе яйца. Смитти, похоже, серьезно отнесся к предупреждению. Кроуфорду удалось довести Конрада к внедорожнику и усадить на заднее сиденье. Старик откинулся на бок, его голова опустилась на подлокотник автокресла Джорджии. Нужно будет продезинфицировать его, прежде чем снова посадить туда малышку. Если, конечно, она когда-нибудь снова поедет с ним в автомобиле. Вышибала подогнал машину Конрада, и Холли дала ему чаевые. — Не против сесть за руль? — Кроуфорд указал на развалюху. — Вовсе нет. Униженный и злой, Кроуфорд забрался в свой внедорожник. Выехав на шоссе, он сбавил скорость, чтобы Холли легче было следовать за ним. Кроме того, он не спешил показывать ей убогое жилище Конрада. Когда они приехали, она протянула ему ключи от машины, а также портмоне. — Спасибо. Если прикасалась к чему-нибудь в кабинете Смитти, вымой руки дезинфицирующим средством. — Но он был таким любезным хозяином, и пока ты не видел передал мне вот что, — она взмахнула какой-то бумажкой. — Что это? — Купон на скидку при следующем визите. — Паршивый подонок! Я вернусь и... — он резко замолчал, когда увидел, как Конрад выбирается из машины. Он больше не пускал слюни, стоял прямо и слова произносил четко, когда сказал: — Я не рекомендую заведения Смитти. Танцовщицы — так себе, а туалеты воняют хуже, чем уборные на вокзале, — он протянул руку Холли. — Судья Спенсер, я надеялся, что у меня будет возможность встретиться с тобой. Я Конрад Хант. Она пожала ему руку. — Мистер Хант. — Спасибо, что доставила мою машину домой. — Всегда пожалуйста. — Я чувствовал, что будет лучше, если продолжу притворяться, пока мы не доберемся сюда. Я был убедителен? — Очень, — ответила она, слегка рассмеявшись. — Входи, пожалуйста, — улыбнувшись, он взял ее под локоть и повел к дому. — Смотри под ноги. Я бы расчистил дорогу, если бы знал, что сегодня у меня будут гости. Кроуфорд, оправившись от шока, встал перед ними. — Какого черта ты делаешь, Конрад? — Веду себя вежливо, в отличии от тебя. — К чему этот спектакль? Что ты пытаешься провернуть? Конрад помахал рукой перед лицом, отгоняя комаров. — Судью съедят заживо, если будем стоять на улице. Он оттолкнул его и продолжил путь, еще раз предупредив Холли, чтобы она была осторожна, куда ступает. — У тебя были годы, чтобы навести здесь порядок, — пробормотал Кроуфорд, а затем с удивлением и облегчением заметил, что внутри дома (по крайней мере, в гостиной) было чисто. В какой-то момент по дороге из ночного клуба Конрад заправил рубашку и пригладил волосы. Он действительно выглядел почти презентабельно. — Я прошу прощения за то, что пахну, как винокурня, — сказал он Холли. — Виски, которое не выливал под стол, я разбрызгивал, как лосьон после бритья. Пожалуйста, присаживайтесь. — Он указал на диван, который был застелен старым, но чистым лоскутным одеялом, чтобы прикрыть протертую обивку, и, продолжая играть роль гостеприимного хозяина, сказал: — Не хотите ли чего-нибудь выпить? — Она не хочет. Конрад посмотрел на Кроуфорда и нахмурился от его грубости. — Я не с тобой разговаривал. И я не имел в виду алкоголь. К офе или Dr Pepper ? — Я ценю предложение, но нет, спасибо, — ответила Холли. — Зови меня Конрад и дай мне знать, если передумаешь. — Он сел в свое глубокое кресло, поднял подставку для ног и поерзал, устраиваясь поудобнее, все время улыбаясь Холли. Заметив, что Кроуфорд остался стоять, едва переступив порог, он хмыкнул. — Ты так и будешь стоять там, как индеец у табачной лавки, или все же сядешь и попытаешься быть пообщительнее? — У меня нет времени на светскую беседу. Нужно доставить Холли домой до того, как ее охранники поймут, что она пропала. Конрад посмотрел на нее с новым интересом. — Ты улизнула из дома? — Ага. Чего не делала с тех пор, как была подростком. Смеясь, Конрад хлопнул по подлокотникам своего кресла. — Рад это слышать. Я уже начал думать, что ты слишком совершенна. — О, нет. Я пережила очень короткую фазу бунтарства сразу после того, как ушел мой отец, и прежде чем приняла свою новую роль главы семьи. — Как получилось, что ты улизнула сегодня вечером? Прежде чем она успела ответить, это сделал Кроуфорд: — Она пришла повидаться со мной. Нас не должны видеть вместе, так что... — Почему вас нельзя видеть вместе? Ты же работаешь над делом о стрельбе. — Больше не работаю. Кроуфорд кратко изложил ему события дня, а когда закончил, Конрад с отвращением покачал головой, но первые слова, которые он произнес, были о Джорджии. — Твоя маленькая девочка прошла через это нормально? — Да. Слава Богу. Она не понимала, что происходит. Не видела, как я накинулся на ее дедушку. — Если хотите знать мое мнение, Джо Гилрой получил по заслугам. Кроуфорд взглянул на Холли. — Но мне дорого это обойдется. Возможно, пройдет некоторое время, прежде чем мне разрешат снова увидеть Джорджию. Конрад выругался себе под нос. — Не могу поверить, что он наказал тебя судебным запретом. — Мы ждем даты слушания. Я буду бороться с ним. Но даже если выиграю эту битву, есть и другая. Конрад сказал: — Нил Лестер — напыщенный дурак, облаченный властью, что делает его опасным напыщенным дураком. — Его подозрения в отношении Кроуфорда просто смешны, — сказала Холли. — Безумные подозрения, подчеркнутые ложью Чака Оттермана, — добавил Кроуфорд. Конрад погладил подбородок. — Зачем Оттерману лгать, чтобы обвинить тебя? — Понятия не имею. Мы с Холли обсуждали это, когда позвонил Смитти. И это возвращает нас к вопросу. Что это вообще было? Ты столько раз напивался по-настоящему, зачем разыгрывать спектакль? — Потому что не хотел, чтобы кто-нибудь догадался, что я на самом деле там делал. — Я в шоке, — сказал Кроуфорд. — Что ты на самом деле там делал? — Шпионил за Чаком Оттерманом. Стыдно признать, но у Кроуфорда подкосились колени. «Конрад нашел недостающее звено в доказательстве вины Оттермана?» Он подошел к дивану и сел на подлокотник рядом с Холли. — Ты шпионил за Оттерманом? Почему? Ты когда-нибудь сталкивался с ним по работе или в суде? — Нет. По крайней мере, я так не думаю. — Тогда что ты о нем знаешь? — Только то, что прочитал, — он немного подождал. — Плюс то, что почерпнул из своего личного опыта общения с ним. — Сюрпризы продолжаются. Я не знал, что у тебя был какой-то личный опыт общения с Оттерманом. — Ну, ты многого не знаешь. — Очевидно. Так скажи мне это. — Я подавал заявление на работу в компании Оттермана. — Когда? — В прошлом году. Зимой. Не помню, в каком месяце, но было холодно. — Ты ничего не знаешь об этой отрасли. — Я подумал, что смогу опорожнять мусорные баки. У них есть команда по техническому обслуживанию и санитарии. — И у тебя есть диплом юриста, — огрызнулся Кроуфорд. — Или был. Конрад поморщился и смущенно посмотрел на Холли. — Прошлая зима была очень тяжелой даже для меня. Я несколько месяцев был без работы. Электрическая компания отключила свет. Мне нужны были деньги, чтобы просто согреться. Чувство стыда затопило Кроуфорда. Ему было ненавистно, что Холли это слышит, но, по крайней мере, теперь ему больше не нужно было бояться, что она узнает. — Ты получил работу? — спросила она. — Не захотел. Пока был в офисе, заполняя анкету, с ревом подъехал грузовик с раненным мужчиной внутри. И под раненым я подразумеваю еле живого. Его рука была искалечена. Она буквально висела на волоске. Оттерман пришел в ярость, крича на всех. Он приказал очистить грузовик. Кровь хлюпала по половицам, и это не преувеличение. Он сказал двум другим мужчинам вернуться на буровую установку, где произошла авария, и исправить все, что вышло из строя, до того, как позвонят из страховой комиссии. И приказал раздать денежные «бонусы» свидетелями аварии. — Он подкупил их, чтобы они оглохли, онемели и ослепли, когда прибыли федеральные инспекторы, — сказал Кроуфорд. — Вот именно. И, отдавая приказы, он ни на йоту не проявил беспокойства о человеке, который мог до смерти истечь кровью. Но как только приехала скорая, внутри него как будто кто-то щелкнул выключателем. Оттерман устроил настоящее шоу «Святой Чак. Доброжелательный и заботливый». От только что не молился за парня, на которого он до этого не обращал внимания. — Конрад скорчил гримасу. — Меня затошнило. Я нуждался в этой работе, но разорвал анкету, ушел и больше никогда не возвращался. Я бы предпочел быть профессиональным пьяницей, чем работать на такого двуличного человека. Если бы я все еще был прокурором, я бы набросился на него, как индус на рис. — А сейчас ты что искал? — Не знаю. Но думаю, что у мистера Оттермана есть бизнес по совместительству. — Что заставляет тебя так думать? — Когда он в этих клубах... — Каких именно? — Заведениях Смитти. — Ты видел его там раньше? — Много раз. — Конрад посмотрел на Холли и одарил ее жалкой улыбкой. — Я, как известно, был завсегдатаем некоторых из самых захудалых заведений в округе. Но я начал с чистого листа. Она улыбнулась ему. — Но сейчас ты трезвый? — Уже шестьдесят четыре дня. — Отличное начало. Поздравляю. — Я также получил доходную работу. — Где? — На лесопилке. Во время их дружеского обмена любезностями Кроуфорд встал с подлокотника дивана, обошел гостиную (такой чистой он ее еще не видел), и заглянул через открытую дверь на кухню. В раковине не было грязной посуды, пол был подметен. На первый взгляд казалось, что Конрад действительно всерьез стремится к трезвости. Но Кроуфорд был разочарован слишком много раз, чтобы поверить, что этот новый лист будет чем-то отличаться от многих других, поэтому подавил вспышку оптимизма и вернулся мыслями к Оттерману. — Оттерман поддерживает местных политиков и судей, но проводит вечера в стриптиз-клубах, — сказал он. — Где пьет умеренно, если вообще пьет, и даже не смотрит на девушек, — добавил Конрад. — Но при этом он никогда не сидит без дела: проводит встречи, подобные тем, что провел сегодня. Кроуфорд уже слышал этого от Смитти. — С кем он встречался сегодня? — Это был долбаный парад, — Конрад усмехнулся. — И, как любой на параде, я фотографировал. Он сунул руку в карман брюк и достал сотовый телефон, что удивило Кроуфорда, так как у Конрада никогда его не было. — Где ты его взял? — Купил. — Когда? — Вчера. — Почему? Конрад посмотрел на него с раздражением. — Ты хочешь увидеть фотографии или нет? Кроуфорд взял телефон и открыл галерею. — Почему ты только сейчас говоришь, что у тебя есть фотографии Оттермана? — Я рассказывал предысторию. Кроме того, ты все время перебивал. Пока Кроуфорд просматривал фотографии в файле, Конрад продолжал говорить: — Видишь двух парней, сидящих за столиком, ближайшим к кабинке? Телохранители. Того, что пониже ростом, я прозвал Фрик, а второго Фрэк. В шутку, конечно. Они не безобидные мальчики. Вооружены. Пришли с Оттерманом, ушли с ним, были очень внимательны, не пили, не отвлекались на шоу. — Зачем ему понадобились телохранители? — спросила Холли. — Хороший вопрос, — ответил Кроуфорд. Еще лучший вопрос заключался в том, почему Смитти не упомянул, что Оттерман был там сегодня, даже зная, что Кроуфорд заплатит ему за эту информацию. Но это он обсудит со скользким ублюдком позже. — Люди приходили и уходили, — продолжал Конрад. — Оттерман разговаривал с каждым по отдельности. — Что-нибудь передавалось из рук в руки? — спросил Кроуфорд. — Я не видел. Возможно, клубы используются только как место для переговоров об условиях, а передачи происходят где-то в другом месте. Вполне вероятно. — Хорошо, продолжай. — В общем это все. Он ушел с Фриком и Фрэком. Я устроил свое персональное шоу. — Почему ты просто не ушел? — Я должен был быть пьян в стельку, помнишь? Я боялся, что если попытаюсь сесть за руль, они вызовут полицию, которая, наверняка, бросит меня в тюрьму без проведения анализа крови, и в этом случае я застряну там, а мой телефон конфискуют. А, если бы они догадались, что я притворяюсь, что тогда? Я же говорил тебе, что хороший шпион. Можешь поблагодарить меня позже, — Конрад ухмыльнулся. Снимки были зернистыми из-за тусклого освещения внутри клуба. Конрад, похоже, пытался снимать с увеличением, из-за чего некоторые фотографии были не в фокусе, и там была пара крупных планов его большого пальца. Но надо отдать должное старику за изобретательность. На нескольких кадрах Оттермана делал свой трюк с монетой, и Кроуфорд вспомнил историю о раненом рабочем. — Двуличный. Он не осознавал, что произнес эту вслух, пока Конрад не спросил: — Что ты там бурчишь? — То, что Оттерман делает с монетой... — Когда мы с ним встречались, он перекатывал ее по руке, — сказала Холли и повторила движение. — Он двуличный. Может мгновенно менять личность. Это как две стороны монеты. Есть внутренняя скрытая личность, которую он показывает не всем, — Кроуфорд пожал плечами над своей собственной догадкой, затем, оглянувшись на Конрада, спросил: — Никто не заметил, как ты его фотографировал? — Со всеми этими девицами с подпрыгивающими сиськами? — он посмотрел на Холли. — Парни приходят на девушек смотреть. Никто не обращал внимания на пьяницу, — он приложил руку к сердцу и сказал Холли: — К сожалению, должен сказать, что у меня именно такая репутация. Способность старика очаровывать раздражала Кроуфорда, поэтому он сосредоточился на своей задаче и нажал на следующую фотографию, он сразу же сделал паузу. Мужчина, сидевший напротив Оттермана, был в ковбойской шляпе. Поля отбрасывали тень на его лицо, так что под ними почти ничего не было видно, кроме волос. То, как они лежали на шее... Кроуфорд увеличил изображение, чтобы лучше разглядеть черты лица мужчины, и хорошенько присмотревшись, сразу его узнал. Он рассмотрел каждую деталь, прежде чем показал Холли и спросил: — Выглядит знакомо? Она без колебаний прошептала: — Это стрелок из суда. — Точно? — На сто процентов. Я бы не узнала его лица из-за маски, но волосы точно такие же. — Это и мне первым бросилось в глаза, но мы должны быть уверены. — Я уверена. — Он полицейский. Холли покосилась на Кроуфорда, затем снова посмотрела на экран телефона. — Да! Я видела его в здании суда. Хотя он никогда не носил там ковбойскую шляпу. Но имени его я не знаю. — Зато я знаю. Глава 24 Кроуфорд направился к двери. Холли бросилась за ним. — Куда ты? — Сделать несколько звонков. Оставайся здесь. Я сейчас вернусь. Она наблюдала через сетчатую дверь, как он перепрыгнул через ступеньки крыльца и приземлился во дворе, уже держа в руке мобильный телефон. — Он всегда был таким, — сказал Конрад. — Проворный и быстрый, как хлыст, даже в детстве. В этом он пошел в свою мать. Ты же знаешь, она была танцовщицей? Холли оглянулась на него через плечо. — Нет. — У нее была студия в торговом центре, она преподавала балет, чечетку, джаз. Любые танцы. Каждую весну устраивала большой концерт в общественном центре. Все в городе ходили туда. Великолепное зрелище. Дамы месяцами к нему готовились: пришивали блестки на костюмы, все такое... Холли вспомнила балетные тапочки в спальне Джорджии и задалась вопросом, была ли это преднамеренная или подсознательная связь, которую Кроуфорд установил между своей дочерью и своей матерью. Конрад смотрел в пространство, печаль отягощала черты его лица. — Она была красивой и талантливой. Думаю, это заставляло ее стремиться к большему. Она много говорила о том, что не удовлетворена жизнью в небольшом городке, — взял себя в руки и указал на двор, где расхаживал Кроуфорд. — Мы с его матерью были жалкими подобиями родителей. Он оказался лучшим сыном, чем кто-либо имел право ожидать. — Лучшим, чем он сам себе кажется, — сказала Холли больше для себя, чем для Конрада. — Ты хорошо узнала его всего за несколько дней. — Кажется, что я знаю его дольше. — Из-за того, что вы переспали? Холли резко обернулась, чем выдала себя с головой. Конрад усмехнулся. — Я так и думал. — Мистер Хант... Он поднял руку, останавливая ее. — Никаких объяснений не требуется. Но я предполагаю, что время для этого было... не совсем подходящим. — Увидев ее страдальческое лиц, он сказал: — Ничего не говори. Мне не нужно знать. Не хочу знать. Я просто надеюсь, что все получится хорошо, потому что, с женщинами его отношения складываются нелегко. Его мать сбежала. Его жена умерла, — он сделал паузу и прищурился. — Он любит свою маленькую девочку. Будет чертовски обидно, если ее он тоже потеряет. — Теперь это от меня не зависит. Я взяла самоотвод. — В сложившихся обстоятельствах это было этичным поступком. Но ты не выглядишь слишком счастливой из-за этого. — Я чувствую себя обязанной людям, которые доверяют мне и моей работе. Я не хочу их подводить. Изучая ее, Конрад задумчиво нахмурился. — То, что произошло между тобой и Кроуфордом, сделало тебя плохим судьей? — Нет. Наоборот. Он заставил меня многое осознать и принять. Раньше я видела только черное и белое. — Продолжай в том же духе, Холли, и перестань себя корить. Я разочаровал очень многих, я в этом эксперт, и могу сказать по опыту, что чем больше ты беспокоишься, что кого-то разочаруешь, тем больше по-настоящему их разочаровываешь. Страх подвести кого-то становится естественным состоянием. — Я приму это к сведению. Они обменялись улыбками, затем он посмотрел через дверь на Кроуфорда. — Я бы хотел видеть его счастливым. — Сегодня я впервые увидела его с Джорджией. С ней он счастлив, светится изнутри. А почему бы и нет? Она очаровательна. — Правда? — в его слезящихся глазах вспышка радости почти мгновенно сменилась печалью. — Он не позволяет мне видеться с ней. Холли было ясно, как глубоко этот отказ повлиял на Конрада. — Возможно, он передумает. — Нет, нет. Я его не виню. Не хочу, чтобы внучка знала меня таким, — он махнул на себя. — Старый алкаш, борющийся каждый день, чтобы оставаться трезвым? Нет. Если когда-нибудь настанет день, когда он захочет познакомить ее с дедушкой Конрадом, то пусть покажет мою фотографию тридцатилетней давности, когда меня боялись самые подлые сукины дети в этом штате. Когда я был проклятием лучших адвокатов защиты и пользовался величайшим уважением судей, — он подмигнул. — Я бы хотел, чтобы он рассказал ей о том, каким я был раньше, — его улыбка была задумчивой. — Я был бы горд, если бы внучка узнала меня в таком свете. *** Кроуфорд оглянулся через сетчатую дверь, интересуясь, о чем Холли и его старик говорили с таким увлечением. Раздраженный тем, что трижды безуспешно набирал один и тот же номер, он описал круг по двору, набирая его еще раз. — Давай, давай, придурок. Я знаю, что ты там. На этот раз на звонок ответили робким: — Алло? — Ньюджент? — Перестань мне звонить. Я не могу с тобой разговаривать. — Где Нил? Я пробовал каждый номер по нескольку раз. — Он отпросился, чтобы пойти на ужин с семьей. — Мне все равно, как тебе это удастся, просто найди его и скажи, что нужно получить ордер на арест Пэта Коннора. Джозеф Патрик Коннор. Он есть в списке сотрудников полиции, которые были на дежурстве и находились в здании суда во время стрельбы. — Я знаю. Его допросили и отпустили. — Ошибочно. Напиши мне адрес Коннора. Кроме того, скажи Нилу, чтобы он получил ордер на обыск дома и машины. Ты запомнил? Запиши, на всякий случай. Скажи Нилу, чтобы он встретил меня в доме Коннора с ордерами. Я поеду первым, удостоверюсь, что он там, и присмотрю за ним, пока не приедет Нил. И очень важно сообщить в офис шерифа, что необходимо привезти Чака Оттермана для допроса. — Ты шутишь, да? Кроуфорд крикнул: — Похоже, что я шучу? — Нил уже на грани того, чтобы меня уволить. Если я скажу ему, что это от тебя... — Он не собирается тебя увольнять. Ты племянник окружного комиссара. Не забудь написать мне адрес. Мне он нужен уже сейчас. И если ты все испортишь, Нил будет наименьшей из твоих забот, потому что я сам придушу тебя. Шевели задницей. Ты полицейский или размазня, Ньюджент? Кроуфорд отключился, взял телефон Конрада и поспешно отправил себе по электронной почте фотографию, где Пэт Коннор разговаривает с Оттерманом. Он шагнул к крыльцу, взбежал по ступенькам, распахнул сетчатую дверь и бросил Конраду его мобильный телефон. — Думаю, я должен тебя поблагодарить. — Не думай, будь уверен. — Это была чертовски безумная идея, которую ты осуществил. Рискованная. Но это дало мне новую зацепку в очень важном деле. Спасибо. — Я рад, что смог что-то для тебя сделать. Отец и сын несколько мгновений смотрели друг другу в глаза, затем Кроуфорд взял Холли за руку. — Пойдем. *** Ведя машину по изрытой выбоинами тропинке к главной дороге, он сказал ей, кому звонил и зачем. — Мы арестуем Коннора в течение часа. Я предсказываю, что он откажется от Оттермана из-за страха пожизненного заключения, потому что ему грозит смертная казнь, если его признают виновным в убийстве Чета. — Ты все еще веришь, что за этим стоит Оттерман? — Кто-то точно стоит. У Пэта Коннора нет ни воображения, ни инициативы, чтобы организовать и совершить такое нападение. — Предположим, что это Оттерман. Как он заставил Коннора согласиться пойти на убийство? — У Оттерман, должно быть, есть компромат на Пэта. Он знает какой-то его грех. Карточный долг. Что-то еще. Нужно выяснить, что именно, чтобы иметь козырь. С этой мыслью он потянулся за телефоном и позвонил Гарри Лонгбоу. Кроуфорд сказал ему, что он опознал стрелка из здания суда. — Сотрудник полиции Прентисса. Старослужащий с низшим званием. Даже уже не патрульный полицейский. Он обеспечивает безопасность в здании суда. Черт! Я только что вспомнил. Он был одним из полицейских, охранявших Холли на пресс-конференции на днях. Нил сказал мне, что все эти офицеры были проверены. — Еще один подозреваемый, — протянул Гарри. — Что за претензии у этого Коннора к тебе? — Не думаю, что они у него есть. Просто он чья-то марионетка. — Оттерман? — Первое место в моем списке подозреваемых. Сегодня вечером у них был тет-а-тет в стриптиз-клубе. У меня есть фотография. — Кроуфорд описал встречу. — Хочешь, чтобы я покопался в этом? — Не хотелось бы сваливать это на тебя, Гарри. — У тебя тоже дел по горло. Сейшнс тоже все еще капает. Уже несколько часов не выходил на связь. — Хорошо. Начните с недавних поступлений на банковский счет Коннора, которые не похожи на зарплату полицейского. Основной зацепкой было бы, если бы вы могли отследить поступление средств неизвестного происхождения от Оттермана. — У меня уже руки чешутся. — Обуздай их. Я сомневаюсь, что это будет так просто. — Я тоже, но, знаешь, мы можем надеяться. Что-нибудь еще? — Да. Как вы тогда позавтракали с судьей? Понравилось? Гарри вздохнул. — Она тебе все таки рассказала. — Позвони мне, как только у тебя что-нибудь появится. — Кроуфорд отключился и взглянул на Холли. — О чем вы говорили с Конрадом? — Как сильно он переживает за тебя. Он фыркнул. — Вот это шутка. — Он не говорил об этом напрямую, но его послание прозвучало громко и ясно. — Забавно, что я так и не получил этого послания. — Может быть, ты просто не слушал. Он бросил на нее сердитый взгляд. — И, возможно, он увидел доверчивую аудиторию для своих слезливых историй. Он сказал тебе, что его не пригласили на мою свадьбу? — Нет. — Хм. Это одна из его любимых жалоб. Бет убедила меня включить его в список. Я отказался. Сказал, что если ему пришлют приглашение, то жених на свадьбу не явится. Увидев упрек на лице Холли, он кисло добавил: — Прежде чем начнешь горевать из-за бедного Конрада, ты должна знать, почему я был так категоричен. Видишь ли, моя тетя попросила его пойти с ней на мой выпускной. Он пришел, но не видел, как я получил диплом, потому что его вырвало прямо в зале, а когда его попытались увести, он орал и пытался отбиться. Этот выпускной вошел в историю, и его вряд ли забудут. — Мне очень жаль, Кроуфорд. — Все это уже не важно. — Его быстрый ответ только подчеркивал, как это для него важно, и Холли, вероятно, это поняла. — Я рассказал только по одной причине, чтобы ты не поддалась очарованию Конрада. Поверь мне, это никогда не длится долго. Уезжая, он поставил на крышу внедорожника мигалку, но как только съехал с шоссе и приблизился к району, где жила Холли, ее выключил. — Никому не нужно знать, где ты была сегодня вечером. Ты можешь прокрасться обратно незаметно? — Я улизнула тайком. Высади меня на улице к югу от главного дома. Кроуфорд свернул на обочину узкого переулка и остановился. Сквозь деревья он едва различал крышу ее коттеджа. Было темно, и в окружающем дом кустарнике мог притаится кто угодно. — Я должен проводить тебя, проверить дом. — В этом нет необходимости. И никогда не было. Это не я была в опасности. — Мы можем ошибаться. — Я так не думаю. — Я тоже, но не смогу вздохнуть спокойно, пока Пэт Коннор и Оттерман не окажутся под стражей. Она положила ладонь на его руку и нежно сжала. — Будь осторожен. — Я всегда осторожен. — Сильно в этом сомневаюсь. Она сказала это с дразнящей интонацией, но Кроуфорд не улыбнулся, когда убрал ее ладонь со своей руки. — Прибереги это для слушания. Тогда и выскажешь свои сомнения. — Кроуфорд... — Мне нужно ехать. — Ты бы предпочел, чтобы тебя арестовали на глазах у Джорджии? — Сейчас не время говорить об этом. — Тогда зачем ты сделал это ехидное замечание? — А ты зачем заключила сделку с Джо? — Потому что он предложил мне два варианта. Оба были паршивыми. Я должна была принять поспешное решение и действовать в соответствии с ним. Уж кто-то, а ты должен это понимать. Не дав ему времени ответить, она выпрыгнула из машины, побежала к живой изгороди из азалий и исчезла в листве. Черт возьми, Кроуфорд хотел пойти за ней, закончить разговор, затем раздеть и… Выругавшись, он включил задний ход и ехал так до начала переулка. *** Мобильный зазвонил как раз в тот момент, когда Холли незаметно вошла в дом через заднюю дверь. Она почти ожидала, что звонит Кроуфорд, чтобы извиниться или продолжить их спор, но номер на экране был другой. — Алло? — Судья Спенсер, это Грег Сандерс. Холли вздрогнула. — Как ты узнал номер моего мобильного? — У меня есть свои ресурсы. — Используешь своих клиентов? Проигнорировав шутливое замечание, он сказал: — Многое произошло со времени нашего разговора у лифта. У тебя была тяжелая неделя. Получила мои розы? — Пришлю тебе по почте письмо с благодарностью. — Значит, они тебе понравились? — Они были колючими. Он фыркнул и рассмеялся. Она хотела повесить трубку, но ей стало интересно, что стоит за этим беспрецедентным звонком. — Мы исчерпали тему роз, и… — Ты хочешь знать, почему я позвонил? — Холли не ответила, и он продолжил: — Сегодня вечером меня вызвали в изолятор, чтобы посовещаться с клиентом. Угадай, какие слухи распространяются в городе? — Уверена, тебе не терпится меня просветить. — Рейнджер Кроуфорд Хант, которому на днях ты пела дифирамбы… снят с расследования. Кроме того, есть предположение, что в следующий раз, когда следователи будут разговаривать с Хантом, ему потребуется присутствие адвокат. — Надеюсь, ты звонишь мне не для того, чтобы я тебя порекомендовала? . Сандерс рассмеялся, и Холли представила себе мула, о котором говорила миссис Бриггс. — Вот уж нет. — Тогда зачем? — Чтобы сказать, какой позор, что ты публично защищала парня, которого подозревают в планировании перестрелки в зале суда. Помнишь, я говорил, что рано или поздно ты сама все испортишь? Похоже, это произойдет очень-очень рано. — Двое людей погибли, а для тебя это повод позлорадствовать? — Нет.. Но я же могу позлорадствовать, что, защищая Кроуфорда Ханта, ты выставила себя в плохом свете, верно? Ей пришлось прикусить язык, чтобы не выдать то, что она теперь знала о Пэте Конноре и Чаке Оттермане. — Я не могу комментировать полицейское расследование. Сандерс захохотал. — Как долго ты собираешься прятаться за этим? Дело в том, что ты положила все яйца не в ту корзину. — Спокойной ночи. — Подожди. Такой поворот событий создал для тебя неловкую ситуацию. Но есть простой выход. — Никакой выход мне не нужен. — Хорошая попытка, но мы оба знаем, что это не так. Почему бы тебе не выйти из избирательной гонки? Все будут довольны. Я получу то, что должен был давно получить, а ты спасаешь свое лицо. — Не звони мне больше. — Это одноразовое предложение. Ты должна принять его. — Или что? — Или я сотру тебя в порошок. Я собираюсь выяснить, что наш крутой техасский рейнджер делал в твоем кабинете прошлой ночью. Да, судья, по этому поводу тоже ходят слухи. К тому времени, как я закончу, ты пожалеешь, что вообще знала судью Уотерса. Ты останешься грязным пятнышком в книгах по истории судов этого округа, — он сделал паузу, перевел дыхание, затем покровительственным тоном сказал: — Я бы предпочел не доводить до такого, и уверен, что ты тоже. Итак, твой ответ? Холли отключилась. Завтра, после того как Пэт Коннор окажется под стражей, а с Кроуфорда снимут все подозрения, она будет оправдана. Но это будет завтра, а пока ей предстояла долгая ночь ожидания. *** В этот раз Кроуфорд решил ждать подкрепления. Тем не менее, к дому Пэта, адрес которого ему прислал Найджмент, он подъезжал, выключив фары и даже аварийные огни. Пэт Коннор, вероятно, на взводе, опасаясь, что его раскроют. Нервный преступник, увидев полицейского и поняв, что игра окончена, может быть готов к действию. Но его осторожность была излишней, потому что вся улица у дома Коннора была освещена мигающими огнями полдюжины автомобилей. Соседи стояли у себя во дворах, разговаривали и с любопытством наблюдали, как полицейские натягивают ленту вокруг неухоженного двора. — Дерьмо! Глава 25 У входной двери скромного дома стоял патрульный, чтобы не пускать посторонних. Он настороженно посмотрел на Кроуфорда и обратился к нему по имени. — Коннор? — спросил Кроуфорд. — Лежит в луже крови на полу кухни. Он тихо выругался, но когда собрался войти в дом, патрульный преградил путь. — Лестер приказал никого не пускать. — Я работаю с Лестером. — Ходят слухи, что ты замешан в этом деле. — Слухи изменились. — С каких пор? — С тех пор, как стрелок из зала суда оказался мертвым на полу своей кухни. — Пэт Коннор был тем самым стрелком? Кроуфорд просто поднял брови. Патрульный огляделся по сторонам и сказал: — Я тебя тут не видел. — Спасибо. Пройдя в гостиную Кроуфорд, осмотрелся. Заметил кобуру с пистолетом на кофейном столике, провисшие шторы, старенькое кресло перед настенным телевизором с плоским экраном, а также отсутствие семейных фотографии, книг, растений или признаков домашнего животного. Коннор умер только сегодня, но, судя по всему, он уже давно и не жил по-настоящему. Кроуфорд словно бы посмотрел в хрустальный шар гадалки на собственное будущее: на свою жизнь без Джорджии. С этой не утешительной мыслью он прошел из гостиной на кухню, где Нил склонился над трупом и разговаривал с доктором Андерсоном, который, несмотря на тучность, умудрился присесть на корточки. Бледный Ньюджент стоял в дверях кладовой. Увидев Кроуфорда, он дернулся и окликнул Лестера. Нил медленно выпрямился. — Как ты сюда попал? — Шел мимо. Нил пропустил это остроумное замечание мимо ушей. — Я получил твои сообщения. Оказалось, ордер на арест Коннора, который ты требовал, не понадобился. — Ты обнаружил его? — Таким, каким ты его видишь, — он отступил в сторону. Коннор лежал на полу лицом вниз. Он был убит выстрелами в затылок. — Две пули. С близкого расстояния. Кто-то хотел убедиться, что он действительно мертв. Кроуфорд завертел головой, подмечая детали. Открытая банка кока-колы на кухонной стойке, рядом пустой стакан, а на полу, возле тела, открытая бутылка виски. Ее содержимое разлилось по линолеуму, смешиваясь с кровью. Отвратительно. — Похоже, он наливал себе выпить и не знал о своем посетителе, — сказал Нил. — Либо доверял ему настолько, чтобы повернуться спиной. Кроуфорд обратился к судмедэксперту: — Как давно он мертв? — Предположительно, пару часов. — Андерсон протянул руку, и Кроуфорд помог ему подняться. — Я сообщу, как только буду знать точнее. — Это его телефон? — Кроуфорд указал на сотовый, который Нил держал в руке в перчатке. — Один из них. — У него было больше одного? — Тот, что с его официальным номером, лежал на столике в гостиной. Его уже упаковали. А этот я нашел в кармане его брюк. — Он что-то нажал и повернул телефон так, чтобы Кроуфорд видел экран. — Видео из парка. Отправлено тебе в... — Я знаю, в какое время я его получил, Нил, — натянуто сказал Кроуфорд. — Я был там. Почувствовав напряжение между ними, судмедэксперт сказал: — Прошу прощения, пойду проверю, как там «скорая». Дайте знать, когда можно забрать тело. После его ухода в кухне воцарилось почти враждебном молчании. Первым заговорил Кроуфорд: — Ты обыскал дом? — У меня для этого есть помощники, — ответил Нил. — Ньюджент сделал обход, как только мы приехали, и не нашел ничего необычного. — Ничего другого я и не ожидал, — сказал Кроуфорд. — Но мы сможем сопоставить его ДНК с тем, что обнаружили на комбинезоне и маске. — С чего ты вообще решил, что это он стрелял в зале суда? — спросил Нил. Кроуфорд открыл на телефоне электронное письмо, которое отправил самому себе, и показал Нилу фотографию Пэта Коннора с Оттерманом. — Снято этим вечером. Я сразу узнал в Пэте стрелка. — Он был одним из офицеров, охранявших судью во время пресс-конференции. — Я недавно вспомнил об этом. — Тогда у тебя не было прозрения. — На нем не было шляпы. — И шляпа имела для тебя решающее значение? — Можешь издеваться, но так оно и есть. И для Холли тоже. Но он не мог сказать об этом. Нил продолжил: — Именно Пэт Коннор рассказал мне о том, что вчера вечером ты был в кабинете судьи Спенсер. Он видел, как ты уходил, взбешенный разговором. Кроуфорд вспомнил, что какой-то полицейский прятался в темном коридоре. — Это, случайно, не он следил за мной и делал снимки? — Нет. — Тогда что он делал на верхних этажах суда в такой час? Просто случайно оказался в то же время и в том же месте? Нил не ответил. — Может это тебе чем-то поможет, но с понедельника Пэт Коннор постоянно встречался на нашем пути, моем и судьи Спенсер. Хотя за последние пять лет я сталкивался с ним не более нескольких раз. Он следил за нами. Он был стрелком, Нил. Те же волосы и телосложение. Проверьте его левое колено. У него, наверняка, до сих пор синяк. — Я уже сказал доктору Андерсону. Но даже если Коннор был нашим стрелком, зачем он это сделал? — Его наняли или заставили. — Согласен. Кто? Кроуфорд постучал по экрану телефона, чтобы снова вызвать фотографию. — Он был с Оттерманом сегодня рано вечером в клубе «Tickled Pink» . — Как ты получил фотографию? — Это единственное, что тебя интересует? Ты стоишь в трех дюймах от мертвого полицейского, который сегодня тайно разговаривал с человеком, который покинул место преступления, и это единственный твой вопрос? — Ты, Кроуфорд, как всегда превращаешь все в трагедию, просто чтобы начать действовать и опередить нас всех, — невозмутимо ответил Нил. — Отлично. Если ты не хочешь пачкать руки чем-то потенциально грязным, например, коррумпированным полицейским, болтающим с важной шишкой, отдайте это дело мне. Потому что мне насрать, кого я оскорбляю. Мне нужен ублюдок, стоящий за смертью Чета, и я думаю, что это тот же самый самодовольный ублюдок, который солгал обо мне и Родригесе. Как только Оттерман доберется до полиции, отведите меня с ним в комнату для допросов. Я сверну его толстую шею, пока он... — Его нет в городе. — Что? — Он уехал на рыбалку на выходные. Его секретарша не знает, куда именно. Она думает, что где-то в Луизиане. Он вернется в понедельник. Я попросил ее передать ему просьбу позвонить мне, если он вдруг вернется раньше. Не веря своим ушам, Кроуфорд сначала посмотрел на Ньюджента, который смущенно пожал плечами, а затем с искренним недоумением на Нила. — Ты согласен сидеть сложа руки и ждать до понедельника? — О, вовсе нет. Я буду занят тобой. И начну с обыска твоего дома. Ордер я уже получил, — он достал документ из кармана, сунул Кроуфорду под нос и продолжил: — Коннор прислал тебе видео. Пока я не знаю зачем. Но ты вполне мог убить его только за это. Можешь сказать, где ты был этим вечером? Он не мог, если не хотел вовлекать Конрада и Холли, поэтому решил сыграть на чувстве самосохранения Лестера. — Следующий шаг может стоить тебе карьеры, Нил. Хорошо подумай, прежде чем решишь продолжить. — Уже решил. — Я арестован? — Еще нет. Но прошу тебя приехать для допроса. — На этот раз со мной будет адвокат. — Хорошая идея. Повернись. Поняв его намерение, Кроуфорд повернулся и поднял руки. Нил вытащил его пистолет из кобуры. — Тебе даже экспертизу не нужно проводить, просто понюхай ствол и поймешь, что из него давно не стреляли. — Ты не дурак, и знаю, что это не орудие убийства. — Ты просто осторожен. — Верно. — Могу я сам доехать до здания суда? — Конечно, — Нил обратился к Ньюдженту: — Ты с ним. Я приеду, как только прибудут криминалисты. Бросив последний взгляд на окровавленное тело, Кроуфорд прошел на улицу через гостиную, Ньюджент следовал за ним по пятам. — Все в порядке? — спросил все тот же патрульный. Кроуфорд не потрудился ответить. *** Сев за руль, Кроуфорд позвонил Уильяму Муру. — Я тебя разбудил? — Все в порядке, — ответил адвокат с обычной лаконичностью. — Я возьму с тебя дополнительную плату за работу в неурочное время. — Можешь встретиться со мной в полицейском управлении через пятнадцать минут? — Что случилось? — Местный полицейский получил две пули в затылок. Это все, что я сейчас скажу. Я не один. — Ты арестован? — Не совсем. Так ты приедешь? — Я не адвокат по уголовным делам, Кроуфорд, тебе нужно обратиться к другому. Я рекомендую Бена Ноттса. — Этого идиота? Черт возьми, нет. Я видел его в действии. Он защищал подонка, который занимался собачьими боями и убил свою подружку, потому что та пожалела несчастных животных. — Того подонка оправдали? Кроуфорд вздохнул и неохотно сказал: — Пусть Бен Ноттс позвонит мне как можно скорее. Он отключился. Ньюджент, который до этого молчал, сказал: — Наверное, мне не следует тебе говорить… Я имею в виду, это должно исходить от Нила. — Что? — Родригеса опознали сегодня днем. — Под острым взглядом Кроуфорда он продолжил: — Владелец компании по благоустройству в Лафкине уволил его несколько недель назад после того, как Родригеса остановили за нарушение правил дорожного движения и обнаружили, что у него поддельные документы. Этот ландшафтный дизайнер не хотел отпускать Родригеса: он работал на него несколько лет, был надежным и все такое, но ему пришлось. — Почему он только сейчас объявился? — Был в отпуске в Колорадо. Вернулся вчера вечером, узнал о стрельбе и отправил нам по электронной почте копию фальшивой грин-карты на имя Хорхе Родригес. Я все еще не уверен, что это его настоящее имя. Но по фото, думаю, это он. — У него была семья? — Он жил с женщиной. Двое детей. Дизайнер не знает, были ли они женаты, но, скорее всего, нет. Он заплатит за его похороны. Сказал, что это позор, что его убили. Это был гребаный позор для всех них. — Я ценю, что ты сказал мне, Мэтт. Спасибо. Ньюджент оторвал зубами оторвавшуюся кутикулу. — Зачем тебе звонить по поводу Коннора, просить Нила встретиться с тобой у него дома, если ты знал, что он найдет, когда приедет туда? — Это не имеет смысла, верно? — Только при условии, что все остальные правы. — Что эти остальные говорят? — Что Нил не видит очевидного. Кроуфорд промолчал. Он как раз заезжал на парковку у здания суда, когда зазвонил телефон. — Должно быть, это адвокат. Дай мне минуту. — Я буду неподалеку. И, э-э, мне лучше взять ключ от автомобиля. Кроуфорд вынул его из замка зажигания и передал Ньюдженту. Начал моросить дождь, поэтому тот отошел к боковому входу и спрятался под козырек. Кроуфорд ответил на звонок. — И как себя чувствуешь, когда рушится мир? — приглушенный голос был полон угрозы, и Кроуфорд сразу узнал его. — Ты сукин сын. На том конце злорадно рассмеялись. — Так много плохого происходит с тобой. И знаешь что? Худшее еще впереди. Связь оборвалась. Кроуфорд быстро проверил журнал вызовов, но, как и ожидалось, номер абонента не был определен. Он сидел в машине, разрываясь между яростью и страхом. Со дня слушания по делу об опеке его жизнь целенаправленно разрушали. Подозрение в убийстве Пэта Коннора было всего лишь очередным звеном тщательно спланированной цепочки. …Худшее еще впереди… Кроуфорд до мозга костей чувствовал, что это не пустая угроза. Он уставился сквозь покрытое дождевыми каплями лобовое стекло на здание суда. Верхние этажи были темными, но на первом этаже, где располагалось полицейское управление, горели все окна. Затем на Ньюджента. Тот ссутулился, засунув руки в карманы, и переминался с ноги на ногу, как человек, ожидающий автобуса. Телефон снова зазвонил. Увидев имя Бена Ноттса, Кроуфорд переключил звонок на голосовую почту. Обдумав, что ему нужно сделать, он сильно ударил кулаком в потолок внедорожника. *** Припарковавшись, Нил быстро зашагал к боковому входу, предназначенному для сотрудников полиции, и был удивлен, обнаружив там Ньюджента. — Что ты здесь делаешь? Где Кроуфорд? Тот указал на знакомый внедорожник, припаркованный во втором ряду. — Разговаривает с адвокатом. Он позвонил по дороге сюда. — Это было пятнадцать минут назад. Ньюджент посмотрел на наручные часы. — Около двадцати. В темных тонированных окнах внедорожника не было видно ничего, кроме размытого отражения здания суда, и Нил бросился к нему. — Черт возьми! — Он не мог никуда уйти, — крикнул Ньюджент. — Его ключ у меня. Нил рывком распахнул водительскую дверь. В салоне было темно. Оба светильника: потолочный и у зеркала заднего вида — сломаны. На сиденье лежал сотовый телефон. Кроуфорда в машине не было. Глава 26 Холли была в постели, но не спала, поэтому сразу же ответила на звонок. — Ты доказала, что умеешь незаметно ускользать, — сказал Кроуфорд, запыхавшись. — Сможешь сделать это снова? Но на этот раз на машине? — Что это за номер? — Одноразовый телефон. — Что происходит? Вы арестовали Пэта Коннора? — Все пошло не по плану. Мне нужно, чтобы ты заехала за мной. — Где ты? Где твой внедорожник? — Стоит на парковке у здания суда. Когда Нил обнаружит, что я пропал, он взбесится и объявит меня в розыск. Если меня задержат, я отправлюсь в тюрьму. А я пока не могу туда пойти. Не сегодня. Ты поможешь мне? Холли чувствовала, что не поспевает за быстрой речью Кроуфорда.. — С чего бы Нилу объявлять тебя в розыск? — Коннор мертв. Он сухо описал, что произошло, и продолжил в том же торопливом темпе: — В результате я сам оказался под стражей у Ньюджента. Я был готов пройти первый раунд допроса, но потом мне позвонили. — Кто? — Объясню, когда приедешь. Холли заколебалась, и, словно прочитав ее мысли, он сказал: — Я бы не стал тебя просить или подставлять. Мне просто нужно время. К тому же мне пока не предъявлено обвинение. Так что ты не совершаешь преступление, помогая мне. Но мне нужен честный и беспристрастный свидетель, который позже подтвердит мои мотивы. — Что ты собираешься делать? Несколько секунд он ничего не говорил, затем спросил: — Думаешь, это я убил Коннора? — Я знаю, что ты этого не делал. — Думаешь, это я стою за стрельбой в зале суда? — Нет. — Я под мостом на Джексон-стрит, на восточной стороне. Если тебя не будет через десять минут, я пойму, что ты не приедешь. *** — Прошло двенадцать минут. Я уже начал беспокоиться, — сказал Кроуфорд, забираясь на пассажирское сиденье. Из-за дождя улицы были пусты, и поэтому одинокий пешеход обязательно привлек бы внимание патрульного полицейского. Кроме того, ему потребовалось бы слишком много времени, чтобы дойти пешком. Холли выехала на дорогу. — Я не знаю, куда ехать. — Поверни, когда сможешь. Нам нужно попасть на противоположную сторону от центра города, но держаться окраин. Как тебе удалось уйти без слежки? — Проехала через свой задний двор к подъездной дорожке главного дома. — У тебя действительно есть талант. На следующем перекрестке сверни налево и езжай на юг. — Час назад я сказала полицейским, дежурившим у моего дома, что ложусь спать. Но если они заметят, что моей машины нет, Нил, вероятно, тоже объявит ее в розыск. — Он может, но это ему не поможет. Я поменял номера. Холли посмотрела на него с недоверием. — Когда? — Во вторник вечером. Вернее, это сделал Сейшнс по моей просьбе. — Почему? — Ты не воспринимала всерьез, что тебе нужна охрана. На случай, если бы тебе пришлось бежать, у меня был бы твой новый номерной знак, а у твоего преследователя, даже если он из полиции, — нет. — Мне ничего не угрожало. — Тогда я этого не знал. Мы только что обнаружили, что Родригес не был стрелком. Кстати, его опознали. — Он пересказал то, что узнал от Ньюджента. — Он, вероятно, был в здании суда, чтобы получить документы, нервничал из-за возможной депортации и поднялся на крышу покурить. — Он не был в этом замешан. — Не был, пока не поднял брошенный пистолет и не начал стрелять. — Кроуфорд всегда будет сожалеть о судьбе этого парня, но сейчас для этого не время и не место. У него есть неотложные дела. — На втором светофоре поверни налево. Держись прямо примерно милю. — Как тебе удалось сбежать от Ньюджента? — Вылез через заднюю дверь. Я чувствую себя неловко из-за того, что обманул его. Он приличный парень, просто не годится в копы. — Почему Нил продолжает считать тебя подозреваемым? — Задай ему этот вопрос, когда он будет тебя допрашивать. — Думаешь, он меня вызовет? — Должен, хотя бы ради следствия. Через три квартала сверни направо на Пекан. Что ты скажешь Нилу? — Это зависит от того, о чем он спросит. Но мне придется быть правдивой. — Ты не сделала ничего противозаконного. — Но определенно совершила кое-что опрометчивое, — сказала она, слегка улыбнувшись. — Смитти под страхом смерти не расскажет о твоем визите в его клуб. Конрад не скажет. Если повезет, ты вернешься домой до того, как заметят, что твоя машина пропала. А если обнаружат, ты можешь честно ответить, что друг позвонил и попросил о помощи, но ты не можешь нарушить доверие этого друга. — В твоих устах это звучит так просто. Но у тебя больше опыта в кризисных ситуациях, чем у меня. Я любитель. Грег Сандерс убеждал меня сняться с выборов, пока он не разорвал меня в клочья. Кроуфорд тихо выругался. — Он блефует, нажимает на твои болевые точки, чтобы посмотреть, как отреагируешь. Холли кивнула. — Возможно. Но, по-видимому, у него есть контакты в полицейском управлении. Сейчас он, наверное, уже слышал о Конноре. Это действительно сделает его день лучше. — Прости меня. Я бы не стал тебя втягивать, но сегодня вечером у меня не было времени придумать запасной план. — Ты еще не рассказал мне о телефонном звонке. — Скажу, когда доберемся. — Куда? — В дом моего тестя. Она резко затормозила посреди улицы и повернулась к нему. — Куда?! — Я собираюсь устраивать драку, но мне необходимо с ним поговорить. Это совсем не успокоило Холли. Она решительно покачала головой. — Что бы ты ни задумал, я не могу в этом участвовать. — Я даже не вооружен. Нил забрал мой пистолет. — Он махнул вперед. — Поезжай. — Абсолютно точно, нет. — Отлично. Спасибо, что подвезла. Осталось всего пара кварталов. Он выскочил из машины и побежал так быстро, как только мог в ковбойских сапогах. *** Гилрои жили в хорошем районе старой застройки. Добравшись до их дома, Кроуфорд побежал вдоль стены к задней двери. Позади он услышал визг тормозов, захлопнувшуюся дверцу машины и шлепающие шаги по мокрому асфальту подъездной дорожки. Кроуфорд оглянулся. Это была Холли. Он достиг задней двери всего за несколько секунд до нее и уже собрался, но Холли бросилась к нему сзади и повисла на руке. — Кроуфорд, не делай этого. Я умоляю тебя. Ради Джорджии. Дверь внезапно распахнулась. — Что за чертовщина! — Джо Гилрой, стоявший за сетчатой дверью, с первого взгляда оценил ситуацию и сказал, обращаясь к Холли: — Я пытался предупредить вас, судья, верно? Я звоню в полицию. — Я сам из полиции, — встрял Кроуфорд. — Ты опасен, и на этот раз ты отправишься в тюрьму. — Джо отвернулся, доставая телефон. Кроуфорду пришлось действовать быстро. Стряхнув с себя руки Холли (и заметив, как она пошатнулась), он несколько раз дернул дверь, пока старомодная защелка не поддалась, ворвался в кухню, выхватил у Джо телефон и швырнул на пол. Грейс, пришедшая на шум, испуганно вскрикнула, когда мужчины сцепились. Джо наносил удары, которые заставили бы любого более слабого и медлительного соперника отступить. Но Кроуфорд увернулся от его кулаков и сам нанес несколько удачных ударов. — Кроуфорд! Остановись! Остановись! — закричала Холли. Кроуфорд видел, что Джо начинает задыхаться, и использовал это: толкнул его к стойке, уперся рукой в грудную клетку и заблокировал коленом ноги. Джо покраснел от ярости и прошипел сквозь стиснутые зубы: — Я тебя убью. — Может быть, — ответил Кроуфорд, тяжело дыша. — Позже. А прямо сейчас ты разбудишь Джорджию и... — Черта с два! Он попытался вырваться, но Кроуфорд уперся коленом прямо ему под пах. — Ты разбудишь Джорджию, оденешь ее и... увезешь подальше отсюда. Пожалуйста, Джо, — попросил он срывающимся голосом. — Увези ее подальше от меня. *** Эта штука, которую Чак Оттерман проделал с пятидесятицентовиком, выводила Смитти из себя. Кого-то она могла загипнотизировать, но Смитти заставляла нервничать, как шлюху в церкви. Каждый раз, уезжая с этих встреч живым и здоровым, если не считать заходящегося от страха сердца, он считал, что ему чертовски повезло. Единственная причина, почему он вообще рисковал появляться здесь — работать с Оттерманом было очень выгодно. Но их встречи требовали, чтобы он в темноте проехал много миль по жуткому болоту в рыбацкую хижину, которую, вероятно, соорудили из фанеры и скрепок. Однажды он спросил Оттермана, в каком штате они находятся: в Техасе или Луизиане. И получил ответ: «Какая тебе разница?». Разница заключалась в длинном списке федеральных преступлений, но Смитти держал свои опасения при себе и продолжал периодически наведываться в эту старую рыбацкую лачугу. Крыша из гофрированной жести протекала. Шлепающий звук, с которым капли приземлились в подставленное ведро, сводил Смитти с ума. Но Оттермана, казалось, это не беспокоило. Отложив монету, он отсчитывал стодолларовые купюры и укладывал аккуратными стопочками по пятьдесят банкнот, потом передавал их Смитти, а тот укладывал в сумку. Застегнув молнию, он одарил Оттермана улыбкой. — Эти парни дают гарантию на свой товар. Если будут какие-нибудь проблемы с оружием, обязательно скажи. — Непременно, — в тоне Оттермана слышалась скрытая угроза. Смитти вдруг ужасно захотелось отлить. С фальшивой бравадой он сказал: — Когда понадобится больше, ты знаешь, кому позвонить. Всегда приятно иметь с вами дело, мистер Оттерман. — Он начал вставать. — Не торопись. Смитти откинулся на спинку стула. В течение, казалось, бесконечного времени единственными звуками в комнате были непрекращающиеся капель, дождь, бьющий по металлической крыше, как град пуль, и отдаленные раскаты грома. Наконец, Оттерман сказал: — Пэт Коннор. Знакомое имя? — Не помню такого. — Полицейский Прентисса. — Тогда понятно, — Смитти усмехнулся и бросил взгляд через плечо на двух охранников позади него. — У меня не так много друзей среди блюстителей закона и порядка. — Сегодня Коннор встретился со мной в твоем дерьмовом ночном клубе. — И что? — Через пару часов он умер у себя на кухне. — Котел взорвался? — Его застрелили, когда он наливал себе выпить. Теперь Смитти действительно захотелось в туалет. — Да что ты говоришь? Хм. Я этого не слышал. Клубы закрываются только в два часа ночи, так что я не часто смотрю вечерние новости. — Его обнаружили слишком поздно, чтобы это попало в сегодняшние новости. — Оттерман взглянул на человека, стоявшего за правым плечом Смитти. — Но у меня есть достоверные сведения, что две пули были выпущены в затылок Коннора. Смитти присвистнул или попытался: губы были как резиновые. — Ну тогда он точно мертв. — Похоже на казнь. Должно быть, этот Коннор кого-то сильно подвел. Может, утаил что-то ценное: деньги, товар или информацию. Смитти даже вздрогнул, когда Оттерман внезапно наклонился к нему через стол. — Ты знаешь Кроуфорда Ханта? — Кроуфорд Хант, Кроуфорд Хант. — Он сморщился, как будто напряженно размышлял.— Имя кажется знакомым, но я не могу точно вспомнить. — Не торопись. Подумай хорошенько, — вкрадчиво произнес Оттерман. Смитти притворился, что внезапно вспомнил. — О, да. Разве это не тот парень… — Техасский рейнджер. — Да, точно, — Смитти щелкнул пальцами. — В начале этой неделе в суде кого-то застрелили, и он там был, верно? Оттерман подбросил монету, поймал, сжал в кулак, затем наклонился еще ближе к Смитти. — Ты сутенер, мошенник и подонок. Я терплю тебя, чтобы не приходилось лично иметь дело с захолустными деревенщинами, которые поставляют на удивление хорошее оружие. Но если ты когда-нибудь снова мне соврешь, я не только закончу с тобой все дела, но и спалю дотла все твои грязные крысиные норы, а затем пристрелю. Смитти сглотнул и кивнул. Оттерман откинулся на спинку стула и спокойно продолжил катать монету по костяшкам пальцев. — Давайте попробуем поговорить честно. Я начну первым. После того, как я покинул твой клуб сегодня вечером, там видели Кроуфорда Ханта. В твоей компании, Смитти. С ним также была женщина. Они кого-то вывели. — Его папашку. Жалкого пьянчужку. Если бы вы были из здешних мест, то знали бы эту историю. В любом случае, сегодня вечером он напился сильнее, чем обычно. Пришлось позвонить Кроуфорду, чтобы он приехал за ним и оплатил его счет. — И это все? — Да. — У тебя нет других дел с Хантом? — Черт, нет. Я ненавижу его до глубины души. Несколько лет назад он арестовал меня за порнографию. Можно подумать, парню не могут сделать минет в собственной машине? — Кто была эта женщина? — Не могу вспомнить ее имя, но сосала она отлично. — Женщина с Хантом, ты идиот. — О, ты об этой. С ним была судья. — Холли Спенсер? — Она не похожа ни на одного судью, с которым я когда-либо сталкивался. Упругие сиськи, аппетитная задница. Оттерман несколько секунд никак не реагировал, а затем расплылся в улыбке, от которой у Смитти по спине пробежали мурашки. — Тебе виднее, ты же в этом эксперт. — Ну, я думаю, каждый должен быть в чем-то хорош, — Смитти заставил себя усмехнуться. Оттерман перестал улыбаться. — Мальчики тебя проводят. «Мальчики» рывком поставили его на ноги, да так, что у Смитти щелкнули зубы, и под руки потащили к двери. В момент ослепительной, ужасающей ясности Смитти пришло в голову, что он не взял сумку с деньгами, и что на этот раз он не покинет рыбацкую хижину живым и здоровым. *** После просьбы Кроуфорда все четверо замерли словно в странном стоп-кадре. Он первым пошевелился, повернул голову и, посмотрев на Холли, хрипло спросил: — Ты не ушиблась? Она посмотрела на него с недоумением. — Ты потеряла равновесие на ступеньке. — Ой. Я в порядке. — Теперь понимаешь, почему я хотел, чтобы ты была здесь? — Да. — Я все еще хочу получить опеку над Джорджией, — пояснил он, затем повернулся к тестю: — Мы продолжим нашу борьбу. Прямо с того места, где ты махал кулаками, если хочешь. Но сейчас ты должен увезти Джорджию отсюда. Немедленно. — Он опустил колено и убрал руку с груди Джо. Лично убедившись, как свирепо мистер Гилрой ненавидит Кроуфорда, Холли ожидала, что пожилой мужчина вновь бросится в атаку. Но он этого не сделал. Его лицо окаменело, взгляд стал пронзительными. — Я никуда не уйду, пока ты не скажешь, что случилось? Из-за дождя Кроуфорда промок до нитки, но, казалось, не обращал на это внимания. — Я знаю, кто стрелял в зале суда. Холли тоже. Джо пристально посмотрел на нее. — Это правда, — подтвердила Холли. — Я опознала полицейского из Прентисса. — Как ты это выяснил? — Слишком долго объяснять, — отмахнулся Кроуфорд. — Но главное в том, что спустя час или даже меньше, после того, как мы сделали это открытие, его убили в собственном доме. Грейс охнула. — Давайте все сядем. Я приготовлю кофе и… — У нас нет времени на кофе, Грейс, — прервал ее Кроуфорд. — Начинайте собираться. Берите только то, что абсолютно необходимо. — Насколько? — Не знаю. Может, на несколько дней. — Подожди, Грейс, — велел Джо. — Я не слышал ничего, что заставило бы меня собрать семью и улизнуть из города посреди ночи. — Неужели ты не можешь хоть один гребаный раз просто сделать то, тебе говорят? Холли схватила его за рубашку, потянула назад и встала между мужчинами. — Мистер Гилрой, миссис Гилрой, мы пришли к выводу, что не меня хотели убить в зале суда. Целью был Кроуфорд. Джо метнул взгляд в зятя. — Это меня не удивляет. Но по какой причине? — Ты знаешь Чака Оттермана? — спросил Кроуфорд. — Слышал. Занимается буровым оборудованием? Какое он имеет к этому отношение? Как можно короче Холли объяснила ситуацию. — Коллеги Кроуфорда из хьюстонского отделения пытаются определить, какая между ними связь и почему Оттерман хочет его убить. Кроуфорд продолжил: — Тем временем он позвонил мне. Это застало Холли врасплох. — Тот телефонный звонок. Это был Оттерман? — Я узнал его голос. Он сказал, что худшее для меня еще впереди, и я серьезно отношусь к этой угрозе. Все остальное, что он сделал, было лишь предупреждением. Видео в парке, разгром комнаты Джорджии и… — Ее комнаты? — Джо, мы не можем сейчас все это объяснить, — нетерпеливо сказал Кроуфорд. — В итоге, Нил Лестер по своим собственным причинам и, отчасти, благодаря тебе, пытается повесить все это на меня. — Все, что я сделал, это спросил... — Я знаю, о чем ты спрашивал, и для чего. Нил вцепился в эту приманку, и больше ничего не хочет видеть. Я ускользнул сегодня вечером, но если он найдет меня, то продержит сорок восемь часов, прежде чем предъявить обвинение. Если я буду в тюрьме, то не смогу защитить Джорджию. Я схожу с ума, когда думаю о том, что Оттерман может приблизится к ней. Прикоснуться. — Он же не угрожал ей напрямую... — Черт возьми, Джо, ты готов рисковать ее жизнью только для того, чтобы выиграть спор со мной? — Не сваливай все на меня! Ты сам устроил это беспорядок. Кроуфорд на мгновение закрыл глаза, а когда открыл, в них была целая буря эмоций. — Ты же знаешь, как мне тяжело просить тебя об услуге, но ты должен отложить нашу ссору и вытащить Джорджию отсюда. И прямо, черт возьми, сейчас! Холли посмотрела на двух противников. Ни одни не собирался сдаваться, поэтому она взяла дело в свои руки. — Если ты покажешь мне, где вещи, я помогу их собрать, — сказала она, подходя к Грейс. Пока Грейс, Джо и Холли торопливо собирали и упаковывали самое необходимое, Кроуфорд переходил из комнаты в комнату, проверяя улицу перед и позади дома. Он полагал, что Нил в конце концов надумает искать его здесь. Как и головорезы Оттермана. В какой-то момент Грейс принесла ему полотенце. Он вытерся и продолжил наблюдение. — Папочка? У Кроуфорда защемило сердце. Они ждали до последнего, чтобы разбудить ребенка. Джорджия выглядела сонной и рассеянной, прижимая любимого плюшевого кролика, Мистер Банни, к груди. — Бабушка сказала, что мы отправляемся в путешествие. Но я не хочу. — Конечно, хочешь. — Кроуфорд подхватил ее на руки и крепко обнял. Она обхватила ручками его за шею. — Могу я пойти к тебе домой? — Не в этот раз. Она положила голову ему на плечо. — Ты отлично проведешь время, — произнес Кроуфорд с фальшивым энтузиазмом. Внутри у него все разрывалось от боли, но он должен быть сильным. — Холли тоже так сказала. — Вот видишь. Бабушка с дедушкой столько всего интересного запланировали. Но ты должна быть хорошей девочкой и слушаться их. Хорошо? — Почему ты не можешь поехать с нами? — Потому что мне нужно работать. Но я все время буду думать о тебе и жалеть, что я не с тобой. Джорджия всхлипнула. Кроуфорд сказал себе, что она плачет из-за того, что ее разбудили среди ночи и непонятно куда увозят. Но какова бы ни была причина, он не мог расстаться с ней, когда она плакала. Он начал гладить ее по спинке и ласково нашептывать: — Тише, тише. С тобой все будет в порядке. Давай посадим тебя в машину. — Ты понесешь меня? Он зажмурился и с трудом сглотнул. — А как же. Крепко обнимая, он пронес ее через темный дом в пристроенный гараж, где Джо уже укладывал чемоданы в багажник. Кроуфорд остановил тестя, когда тот собирался молча пройти мимо. — Ты единственный человек, которому я доверяю это сделать, Джо. Я знаю, что ты будешь защищать ее так же яростно, как и я. Джо выдержал его взгляд, коротко кивнул и сел за руль. Холли открыла заднюю дверь, и Кроуфорд усадил Джорджию в кресло. — Давай тебя пристегнем. — И мистера Банни тоже. — Конечно. — Он щелкнул застежками и убедился, что они надежно закреплены, затем прижался лбом к лбу малышки. — Будь умницей для папочки. — Хорошо. — Я люблю тебя. — Больше всего на свете? — спросила она, повторяя то, что он часто говорил. — Больше всего на свете. Он поцеловал ее в лоб, волосы, щеку, а когда попытался отступить, Джорджия потянулась за ним. — Папа? А ты приедешь к нам завтра? — Не завтра. — А когда? — Как только смогу. Он снова поцеловал ее, быстро отступил и закрыл дверцу машины. Джорджия прижала ладонь к окну. Он поцеловал ее через стекло и положил свою. Так он и стоял, пока машина не тронулась. Глава 27 — Куда они поедут? — спросила Холли, когда Кроуфорд помог ей сесть в машину. Улица была пуста, в соседних домах — темно. Судя по всему, никто не заметил их краткого визита к Гилроям, но, несмотря на это, Кроуфорд внимательно глядел по сторонам. — Сестра Грейс много лет вдовствовала, но недавно снова вышла замуж. Она живет в пригороде Остина. — Долгая поездка. — Пять часов, если дождь их не замедлит. Надеюсь, Джорджия проспит большую часть пути. — Даже не знаю, как у тебя сердце не оборвалось, когда ты с ней прощался. — Я тоже не знаю. — Несколько секунд он тупо смотрел на нее, затем откашлялся. — Поехали. Мне лучше быть подальше, когда Нил придет искать меня здесь. — Он звонил, а когда я не ответила, оставил сообщение на автоответчике. — Держа руль одной рукой, она передала ему мобильный — Я еще не слушала. Кроуфорд проверил. — Он оставил тебе два сообщения. И есть еще одно непрочитанное от Мэрилин. — С чего бы ей писать мне? — Хочешь, чтобы я прочитал? — Пожалуйста. Он открыл мессенджер. — Там написано: «Что происходит?». Не похоже, что она пытается наладить отношения. — Набери ее, пожалуйста. Он нашел в контактах номер и включил громкую связь. Как только Мэрилин взяла трубку, сразу заорала: — Холли, слава Богу, ты позвонила! Я ужасно волновалась! — Почему? — Мне звонил детектив, кажется, его фамилия Лестер. Тот, что строит из себя «крутую задницу». В любом случае, он был у тебя дома, и... — У меня дома? Когда? — Одна рюмка водки и три сигареты назад. Он спросил, слышала ли я что-нибудь о тебе. Затем сказал, что ты пропала и он опасается, что «с тобой ведут нечестную игру». Это я цитирую. Он упомянул об убийстве полицейского. Я тут с ума схожу. Где ты? С тобой все в порядке? — Да. — Точно? Тебя не заставляют так говорить? — Нет. Однако сейчас мне неудобно разговаривать. Есть... э-э... ситуация, в которой нужно разобраться. Я приношу извинения, что тебя напугали, и ценю твою заботу. По-настоящему. Холли уже собиралась отключиться, когда Мэрилин сказала: — Эта ситуация связана с ним, да? И не смей оскорблять меня, спрашивая, с кем именно. Стрельба в суде была только первым потрясением, а вторым стал красавчик-рейнджер? До этого Холли не сводила глаз с дороги, но теперь бросила взгляд на Кроуфорда. Он впитывал каждое слово, словно губка. — Твое молчание говорит само за себя, — продолжила Мэрилин. — И то, что я вижу: это конфликт интересов, осторожность против взаимного влечения, моральная и этическая дилемма в полном объеме. Все это прямо по моей части! — хихикнула она. — Не могу дождаться, чтобы заняться этим. — Я уволила тебя, помнишь? — Да. Но теперь я понимаю, почему. Ты защищала его. — От тебя. — Верно, но я могу это забыть. — Послушай, Мэрилин... — Нет, это ты послушай. Ты отличный судья, Холли. Немного идеалистична, и при этом преданная делу. Ты действительно веришь в то, что твои решения восстановят справедливость. Я говорю это абсолютно серьезно, а не потому, что пытаюсь вернуть клиента. Должность должна быть твоя. — Эта неделя многое изменила. Боюсь, что губернатор Хатчинс пересмотрит свое одобрение. Грег Сандерс предложил мне выйти из выборов, чтобы сохранить лицо. — Ни за что на свете. Благословение губернатора — это хорошо, но я могу добиться твоего избрания и без него. Черт возьми, я могла бы даже сделать что-то совершенно революционное в политике и внушить благоговейный трепет голосующей публике. Иногда спрятаться у всех на виду — это действительно лучший подход. Я подумаю о нашей стратегии. А ты пока займитесь этой «ситуацией» с рейнджером. Он грубиян, но не без обаяния. Когда я тебе понадоблюсь, то буду готова. — Ты назвала меня красавчиком-рейнджером? — усмехнулся Кроуфорд, когда разговор закончился. — Не я, а Мэрилин. — Ты ее снова наймешь? — Не знаю. Сейчас меня больше волнует, что ко мне домой приезжал Нил. Его усмешка исчезла. — Прости, что попросил приехать. Ты была нужна мне у Гилроев, чтобы Джо потом не перевернул факты. Но я не хочу и дальше вовлекать тебя в «свой беспорядок», как назвал это Джо. Хотя я понятия не имею, чем так разозлил Оттермана.. Кроуфорд откинул голову назад и закрыл глаза. Он выглядел измотанным: лицо осунулось, под глазами темные круги. — Когда ты спал в последний раз? — Не помню. — Ты устал. — Джо не слабак, и я дважды дрался с ним сегодня. Да еще этот случай с моим стариком. Но что действительно выбило меня из колеи, так это необходимость попрощаться с Джорджией. — И это ты тоже делал сегодня дважды. — Оба раза были мучительными. Особенно последний. Она чувствовала, что что-то не так. Я не мог ответить, когда снова ее увижу. Если Оттерман добьется своего, то никогда. — Внезапно он выпрямился, открыл глаза и решительно сказал, акцентируя каждое слово ударом кулака по бедру: — Я этого не допущу. Возможно, я не восстановлю опеку над ней, но без боя не сдамся. — Что собираешься делать? — Оставаться в живых и на свободе так долго, чтобы добраться до Оттермана, прежде чем он доберется до меня. — Как ты собираешься это сделать? — Это самая сложная часть. Я над ней работаю. — Ты мог бы сдаться Нилу. Заручиться его помощью. — Ни за что. Он верит только Оттерману. — Может, он передумал. — Я не могу так рисковать. — И ты не передумаешь, чтобы я не сказала? — Прости, Холли, нет. Она остановила машину на обочине и повернулась к нему. — Тогда тебе нужно поскорее убираться отсюда. *** Когда задние фонари машины Холли исчезли вдали, Кроуфорд быстро зашагал, надеясь раствориться в темноте и остаться незамеченным. Первым делом ему нужно было где-нибудь укрыться от дождя. Через пару кварталов ему попался пустой дом с табличкой «Продается» во дворе. Присев на корточки у задней стены открытого гаража, он позвонил Гарри. — Извини, чувак, — сказал тот, зевая, — все еще не нашел ни единой ниточки, связывающей Оттермана с тобой или с кем-либо из твоих близких. Мне нужно был перерыв. Я звонил тебе, но наткнулся на автоответчик. — Мне пришлось оставить телефон. — О, черт. Звучит не очень хорошо. — Пэт Коннор мертв, и мне угрожал Оттерман. — Вот и кончился мой перерыв, — проворчал Гарри. Кроуфорд вкратце изложил ему суть дела. — Я отправил Джорджию из города. Это было главным приоритетом. — Где вы с судьей сейчас? — Она на пути домой. — А ты? — Если ты не знаешь, то не можешь рассказать, когда Нил спросит. Я удивлен, что он тебе еще не позвонил. — Я введу Сейшнса в курс дела, чтобы его не застали врасплох. — Спасибо. — Может, лучше позволить этому придурку взять тебя под стражу. Тюрьма, по крайней мере, безопасна. — И ограничивает свободу действий. — Вот оно что. — Как майор относится к тому, что я замешан в убийстве? — Обзывает Нила Лестера нехорошими словами, а ведь он с ним еще даже не встречался. В любое другое время Кроуфорд рассмеялся бы. Но ситуация была не из веселых. — Я считаю Оттермана виновным в смерти Чета, Родригеса и Коннора. Три трупа за одну неделю. Я хочу достать этого сукиного сына, Гарри. — Я немедленно продолжу копать. — Поспи. Оттерман, вероятно, тоже перегруппируется сегодня вечером. У него был напряженный день. Видео в парке. Встречи в стрип-клубе. — И убийство. — Он не снимал видео и не убивал Коннора лично. Для грязной работы у него есть Фрик и Фрек. — Кто они такие? — Пара телохранителей. А еще был Пэт Коннорс. — Они слишком тупы, чтобы сказать ему «нет»? — Может быть, слишком напуганы. Ты знаешь, как бывает. — Мне этот засранец нравится все меньше и меньше, — сказал Гарри. — Мне тоже. — Держи ухо востро. Кроуфорд дал Гарри номер своего одноразового телефона, затем воспользовался им, чтобы сделать еще один звонок, и нетерпеливо считал гудки, пока гнусавый голос Смитти не велел ему оставить сообщение. — Перезвони мне, или твоя долбанная жизнь станет историей, — сказал Кроуфорд и отключился. Проверив время, он поднял воротник ветровки и нырнул под дождь. Глава 28 — Когда ты велела ему выйти из машины, он не стал спорить? — спросил Нил. — Вначале спорил, — призналась Холли. — Но я сказала, что ни за что не повезу его дальше, и он вышел. Когда Холли приехала, Нил Лестер и Мэтт Ньюджент сидели в машине в конце ее подъездной дорожки. Она подъехала к заднему двору, вошла в дом через кухонную дверь, затем впустила их через главную. — Я говорила с Мэрилин. Она передала, что вы меня ищите. Она предложила приготовить кофе, но они отказались. Полицейские заняли места в гостиной, и последние двадцати минут Холли рассказывала обо всем, что произошло с тех пор, как ей позвонил Кроуфорд. — Он не сказал, что собирался делать? — Оставаться в живых. Это были его слова. Ради своей дочери он очень хочет жить. Убедившись, что она в безопасности, он стал намного спокойнее. Когда звонил и просил меня о помощи, то был в отчаяние. — Понятно почему. Он только что сбежал из-под стражи, — съехидничал Нил. — Он сказал, что сам приехал к суду и был готов сотрудничать. На нем не было наручников. Его не арестовали и не зачитали права. — Холли выжидающе посмотрела на детективов. — Он соврал? — Он не был арестован. Мы не предъявляли ему обвинения, — вдруг сказал Ньюджент и, когда Нил бросил на него испепеляющий взгляд, добавил: — Вот почему я решил, что его можно оставить одного поговорить по телефону с адвокатом. — Если он хотел уберечь свою дочь от опасности, то почему обманул Ньюджента и бросил машину? — спросил Нил. — Почему не рассказал мне о телефонном звонке? — Решил, что ты ему не поверишь? И, вероятно, был прав. — Она сделала паузу, чтобы до Нила дошло. — Он боялся, что лишняя минута, потраченная на выяснение отношений, будет стоить его дочери жизни. — Никто больше не слышал этот таинственный телефонный звонок, — защищаясь, сказал Нил. — Я был с ним, когда зазвонил телефон, — тут же встрепенулся Ньюджент. — Но он сказал тебе, что это адвокат. — Вы говорили с адвокатом? — спросила Холли. Ей снова ответил Ньюджент: — Кроуфорд попросил о встрече. Бен Ноттс позвонил ему и попал на голосовую почту. Этот звонок был через несколько минут после звонка с номера, который не был определен. Холли посмотрела на Нила. — Он попросил адвоката приехать. Разве это не доказывает, что он готов был к допросу и сделал бы это, если бы не угрозы Оттермана? — Не установлено, что это был Оттерман, — возразил Нил. — Звонок от неизвестного мог быть заранее подготовлен. Кроуфорд использовал его, чтобы обмануть Ньюджента. — Если звонок был уловкой, а угроза — выдумкой, почему он умолял Гилроев немедленно увезти его дочь? — возразила Холли. — Они подтвердят, что именно это и произошло. Ньюджент кивнул. — Мистер Гилрой уже подтвердил. Нил неохотно добавил: — Отправив патрульную машину к их дому и получив сообщение, что дома никого нет, я позвонил на мобильный Джо Гилроя. Его номер есть в деле. — Он подтвердил то, что я сказала? — Почти дословно. Между ним и Кроуфордом все еще нет любви, но Кроуфорд убедил его, что девочку нужно без промедления увезти из города. — Я тоже так считаю, — сказала она. — И в отличие от тебя, я считаю, что Оттерман виновен. — И фотография это подтверждает, — согласился Ньюджент. — Заткнись, Мэтт, — огрызнулся Нил. — Это ничего не доказывает. Холли не подала виду, что ей известно о фотографии. Она посмотрела на Нила и вопросительно подняла брови. Сжав губы от недовольства, он пояснил: — У Кроуфорда есть фотография, на которой Пэт Коннор разговаривает с Чаком Оттерманом. Он утверждает, что она была снята в местном стрип-клубе сегодня. — Поэтому Кроуфорд и оставил свой мобильный, — догадался Ньюджент. — Чтобы у нас была эта фотография. — Он оставил телефон, чтобы мы не могли его отследить, — резко одернул его Нил. — А как мистер Оттерман объясняет этот разговор с убитым полицейским? — спросила Холли. — Его нет в городе. Мы пытаемся его найти. Она оглядела гостиную. — Прости, но кажется тебя больше заботят поиски рейнджера Ханта. — Потому что он сбежал. И даже если он невиновен, то опасен и безрассуден. Мне не следовало бы напоминать тебе об этом. Ты видела его в действии. — Да, я видела, как он спасает и защищает других. Тебе не кажется, что ты видишь ситуацию в неверном свете? Может, личная неприязнь затуманило твое суждение? — А может, гормоны затуманили твое? Ньюджент сдавленно ойкнул, но Нил не обратил на него внимания: он по-прежнему в упор глядел на Холли. — Думаю, судья, вы продолжаете защищать его, потому что он вас немного привлекает. — Ошибаетесь, сержант. Я защищаю его, потому что верю, что он прав. И он действительно меня привлекает. Сильно привлекает. Пока я не отказалась от его дела об опеке, это было неэтично. Это, возможно, будет стоить мне работы. Появление в моей жизни Кроуфорда Ханта очень все запутало и усложнило. Однако все это не делает его убийцей. И при этом делает вас дураком из-за того, что вы преследуете его, а не преступника. — Она встала. — Это все или у вас еще есть вопросы? *** Нил все еще кипел, когда Холли их провожала. Она проследила, как они уезжают, и только после этого обошла комнаты и, убедившись, что все в порядке, выключила свет и направилась в спальню. Там Холли позволила себе чуть расслабиться и прислониться лбом к прохладной стене. Вдруг ее крепко охватили за талию и прошептали на ухо: — Вот ты все и рассказала, судья. Глава 29 Холли чувствовала, как возбужден мужчина позади нее. Но не испугалась. Она точно знала, кто это. Кроуфорд просунул руки ей под топ, расстегнул лифчик, приподнял чашечки и обхватил грудь, лаская соски. Холли простонала и хныкнула, требуя большего. Кроуфорд повернул ее к себе, избавил от топа с лифчиком, и припал ртом к груди. Холли обхватила его голову. Она не хотела, чтобы он останавливался, но его мокрая одежда раздражала обоих. Оторвавшись от нее, Кроуфорд сбросить ветровку, расстегнул несколько пуговиц рубашки и просто стянул через голову. Холли не терпелось увидеть его, но он не осмеливалась включить свет. Зато она могла его чувствовать: уткнулась лицом в грудь, которая оказалась густо покрыта волосами, и провела языком по соску. Кроуфорд прошипел ругательство, быстро расстегивая пуговицы на ширинке. Не дожидаясь, пока он закончит, Холии нырнула рукой в его джинсы, провела по жестким волосам и обхватила член. Кроуфорд опустил голову ей на плечо, и тяжело задышал. Его член был невероятно твердым, а головка такой гладкой и налитой, словно вот-вот взорвется. Подушечкой большого пальца Холли собрала каплю спермы и растирала по кончику, пока Кроуфорд не убрал ее руку. Он отнес ее на кровать, быстро снял оставшуюся одежду и встал на колени между ее бедрами. Оба замерли. Нескольких мгновений их тяжелое, неровное дыхание было единственным звуком в комнате, а возможно и во всем мире. Холли почувствовала руки Кроуфорда на своих икрах. Он нежно их сжал и двинулся дальше. Накрыл ладонями колени и развел в стороны, одновременно наклоняясь. У Холли перехватило дыхание, когда теплое дыхание коснулось ее складочек. Несколько мгновений Кроуфорд ничего не делал. Просто дышал, а затем коснулся кончиком языка. Холли резко втянула воздух. Она реагировала на каждое движение его губ и языка. Всякий раз, когда Кроуфорд отрывался от нее, чтобы нежно прикусить бедро или поцеловать холмик, она выгибалась и приподнимала попку. Он ласкал ее везде, кроме того самого места, где ей хотелось больше всего. И только когда она простонала его имя, Кроуфорд наконец-то сделал то, чего она так желала. Он касался ее языком так мягко, так изысканно, что Холли стонала. Казалось, Кроуфорд интуитивно знал, как лучше всего довести ее до оргазма. Усилив нажим, он очерчивал языком круги по спирали, и вскоре Холли уже кричала от нахлынувшего удовольствия. Кроуфорд приподнялся и одним сильным толчком оказался внутри нее, растягивая и наполняя. Он ловил ее затихающие крики ртом, а затем целовал мочки ушей, веки, губы, давая привыкнуть к себе. Холли приоткрыла губы, и Кроуфорд скользнул между ними языком, одновременно начав двигать бедрами. Он входил и выходил из нее с захватывающими дух толчками, которые приближали ее к очередному оргазму. Когда Холли снова была на грани, Кроуфорд подхватил ее под попку, прижал к себе и сделал несколько быстрых толчков. На последнем он вошел так глубоко, как только мог, и кончил. Они долго приходили в себя, а когда Кроуфорд собрался перелечь, Холли жалобно забормотала. Он остался, уткнулся ей в шею и сказал: — Где ты научилась так трахаться? В юридической школе? — Нет. Здесь, с тобой. Она почувствовала, как он улыбается. — В ту ночь, после стрельбы, помнишь, мы разговаривали в коридоре полицейского управления? Она кивнула. — Вот о чем я тогда мечтал, — он толкнулся в нее бедрами. — Быть не может! Он без раскаяния пожал плечами. — Ты была так собрана. Так строго держалась. Все время, пока пытался завязать разговор, я думал: «Насколько она тугая внутри?». Мысли об этом сводили с ума. — Ты ненавидел меня. — Признаюсь. Но это не мешало мне тебя хотеть. — Он провел губами по ее губам. — Тогда я думал, что никогда это не узнаю. — Кажется, это было миллион лет назад, а на самом деле прошло меньше недели. Я легко тебе сдалась. Он скатился с нее и лег на спину. — Это было нелегко, Холли. — он поднял голову и оглядел себя. — Я даже не успел раздеться. Надо это исправить. Прежде чем снять мокрые джинсы, он вынул пистолет из кобуры. — Ты говорил, что не вооружен. — И не врал. Я одолжил его у Джо. — Он положил пистолет на тумбочку. — Одолжил? — Если он узнает об этом, я буду просить прощения. — Он лег, притянул Холли к себе, провел рукой по ее ягодицам и удовлетворенно хмыкнул. — Знаешь, голыми все же лучше. — Намного. — Она погладила его по груди. — Не знала, что ты такой шерстяной здесь. — Не нравится? В ответ она потерлась об него щекой и поцеловала теплую кожу. — Как долго ты был в доме? — Прежде чем Нил и Ньюджент ушли? Минут десять. — Десять минут! Ласкал ее грудь, он задумчиво спросил: — Увижу ли я когда-нибудь эту красоту при свете? Они просто великолепны на ощупь. А как в реальности? — Планировалось, что ты подождешь, пока они уйдут, и только потом заберешься в дом. — Я промок насквозь. Кроме того, хотел услышать разговор. Холли удивила Кроуфорда, когда остановила машину и велела ему выйти. Затем она изложила свой план. Он сначала сопротивлялся. Но Холли заставила его увидеть преимущества. За каждым местом, куда он мог бы пойти, следили полицейские. Нельзя просто бродить по улицам под дождем, и ему нужен отдых и сытный ужин. Когда он наконец-то согласился, до дома Холли оставалась примерно миля. Ему пришлось пройтись пешком, пока она возвращалась домой и встречалась с детективами. — Я остановился по дороге, чтобы сделать пару звонков, — пояснил он, — а когда пришел сюда, позволил себе войти. — Напомни мне снова закрыть это окно. — И пришел я как раз вовремя, чтобы услышать, что тебя очень влечет ко мне. — Я же сказала, что не буду лгать полиции. — Значит, это правда? — Да. Судя по усмешке, ему понравился ответ. — Это Мэрилин навела меня на мысль спрятать тебя у всех на виду, — пояснила Холли. Кроуфорд простонал. — Пожалуйста, не упоминай о ней. Не хочу портить воспоминания о сегодняшней ночи. — Он взял руку Холли, облизал ее большой палец и прижал к головке члена. — Лучше снова твори свою магию. Он закрыл глаза и глубоко выдохнул. — Кому ты звонил? — шепотом спросила она, нежно обводя головку. Он вопросительно хмыкнул, принимаясь ласкать грудь Холли. — Ты сказал, что по дороге сделал пару звонков. — Гарри, — пробормотал Кроуфорд. — Что он сказал? — Это так приятно. Не останавливайся. — Я сильно сомневаюсь, что Гарри именно это тебе сказал, — она улыбнулась. — Кому был второй звонок? — Смитти. Я должен найти его и убить завтра. — Не надо. Тогда ты сядешь в тюрьму. В тюрьме тебе не разрешат носить ковбойские сапоги, а они мне нравятся: у них есть характер. И тебя наверняка заставят коротко постричься. Жаль будет лишиться этой непокорной шевелюры. Она мне тоже нравится, — она провела пальцами по густым прядям. — По правде говоря мне все в тебе нравится. Ответом ей был тихий храп. *** Чак Оттерман редко оставался в рыбацкой хижине на ночь. В ней было еще меньше удобств, чем в его трейлер в рабочем лагере, хотя за фанерной перегородкой стояла двуспальная кровать, на которой он иногда мог подремать. В любом случае, он никогда не спал больше четырех-пяти часов за ночь. После разговора с владельцем ночного клуба он задремал, но встал еще до рассвета. Готовя кофе, он получил сообщение о том, что Нил Лестер звонил в офис и просил срочно перезвонить. Глядя на проливной дождь и потягивая кофе, Оттерман подумал, что лучше успокоить озабоченного детектива. Он воспользовался телефоном, номер которого нельзя отследить. — Алло? — Сержант Лестер? Чак Оттерман. Не слишком рано звоню? Мне сообщили, что вы пытались связаться со мной. — Где вы, мистер Оттерман? — Черт возьми, если я знаю. — Чак понизил голос, как будто не хотел, чтобы его подслушали. — Коллеги пригласили на выходные порыбачить. Я встретился с ними в Лейк-Чарльзе, потом мы ехали несколько часов. Насколько могу судить, мы находимся у черта на куличках. Еще темно, а они уже на реке. Спасибо, что дали мне повод откосить от этого. — Во сколько вы вчера встретились с ними в Лейк-Чарльзе? — Прошу прощения? Лестер повторил вопрос. — Поздно. После ужина. Почему вы спрашиваете? — Офицер полиции Прентисса по имени Пэт Коннор умер прошлой ночью. Чак помолчал и продолжил со вздохом: — Теперь понятно, почему вы пытались связаться со мной. Я встречался с этим человеком прямо перед тем, как уехал из города. — В клубе под названием «Tickled Pink» ? — О, так вы уже знаете. Вы, должно быть, допросили владельца. Кажется, Смитти? Он шустрый как таракан. Он подходил, пока я был там, чтобы спросить, всем ли я доволен. — Мы хотим допросить его, но пока не нашли. Оттерман усмехнулся. — Это может быть проблемой. — Почему вы так считаете? — Потому что, насколько я понимаю, он пытается не привлекать ваше внимание. — Что вы делали в его клубе вместе с Пэтом Коннором? — Я часто встречаюсь там с людьми. Лестер прочистил горло. — Это не похоже на место встреч, достойное вас, мистер Оттерман. — У нефтегазовой отрасли есть свои противники, от влиятельных политиков до сумасшедших. Значительное число местных бизнесменов и правительственных чиновников поддерживают наши исследования, но не хотят это афишировать. Они отказываются встречаться в моем офисе, и, конечно, не приглашают меня к себе, поэтому мы встречаемся в том захудалом клубе. — Я все еще не понимаю. — Это гарантирует конфиденциальность. Никто не признается, что видел там кого-то. Ведь тем самым он выдаст, что был там сам. Детектив, казалось, задумался. Прошло некоторое время, прежде чем он сказал: — Пэт Коннор был полицейским, а не бизнесменом. — Похоже, он слышал от коллег, что я видел, как Кроуфорд разговаривал с тем парнем, Родригесом. — Как это связано с Пэтом Коннором? — Не знаю. Он попросил разрешения поговорить со мной наедине. Я согласился. Подумал, он хочет расспросить меня об этом. Но когда я приехал в клуб, он был не в том состоянии, чтобы о чем-то говорить. Был пьян, бессвязно бормотал и обильно потел. — Потел? — На нем была ковбойская шляпа, и он все время снимал ее, чтобы промокнуть лоб. Он был чем-то сильно встревожен. Примерно через десять минут я понял, что он зря тратит мое время. — Он ушел? — Я подумал, что он слишком пьян, чтобы садиться за руль, и предложил одному из моих помощников отвезти его домой. Он отказался. Оглядываясь назад, я думаю, что должен был настоять. Ему не следовало садиться за руль. Кто-нибудь еще пострадал? — Он умер не в аварии, мистер Оттерман. Он был убит дома. — Когда вы сказали, что он умер, я предположил… — В разговоре с вами он, случайно, не упоминал о том, что у него были враги? — Нет, но, по-видимому, один у него точно был. — Чет помолчал, чтоб собеседник оценил намек. — У него была семья? — Он был холостяком. Жил один. Оттерман ничего не сказал по этому поводу. Он не спрашивал, есть ли свидетели. Люди, которых он использовал для специфической работы, не совершали ошибок. А если и совершали, то это было в первый и последний раз. Пример: Пэт Коннор. После еще одной паузы Лестер сказал: — Я понимаю, что вы вернетесь только в понедельник? — Около полудня. — Известно, что вы были одним из последних людей, которые разговаривали с Коннором. Не могли бы вы приехать к нам и написать официальное заявление? — Конечно, — согласился Чак и добавил: — Простите меня, сержант Лестер, но я должен спросить. — Он покатал монету туда-сюда по ладони. — Есть основания полагать, что этот офицер стал еще одной жертвой инцидента в здании суда? Я имею в виду, возможно ли, что его заставили замолчать из-за того, что он знал или видел? Лестер сухо ответил: — Я не могу обсуждать расследование. — Верно. Конечно. — Увидимся в понедельник, мистер Оттерман. А до тех пор, назовите мне номер телефона для связи, чтобы я мог позвонить, если понадобиться связаться с вами? — Звоните в лагерь. Кто-нибудь там всегда знает, как со мной связаться. Он отключился, прежде чем детектив успел сказать что-нибудь еще, поймал монету в кулак и стукнул по столу. — Последний гвоздь, — сказал он с улыбкой. Финальный аккорд был только вопросом времени. *** Кроуфорд проснулся посреди ночи. Видимо, его разбудила Холли, когда укрывала простыней. Он тут же подтянул ее к себе, закинул на себя ее ногу и вошел. Он двигался неспешно, не открывая глаз, не произнося ни слова. Такой интимный секс дарил не только сексуальное удовлетворение, но внутренне, которого ему так не хватало за все годы в своей одинокой постели. Теперь, глядя в умиротворенное лицо спящей Холли, он чувствовал всепоглощающую нежность, а также первобытное желание назвать эту женщину своей, заявить на нее права, удержать рядом навсегда. Но он не имел права. Однако сейчас он был здесь, рядом с ней, такой теплой и желанной. Тусклый свет нарождающегося дня плохо освещал комнату, но Кроуфорд наконец-то смог рассмотреть то, что прежде только воображал или чувствовал. Тело Холли было красивее, чем он представлял. Опустив голову, он нежно втянул нежный розовый кончик груди в рот. Холли пошевелилась, выдохнула его имя и положила руку на голову. — Я наконец-то вижу тебя обнаженной при свете. — И что? — Жалею, что не сжег всю твою одежду, пока ты спала. Она тихо рассмеялась. — Ты тоже не так уж плох. Она поцеловала его в центр груди, в пупок, провела руками по бедрам, а обнаружив на икре шрамы от пули, поцеловала и его, прошептав, как благодарна, что он легко отделался. — Что, если бы ты умер в тот день? — спросила она, глядя на него влажными зелеными глазами. — Я бы никогда тебя не встретила. Эмоции в ее голосе глубоко тронули Кроуфорда.. — Иди сюда. — Он притянул ее к себе и жадно поцеловал, потом перевернул на спину и вытянул руки над головой. Он начал с груди, потом прошелся ладонями по бокам к животу. Дыхание у Холли сбилось, когда он провел пальцам по холмику. Под светлыми и мягкими волосами Холли была шелковистой и влажной. Он погрузил в нее пальцы и снова припал ртом к груди. — Это след от щетины? — спросил он, заметив там розовую царапину. — Ты должна была сказать. — Мне было все равно. — А сейчас? — Мне и сейчас все равно. — Я буду нежен. Малейшее движение его языка и пальцев вызвало у нее реакцию. — Хорошо? — Да, — выдохнула она. — Еще? — Да. Спустя несколько мгновений Холли, постанывая, заерзала бедрами. Она была близка к оргазму. — Хочу посмотреть, как ты кончишь. — Он нежно надавил большим пальцем на клитор, а затем согнул пальцы, что были внутри Холли. Она прикусила губу, выгнулась и приподняла бедра, прижимаясь к его руке. Пока она дрожала от оргазма, Кроуфорд шептал, как она горяча и сексуальна, как он хочет трахать ее дни и ночи напролет. Наконец она опустилась на кровать и открыла глаза. Он запечатлел мягкий, нежный поцелуй на ее губах. — Красивая. — Ты тоже. — Она запустила пальцы в его волосы. — И гораздо мягче, чем хочешь казаться. — Правда? — Да. С твоей дочерью. Со мной. — Она очертила контур его губ кончиком пальца. — Не такой уж ты и крутой. — Говоря такие вещи, ты губишь мою репутацию. — Обещаю не выдавать тебя, если снова поцелуешь. — Я думал, ты никогда не попросишь, — он подчинился ей, обводя языком ее рот и наслаждаясь вкусом, к которому уже начинал привыкать, в котором нуждался. — У меня от него синяк на животе, — сказала Холли, указывая на его твердый член. — Мы не можем этого допустить, у тебя такой красивый живот. Есть идеи? Она поманила пальцем и горячо зашептала на ухо. Кроуфорд шокировано уставился на нее. — Ты шпионила за моими эротическими снами? — Он прикоснулся подушечкой большого пальца к ее нижней губе, и Холли его лизнула. — Сначала мне нужно принять душ, — хриплым от возбуждения голосом сказал он. Душ они приняли вместе. Сначала вымыли друг друга, а потом Холли опустилась на колени, а Кроуфорд привалился к стенке, даже не надеясь, что сможет сам стоять, когда Холли с ним закончит. Она вылезла первой, вытерлась, завернулась в знакомый халат и сказав, что приготовит завтрак, исчезла на кухне. Он пошел в спальню. Одежда так и не высохла, но выбирать не приходилось. Он как раз засовывал пистолет в кобуру, когда вернулась Холли с чашкой кофе. — Это поможет тебе... — она умолкла, увидев его полностью одетым, за исключением ветровки. — Что ты делаешь? — Мне нужно идти, пока совсем не рассвело. — Куда? — Еще не знаю. — У тебя нет машины. — Это проблема, которую нужно решить. — Кроуфорд! — воскликнула она. Он натянул ветровку. — Что? — Ты не можешь просто уйти пешком. — А как я сюда попал? — Что ты собираешься делать? — Я говорил тебе прошлой ночью. Остаться в живых. Если смогу. — И поймать Оттермана, пока он не добрался до тебя. — Или до Джорджии. — Он ненавидел говорить об этом вслух, боясь, что слова могут оказаться пророческими. — Рано или поздно Оттерман отправится за ней. И самый верный способ ее защитить — убрать его. — Ты его убьешь? Он просто посмотрел на нее, потом отвернулся, сказав: — Для начала мне надо его найти. — А потом? — Придется подождать и посмотреть. С глухим стуком она поставила чашку на комод. — Что ты собираешься делать? — повторила она, четко выговаривая каждое слово. — Перестань спрашивать, — сказал он с таким же раздражением. — Я все равно не скажу. — Это законно? — В основном. Она нахмурилась от беспокойства и нарастающего гнева. — Ты мне не доверяешь? — Я полностью тебе доверяю. Я верю, что ты всегда будешь говорить правду. Вот почему для меня лучше, чтобы ты не знала всего. Ни о чем. Если у тебя с этим проблемы... — У меня проблема с тем, что ты один пытаешься справиться с Оттерманом. Что является верхом высокомерия и тщеславия. — Думай что хочешь о моем эго. Я знаю, зачем и почему должен это сделать. Он двинулся к окну, но она встала перед ним. — Если нарушишь закон, ты уничтожишь все шансы получить опеку над Джорджией. — Твоя сделка с Джо уже уничтожила все мои шансы. — После вчерашней ночи это уже неактуально. Ты все еще злишься? — Я не злюсь. — Он почти кричал, и поэтому убавил громкость. — Разве я стал бы спать с тобой, если бы злился? — Вчера ты сказал, что ненавидел меня и все равно хотел. — Хотел трахнуть, но не просыпаться с тобой. Секс был великолепен. Но мне почти так же понравилось просыпаться рядом с тобой. Если бы обстоятельства сложились иначе... — Какие обстоятельства? — Разные. — В частности, Оттерман? — Это самое насущное. — Согласна. Так почему бы не позвонить Лестеру? Я признаюсь, что приютила тебя. Вы поговорите, как офицер с офицером. Потом, действуя по закону, отправитесь за Оттерманом. — Хорошо, допустим, нам повезет, и еще до темноты он окажется за решеткой и напишет чистосердечное признание. Потом что? Наши с тобой разногласия от этого никуда не денутся. Я назову тебе одно. Ты перешла черту со мной, — он указал на кровать. — Твоя работа, карьера, то, что тебе дороже всего, под угрозой из-за меня. — Никто не знает о нас. — Пока. Но все тайное становится явным. Ты не настолько наивна, чтобы думать, что мы сможем держать это под контролем. — Холли молчала, и он понял, что она согласна. — Допустим, что нас не раскроют, но ты все равно проиграешь выборы. Ты будешь гадать, случилось ли это из-за нашей связи. Этот вопрос всегда будет стоять между нами. Я не смог бы жить с тем, что стоил тебе судейского кресла. И ты бы не смогла. — Он покачал головой. — Есть то, что мы с тобой просто не можем обойти. — И главное, что я стою на пути к тому, чтобы ты получил опеку над Джорджией. Он развел руками, как бы говоря: «Видишь?» — Между нами непримиримые разногласия. — Ты не беспокоился ни о них прошлой ночью. — Беспокоился. Я просто слишком сильно хотел тебя, чтобы позволить проблемам меня остановить. — Прежде чем она смогла ответить, он тихо сказал: — И тебя они тоже не остановили. — Верно. Потому что я начала думать, что мы сможем преодолеть эти непримиримые разногласия. — Возможно, некоторые. Но не все. Она пристально посмотрела ему в глаза и тихо спросила: — Бет? — Что насчет нее? — Это ты мне скажи. — Выглядя уязвленной, она посмотрела на смятую кровать. — Она была там с нами? — Нет. Нет. — Он зачесал волосы назад пальцами и прерывисто выдохнул. — Не думай так. Дело совсем не в этом. — Это правда? — Клянусь. — Просто ты говоришь не всю правду, — едва слышно сказала она. Не всю. Вся правда погубила бы ее. Он медленно подошел к Холли, положил руки на плечи, повернул и легонько толкнул на кровать. — Кроуфорд? — Ш-ш. Слушай. Склонившись над ней, он провел руками по ее бедрам, ягодицам, вдоль спины. Затем переплел их пальцы и уткнулся носом в ее все еще влажные и сладко пахнущие волосы. — Холли, если бы я мог, я бы безумно влюбился в тебя. Ты была бы в моей жизни, в моем доме, в моей постели. В моем сердце. — Когда она пошевелилась, словно пытаясь перевернуться, он прижал ее еще крепче. — Если бы я мог. Но я не могу. Он отпустил ее руки и оттолкнулся от кровати. — Скажи Лестеру, что я влез в окно твоей спальни, обманул и украл твою машину. Все это правда. Глава 30 Кроуфорд стащил ключи от машины Холли из кармана ее джинсов, которые все еще валялись на полу рядом с кроватью. Вспомнив, как именно она улизнула из дома незамеченной, от тоже проехал задворками до главного дома, оттуда на соседнюю улицу, а дальше через город, избегая перекрестков. Рано или поздно его поймают. Но лучше, чтобы позже. По дороге он позвонил Джо Гилрою на мобильный, но ответила Грейс. — А где Джо? — тут же насторожился он. — В душе. Сказал мне пока отвечать на звонки. — Все в порядке? — Не выспались, а в остальном — в порядке. — Как Джорджия? — Спит. Она сильно расстроилась прошлой ночью. Все спрашивала, знаешь ли ты, где нас найти. — Если снова спросит, — произнес Кроуфорд, глотая ком в горле, — скажи, что я всегда и везде ее найду. — Хочешь разбужу ее, и ты сам ей скажешь? Ему хотелось, но это было бы слишком эгоистично. Поговорив с Джорджей, ему станет легче, а она будет еще больше тревожиться и тосковать по дому. — Спасибо за предложение, но я верю, что ты и сама прекрасно ее успокоишь. Даже не знаю, как тебя отблагодарить за все, Грейс. Надеюсь, скоро это закончится и вы вернетесь домой. — Будь осторожен, Кроуфорд. — Вы тоже. — Он отключился, прежде чем она задала вопросы, на которые он не мог ответить. А вот Смитти скорее всего мог, но сначала нужно его найти. Он проигнорировал сообщение, и это ясно говорило: он что-то знает, но делиться не хочет. Клубы выглядели пустыми. Он начал с того, что было ближе к городу, но место было темным и неприветливым. Неоновая вывеска не горела. Парковка пустовала. В «Tickled Pink» — то же самое. И в следующем тоже пусто. В четвертый Кроуфорд раньше не ездил. Судя по виду, это было место для тех, кто опустился на самое дно: мутные окна, низкая крыша и грязная парковка. Здание находилось прямо на краю леса. Деревья и подлесок подступали почти вплотную, и, казалось, вскоре поглотят приземистое строение, там самым избавив от жалкого существования. Возле задней двери стояла серая развалюха. В салоне куча мусора, испачканная обивка, и больше ничего. Кроуфорд вытащил пистолет. Он уже проверил барабан, и знал, что в каждом из пяти патронников пуля 38-го калибра. Крадучись, он подошел к металлической двери. Ручка была неплотно подогнана и имела стандартный замок. Кроуфорду даже не пришлось сильно стараться, чтобы открыть его кредиткой. Проскользнув внутрь, он плотно прикрыл дверь. Воздух спертым. Пахло выпивкой, застоявшимся сигаретным дымом, и было абсолютно темно. Кроуфорд замер, чтобы дать глазам привыкнуть. Он стоял совершенно неподвижно и слышал, как снаружи с карнизов капает дождь. Кроме этого, вокруг царила тишина. — Смитти? Темнота приглушила голос. Как будто само здание поглотило звук. Он снова позвал, и опять без ответа. Несмотря на риск быть обнаруженным, он включил фонарик на мобильном и огляделся. Впереди у бетонной стены сложены ящики из-под спиртного. Слева — ведро для мытья пола и швабра, покрытая паутиной. Справа — узкий коридор. Туда-то и пошел Кроуфорд. Первая дверь была приоткрыта. Поравнявшись с ней, он выключил фонарик и с колотящимся сердцем ждал в кромешной тьме. Когда ничего не произошло, он толкнул дверь стволом пистолета и включил фонарик. Зеркало, туалетный столик, пустые вешалки — гримерка. Вторая дверь вела в туалет размером с телефонную будку с отвратительным унитазом и грязной раковиной. Третья — в кабинет. В тесной комнате стояли заваленный бумагами стол и потрепанные картотечные шкафы. Стены оклеенны порнографическими картинками. Смитти обнаружился там же. На полу. — Сукин сын! — прошипел Кроуфорд. *** Это уже становилось привычкой — она в своей гостиной, и ее допрашивают Нил Лестер и Мэтт Ньюджент. И темой обсуждения снова было местонахождение Кроуфорда. — Ты точно не знаешь, куда он поехал? — спросил Нил. — Ты уже дважды спрашивал. Если бы знала, то сказала бы еще, когда звонила. Я мельком увидела задние фонари, когда он свернул налево с подъездной дорожки главного дома. Это все. — Но ты знала, что он собирается взять твою машину? — Поняла всего за пару минут до того, как он ушел. Должно быть, он достал ключи из кармана моих джинсов. — И вы не заметили? Она посмотрела на Ньюджента. — Я их сняла. — Ой. Донести на Кроуфорда полиции, особенно Нилу, походило на предательство. Но его нужно было найти, остановить, прежде чем... Холли оборвала себя на середине мысли. Она разрывалась между злостью на Кроуфорда и страхом за его жизнь. Он будет ее презирать за то, что натравила на него полицию. «Ну и пусть ненавидит. Лишь бы был жив». Два детектива наблюдали за ней, как будто ожидая, что она скажет что-то более существенное. Расстроенная их бездействием, Холли встала со стула. — Почему вы его не ищете? Он поменял номер на моей машине, но вы знаете марку, модель и цвет. — Я объявил машину в розыск, — ответил Нил. — Но мы бы не оказались в такой ситуации, если бы ты вчера сказала, что Кроуфорд будет ночевать здесь. — Я честно ответила на все вопросы, и вы, сержант, не спрашивали, где он будет ночевать. — Это игра слов, судья. Вы намеренно ввели нас в заблуждение. — Потому что ты хотел задержать его, вместо того, чтобы заниматься другими зацепками. Фотография в телефоне Кроуфорда. Он оставил вам улику, практически указывающую на Чака Оттермана, как виновного в убийстве того полицейского. — Мы не забыли о фотографии. Ищем парня по имени Дель Рэй Смит. Смитти. Кроуфорд звонил ему, но Холли не подала виду, что знает об этом. Нил уступил слово Ньюдженту, который, похоже, горел желанием быть полезным. — Он владелец клуба, где встретились Коннор и Оттерман. Я заходил туда вчера вечером, и сотрудник сказал, что хозяин ушел около десяти часов и не вернулся. Мы пытались его выследить, но… — Безуспешно, — добавил Нил. — Ты пробовал зайти в клуб этим утром? — она спросила. — Заперто на замок. Смита нет в его квартире. Его машины тоже нет. Помощник шерифа остался там. Он сообщит, если Смит появится. Вместо того, чтобы зацикливаться на Смитти, Холли хотелось подчеркнуть роль Оттермана в этом деле. — Зачем Пэт Коннор встречался с Чаком Оттерманом? — Мистер Оттерман объяснил. Не веря своим ушам, Холли уставилась на Нила. — Ты говорил с ним? — Сегодня на рассвете. Ему передали, что я пытался с ним связаться, и он позвонил. — Он все еще отдыхает за городом? — Рыбачит с друзьями где-то в Луизиане. Где точно он не знает. — Не знает?! — воскликнула она. — Человек с его руководящим талантом не знает, где находится? Вы действительно верите в это, сержант Лестер? Уязвленный ее недоверчивым тоном, Нил принялся защищаться. — Оттерман признался, что встречался с Коннором. Они встретились по просьбе Пэта. Оттерман подумал, что это может быть как-то связано со стрельбой в суде. Но Коннор был пьян т сильно нервничал, — подумав, он добавил: — Все, у кого есть значок, тяжело воспринимают убийство Коннора. Первым погиб Чет. Несколько дней спустя Пэт Коннор. Если доказательства подтвердят, что это он стрелял в зале суда, то похоже, нас всех нужно проверять на детекторе. — Кроуфорд не лжет, — сказала Холли. Нил покосился на коридор, ведущий в спальню, но прежде чем успел произнести вслух то, что подразумевал его лукавый взгляд, у Холли зазвонил мобильный. Она тут же ответила. — Алло? — Судья Спенсер? Это Гарри Лонгбоу. Ее захлестнуло облегчение. Одними губами она произнесла его имя Лестеру и Ньюдженту, и тут же спросила Гарри: — Ты что-нибудь слышал о Кроуфорде? — Ничего с прошлой ночи. Поэтому и звоню тебе. Подумал, может быть, вы… Он не с тобой? Она снова упала духом и быстро ввела Гарри в курс дела. Тот глубоко вздохнул. — Лестер и Ньюджент этим занимаются? — Они все еще здесь со мной, но уже объявили розыск. — А Кроуфорд ушел от тебя на рассвете? — Вскоре после этого. — Он одержим погоней за Оттерманом. — Да, — с отчаянием ответила она. — И решительно настроен действовать в одиночку. Я боюсь за него. — Он может о себе позаботиться. Но я бы чувствовал себя намного лучше, если бы у него была более надежная поддержка. Значит, Лестер уже объявил Оттермана в розыск? — Кроуфорда. Гарри пробормотал, судя по интонации, что-то презрительное в адрес детектива. — Он должен охотиться за Оттерманом. — Полностью согласна. Но сержант Лестер говорил с Оттерманом сегодня утром. — Холли рассказала об их разговоре, и техасский рейнджер не поверил в невиновность Оттермана так же, как Холли. — Он умеет гладко говорить, — сказал Гарри, — но я на это не куплюсь. У нас пока нет доказательств, но кусочки и фрагменты начинают складываться. — Во что? — Назову одно слово — Халкон. Кроуфорд должен об этом знать. Я звонил по новому номеру, но он не берет трубку. Холли села на краешек стула и потерла лоб. — Почему он не ответил? — Есть множество причин.— Гарри пытался ее успокоить, но и сам был встревожен. — Если свяжешься с ним раньше меня, скажит, чтобы немедленно перезвонил мне или Сейшенсу. — Да, конечно. — И, на всякий случай… Я не хочу пугать, но если Оттерман подумает, что у тебя с Кроуфордом что-то есть, ты тоже можешь оказаться в опасности. — Я позабочусь о себе. — Действуй. Когда она отключилась, Нил спросил: — Ну? Что он сказал? Она посмотрела на него с упреком. — Что он чувствовал бы себя намного лучше, если бы у Кроуфорда была более надежная поддержка. *** — Ты рушишь мою жизнь! — Опусти пистолет. Смитти сидел на корточках под столом, целясь в живот Кроуфорда. — Я хочу убить тебя. — Я тоже хочу тебя убить. — Кроуфорд потянулся за спину, нащупал выключатель и щелкнул, затем спокойно взвел курок револьвера. — Если я убью тебя, то уничтожу гнойник на теле общества. На моей стороне закон и порядок. Мне даже могут памятник поставить на городской площади. Если ты убьешь меня, то сядешь на электрический стул за убийство сотрудника правоохранительных органов. Это если доживешь, — продолжил он непринужденно, — в чем я сомневаюсь. Техасские рейнджеры не любят, когда убивают их коллег, но сутенеры и бутлегеры действительно выводят их из себя. Некоторые из этих парней, не задумываясь, перехватят тебя по дороге в суд и пристрелят «за попытку бегства». Это сэкономит государству расходы на электричество. В последний раз говорю, опусти пистолет. Смитти всхлипнул и пистолет с грохотом упал на пол. Кроуфорд отшвырнул его подальше, наклонился, схватил Смитти за грудки, вытащил из-под стола и толкнул в кресло. — У тебя и так дерьмовая жизнь, Смитти. Чем же я ее еще испортил? — Налей мне джина. — Не стоит. — Пожалуйста. Меня трясет. Он правда дрожал. Как лист на сильном ветру. А выглядел даже хуже, чем обычно. Волосы всклокочены, одежда растрепана. Только вчера Кроуфорд забирал Конрада из его стрип-клуба, а судя по Смитти, прошло пару лет. Как бы он ни провел ночь,она была долгой и мучительной. Кроуфорд сжалился, потому, что у него не было времени. Смитти мог затянуть этот разговор надолго. В стаканчике из пенопласта, стоявшем на столе, было на дюйм или больше кофейной гущи. Кроуфорд выплеснул содержимое на пол и наполнил дешевым джином (бутылка нашлась в шкафу с документами). Смитти сделал глоток, и Кроуфорд тут же забрал стакан. — Пожалуйста, — заскулил Смитти. — Мне это нужно. — А мне нужны ответы. Почему ты мне не перезвонил? — Был занят. — Ты не получишь свой джин, пока не расскажешь почему прятался здесь в темноте, с заряженным пистолетом, испуганный, как кролик? Ты прятался от меня? — Нет. — Тогда от кого? — У тебя телефон звонит. — Отвечу позже. Ты должен был добыть мне сведения об Оттермане. — Я забыл. У меня были другие дела. Я не могу бросить все ради тебя. О, подожди, — сказал он, щелкнув пальцами. — Только вчера вечером я бросил все, чтобы сообщить, что твой папаша… — Фотографировал. — Хм? Это противоречит правилам клуба. — Он снял, как Чак Оттерман встречался в твоем клубе с полицейским. Ныне покойным полицейским. — Смитти не выказал удивления. — Вижу, ты это уже знаешь — И что? — он поерзал в кресле, поправил волосы и с тоской посмотрел на стаканчик джина. — Не могу вспомнить, где я об этом слышал. У тебя опять телефон звонит. Лучше ответь. Вдруг что-то важное. Кроуфорд сбросил вызов. — Когда я вчера пришел забрать Конрада, ты не упомянул, что Оттерман весь день был в «Tickled Pink» и встречался с людьми, один из которых теперь убит. Смитти снова заерзал. — У тебя пять секунд. — Для чего? — Чтобы рассказать все, что знаешь о Чаке Оттермане. — Я ничего не знаю! — Пять. — Клянусь. Я... я вижу, как он разговаривает с самыми разными людьми. Я уже говорил тебе об этом. — Четыре. Смитти всхлипнул: — Он убьет меня. — От него ты прятался под столом? Ты в его черном списке? — Нет! Я этого не говорил. — Почему ты боишься Оттермана? — Я не боюсь. Я пошутил. — Три. — Мне нужно выпить. Кроуфорд передал ему стаканчик, но быстро забрал обратно. — Почему ты боишься Оттермана? Смитти снова всхлипнул. — Он спрашивал о тебе. Кроуфорд и бровью не повел, хоть и был удивлен. — Когда? — Прошлой ночью. — Где? Смитти замолчал и покачал головой. Кроуфорд временно отложил этот вопрос. — Что ты сказал ему обо мне? — Я вроде как отбрехался. — Солгал? Смитти тяжело вздохнул. — Он спросил, знаю ли я тебя. Я притворился, что нет, но потом... — Выложил все, потому что в глубине души ты трусливое дерьмо. Мы оба это знаем, так что рассказывай, что ты ему сказал. — Ничего важного. Клянусь. Он спросил, есть ли у нас дела. Ну, ты понимаешь. Я ответил «нет» и добавил, что ненавижу тебя. Это, между прочим, истинная правда, — добавил он с сердитым видом. — Что еще он хотел знать? — Больше ничего. — Смитти... — Не наседай, — взмолился он. — Лучше не зли этого парня. — Тебе тоже лучше не злить меня. Что еще ты ему сказал? — Можно мне выпить? — Зависит от обстоятельств. Смитти поколебался, затем сказал: — Он хотел знать, что ты вчера делал в клубе. Кто была женщина с тобой. — И ты ответил, что это была судья Спенсер? — Я боялся, что они скормят меня аллигаторам. По кусочкам. Кроуфорд задумался. — Сейчас Оттерман, предположительно, на рыбалке. Он в Луизиане? Это там ты с ним встречался? — Ты не слушаешь? Если помогу тебе, он меня убьет! — завизжал Смитти. — Можешь считать хоть до тысячи, мне все равно. Я больше ничего не скажу. Кроуфорд пожал плечами. — Ладно. Не говори. Я упеку тебя за непристойное поведение с несовершеннолетней и за принуждение ее к проституции. Если это продолжалось более тридцати дней, это постоянное сексуальное насилие над несовершеннолетней. О, — он указал на стену с грязными картинками. — Если ты ее сфотографировал, то это... — Ей было шестнадцать! — Несовершеннолетняя. — Кроуфорд цокнул языком. — Плохи твои дела, Смитти. — Она солгала о своем возрасте на прослушивании. Как только я узнал, то сразу уволил. — Сколько раз ты трахал ее до этого? — Ни разу! Кроуфорд просто посмотрел на него. Затем с угрюмым вызовом Смитти проворчал: — Ты даже не знал наверняка, что была такая девушка. Просто догадался. — Сделал обоснованное предположение. — А доказательства где? — Я закрою тебя в камере, пока буду искать, — Кроуфорд усмехнулся. — Но я сейчас занят. Может потребоваться много времени. В конце концов я ее найду, а ты все это время будешь маяться в тюрьме округа Прентисс, ходить в домашних тапочках и пытаться быть тиши воды, ниже травы. Ведь у многих твоих сокамерников есть маленькие сестры и дочери. Смитти упрямо покачал головой. — Угрожай, сколько хочешь. Я больше ничего не расскажу об Оттермане, особенно о том, где он находится. Телефон опять зазвонил, и на этот раз Кроуфорд не стал сбрасывать вызов. — Почему ты не отвечал? — рявкнул Гарри. — Накопал что-то на Оттермана? — Да, и это не очень хорошо для нас. — Что? — Он оставил очень прибыльную работу, чтобы подписать контракт с компанией, в которой работает сейчас. Много денег потерял на зарплате. — Когда он уволился? — Он мотался туда-сюда нескольких месяцев, а переехал в Прентисс практически сразу после Халкона. Это нас с Сейшенсом сильно напрягло. Кроуфорда тоже. — Штаб-квартира компании в Хьюстоне, верно? — Верно. Сейшнс уже работает, — ответил Гарри. — Знаешь, что больше всего настораживает? Если это месть тебе за что-то, связанное с Халконом, то Оттерман явно не торопился. Сначала все четко спланировал, и судя по всему… — Теперь готов со мной покончить. — В свете событий этой недели, все выглядит именно так. Ты выяснил, где он находится? — Как раз пытаюсь. Я тебе перезвоню. — Подожди, — торопливо сказал Гарри. — Это еще не все. — Дерьмо. Что еще? — Я даже не добрался до самого главного. После того, как ты угнал машину судьи, она уведомила Нила Лестера. — Когда Кроуфорд не ответил, Гарри продолжил: — Я позвонил ей, разыскивая тебя. Лестер и его приятель были у нее дома. — С ней все в порядке? — Вроде она была вполне адекватна. Настучала полиции потому, что боялась, что тебя ранят, или убьют. И, кстати, Лестер все еще горит желанием повесить все на тебя. — Он не может быть настолько глуп. То фото с Коннором и Оттерманом должно было заставить его передумать. — Э-э, насчет этого. Оттерман тебя перехитрил. Признался Нилу, что встречался с ним в каком-то клубе, а потом прикинулся дурачком насчет того, как умер Коннор. Кроуфорд выругался. — Оттерман играет на Ниле, как музыкант на скрипке. — И это работает. Он объявил тебя и машину судьи в розыск. — Есть еще хорошие новости, Гарри? — В значительной степени это все на данный момент. — Ну, одержимость Нила мной хотя бы пользу принесет: рядом с Холли постоянно будет полиция. — Я тоже этому рад. О! Сейшнс только что ворвался в офис, выглядит взволнованным, и я не думаю, что это из-за плохих обоев. Я тебе перезвоню. И в этот раз отвечай сразу. Когда Кроуфорд отключил телефон, Смитти спросил: — Кто это был? — Еще один техасский рейнджер. Посоветовал просто пристрелить тебя за то, что напал на меня с оружием. Сказал, что таким как ты, туда самая дорога. — Я не нападал! — Я не хочу убивать тебя. Предпочел бы отправить в тюрьму, — Кроуфорд склонился над ним. — И поскольку я такой хороший парень, то мог бы убедить окружного прокурора смягчиться, учитывая, что эта девушка солгала о возрасте на прослушивании. Но я сделаю это только в том случае, если ты скажешь, где это место в Луизиане. — Я не говорил, что это в Луизиане, — он потянулся за стаканчиком джина. Кроуфорд отшвырнул его на пол и навис над Смитти. — Ты действительно хочешь продолжать лгать, когда я могу устроить тебе свидания с каждым извращенцем в тюрьме «Хантсвилл» на следующие девяноста девять лет? Смитти захныкал. — Послушай, все, что я сделал, это взял наличные и отвез их Чету. Кроуфорд даже не спросил Смитти, какие у него дела с Оттерманом. Упоминание о деньгах было случайной оговоркой, которую он запомнил и приберег для дальнейшего использования. — Где он? — Во-первых, я хочу договориться о том, что касается… несовершеннолетней. — Я тебе задницу надеру сначала. Где Оттерман? Назови город. — Там нет никакого города. — Тогда ближайший город к тому месту, где он сейчас. — Она выглядела на двадцать два. Двадцать пять! Один взгляд на нее, и ни один суд присяжных не осудит меня. — Смитти. — Мне нужна гарантия. — Слово скаута. — Недостаточно убедительно. — Слово скаута, что когда найду Оттермана, а я его найду, то скажу, что именно ты выдал его тайное место. Смитти застонал и схватился за промежность, как будто ему срочно приспичило отлить. — Прентисс. — Что? — Прентисс ближайший город. — Он не в Луизиане? Смитти с несчастным видом кивнул. — Это рядом с границей штата. Совсем недалеко. — Но это место в Техасе? Смитти вытер сопливый нос рукавом и снова кивнул. Кроуфорд усмехнулся. — Замечательно. Глава 31 Кроуфорд хотел поговорить с Холли, но вместо этого позвонил Нилу. — Кто это? — рявкнул тот. — Тебе нужно получить ордер на арест Чака Оттермана, и мне все равно, кому тебе для этого придется отсосать. — И за что его арестовывать? — Начни с заговора с целью убийства, затем можешь добавить убийство Пэта Коннора. У меня есть тот, кто выступит на суде свидетелем штата против Оттермана, если мы заключим правильную сделку. — Дель Рэй Смит? — насмешливо спросил Нил. — Я намного опередил тебя, Кроуфорд. «Дерьмо!» — Помощники шерифа нашли его примотанным скотчем к стулу в кабинете одного из его клубов. Он обвинил тебя в жестоком обращении и краже его машины, что, похоже, соответствует истине, поскольку машина судьи Спенсер стояла там, а его пропала. Его хорошенько допросили, но пока он отказывается рассказать помощникам шерифа, почему ты его обезоружил, и куда поехал. Значит, Смитти отказался от их сделки. Этого следовало ожидать. Теперь у Кроуфорда просто осталось меньше времени, чтобы найти Оттермана до того, как туда отправят полицию. — Пофиг Смитти, — сказал он. — У вас есть фотография Оттермана с Коннором. — Что не свидетельствует ни о чем, кроме разговора, и ни один суд не примет это во внимание. — Этого достаточно, чтобы задержать его, устроить допрос, заставить его объяснить эту встречу. — Я расспрашивал его об этом сегодня рано утром. — О, я слышал, что вы мило поболтали, и Чак рассказал обо все еще до того, как ты спросил. Разве это не попахивает манипуляцией, Нил? — Это твой звонок попахивает манипуляцией. Мысленно выругавшись, Кроуфорд попытался придумать способ встряхнуть Нила и вспомнил, как Смитти проговорился, что возил для Оттермана наличку. — У Оттерман рыльце в пушку. Похоже, он не просто тут скважины бурит. — И что же еще он делает? — Пока не знаю. Нил скептически хмыкнул. — Старайся усерднее, Кроуфорд. — Что это значит? — По словам судьи Спенсер, твои приятели из Хьюстона близки к тому, чтобы связать Оттермана с Халконом. Может быть, это не Оттерман, а ты занимаешься чем-то противозаконным. — Оттерман может так подумать. — С чего бы? — Этого я тоже пока не знаю. — Или просто не хочешь говорить. — Вот что я тебе скажу, — сердито ответил Кроуфорд. — Стрельба в зале суда связана со мной. Со мной и Оттерманом. Но дело в том, что еще неделю назад я знать не знал, кто такой Чак Оттерман, а он знал обо мне, раз заставил Пэта стрелять в меня. И думаю, что он скрывает гораздо больше за дерьмовом имиджем рубахи-парня. Если бы ты не потратил до хрена времени, желая доказать, что преступник — я, мы бы уже знали, что у него было на Пэта Коннора, и он, вероятно, был бы жив. Мы бы уже посадили этого сукина сына за решетку. Твои прошлые ошибки остались в прошлом, Нил, но что касается твоего будущего: если с моей маленькой девочкой или Холли Спенсер случится что-то плохое, я разрушу твои высокие карьерные планы. Расскажу всем, как ты облажался из-за детской обиды, которую на меня затаил, а после оторву тебе башку. А если я уже не смогу, то это сделают «мои приятели из Хьюстона». Нил ничего не сказал, но Кроуфорд почувствовал, что тот злится и продолжил: — Джорджия вне досягаемости Оттермана, но держи охрану около Холли. Постоянно. И, чтобы все было законно и аккуратно, когда я найду Оттермана, получи этот чертов ордер. — Пока ты делаешь что? — На рыбалку отправлюсь. Он отключил телефон и бросил на пассажирское сиденье машины, которую конфисковал у Смитти, там же лежал девятимиллиметровый пистолет Смитти. Кроуфорд был благодарен за дополнительный пистолет, но кроме него и револьвер Джо другого оружия у него было. В зависимости от того, что он обнаружит, когда доберется до места назначения, это может оказаться недостаточно. С Оттерманом было по меньшей мере двое его качков: Фрик и Фрек. Вероятно, их боялся Смитти: такие запросто могли скормить его аллигаторам. Еще Смитти, подкрепившись джином, набросал для Кроуфорда карту и пояснил, где нужно свернуть с государственной трассы — прямо за рекламным баннером с броненосцем. «Если пропустишь его, то, считай все, поворот ты не найдешь», Получив карту, Кроуфорд примотал Смитти скотчем к стулу, зная, что рано или поздно кто-нибудь приедет, чтобы расспросить его о том, что Пэт Коннор делал в клубе за несколько часов до своей смерти. Кроуфорду повезло, что он уехал до прибытия заместителей шерифа, и не повезло, что Смитти нашли так рано. Теперь оставалось надеяться, что тот потянет резину. На этот раз его нытье и торг могли выиграть для Кроуфорда драгоценное время. Смитти предупреждал, что отправляет его в глухомань, и, по крайней мере, в этом не солгал. Кроуфорд проехал пять миль, прежде чем заметил баннер и поворот, ведущий, казалось, в никуда. Узкая дорога проходила по заболоченной местности, которая заросла диким виноградом и деревьями, с веток которых большими комьями свисал испанский мох. Узловатые корни низеньких кипарисов торчали из вязкой почвы. Эту извилистую грунтовку едва ли можно было назвать дорогой. Она пересекалась с десятками других троп, по которым было так же трудно ехать. Без карты Кроуфорд мог бы кружить тут днями. Смитти либо заслуживал похвалы за хорошую память, либо проклятий за то, что послал Кроуфорда в погоню за дикими гусями. Скоро он узнает, чего именно. Прикинув, что находится примерно в миле от места, отмеченного на карте большой точкой, Кроуфорд съехал с дороги. Он выбрал место, где рос дикий кустарник, который мог обеспечить неплохое укрытие, и где земля была более-менее сухой. Он не хотел забуксовать в грязи, если придется уезжать в спешке. Смитти сказал, что нужное место находится практически на границе штата. Если все закончится перестрелкой, было бы неплохо, если значок техасского рейнджера все еще имел юридическую силу. Но даже граница штата не могла бы его остановить. Кроуфорд хотел добраться до Оттермана первым. И первым узнать, за что тот его так ненавидит. При этом он отчаянно боялся это узнать. Он держался подальше от дороги, с огромным трудом пробираясь через болото и подлесок. Дождь прекратился, но низкие серые облака угрожали вскоре обрушить ливень. За исключением случайного всплеска, шороха и редкого щебетания над болотом нависла гнетущая тишина. Кроуфорд уже почти пришел к выводу, что ему все-таки придется вернуться и убить Смитти, когда увидел ржавую жестяную крышу. Опасаясь, что его могли заметить, он быстро присел на корточки и замер, но через пару минут продолжил путь. Ему нужно было подобраться ближе и оглядеться. Смитти и здесь не обманул. Это и правда была развалюха. Стоило одной прогнившей стойке сломаться, как вся шаткая конструкция рухнет в протекающий рядом ручей. И похоронит под обломками Чака Оттермана. Который сидел под навесом в кресле-качалке, закинув ноги на перила, накренившиеся под его весом, как король на позолоченном троне, и курил, выпуская идеальные колечки дыма. Двое мужчин, которых Кроуфорд узнал по фотографиям Конрада, стояли по углам дома. Один не сводил глаз с ручья, чистя ногти лезвием ножа. Другой, прислонившись к стене, лениво пощипывал бакенбарды и наблюдая за дорогой. Там же у стены был и дробовик. *** Докурив сигару, Оттерман спустил ноги с перил, встал, потянулся и заговорил с охранником, наблюдавшим за ручьем. Кроуфорд был слишком далеко, чтобы разобрать, что именно. Но он слышал скрип петель сетчатой двери, когда Оттерман распахнул ее и исчез внутри. Часовые остались на месте. Кроуфорд пошел обратно, стараясь не создавать лишнего шума, и к тому времени, как вернулся к машине, с него градом лил пот. Усталости он не чувствовал. Наоборот был полон сил. В нем, как ракетное топливо, бурлил адреналин, и было той еще задачкой держать его под контролем до темноты. Его считали импульсивным и безрассудным, он точно не был самоубийцей. Он подумывал позвонить Гарри и узнать, что еще они накопали на Оттермана, но знал, что тот вцепится в него и не отпустит, пока не узнает, где Кроуфорд и что собирается делать. Втягивать парней в разборки на территории, где их значки, возможно, ничего не стоят, он не собирался. Он подумывал позвонить Нилу, чтобы спросить об ордере на арест, но отказался от этой идеи. Если позже ему придется оправдываться за свои действия, то он сможет честно сказать, что действовал, исходя из предположения, что ордер был выдан. Он подумывал о том, чтобы поговорить с Джорджией. Он страстно желал услышать ее голос. Она скажет ему, что любит, и эта будет чистая правда. Ведь дети любят безусловно. Но если он позвонит, Джорджия, скорее всего, попросить у него обещание приехать. Кроуфорд не станет давать ей обещаний, которые, возможно, не сможет сдержать. Он хотел бы повернуть время вспять и вновь пережить те первые несколько минут, когда он проснулся, чувствуя дыхание Холли, ее теплое и мягкое тело рядом. Бог свидетель, ему не следовало этого желать. Он так виноват перед ней. Если бы не Кроуфорд, ее жизни и карьере ничего бы не угрожало. Неужели минуты блаженства, которые они разделили, компенсировали то, через что ей пришлось пройти по его вине? Только Холли могла ответить на этот вопрос, и он не удивится, если это будет: «нет». Решив никому не звонить, он вынул аккумулятор из одноразового телефона и устроился поудобнее, дожидаясь темноты. *** После того как два детектива покинули ее дом, Холли беспокойно бродила из комнаты в комнату, как будто искала подсказку, что ей следует делать. Ее машину нашли и вернули, но спокойнее от этого не стало. Наоборот с каждой минутой в Холли росло чувство собственной бесполезности и страх за Кроуфорда. В полдень она включила телевизор, чтобы посмотреть новости. Главной темой было убийство Пэта Коннора. — Это второй сотрудник правоохранительных органов Прентисса, убитый на этой неделе, — торжественно сказал репортер. — Хотя эти два преступления не связаны между собой, скорбь среди... — Не связанные? — Ее сердитый крик эхом разнесся по дому. Она поспешно оделась и поехала в суд. На всем пути ее сопровождала патрульная машина. Не теряя времени на ожидание лифта, Холли бегом поднялась по лестнице. Полицейские пыхтели позади. Миссис Бриггс была поражена ее внезапным появлением и еще больше поражена ее просьбой. — Позвони на телестанцию Tyler и попроси позвать репортера, который делал историю о Чаке Оттермане. Скажите ему, если он хочет получить эксклюзивное интервью со мной, то должен быть здесь через час. — Она сделала паузу и добавила: — И узнай, смогу ли я поговорить с губернатором. — Когда? — Сейчас. Холли вошла в свой личный кабинет и мерила его шагами, пока на столе не зазвонил телефон. — Губернатор Хатчинс на линии, — сообщила миссис Бриггс. Холли глубоко вздохнула и взяла трубку. — Губернатор Хатчинс, я знаю, что вы только что вернулись с конференции. Спасибо, что ответили на мой звонок. Губернатор выразил сочувствие по поводу «ужасного события, произошедшего при ее участии», и поинтересовался самочувствием. Холли заверила его, что с ней все в порядке. После этого губернатор неохотно упомянул о «неприятных последствиях». — Вот почему я звоню. Я собираюсь дать телевизионное интервью, которое, без сомнения, будет иметь волновой эффект, который может дойти до вашего офиса. Я хотела заранее вас предупредить. Холли говорила пять минут без перерыва. Хатчинс выслушал ее, не перебивая, и спросил: — По сути, вы говорите, что следователи лают не на то дерево? — Да, сэр. Когда это интервью выйдет, мое суждение будет поставлено под сомнение. Меня уже обвиняли в том, что я слишком сблизилась с рейнджером Хантом. — И обвинения правдивы? — Не стану от вас скрывать, что между нами возникло сильное влечение. — Холли дала губернатору время обдумать это и сделать вывод, на который она рассчитывала. — Однако я не стала ни глупой, ни слепой. Я совершенно ясно вижу, что следствие идет по ошибочному пути из-за предубеждения. Я боюсь, что мотивы личного характера помешают найти настоящего преступника, стоящего за убийствами Чета Баркера и офицера Коннора. Какими бы ни были последствия для меня и моей карьеры, я вынуждена высказать свое мнение об этом. Холли ждала, затаив дыхание, и после продолжительной паузы Хатчинс сказал: — Будьте осторожны с тем, как вы это формулируете. Телевизионщики с камерами прибыли через сорок пять минут, а еще через двадцать получил эксклюзивное интервью. Спустя десять минут после того, как команда покинула офис Холли, туда ворвался Нил Лестер. — Мне очень жаль, судья. Он... — Все в порядке, миссис Бриггс. Ассистентка вернулась за свой стол, но оставила дверь кабинета открытой. — Могла бы и предупредить, что послала к нам целую команду с камерами и микрофонами. — сказал Нил, меча молнии.— С чего ты вообще решила дать интервью? — Грег Сандерс намекал, что после случившегося на этой неделе, мне лучше сняться с выборов. Я дала интервью, чтобы люди знали, что я не собираюсь этого делать. — Мне плевать на ваши выборы. Что ты сказала о Чаке Оттермане? — То, что посчитала нужным, не раскрывая детали расследования, а потом отправила репортера к тебе за подробностями об убийстве Чета Баркера и офицера Коннора. — Тем самым связывая два преступления и Оттермана! — От его крика задрожала люстра. — А репортер, случайно, не спрашивал, почему твой парень сбежал, прежде чем его могли допросить об убийстве Коннора? Нил пытался вывести ее на эмоции, но Холли держала себя в руках. — Он спросил, был ли Кроуфорд Хант фигурантом дела об убийстве Коннора. Я сказала, что не слышала, чтобы ему предъявляли какие-либо обвинения. Иных сведений у меня нет. — Пока нет. Но есть факт, что ты помогла ему ускользнул от властей. Маловероятно, что он одолел тебя и украл машину. — Я подробно рассказала о том, что тогда случилось. — Где он? — Не знаю. — Не держи меня за дурака! — Не я тебя так назвала, а ты сам. — Где он? — Я не знаю! Внезапно в приемную вошли два знакомых техасских рейнджера. Гарри вежливо извинился перед миссис Бриггс и сообщил, что им необходимо срочно поговорить с судьей. Он и Сейшнс протиснулись мимо Нила в кабинет. Затем Гарри вытолкнул детектива в приемную и захлопнул дверь. По их серьезным лицам Холли поняла, что что-то произошло. — Кроуфорд? — слабым голосом спросила она. — Ты правда не знаешь, где он? — Клянусь. — И ничего не слышала о нем весь день? — Ни разу, и отчаянно хочу поговорить с ним. — Мы тоже. — Ты говорил, что он дал тебе новый номер телефона. — Мы звоним ему уже несколько часов. Продолжаем искать. Пытались отследить сигнал мобильного, но он либо далеко от вышек сотовой связи, либо вынул аккумулятор, либо и то, и другое. В любом случае, мы решили поехать сюда. Думаем, он нуждается в нашей помощи. — Судья, — вступил в разговор Сейшнс. — Послушайте, мы считаем, что вы все делаете правильно, но вы ничем не поможете Кроуфорду, если что-то от нас скрываете. Если вы знаете, куда он собирался сегодня утром, вы должны сказать. — Все, что я знаю, это где он оставил мою машину. — Где? Она рассказала им о Смитти. — Это, должно быть, стукач Кроуфорда. — Гарри мотнул головой в сторону приемной. — Позови его. — Сейшнс открыл дверь и сделал знак Нилу. Как только он переступил порог, Гарри велел: — Расскажи о Смитти. Нил рассказал им основную биографию владельца клубов и с явным негодованием добавил: — Его тщательно допросили, но он отказывается что-либо раскрывать. Он говорит, что Кроуфорд убьет его, если Оттерман не доберется до него первым. Гарри кивнул. — Что ж, возможно, он прав. В отношении Оттермана уж точно. — Все-таки давай попробуем поговорить с ним, — предложил Сейшнс. — Ты ничего не добьешься, — встрял Нил. — Но попытаться мы обязаны, — возразил Гарри. От его мрачного вида у Холли сжалось сердце. — Мы выяснили, почему Оттерман затаил обиду. И боюсь, Кроуфорд не понимает, насколько это опасно. Глава 32 На болота опустились сумерки. Кроуфорд хотел подождать еще немного, но тут на дороге, со стороны хижины показался автомобиль. Пришлось действовать быстро: он выбрался из машины Смитти через пассажирскую дверцу и спрятался за ближайшим деревом. Автомобиль проехала мимо, но спустя мгновение загорелись стоп-сигналы. Кроуфорд затаил дыхание и крепче сжал револьвер. Он не знал, сколько людей находилось в роскошном седане — окна были затемнены, но даже и без этого в сгустившихся сумерках он едва мог разглядеть собственную руку. Открылась водительская дверь, в салоне седана загорелся свет. Кроуфорд узнал в мужчине телохранителя, который чистил ногти лезвием ножа, — Фрика. Не глуша мотор, тот вышел из машины, осторожно огляделся по сторонам и крикнул: — Эй! Это частная собственность. Не получив ответа, Фрик, прижимая правую руку к бедру (очевидно, в кармане он держал нож), двинулся к машине Смитти. Он подошел со стороны водителя, рывком открыл дверцу, помедлил, снова оглядываясь, наклонился и заглянул в салон. Именно этого Кроуфорд и ждал. Он оказался за спиной парня прежде, чем тот успел среагировать на шелест листвы, толкнул лицом в водительское сиденье, уперся коленом между лопаток и сунул дуло револьвера под ребра. — Если хочешь жить, брось нож. Фрик колебался, сжимая в руке охотничий нож с выкидным лезвием. — Можешь попробовать, — усмехнулся Кроуфорд, — Но вряд ли ты быстрее пули. — Он подождал пару секунд и приказал: — Брось, быстро. Мужчина подчинился. — Ты Хант? — Ага. Приятно познакомиться. Фрик зло усмехнулся. — Оттерман ждет. Он убьет тебя. — Жаль, что ты этого не увидишь. *** — Что за чертовщина? Чак Оттерман нарезал толстый сочный стейк, когда вдруг раздался рев автомобильного клаксона. Он бросил нож и вилку на оловянную тарелку, схватил пистолет и поспешил к сетчатой двери. Он узнал приближающуюся машину — свою машину. Совсем недавно один из охранников уехал на ней с поручением, но теперь бешено виляя и сигналя, мчался обратно к хижине. Второй телохранитель стоял на верхней ступеньке крыльца, держа в одной руке двуствольный дробовик, а другой прикрывая глаза от ослепительного света фар. — Что, черт возьми, он делает? В метре от хижины автомобиль резко затормозил, повернул вправо, лишь чудом не свалился в ручей, проскользил колесами по грязи и, содрогнувшись, остановился. Гудок замолчал. Телохранитель посмотрел на Оттермана, ожидая указаний. — Не стой столбом. Иди посмотри. Телохранитель спустился с крыльца и решительно двинулся к машине, но через несколько шагов остановился и снова вскинул руку, прикрываясь от света. — Кажется, за рулем никого нет. — Какого хера ты несешь? — рявкнул Оттерман. Телохранитель подошел ближе, осторожно потянул водительскую дверь, повернулся к Оттерману и глупо сказал: — Здесь никого нет. — Машина не могла ехать сама, — прорычал Оттерман. — И выключи уже эти чертовы фары. Телохранитель выполнил приказ, и все снова погрузилось во тьму. Единственный на многие мили свет излучала лампочка над столом, где остывал стейк. Оттерман окликнул телохранителя. — У тебя есть фонарик? — Да, сэр. — Посмотри вокруг. Оттерман вернулся к столу и погасил свет. Темнота была абсолютной, если не считать случайных вспышек луча фонарика среди деревьев. Наощупь он вернулся к стулу, сел и повернулся в сторону сетчатой двери, давая глазам привыкнуть к темноте. Он больше не видел мерцания фонарика и слышал только тиканье своих наручных часов. Затем со стороны ручья раздались два выстрела. Только один из них из дробовика. Оттерман остался на месте. Ему было лишь слегка любопытно, кто войдет в сетчатую дверь. И чем больше проходило времени, тем больше он убеждался, что это будет не его телохранитель — тот светил бы себе фонариком, чтобы найти дорогу. Прошло десять минут, прежде чем Оттерман почувствовал движение воздуха. Кто-то был в комнате, но проник он сюда не через дверь, а, вероятно, через окно в отгороженном закутке, где стояла кровать. И сделал это абсолютно неслышно. «Надо отдать ему должное», — подумал Оттерман и дернул за цепочку у себя над головой. Лампочка осветила нетронутый стейк и человека, который сидел на соседнем стуле. Он был связан, с кляпом во рту, Оттерман прижимал к его виску дуло пистолета. При виде этого мужчины Хант остановился как вкопанный. Оттерман усмехнулся. — Ну, наконец-то. Мы с твоим папой уже начали беспокоиться. Верно, Конрад? *** Двум техасским рейнджерам дали побыть наедине со Смитти в комнате для допросов. Через три с половиной минуты Сейшнс вышел, мимоходом бросив Нилу: — Он устроил беспорядок на полу. Тебе понадобится швабра. — Он сказал, где Кроуфорд? — спросила Холли у Гарри, когда тот появился следом за Сейшнсом. — Нарисовал карту, — ответил он, набирая что-то на своем мобильнике. — Как у тебя это получилось? — удивился Ньюджент. — Он затянул песню о том, что Кроуфорд или Оттерман его убьют, и я ответил, что пристрелю его раньше и ткнул своим шестизарядником. Нил скривился. — Я не одобряю такие методы. — Мне насрать. — Патрульные штата выдвигаются, — сообщил Сейшнс, убирая телефон. — Один из них знает, где находится тот баннер с броненосцем. Они встретят нас там и сообщат шерифам соседних округов. На всякий случай власти Луизианы тоже предупреждены. Гарри посмотрел на Нила. — Это вне юрисдикции полиции, но если хотите участвовать в вечеринке, присоединяйтесь. — Расскажите им об отпечатке пальца, — сказал Ньюджент. Он практически бежал, чтобы не отстать от рейнджеров. — Отпечаток пальца, снятый со спинки обеденного стула на кухне Пэта Коннора, принадлежит человеку, работающему на Оттермана, — сообщил Нил. — У него целый список приводов. Незаконное хранение огнестрельного оружия и нападение, так же он подозревался в двух убийствах, но доказательств не хватило. Гарри ухмыльнулся. — Жаль, что Кроуфорда здесь нет, чтобы сказать: «Я же тебе говорил». Когда все вышли на парковку, Гарри остановился, повернулся к Холли и взял ее за плечи. — Ты с нами не едешь. У меня есть номер твоего мобильного. Я позвоню, как только что-то узнаю. Под его тяжелыми руками ее плечи опустились от разочарования и смирения. — Пожалуйста, будь осторожен. И я хочу знать немедленно… любые новости, — закончила она дрожащим голосом. — Понятно, и извини за спешку. Этот шустрый парень действует мне на нервы. — Он отпустил ее и поспешил догнать Сейшнса. Они забрались во внедорожник, похожий на внедорожник Кроуфорда, и умчались. Следом уехали Нил с Ньюджентом. Холли сосчитала до десяти, подбежала к своей машине и последовала за ними. *** При виде отца у Кроуфорда дрогнуло сердце. Ноги Конрада были привязаны к передним ножкам стула чем-то похожим на рыболовную леску. Руки сцеплены за спиной. Свернутый носовой платок был засунут в рот и завязан куском веревки на затылке. Но больше всего Кроуфорда беспокоил взгляд Конрада. Он смотрел на него со стыдом, безнадежностью и раскаянием. — Сам догадаешься, что делать дальше или подсказать? — спросил Оттерман. — Отпусти его, — сказал Кроуфорд, роняя револьвер на пол. — Ты бы не пришел сюда с одним пистолетом. Кроуфорд потянулся к пояснице. — Полегче, — предупредил Оттерман. Кроуфорд вынул из кобуры девятимиллиметровый пистолет, и он тут же присоединился к револьверу на полу. — Оттолкни их. Кроуфорд отпихнул оружие. — Ему больше не нужно затыкать рот кляпом. Сними. — Нет, пока мы с тобой кое-что не обсудим. — Оттерман ногой выдвинул стул для Кроуфорда. — Сядь, руки на стол, чтобы я их видел. Кроуфорд подчинился. — Теперь можешь направить этот чертов пистолет на меня. Оттерман ухмыльнулся, но продолжал целиться в Конрада. — Твой отец — трус. — Это типа новость? — Его забрали сегодня утром. Мне сказали, что он даже не пытался отбиться, а его дом описали как крысиную нору. — Хуже. — Притворяешься безразличным? — Оттерман разразился лающим смехом. — Не сработает. Ты заботишься о нем, иначе не бросился бы ему на помощь прошлой ночью. — Я сделал это для себя, а не для него. Не хочу, чтобы все знали, какой никчемный пьяница мой старик. — Все и так уже это знают. — Мой крест, который должен нести. Оттерман посмотрел на Конрада с презрением. — Он мог бы предупредить тебя, издав какой-нибудь звук, даже с кляпом во рту, но не сделал этого, так как знал, что я вышибу ему мозги. Он сидел, не шелохнувшись, позволив собственному сыну угодить в ловушку и умереть. — Я-то, в отличии от некоторых, еще жив, — намекнул Кроуфорд со злой усмешкой. — Мой человек? — невозмутимо спросил Оттерман. — Сопротивлялся аресту. — Мертв? — Он не воспринял меня всерьез. — А другой? — Просил передать тебе свои сожаления. Оттерман выдавил улыбку, или то, что сошло бы за нее. — Мне говорили, что ты умник. — Кто? — Друг. — На этот раз улыбка, медленно расплывшаяся по его лицу, была невыносимо самодовольной. — Очень близкий друг, который хорошо тебя знал. От его злорадства у Кроуфорда кошки на душе заскребли. Но он не подал виду. Если поддаться эмоциям и показать, что слова Оттермана задевают за живое, то они с Конрадом, считай, покойники. Их выживание зависело от холодного расчета. Он должен быть умнее Оттермана. — Ты также удивительно предсказуем, — продолжил тот. — Это как? — Дробовик моего человека слишком громоздкий, чтобы пролезть с ним в окно, но у второго охранника был складной нож. И единственная причина, почему ты им еще не воспользовался, это то, что я держу пистолет у головы твоего папочки. Теперь достань нож из своего сапога и положи на стол, острием к себе. Кроуфорд мысленно выругался, но спокойно достал нож. Оттерман отшвырнул его подальше вместе с ножом, которым резал стейк. Они приземлились у дальней стены, не оставляя Кроуфорду никакого шанса добраться до них. Он на мгновение встретился взглядом с Конрадом и сказал Оттерману: — Зря ты потратил столько сил, чтобы его сюда привезти. Он не имеет ни к чему отношения. — Разве? Совпадение, что мы с ним вчера были в одном ночном клубе? — Он пьяница, и будет пить везде, где наливают. — На самом деле не имеет значения совпадение это или нет. Конрад просто помог скоротать время, пока я ждал тебя. Я точно знал, что ты сам найдешь меня, после того видео с твоим ребенком. Держу пари, ты обосрался, когда его получил. Ни один мускул на шевельнулся на лице Кроуфорда, оно словно окаменело. — И, — продолжил Оттерман, — я знал, что ты надавишь на сутенера и он расскажет, где это место. Мне просто нужно было сидеть сложа руки и ждать, когда ты появишься. И вот ты здесь. Его самодовольство было почти невыносимо для Кроуфорда, но он заставил себя сохранять спокойствие и поддерживать разговор. — Какие у тебя дела со Смитти? Оттерман насмешливо фыркнул. — Он всего лишь посыльный. — Между тобой и кем? — Деревенщинами, у которых кузенов больше, чем зубов. Сомневаюсь, что многие из них умеют читать, но они поставляют удивительно качественное оружие. Оружие? Мозг Кроуфорда заработал на полную мощность, но он старался вести себя так, как будто не услышал ничего нового. — Федералы следят за тобой, Чаки. Бюро... — Твой блеф не более убедителен, чем твое безразличие. — Оттерман злобно ухмыльнулся, поднял монету, лежавшую рядом с тарелкой, и начал перекатывать по левой ладони, все еще держа пистолет в правой. — Никто не следит за мной, рейнджер Хант. Рано или поздно вы могли бы что-нибудь пронюхать. Как хорошо не заметай следы, что-то да останется. Вот почему я никогда надолго не остаюсь на одном месте. Ты доказал, что хорошо умеешь находить эти следы, но в последнее время был слишком занят Джорджией — кстати, красивое имя для хорошенькой девочки, и этой судьей Спенсер с роскошной задницей, что совсем забросил свою работу. При упоминании их имен у Кроуфорда кровь застыла в жилах. Тем не менее, он хранил безразличие. — Ну, так ты просвети меня. Смитти покупает оружие для тебя и берет процент, когда доставляет? Оттерман рассмеялся. — А ты бы сказал этому склизкому сутенерешке, где тайник с оружием на сотни тысяч баксов? Попробуй угадать еще раз. — Раз Смитти не касается оружия, то значит, отмывает деньги через свои клубы. — Я тоже не касаюсь товара. Кроуфорд начал понимать. — Ты — посредник и ширма. Ночью незаконные сделки проворачиваешь, а днем толкаешь речи перед столпами общества об экономическом росте. — И это отлично работает. — Две стороны медали. Оттерман посмотрел на монетку и улыбнулся. — Это просто привычка. Не вкладывай в это никакого символизма. — Кому ты продаешь оружие? — Ну, еще четыре года назад у меня был очень хороший клиент. Человек, который так хорошо тебя знал. Шестеренки в колесиках встали на свои места и картинка сложилась. — Так все из-за Фуэнтеса? — Он был так же одержим тобой, как и ты им.— Оттерман усмехнулся. — Ты этого не знал? Похоже, ты все-таки не такой умный. Фуэнтес хорошо соображал. Он заметил тебя, как только ты добрался до Халкона: ты не совсем подходишь под роль продавца магазина кормов. Видишь ли, мой амиго Мануэль купился на образ рейнджера Западного Техаса. Он любил мифы. Его немного разочаровало, что ты ездишь в пикапе, а не верхом на лошади. В любом случае, он знал, что ты сделаешь шаг первым. Он просто решил, что тебя лучше воспитали, и ты не будешь пытаться его арестовать на вечеринке племянницы. Как оказалось, это был роковой просчет с его стороны. В конце концов, ты оказался не таким уж воспитанным. — Я отрубил голову змее. — И погубил все, над чем мы столько работали! — Оттерманн стукнул кулаком по столу, загремев оловянной тарелкой. — Я потерял не только хорошего компаньона, но и кучу денег. — Это была расплата. — И теперь твоя очередь платить, — сказал Оттерман. — Сначала ты увидишь, как подохнет твой папаша, а потом, — он подмигнул, — у меня запланировано несколько других развлечений. Я знаю, как сильно ты заботишься о своих женщинах. Внутренности Кроуфорда сжались от отвращения и страха, но он не мог потерять голову в этой игре. Либо он, либо Оттерман скоро умрут. Если ему повезет и это будет Оттерман, то хотелось бы узнать больше о его темных делишках. Перенаправив тему разговора, он сказал: — После того, как я отправил Фуэнтеса в ад, ты подписал контракт с компанией в Хьюстоне. — Чтобы следить за тобой. Ты переехал в Прентисс, чтобы быть ближе к своему ребенку, и я попросил компанию перевести меня сюда. С тех пор я выжидал подходящего момента. — Зачем? Почему просто не убил меня? Устроил бы засаду в моем доме, как у Коннора. К чему такие сложности? — Ты недооцениваешь свой звездный статус. Я хотел, чтобы твоя смерть была эффектной. Когда я узнал, что ты будешь в суде по делу об опеке, мы с Пэтом Коннором разработали план. Я назначил встречу с окружным прокурором только для того, чтобы быть там и увидеть, как твое изрешеченное пулями тело запаковывают в мешок для трупов. — Этого не произошло. — Верно. Тупой ублюдок промахнулся, испугался и побежал. Но, — Оттерман улыбнулся, — все получилось даже лучше. Мне понравилось тянуть за ниточки и наблюдать, как ты дергаешься. Видеть, как ты напуган. Видеть, как рушится твоя жизнь. Кроуфорд продолжал держать лицо. Ни к чему этому подонку знать, как хорошо сработал его план. — Что бы ты сделал, если бы Коннора поймали? — Ну, в идеале, он не вышел бы из здания суда живым. Его бы пристрелили. Возможно, тот самый судебный пристав, которого он так некстати убил. Но если бы даже его схватили, и он указал на меня пальцем, то кто бы ему поверил? Ты ведь и сам убедился, что люди охотно верят моим словам. Я прав? Кроуфорд ничего не ответил. — Почему Коннор? — Ты выбираешь парня, которого все видят, но на которого никто не смотрит внимательно. Он просто плывет по течению, а ты предлагаешь ему немного риска и адреналина. — Я ценю урок о том, как развращать невинного, но как ты заставил его согласиться убить меня? — Он наладил для меня связь с придурками, торгующими оружием. Какое-то время все шло хорошо, а потом Пэт присвоил себе кусок моего пирога. Думал, я не замечу. Я не стал его убивать, потому что всегда полезно иметь своего человека в местном полицейском управлении. — Он пожал плечами. — А потом он стал мне бесполезен. — Итак, ты меня просветил. И единственное, что правда меня удивило, что ты сделал все это, мстя за Фуэнтеса. — А ты думал, почему? Кроуфорд не хотел говорить о том, чего боялся больше всего: что месть связана с Бет. — Я думал, что ты мстишь за кого-то из убитых гостей вечеринки в Халконе, или, может, за одного из погибших офицеров. — С чего бы мне беспокоиться о ком-то из них? Кроуфорд пристально посмотрел в глаза Оттермана. Они были словно мертвые. Там ничего не было. Теперь он понял, почему у него возникло такое мгновенное отвращение к этому человеку. Он мстил не потому, что потерял любимую женщину, родственника или друга, а из-за того, что лишился денег. Это все, что его волновало. Он жаждал денег, власти и того, что это давало — возможность играть с жизнями людей. — Прости, ошибся, — ответил Кроуфорд. — Я бы понял, будь ты обычным человеком, мстящим мне за кого-то близкого. Но ты сводишь со мной счеты за то, что я убил такого же преступника, как ты. — Мне потребовались годы, чтобы завоевать доверие Фуэнтоса. Еще годы, чтобы установить с ним монополию на торговлю. Потом появился ты и закончил все пятиминутной перестрелкой. — На самом деле, семиминутной. Оттерман поймал монету в кулак и снова стукнул по столу. — Семь минут, которые обошлись мне в миллионы долларов. — Это, должно быть, так тебя ранило. На последнем слове Кроуфорд сильно толкнул ногой стул Оттермана и наклонил его назад. От неожиданности Оттермана нажал на курок. Выстрел прозвучал как пушечный залп, пуля пробила дыру в крыше. Кроуфорд бросился через стол, схватил вилку с оловянной тарелки и вонзил ее в шею Оттермана. Он целился в сонную артерию, но не был уверен, что попал, поэтому вытащил вилку и ударил снова и снова. Когда хлынула кровь, он вырвал пистолет из его правой руки. В конце концов, глаза у Оттермана оказались не такими уж бездушными. Сейчас они обезумели от паники. Он выронил монету и обеими руками схватился за горло, попытаюсь остановить кровь. Монета покатилась по полу и застряла в щели между досками. Кроуфорд направил на него пистолет. — Это просто чтобы ты никуда не ушел, пока умираешь, — он выстрелил ему в коленную чашечку. — И за Чета Баркера. Не обращая внимание на булькающие крики Оттермана, он поднял с пола нож и разрезал веревку, удерживающую кляп Конрада. — Хорошая работа, сынок, — выплюнув носовой платок, выдохнул тот. — Ты в порядке? — Немного потрепанный, но, в целом, в порядке. Только запястья стер в кровь. Леска глубоко вонзилась в плоть, прорвав кожу. Как можно осторожнее Кроуфорд разрезал путы, затем освободил ноги Конрада и помог встать. — Мое представление в клубе Смитти прошлой ночью принесло пользу, да? — немного придя в себя, спросил он. — Много пользы. Кроуфорд увидел вспышку гордости в глазах Конрада, даже если тот и фыркнул с самоуничижительной насмешкой. — Из-за этого же представления меня похитили, хотя я сопротивлялся больше, чем он говорил. Однако он сказал правду насчет того, что я мог пошуметь и предупредить... — Он убил бы тебя, не моргнув глазом. Конрад рассмеялся. — Не большая потеря для общества. Я молчал, потому что должен был убедиться, что охранники тебя не убил. Я хотел увидеть, что с тобой все в порядке. Я думал, что ты… — он вдруг заключил его в объятия. Это было неуклюже, неловко, но так нужно им обоим, особенно сейчас. Они хлопнули друг друга по спине. В глазах Конрад стояли слезы, а потом его взгляд метнулся вправо. Мгновенно поняв, что это значит, Кроуфорд вскинул пистолет. Два выстрела слились в один. Оттерман так и не почувствовал пулю, которая прикончила его, и не слышал душераздирающий крик Кроуфорда: — Папа! Глава 33 Когда Холли добралась до поворота за тем самым баннером с броненосцем, рекламирующим услуги таксидермиста, дорога уже была перекрыта. За оцепление пропускали только по специальным разрешениям, и автомобили скорой помощи с трудом пробирались через затор. Никто из тех, с кем разговаривала Холли, не знал, для кого скорые: для раненых или… Холли расхаживала рядом с обочиной, где оставила машину, и сжимала в руке мобильный, молясь, чтобы он зазвонил. Она по очереди набирала Гарри, Сейшинса, Нила и оставляла голосовые сообщения. Конечно, больше всего ей хотелось услышать голос Кроуфорда, но она не знала номер, к тому же он давно перестал выходить на связь. Когда телефон наконец зазвонил и на экране появилось имя Нила Лестера, она едва могла вымолвить: «Алло?». — Я звоню по просьбе Кроуфорда, — сказал Нил. Вздох облегчения, вырвавшийся вместе с всхлипом, был таким сильным, что у Холли заболела грудь. — С ним все в порядке? — Да, просто он пока занят и не может сам позвонить. — Он точно в порядке? — Да. В эту самую минуту рассказывает обо всем, что произошло, — он тяжело вздохнул. — Тут просто сумасшедший дом. — Знаю. Я здесь. — Где? — Припарковалась на обочине к западу от поворота. Помолчав, Нил сказал: — Встретимся у оцепления через пять минут. Холли добралась туда раньше него. Нил притормозил по другую сторону оцепления, вышел из машины, поговорил с одним из офицеров и нырнул под ленту. — Что ты здесь делаешь? — Я не могла просто сидеть дома и ждать. Расскажи, что случилось. Оттермана арестовали? — Он мертв. У него прострелены колено и голова, об остальном я лучше умолчу. Холли жадно слушала, пока Нил описывал ситуацию, и когда он остановился, чтобы перевести дух, сказала: — Рейнджеры обнаружили связь Оттермана с Мануэлем Фуэнтесом. Вот почему они так хотели побыстрее добраться до Кроуфорда. Нил кивнул. — Оттерман продавал ему оружие, и, как выяснилось, не только ему. Один из телохранителей Чака выжил. Кроуфорд связал его скотчем и засунул в багажник. Сначала парень прикинулся, что ничего не знает. Но услышав о том, что случилось с его напарником, и о кровавой бойне в хижине, понял, как ему повезло, и согласился рассказать обо всем. При слове «бойня» Холли вздрогнула. — Но с Кроуфордом все в порядке? — снова спросила она. Ей было необходимо услышать это еще раз. — Да. — Нил отвел взгляд. — Но его отец не выжил. Холли отшатнулась. — Конрад? — Ты его знаешь? — удивился Нил. Она отмахнулась. — Как он там оказался? — Парень, запертый в багажнике, сказал, что они забрали его сегодня рано утром и привезли сюда. У мистера Ханта обнаружили глубокие следы от веревок на запястьях и лодыжках. Его убил Оттерман, а Кроуфорд… — он покачал головой. У Холли сердце кровью обливалось. — Можешь отвести меня к нему? — Нет. И даже если бы мог, то не стал бы. Поверь, тебе не стоит видеть его сейчас. Он чуть не сошел с ума, когда узнал, что ты поблизости. Он... — Нил оборвал себя и поглядел на собирающуюся толпу зевак. — Вам здесь нечего делать, судья. Кроуфорд еще долго будет занят. Езжайте домой. У Холли не было аргументов, чтобы спорить. Нил уже собирался отвернуться, но она остановила его. — Спасибо, что приехал и рассказал лично. Я бы не хотела слышать это по телефону. — Я должен Кроуфорду, — ответил он, выглядя при этом очень неуютно. — Я в долгу перед вами обоими. — Он отрывисто кивнул и поднырнул под ленту оцепления. Холли пошла к машине. За несколько минут, что она была у оцепления, по обочинам узкой грунтовой дороги вытянулась длинная цепочка из машин: пикапов и микроавтобусов. Этот перекресток в глуши был отмечен не на всех картах, но сегодня вечером он стал центром притяжения. Мигалки служебных автомобилей напомнили Холли о карнавале, а растущая толпа зевак, которых влекло к месту преступления, как акул к крови — зрителей. Они собирались группами, обмениваясь слухами о количестве погибших и громко обсуждали, кто и как умер. Холли хотелось крикнуть им: «Это не развлечение!», но во рту пересохло от беспокойства. Забравшись в машину, она вцепилась в руль и прижалась к нему лбом так сильно, что стало больно. — Езжайте, судья. Холли резко повернула голову и охнула, увидев, сколько на одежде Кроуфорда крови. Огромное пятно переливалось в мигающих красных, белых и синих огнях полицейских машин, как в калейдоскопе. Оглядев себя, он горько усмехнулся и откинул прядь волос со вспотевшего лба. — Это не моя. — Его глаза сверкнули из-за затененных очков. — Он был мертв еще до того, как упал на землю, но я хотел убедиться. Испортил свою любимую рубашку. Глупо. Ее не обманула ни его расслабленная поза: он полулежал на заднем сиденье и лениво покачивал пистолетом, ни кажущееся безразличие. На самом деле он был напряжен, как сжатая пружина, готовая в любой момент распрямиться. Полицейские начали двигаться вдоль машин любопытствующих зрителей, жестами приказывая очистить территорию. Холли пора было решать: сделать, как ей велели, или остаться и быть пойманной с ним в машине. — Сержант Лестер сказал, что ты... — Застрелил сукиного сына? Это правда. Он мертв. А теперь поезжай. *** К счастью, она не стала спорить: без разговоров завела машину и выехала на дорогу. — Ты не заперла машину, когда ушла. — сказал он. — Очень безрассудно, и тем не менее я этому рад. — Куда тебя отвезти? — Пока в Прентисс, а дальше скажу. Теперь, когда они выбрались из затора, он сел прямо и положил пистолет на коврик. — Интересно, Джо уже слышал о том, что случилось? — А ты не хочешь рассказать о том, что случилось? — Оттерман убил Конрада, а я убил Оттермана. Вернее, я думал, что убил чуть раньше, но… Почему, ну, почему я не проверил, есть ли у него еще один пистолет?! — он потер глаза, которые щипало от непролитых слез. — Я не должен был мешать ему видеться с Джорджией. — Конраду? — уточнила Холли. Он кивнул. — Это было несправедливо. Я столько лет злился на него. Я… — он замолчал, не в силах продолжать. Его так терзала вина. — Он все понимал, — тихо сказала Холли. Кроуфорд встретился с ней взглядом в зеркале заднего вида. — Он все понимал, — повторила она. — Когда-нибудь я расскажу, что он говорил мне по этому поводу, но сейчас не время. Разве тебе не следует быть на месте преступления? — Сегодня они получили от меня то, что хотели. Продолжим утром. Один из санитаров сказал, что СМИ уже разбили лагерь у больницы, ожидая прибытия машин скорой помощи. Я просто не могу разгребать это дерьмо прямо сейчас. — Тебя будут искать. По крайней мере, позвони Нилу или давай я позвоню. Он неохотно кивнул. — Позвони. Не хватало еще, чтобы полиция снова сбилась с ног, разыскивая меня. Холли включила громкую связь, чтобы он слышал разговор. — Кроуфорд исчез, — без предисловий начал Нил, едва ответив на звонок. — Никто не видел, как он уходил. Он никому ничего не сказал… — Он со мной, — перебила его Холли. — Почему это меня не удивляет? — пробормотал Лестер. — Где вы? — Он сказал, что вы продолжите завтра утром. — В семь тридцать. — Он будет на месте. — Холли отключилась и поглядела на него через плечо. — Думаю, он о тебе беспокоится. Кроуфорд усмехнулся. — Он беспокоится о себе. Знает, что сильно облажался. В любом случае, спасибо, что позвонила. — Не благодари меня. — Она покачала головой и вдруг резко свернула на обочину. Выйдя из машины, она рывком открыла заднюю дверь, быстро заползла к нему на колени, обхватила за голову и притянула к себе. — Холли, я в полном беспорядке. — Мне все равно. Я больше не могу ждать. Они поцеловались жадно, страстно, а когда наконец-то оторвались друг от друга, Холли продолжала водить кончиками пальцев по его лицу, словно желая убедиться, что это действительно он. — Я боялась, что ты умрешь, — сказала она голосом, срывающимся от эмоций. — Честно говоря, я тоже этого боялся. — Он обхватил ладонью ее затылок и снова поцеловал. — Знаешь, почему я сбежал? Расследование свяжет меня по рукам и ногам на следующие несколько дней или даже недель. А я должен увидеть Джорджию. Если не хочешь везти меня туда, я доберусь сам. Но так или иначе я ее увижу. — Хочешь поехать в Остин? — Они не в Остине. У Грейс нет сестры. Друзьям Гилроев по церковному приходу принадлежал бревенчатый домик примерно в двадцати милях к югу от Прентисса. Джо предложил его в качестве укрытия, и Кроуфорд согласился, что место подходит идеально. И об этом идеальном месте никто не должен был знать. Даже Холли, для ее же безопасности. Поэтому Кроуфорд ей солгал. *** Вместе они подошли к входной двери. Кроуфорд тихо постучал. Грейс испуганно вскрикнула, увидев его. — Это не моя кровь, — пробормотал он. Грейс, похоже, это не успокоило, особенно когда она провела их в дом и разглядела Кроуфорда при ярком свете. — Я хочу увидеть Джорджию. Но сначала мне нужно умыться. — Проходите сюда. Она провела их в просторную, уютно обставленную гостиную с окнами во всю стену, выходящими на озеро. Джо сидел в кожаном кресле, и смотрел телевизор в наушниках. Грейс громко его позвала. Он повернул к ней голову, а затем вскочил с кресла и сорвал наушники. — Черт возьми! — Это не моя кровь. — в третий раз за последние пару часов произнес Кроуфорд. — Она моего отца и ублюдка, который его убил. — Оттерман? Кроуфорд кивнул. — Я убил его из его же пистолета. Из твоего никто не стрелял. — Он положил револьвер на край стола. — Не одолжишь мне еще и рубашку? Грейс ошеломленно заморгала, потом словно очнулась, быстро принесла ему белую футболку Джо и провела в ванную. Закрыв дверь, Кроуфорд посмотрел на себя в зеркало над раковиной и поморщился. Не удивительно, что все от него шарахались. Он не стал зацикливаться на своем внешнем виде и опустошенном взгляде, снял окровавленную рубашку, вымыл грудь и руки. Вода смешалась с кровью его отца, образовав красный водоворот. Он смотрел, как она утекает, из его глаз сами собой покатились слезы. Ополоснув лицо холодной водой и пригладив мокрые от пота волосы, он вернулся в гостиную и попросил у Грейс бумажный пакет, чтобы упаковать рубашку. Она могла понадобиться в качестве доказательства. — Где спит Джорджия? — спросил Кроуфорд, передавая пакет Холли. Джо выпятил грудь и принял уже знакомую боевую стойку. — Запретительный судебный приказ еще в силе. Грейс бросила на него уничтожающий взгляд. — Джо, ради бога! Она отвела Кроуфорда в коридор и, остановившись перед закрытой дверью, сказала: — Я искренне сожалею о твоем отце. — Спасибо. Он вошел в спальню. Благодаря ночнику он видел Джорджию. Малышка спала на боку, прижимая к себе мистер Банни. Кроуфорд не хотел ее будить только для того, чтобы через несколько минут снова попрощаться. Чтобы не пачкать постель, он опустился на колени рядом с ней, осторожно подцепил прялку волос Джорджии и поднес к губам. Он убил Оттермана, чтобы ее уберечь, и сделал бы это сотню раз, если понадобиться. Улыбаясь, он смотрел, как она спит, и слушал тихое сопение, которое узнал бы из миллиона. Ее нежность и невинность были как бальзам для его израненного сердца. Примерно через десять минут он прошептал, что любит ее, снова поцеловал прядь волос и на цыпочках вышел из спальни. Остальные ждали его в тревожном молчании. Холли беспокоилась: вероятно, о его эмоциональном состоянии. Грейс сидела на стуле, застыв от напряжения, а Джо кипел от гнева. — Как ты посмел прийти сюда в таком виде? — взорвался он, когда Кроуфорд вошел в гостиную. — Прости, Джо, но я сейчас не в состоянии ссориться с тобой, — он поглядел на Холли и кивнул в сторону двери. — Поздравляю с поимкой преступника, — ехидно продолжил Джо. — Спасибо. Спокойной ночи, Грейс. — Сколько правил ты нарушил, чтобы его взять? Чувствуя невероятную усталость, Кроуфорд посмотрел в лицо тестю. — Несколько, и кое-кого подставил, но не собираюсь извиняться за это, особенно перед тобой. Оттерман четыре года планировал свою месть, и он бы не остановился, пока не убил меня и всех, кто мне дорог. — Я дважды закрыл глаза на нарушение судебного приказа из-за того, что он угрожал Джорджии. — И я искренне поблагодарил тебя за это. Больше тут не о чем говорить. Пойдем, Холли. — Он взял ее за руку. Джо, однако, не хотел останавливаться — Завтра ты снова станешь героем. — Я знаю, как тебя это бесит. Мне это тоже не нравится. — Ждешь, что я поверю? — Единственное, чего я от тебя жду, что даже в самую плохую ночь ты будешь занозой в заднице. — Я просто хочу, чтобы ты знал: я буду продолжать бороться с тобой за Джорджию. — Увидимся в суде. — Где судья уже не будет на твоей стороне. Холли шагнула вперед. — Я прямо здесь, мистер Гилрой. Если хотите мне что-то сказать, говорите. — Мы заключили сделку. Не забывайте об этом. — Не забуду, и Кроуфорд знает, что я скажу правду, когда буду давать показания. — Вы скажите, а он — нет. — Кроуфорд не станет лгать под присягой. — Он лгал под присягой на вашем слушание. Он живет во лжи. Кроуфорд заметил торжествующий блеск в глазах тестя, и в это самое мгновение его осенило. Он наклонил голову и прижал ладони к вискам. — Кроуфорд? — встревоженно спросила Холли. — Что такое? В чем дело? Он ей не ответил и медленно подошел к Джо. — Ты знаешь. Это и есть твой козырь, верно? Джо уже не выглядел таким самодовольным. — Не понимаю, о чем ты. — Понимаешь, — тихо сказал Кроуфорд. — И когда ты собирался козырнуть? Когда не останется других вариантов? — О чем вы говорите? — спросила Грейс. — Не хочешь сказать правду своей жене? — вкрадчиво спросил Кроуфорд. Джо пренебрежительно отмахнулся. — Он несет чушь. — Это далеко не чушь. Ты не подозревал, что мне это тоже известно. И ждал подходящего момента, чтобы обрушить это на меня. — Что известно? — Грейс теряла терпение. Джо посмотрел на нее. Огонь в его глазах потускнел. Он был похож на командира, угодившего в собственную засаду. — Джо? Что он знает? — не отставала Грейс. Когда тот не ответил, Кроуфорд грустно ей улыбнулся и посмотрел в глаза Холли. — Что я — не биологический отец Джорджии. Глава 34 Холли открыла рот от удивления. Грейс схватилась за щеку, будто ее ударили. Джо тяжело опустился в кресло. — Я не врал в суде, — сказал Кроуфорд, обращаясь к Холли. — Можешь проверить стенограмму заседания. Находясь под присягой, я не называл ее дочерью. Да и в простых разговорах тоже. Другие называли, и я их не поправлял, так что фактически я потворствовал лжи. — Когда ты узнал? — Бет сказала в то утро, когда я уезжал в последнюю командировку в Халкон. Она не хотела меня отпускать. Я настаивал, что должен закончить работу. Спор обернулся безобразной сценой. Она хотела ранить меня побольнее, и у нее это получилось. Грейс заплакала, прикрыв рот рукой. — Она сказала, от кого забеременела? — спросила Холли. — Бет не называла имени. Сказала, что очень злилась на меня тогда: я застрял на задании в Западном Техасе и не смог приехать к ней на выходные. Она с подружками пошла в бар, напилась и переспала с незнакомым мужчиной. Я вернулся через пару недель, может, чуть больше. Естественно, я ни о чем таком не подозревал, пока Бет не сказала мне, почти два года спустя. — Может, она солгала? — спросила Холли. — Боялась за тебя, хотела удержать и поэтому выдумала эту историю? Кроуфорд посмотрел на своего тестя. — Бет не соврала, — тяжело вздохнув, сказал Джо. — И ты скрывал это от меня?! — воскликнула Грейс. — Бет сказала мне по секрету, — защищался Джо. — Врач сказал на каком она сроке, и это не совпало: срок был больше. Бет все поняла, запаниковала и пришла ко мне за советом. Она так злилась на себя. Отчаянно боялась, что это разрушит ваш брак, — он уставился на Кроуфорда. — Поэтому я посоветовал ей ничего тебе не говорить. — Она клялась, что больше никогда не виделась с тем мужчиной. Это правда? Джо коротко кивнул. Кроуфорд выдохнул, хотя и сам не заметил, что затаил дыхание. — Тогда я ей поверил, но последние дни постоянно думал, что тем мужчиной из клуба мог быть Оттерман. — Ох, Кроуфорд. — Холли взяла его за руку и крепко сжала. — Больше всего я боялся не того, что Оттерман меня убьет, а того, что он скажет, что отец Джорджии, — голос дрогнул, когда он произнес ее имя. — Не знаю, как бы я это перенес. Но теперь это уже не важно. Он подошел к Грейс, присел перед ней на корточки и накрыл ладонью ее стиснутые в замок руки. — Не думай плохо о Бет. Она любила Джорджию и меня. Искренне любила. Когда через несколько дней после нашей ссоры ей позвонили и сказали, что я ранен…. Может, она подумала, что из-за ее признания я специально полез под пули? Может, поэтому она спешила добраться до меня той ночью? Хотела все исправить между нами. Грейс всхлипнула. — И ты бы ее простил? — Да. Потому что тоже любил. Что касается Джорджии, она стала моей в ту секунду, когда доктор передал ее мне в руки. Я не мог бы любить ее больше, даже если бы был ее биологическим отцом. Джо встал. — Но ты не ее отец! Я мечтал о том дне, когда смогу бросить тебе это в лицо, но ты лишил меня удовольствия открыть тебе правду. Кроуфорд поднялся на ноги и повернулся к нему. — Не я, а Бет. — Думал, что только ты знаешь этот секрет, и крепко его хранил. — Чтобы защитить память Бет. — Кого ты обманываешь? — Джо усмехнулся. — Ты знал, что это дает нам больше прав на Джорджию. Джо петушился и рвался в бой, но у Кроуфорда просто не было сил на еще одну стычку с ним, поэтому он ответил спокойно, но решительно: — Верь во что хочешь, Джо. Я хранил тайну Бет, потому что не хотел, чтобы светлую память о ней втоптали в грязь, и чтобы эта грязь прицепилась к Джорджии. Сохранишь ли ты это тайну или нет, зависит только от тебя. Джо упрямо выпятил подбородок. Кроуфорд молча взял Холли за руку и повел за собой из дома. У машины он остановился. — Теперь ты понимаешь, почему я сказал, что хочу, но не могу быть с тобой? Как верно сказал Джо, я живу во лжи, а дело твоей жизни, твое призвание — искать правду. После встречи с тобой мне стало тошно так жить, но изменить это я не могу, из-за Бет и Джорджии. Она кивнула. — Я понимаю. Действительно, понимаю. Но давай больше не будем говорить об этом сегодня. Сейчас я хочу просто тебя обнять. — Она крепко обхватила его, но затем резко отпрянула и посмотрела на свою руку. Она была в красных пятнах. — Кроуфорд, это свежая кровь! Он робко пожал плечами. — Возможно, не вся та кровь была не моя. Эпилог — Готова? — Да, папочка. — Не открывай глаза, пока не скажу. Он провел Джорджию в спальню. — Хорошо, теперь можешь смотреть. Она распахнула глаза, и в тот же момент начала визжать и подпрыгивать. — Это моя кровать? — Здесь все твое. Теперь это твоя комната. Она бросилась к нему и обняла за колени. — Спасибо, спасибо, спасибо! Это самый лучший сюрприз на свете! Он обнял ее в ответ, затем легонько подтолкнул в комнату. — Иди посмотри, что тут и как. Джорджия поспешила к балетной пачке. Кроуфорд снова сделал ремонт и заменил то, что было испорчено. Комната выглядела точь-в-точь как до того, как в ней побывал Пэт Коннор — именно он тут все разгромил. Об этом рассказал выживший телохранитель Оттермана в обмен на смягчение приговора. Вообще, он оказался просто кладезем полезной информации. В деталях обрисовал сложную систему незаконного оборота оружия, которую создал Оттерман, и в результате большинство местных поставщиков были арестованы. Они становились на удивление разговорчивыми, столкнувшись с обвинениями в уголовном преступлении и револьвером Гарри. Появление Холли отвлекло Кроуфорда от воспоминаний. Она поставила на пол розовый детский чемоданчик и тоже заглянула в комнату. — Ей нравится. — Интересно, с чего ты так решила? — спросил он, улыбаясь восторженным охам и ахам Джорджии, когда она переходила от одного сокровища к другому. — Багажник моей машины набит всякой всячиной. Где ты собираешься все это разместить? — Найдем место. Или, может, Джорджия откажется от части старых игрушек. Теперь у нее полно новых. — Он обнял Холли за плечи и поцеловал в лоб. — Кстати, спасибо. Она сама предложила забрать малышку и ее вещи от Гилроев, и Кроуфорд с благодарностью согласился. — Это было не трудно. — Как Джо реагировал? — Был холодно вежлив. У Грейс в глазах стояли слезы, но она улыбалась ради внучки. Думаю, твое предложение ее немного утешило. Кроуфорд собирался сам по утрам отвозить Джорджию в подготовительный класс школы, но ему нужен был тот, кто присмотрит за девочкой после. Он спросил Грейс, и она с радостью согласилась. — Очень мило, что ты предложил им присматривать за Джорджией, пока сам на работе, — добавила Холли. — Я хорошо понимаю, как им сейчас тяжело. К тому же Джорджия легче привыкнет, если будет видеть дедушку с бабушкой практически каждый день. Временный запретительный судебный приказ был отменен, а слушание о постоянном так и не состоялось. На суде об опеке Джо не стал использовать свой козырь. Кроуфорд думал, что ему запретила Грейс, но не исключал и того, что Гилрой тоже хотел защитить дочь и внучку от скандала и сплетен. Однако, без боя Джо не сдался. Холли выступила на суде и рассказала, что Кроуфорд вышел из себя и напал на своего тестя. Но Билл Мур настоял на перекрестном допросе, и тем самым дал Холли возможность высказать личное мнение и привести смягчающие обстоятельства, которые объясняли и оправдывали поведение Кроуфорда в тот день в парке. Судья принял все это к сведению и удалился для вынесения вердикта. И вот, после трех мучительных дней ожидания, раздался телефонный звонок. — Опека твоя. Поздравляю! — кричал на другом конце линии Билл Мур. — Теперь главное не облажайся. С разрывающимся от счастья сердцем Кроуфорд ответил: — За этот звонок можешь выставить мне двойной счет. — Думаешь, я так размяк, что откажусь от денег? — хохотнул Бил. Наблюдая сейчас за тем, как Джорджия с упоением прыгает на кровати, он спросил Холли: — Так почему судья вынес решение в мою пользу? — Ты склонил его на свою сторону, когда сказал, что есть большая разница между «отцом» и «папой». У тебя был отец, но ты хочешь быть для Джорджии папой. — Она поколебалась, затем тихо сказала: — Вчера я ходила к нему на могилу и оставила цветы. — Как ты узнала, где его похоронили? — Спросила у сторожа. Холли хотела прийти на похороны Конрада, но Кроуфорд и слышать об этом не желал. Сказал, что ее присутствие вызовет удивление и потребует объяснений. Только горстка людей присутствовала на заупокойной службе. Кроуфорд уведомил свою мать в Калифорнии. Она прислала соболезнования и чахлый букет. Пришли несколько человек с лесопилки и один из коллег Конрада по юридической работе. Гарри и Сейшнс удивили его, приехав из Хьюстона. Нил и Ньюджент также пришли. Вероятно, Ньюджент настоял. Кроуфорд сглотнул ком в горле. — Не поверишь, но я скучаю по нему. Я скорблю о нем, и все из-за тех последних нескольких секунд его жизни. Он обнял меня. Мы улыбнулись друг другу. В последний раз мы были так близки, когда я был ненамного старше Джорджии. — Он умер, делая что-то полезное для тебя, и это было важно для него. Думаю, пора тебе услышать, что он сказал мне той ночью, когда мы забрали его из клуба. — Холли пересказала их разговор. — Он хотел, что Джорджия узнала его таким, каким он был в пору своего расцвета. — Я расскажу, — произнес он осипшим от эмоций голосом. — Когда она сможет понять, и я смогу придумать, как все это сказать. Я не очень хорош в таких вещах. — Неправда. Ты прекрасно говорил, когда прощались с Четом. Он нес гроб и по просьбе миссис Баркер произнес краткую, но искреннюю речь. — Ты когда-нибудь расскажешь Джорджии о том, что у нее другой биологический отец? Кроуфорд ответил без колебаний: — Да, но не сейчас, а когда станет постарше. — Самое главное — это то, как сильно ты ее любишь. Когда Бет сказала тебе, ты мог отказаться от Джорджии. — Я даже на секунду не думал о таком. Я знаю каково это, быть не нужным родителям, и поклялся, что эта малышка никогда не почувствует себя брошенной. — Вот почему она так сильно тебя любит. — А тебя она просто обожает. — Правда? — «Холли сказала это», «Холли сказала то». «Где дом Холли?» «Можно Холли пойдет с нами?» — Он посмотрел на нее. — Честно говоря, я немного ревную. Как Кроуфорд и предсказывал, следствие по делу Оттермана заняло несколько недель, и он был полностью поглощен работой: выявлением преступных цепочек, арестами, допросами. Он ежедневно звонил Холли, иногда даже по нескольку раз в день, но ни разу ее не видел. Говорил, что не позволит ей проиграть выборы из-за связи с ним. Однако, как только суд вынес решение об опеке, они начали вместе появляться на публике. Когда Грег Сандерс ехидно высказался об этом, Мэрилин выпустила заявление, которое заранее подготовила на случай непредвиденных обстоятельств. В нем говорилось об их «растущей дружбе», и о том, что эта самая дружба стала «счастливым концом трагедии, которую они вместе пережили». Холли снова наняла Мэрилин, но с условием, что ни Кроуфорд, ни Джорджия не будут упоминаться в предвыборной гонке. — Я сегодня разговаривала с губернатором, — сказала Холли. — Что он хотел от тебя? — Ничего. Речь шла не обо мне. Он хочет встретиться с тобой. Кроуфорд скептически посмотрел на нее. — Я серьезно. Он назвал тебя «любимым сыном Техаса» и спросил, не был ли ты ранен, — она подбоченилась и вопросительно вздернула бровь. — Я знал, что это всего лишь царапина. — Не знал. — Ладно, не знал. Но я не мог поехать в больницу, пока не повидаю Джорджию. Кроуфорд знал, что Холли до сих пор расстроена из-за того, что он скрыл от нее ранение. Это стоило ему потери крови и грозило нешуточной инфекцией. — Если вкратце, губернатор хочет пожать тебе руку, — продолжила она. — И он так же заверил меня в своей поддержке. Но если Сандерс меня все-таки победит, то я открою адвокатскую практику в Прентиссе. — Ты победишь. У тебя есть поддержка полиции. Кроуфорд помирился с Лестером. Нил загнал его в угол в коридоре здания суда и извинился за то, что позволил личным чувствам помешать расследованию. Они пожали руки и Кроуфорд сказал, что, несмотря ни на что, департаменту нужны такие копы, как Нил, чтобы уравновешивать таких копов, как он. Притянув Холли ближе, он продолжил: — У тебя также есть поддержка всех криминальных элементов округа Прентисс. Смитти звонил и спрашивал, когда ты собираешься использовать купон, который он тебе дал? — Поверить не могу, что судья Мейсон выпустил его под залог. — Он — мелкая рыбешка. Власти охотятся за крупной рыбой, и Смитти это знает. Он согласится на сделку о признании вины, чтобы избежать длительного тюремного заключения. На самом деле, я надеюсь, что он не задержится там надолго. Он полезен, хоть и долбаный говнюк. — Ш-ш-ш. Следи за своим языком. — Прости. Он просто говнюк. Холли рассмеялась. — Ты должен как-нибудь привести ее ко мне на работу, — сказала она, наблюдая, как Джорджия крутиться на цыпочках в ярко-розовой балетной пачке. — Я устрою для нее экскурсию и покажу свой кабинет. — Ей это понравится. Недавно она спрашивала, носишь ли ты мантию, как судья Джуди в сериале. Я ответил: «Да», но умолчал, что в моей фантазии под этой мантией на тебе ничего не было. — Неужели? И как ты это обнаружил? Он отодвинул Холли к той самой стене, где уже целовал ее, но при более отчаянных обстоятельствах. — Обязательно покажу, когда появится подходящий случай. — Намекая, он раздвинул ее губы языком и толкнулся бедрами. — Папочка? Холли попыталась отскочить, но Кроуфорд крепко прижал ее к себе, обхватив руками за талию. — Ей нужно привыкать к этому, — прошептал он и обратился к Джорджии: — Да, милая? Она вышла в коридор, одетая в балетную пачку, тиару и пуанты. — Не обнимай папу слишком крепко, у него большой пластырь вокруг живота, — сказала малышка Холли. — Я буду осторожна, обещаю. — Ладно. Мы можем теперь приготовить мороженое, папочка? — Я обещал мороженое, а я всегда выполняю свои обещания. — А Холли может остаться с нами? Он посмотрел в глаза женщины, которую полюбил, несмотря на все непримиримые разногласия, и спросил: — Хочешь остаться с нами? — Хочу, — ответила она.