Шрифт:
– А-Жань [37] , почему ты поднялся с постели?
Се Ваньцин открыла калитку и увидела, что больной, согнувшись, стоит посреди двора. С необъяснимо мрачным лицом он посмотрел на небо, а затем – на девушку.
– А-Жань, повстанцев больше нет. – Се Ваньцин поглядела на мужчину ясными от счастья глазами и медленно произнесла, четко выговаривая каждое слово: – Их нет, Лучэн спасен, великая империя Цзинь спасена. Воины из рода Се могут вернуться с далекого северо-запада.
37
В имени А-Жань (кит. ??) первый слог представляет собой уменьшительно-ласкательный префикс, а второй, являясь фамильным знаком, имеет много значений, в том числе «справедливо», «правильно».
Мужчина прочел по губам речь Се Ваньцин и помрачнел еще больше. Девушка погладила любимого по щеке, обняла за талию и уткнулась лицом в его грудь.
– А-Жань…
Она осеклась, потому что острый клинок перерезал ей горло. Из раны хлынула кровь. Но удар нанесла не рука Дунфан Цинцана.
Ланьхуа оцепенело смотрела на мужчину по имени Жань, сжимавшего в руке короткий кинжал. Лицо Се Ваньцин застыло. Даже Дунфан Цинцан, взиравший на сцену со стороны, невольно нахмурился. Кровь мгновенно пропитала военную форму Се Ваньцин. Ее руки безвольно повисли, ноги подогнулись, и она, ослабев, упала лицом на землю, закашлявшись окровавленной пеной.
– Жань…
Мужчина опустился на колени, обратил к Се Ваньцин бледное без кровинки лицо, взял ее за руку и написал на ладони:
– Империя Цзинь падет, воины рода Се умрут.
Се Ваньцин вырвала ладонь, из последних сил вцепилась в запястье мужчины, так крепко сжав пальцы, что ногти пронзили кожу, и посмотрела на убийцу в упор. Кровь и слезы пропитали землю. Мужчина молча глядел на девушку, пока из раны на ее шее медленно не стекли последние капли крови, а рука не ослабла. Се Ваньцин не сомкнула глаз до самой смерти.
– Ее душа вот-вот покинет тело, – сказал Дунфан Цинцан. – Ты должна занять ее место, у тебя совсем мало времени.
Орхидею переполнял ужас, но, услышав слова Повелителя демонов, она очнулась от оцепенения. Рука Се Ваньцин соскользнула с запястья мужчины, и белое облачко вырвалось из ее тела и медленно опустилось на правую ладонь Дунфан Цинцана.
– Ты не уходишь?
Едва Повелитель демонов задал вопрос, как ощутил резкую боль в груди. Казалось, что сердце сдавила чья-то рука, желая порвать. Ланьхуа, очевидно, тоже почувствовала боль и закричала:
– Что… Что ты делаешь, Большой Демон?
Но Дунфан Цинцан ничего не делал, однако объяснить этого не успел, потому что его сердце снова стремительно сжалось, заставив согнуться от боли. Орхидея не выдержала и заголосила:
– Я ухожу! Ухожу! Я провела с тобой столько времени, неужели неясно, что мне трудно уйти? Я задержалась совсем ненадолго, зачем же так грубо гнать меня прочь?
Тело Дунфан Цинцана внезапно обрело легкость, а душа Ланьхуа нырнула в тело убитой девушки. Однако после ухода Орхидеи боль в сердце не исчезла, а только усилилась. Повелитель демонов стиснул зубы и попытался ее подавить с помощью магии, потом заставил душу Се Ваньцин принять форму шара и поместил ее в фарфоровую бутылочку, заранее припрятанную в рукаве. Тем временем боль разлилась по всему телу. Казалось, неведомая сила разрывает его на части. Дунфан Цинцан до предела наполнил свое тело магией, и две силы вступили в борьбу.
Когда Орхидея вошла в тело Се Ваньцин, то ощутила на ладони щекотку. Это смертельно бледный А-Жань писал на ее руке:
– Я буду рядом.
Ланьхуа разозлилась, резко села и оттолкнула убийцу.
– По какому праву ты будешь с ней рядом? Ты ей только что горло перерезал!
Ланьхуа указала мужчине кровавую рану на шее, чтобы тот полюбовался. А-Жань оторопел.
– Устроил настоящее месиво!
Орхидея недовольно провела по шее рукой, из-за чего рана под коркой свернувшейся крови снова открылась. Ланьхуа долго терла шею и грудь, но так и не смогла оттереть кровь. Она знала, что клинок рассек артерию.
Орхидея вспомнила улыбку, игравшую на губах Се Ваньцин, когда та выходила из зала совета, и ее проворную, легкую поступь по переулку… Сердце Ланьхуа наполнилось состраданием, после которого снова нахлынула злость. Проклятый предатель! Она оторвала пропитанный кровью лоскут военной формы и швырнула мужчине в лицо.
– Держи! Эта кровь на твоих руках! Уж поверь, в следующей жизни ты получишь по заслугам. Что посеял, то и пожнешь. Наставник тебя не пощадит. Берегись! Небеса ниспошлют на тебя молнию!
Едва Ланьхуа пригрозила убийце грядущей расплатой, как в клубах черных туч мелькнул белый всполох, за которым последовал оглушительный громовой раскат, похожий на грохот горного обвала. От страха на теле Орхидеи пушок встал дыбом. Она вспомнила, что вот-вот ударит молния, призванная покарать Дунфан Цинцана.
Ланьхуа подняла голову, и у нее на глазах огненная вспышка с легкостью пронзила густую пелену туч. Орхидея подумала, что молния метит во двор и неминуемо достигнет цели, но, как ни странно, разряд налетел на незримый купол, раскинувшийся над городом, рассеялся и исчез. Неужели Дунфан Цинцан установил над Лучэном защитный барьер? Повелитель демонов решил позаботиться о людях? Почти не колеблясь, Ланьхуа отвергла такую возможность. Зная характер Дунфан Цинцана, Орхидея предположила, что он водрузил над городом мощный купол в знак презрения к воле Небес. Раскрыл над Лучэном огромный зонт, чтобы сподручней было творить все, что заблагорассудится, невзирая на громы и молнии, посланные Небом. Неистовый и непокорный Повелитель демонов… Что он, кстати, поделывает?