Шрифт:
Орхидея инстинктивно попятилась, с испугом взирая на браслет из сухой лозы на левом запястье Дунфан Цинцана. Тот самый браслет, который Повелитель демонов выменял в Хрустальном городе на частицу собственной силы. Тогда Дунфан Цинцан назвал костяную орхидею средством самозащиты, и Ланьхуа сразу же о ней позабыла. Кто мог подумать, что сухая лоза так сильна!
Ланьхуа в замешательстве смотрела на Дунфан Цинцана, обнаружив несостыковку: почему Повелитель демонов использовал для убийства не магию, а орудие самозащиты?
– Большой Демон… твоя духовная сила…
Орхидея осеклась, заметив, что Дунфан Цинцан с ухмылкой направляется к ней.
– Большой Демон? Совсем недавно ты бегло выговаривала имя Темнейшего.
Почуяв угрозу, Ланьхуа невольно сглотнула, а Повелитель демонов улыбнулся.
– Подумай хорошенько. Темнейшего уже много лет никто не называл по имени. Можно и соскучиться.
Орхидея не удержалась и сделала еще два шага назад.
– В миг крайней нужды… Волей-неволей… В порыве отчаяния… Короче говоря, все сложилось благополучно. Синие горы незыблемы, зеленые воды да не иссякнут… [39] Ай!
39
«Синие горы незыблемы, зеленые воды да не иссякнут» (кит. ????????) – фраза, которую произносят в час разлуки с близким человеком в знак неизменной привязанности.
Орхидея глотнула холодный воздух, наткнувшись спиной на древесный ствол. Дунфан Цинцан стоял прямо перед ней.
– Ты гладила грудь Темнейшего, целовала его в шею и делила с ним ложе? А недавно Темнейший на тебя навалился и дал волю рукам?
Девушка закрыла глаза и затрясла головой.
– Нет-нет…
– Твои чувства к Темнейшему глубже Яшмовых вод и жарче песчинок в пустыне? Темнейший не смеет бросить тебя?
Ланьхуа едва не расплакалась.
– Нет-нет-нет…
Дунфан Цинцан наклонился и взял прядь волос Орхидеи.
– Темнейший тебя отпустил, но раз ты питаешь к нему столь серьезные чувства…
– Не питаю, – поспешно возразила Ланьхуа. – Вовсе нет. Я так сказала, потому что хотела жить. Ты даже не представляешь, каким омерзительным был этот кабан. – Она обиженно потерла лицо. – Почему ты не пожелал мне помочь?
Повелитель демонов окинул девушку высокомерным взглядом.
– Ты же сказала, что Темнейший совершенно изгадил твою жизнь, справив нужду на каждом углу. После таких обвинений Темнейший не хочет оставлять в твоей жизни следов.
«Даже это он помнит, – недовольно заметила про себя Орхидея. – До чего же мелочный тип». Дунфан Цинцан отступил на один шаг.
– О чем ты думала, когда науськивала кабана, требуя изрубить Темнейшего на куски? Что, по-твоему, должен был сделать Темнейший с хитрой цветочной демоницей, убив оборотня?
Ланьхуа понурилась и прошептала:
– Я просто хотела избавиться от кабана…
Дунфан Цинцан холодно фыркнул, протянул руку и звонко щелкнул Орхидею по лбу.
– Прощаю в последний раз.
Повелитель демонов развернулся и двинулся прочь. Ланьхуа опешила. Большой Демон проявил великодушие и смилостивился? Как-то не похоже на Дунфан Цинцана! Глядя ему в спину, Орхидея потерла лоб. Она понимала, что с большим демоном лучше не связываться. Пусть уходит. Чем дальше, тем лучше. Но все равно поддалась искушению и спросила:
– Как ты здесь оказался?
Дунфан Цинцан остановился и слегка повернул голову. Орхидея пошевелила пальчиками.
– Ты понял, что я в беде, и пришел, чтобы спасти меня?
Повелитель демонов помолчал, а потом презрительно фыркнул:
– Тебе повезло. Темнейший просто проходил мимо.
Глава 10. Его дыхание касалось ее ушей, а губы – щек
Расставшись с Дунфан Цинцаном, Орхидея снова отправилась в путь, но не успела пройти и десятка шагов, как почуяла неладное. Гадкая слизь, которой кабан вымазал ей лицо, невыносимо смердела и, казалось, провоняла все тело, поэтому Ланьхуа перво-наперво сходила к речке у подножья горы и как следует выкупалась. Выбравшись на берег, она легла на каменистую землю и некоторое время нежилась в лучах солнца, а потом снова унюхала странный запах.
Орхидея поводила носом, но так и не поняла, откуда он исходит. Перевернувшись на живот, она поглядела на свое отражение в воде и с ужасом обнаружила, что рана на горле сильно гноится. Ланьхуа ахнула, в испуге глотнув холодный воздух, схватилась за шею и села. Разве такое возможно? Ведь если в тело вселилась душа, оно не должно разлагаться так быстро. Что происходит?
Ланьхуа подавила страх, опять легла ничком и принялась внимательно изучать свое новое тело. В реке отражалась девушка с посиневшим лицом и фиолетовыми губами – вылитая покойница. Орхидея разозлилась: Дунфан Цинцан подсунул совсем никудышное тело! Пусть забирает его обратно!