— Все в порядке, — заверила она, ее голос в конце повысился. — Мне нужно приготовить ужин, если Киллиан придет, и я предполагаю, что так и будет, учитывая, что с тех пор, как ты видела его в последний раз, прошло примерно четыре часа. Иначе у него начнется ломка.

Ее стремление уйти показалось мне подозрительным.

— Приготовить ужин? — повторила я.

Она нахмурилась.

— Заказать китайскую еду — значит приготовить ужин, — защищаясь, сказала она.

Я со вздохом поднялась с кровати.

— Я приготовлю ужин. Что-нибудь, что не доставляется в коробке, чтобы гарантировать, что мои мама и парень не заболеют цингой, — ответила я.

Мама посмотрела на меня.

— Я ем фрукты, — возразила она.

— Назови, когда ты в последний раз ела что-нибудь с витаминами, — бросила я вызов.

Мама поморщилась и молча последовала за мной на кухню, явно терзаясь в раздумьях.

— Вчера я ела розовые «Старбаст»! — заявила она торжествующе.

Я высунула голову из-за дверцы холодильника.

— Конфеты не в счет, — сообщила я.

— Они были клубничные, — возразила она.

— С ароматом клубники, — подчеркнула я, доставая овощи. Я показала ей морковку. — Этот чужеродный предмет выглядит знакомым?

Она сделала вид, что задумалась.

— Не говори мне, не говори мне, — саркастически скандировала она.

Я закатила глаза.

— Ты сделаешь что-нибудь полезное и поможешь мне?

Мама кивнула, направляясь к холодильнику, который я только что закрыла.

— Могу поспорить на твою милую задницу, — ответила она, потянувшись за чем-то в холодильник. — Приготовлю себе на закуску фруктовый салат.

Дверца закрылась, и она показала мне бутылку вина.

— Из винограда, — сказала она с усмешкой.

***

— Как мама выглядела за ужином? — спросила я Киллиана, перебирая струны на гитаре. — Она не показалась тебе странной?

Киллиан поднял взгляд со своего места за моим столом. Мама разрешила ему находится в моей комнате при условии, что дверь останется открытой, и он будет держаться подальше от горизонтальных поверхностей.

— Это вопрос с подвохом? — ответил он, борясь с усмешкой.

Я откинула волосы с лица и нахмурилась.

— Нет. Я серьезно. У меня такое чувство, что она будто... не в себе с прошлой недели. Я волнуюсь, что это как-то связано с ней и Зейном. Ты с ним разговаривал?

Киллиан поднял брови.

— Детка, он в пробеге, — напомнил он.

— Знаю. Но телефоны до сих пор существуют.

Хотя Килл почти не пользовался своим, разве что время от времени писал мне сообщения, спрашивал, не занята ли я, или в редких случаях уведомлял, что не может прийти.

— Да, но ты действительно думаешь, что мы с Буллом звоним друг другу и болтаем о наших делах и его личной жизни? — спросил он, поддразнивая. — Кроме того, использование телефона предполагает умение разговаривать.

Я сузила глаза.

— Зейн умеет разговаривать, — во мне проснулось защитное чувство.

Килл покачал головой.

— Едва ли. Ни с кем, кроме тебя и твоей мамы, — тихо сказал он.

Я обдумывала это, рассеянно играя на гитаре.

— Не волнуйся, Веснушка. Уверен, у Булла все хорошо. Насколько это для него возможно. Могу сказать, что дела у него лучше, чем когда-либо раньше с тех пор, как вы с Мией вошли в его жизнь.

Я взглянула на него, чувствуя, как улыбка расползается по моему лицу. Слова Килла меня успокоили.

— Теперь, может, перестанем обсуждать личную жизнь твоей мамы и ты мне что-нибудь сыграешь?

Моя улыбка стала шире. Мы уже обзавелись традицией во время визитов Килла. Иногда делали домашнее задание. Поправка: я делала, а он либо сидел и смотрел, либо помогал мне, либо читал книгу. Килл не заморачивался домашним заданием. Или мы смотрели фильм с мамой. Килл быстро понял, насколько серьезно мы относимся к фильмам и насколько эмоционально относимся к персонажам «Ходячих мертвецов». Он без труда включился в процесс. Даже утешал меня, когда я думала, что Гленн мертв, и даже не считал меня сумасшедшей из-за моих переживаний за вымышленного персонажа.

Но что бы мы ни делали, вечер заканчивался тем, что я играла и пела. Сначала я испытывала неловкость. Когда я пела и играла у себя в комнате, то была самой собой. Мои чувства были обнажены, и, теряясь в музыке, я проецировала свою истинную сущность. То, как он посмотрел на меня после моего исполнения «Like a Rolling Stone» Боба Дилана, обуздало все мои страхи и напугало до чертиков. Он словно понимал, что музыка — это моя душа, мое всё. Каким-то образом он вписался в эту часть моей личности. Обосновался в ней.