Зейн опустился передо мной на колени и обхватил сзади за шею так, чтобы его серые глаза встретились с моим взглядом.

— Даже в самом жестоком из миров не существует реальности, где что-то лишило бы тебя возможности снова быть счастливым. Я об этом позабочусь, — заявил он. — Не буду врать; это дерьмово. Трудно. Надеюсь, это самая трудная вещь, которая когда-либо оставит шрам в твоей жизни. Но шрамы исчезают. Раны заживают. Ты исцелишься, девочка, — пообещал он.

Я уставилась на него, моргая. Затем разрыдалась, ныряя в его тело и заливая слезами его футболку. Он обнял меня, позволяя окатить его океаном слез. Поцеловав меня в голову, Зейн слегка отстранился.

— Как насчет того, чтобы зайти в дом, и я приготовлю моим девочкам завтрак? — тихо спросил он.

Я вытерла глаза.

— Твоим девочкам? — повторила я. — Мы теперь твои, Зейн? Ты останешься с нами?

Черты лица Зейна стали суровыми.

— Ты и твоя мама — мои девочки. Я никуда не уйду, Лекси.

Я грустно улыбнулась, затем встала и последовала за ним в дом.

***

Потягивая вторую кружку кофе за утро, я наблюдала, как Зейн разбивает яйца на сковороду. Он настоял самому приготовить завтрак. Я прислонилась к стойке и наблюдала за ним. Не желая признаваться в этом себе, но и не желая находиться слишком далеко от него, но с ним я чувствовала себя в безопасности. Демоны в его глазах понимали тех, с кем познакомилась я.

Мои мысли обратились еще к одному человеку, с кем я чувствовала себя в безопасности. К Киллиану. Ему я еще не ответила. Не знала, что написать. Никому из мальчиков. Если бы ответила, признала их сочувствие, это сделало бы все реальным. Зейн не сочувствовал мне, а значит, не придавал моему горю реальности. Он давал мне поддержку и силу, но не сочувствие. Различие было важным. От этого, похоже, и зависело мое здравомыслие.

Я посмотрела на его профиль. Для этого мне пришлось поднять глаза вверх. Далеко вверх. Киллиан был выше меня, и мне приходилось вставать на цыпочки, чтобы даже оказаться с ним лицом к лицу. Зейн был еще выше и шире. Все его тело представляло собой огромную стену мышц и ярких татуировок. Мои глаза скользили по красочным рисункам, покрывающим его руку.

— Они что-то значат? — спросила я, наконец, кивнув на татуировки.

Взгляд Зейна метнулся к ним.

— Они значат всё, Лекс.

Я в замешательстве поморщилась.

В его глазах мелькнул проблеск улыбки, прежде чем я заметила скрывающихся за ним демонов. Теперь, когда пелена невинности была сорвана с моих глаз, мне, казалось, стало проще их видеть.

— Это напоминания, — добавил он, как бы для пояснения.

Однако это мало что прояснило.

— Напоминания о чем?

Зейн напрягся.

— О жизни. О смерти. И обо всем, что между ними.

Я кивнула в свою чашку.

— О чем-то постоянном, когда все в жизни кажется таким временным, — пробормотала я.

Зейн резко вскинул голову, впившись взглядом в мои глаза. Что-то было в его взгляде. Почти... гордость.

— В шестнадцать лет ты мудрее 80% населения планеты, — пробормотал он.

Я улыбнулась. Это была не счастливая улыбка. Если бы для мудрости и понимания жизни требовалось разбитое сердце, я бы за секунду обменяла их на целую жизнь глупости и замешательства. Ради Стива и Авы. Ради них я бы отказалась от своего голоса, пальцев, возможности читать, петь, слушать музыку. Ради передышки от боли.

— Как думаешь, нам стоит разбудить маму? — спросила я, беспокоясь о ее душевном состоянии. Мне нужно было ее увидеть. Чтобы убедиться, что она все еще здесь.

— Дадим ей поспать, Лекс. Она проснется, когда выспится, — ответил Зейн мягким голосом.

Мне нравилось, как менялось выражение его лица при упоминании о маме. С какой нежностью он говорил о ней. Мне это нравилось для нее. Сейчас ей это было нужно. Нам обеим.

— Либо когда ее тело начнет отказывать без кофеина, — попыталась я пошутить, но боялась, что шутка вышла неудачной.

Интересно, почувствую ли я когда-нибудь снова вкус к шуткам. Смеху. Как я могу смеяться, когда Стив и Ава мертвы? Ушли навсегда.

— Зейн, ты веришь в рай? — прошептала я, отчаянно желая услышать, что они не ушли в пустоту. Исчезли в небытии. Это было бы невыносимо жестоко.

Зейн вздрогнул от моего вопроса, снял сковороду с огня и повернулся ко мне. Его большие ладони обхватили мои щеки, поглотив лицо.

— Не уверен насчет Бога, девочка. Не верю в то, что причиняет людям, заслуживающим счастья, столько боли.

Мое сердце ёкнуло от его слов. Я понимала, что один человек, отрицавший существование Бога, не сделает это реальным. Но считала, что этот человек, Зейн, обладает авторитетом и большей мудростью, чем я. Потому что, если бы боль равнялась мудрости, он, вероятно, был бы Йодой в жилете.

— Но я верю, что эти люди, хорошие люди, уходят в лучший мир, которого они заслуживают, — продолжил он, давая мне проблеск надежды.

Я сморгнула слезы.

— Думаешь, Стив и Ава там? — спросила я. Умоляла.