С трудом разжал пальцы и положил нож на подоконник. Взял карандаш — его длина не превышала и половины указательного пальца. Он угрожал выскочить из хвата в любой миг. Как Александр справился со своими-то пальцами?

Вписал внизу: «Возможность лгать во время сопровождения» и «Возможность давать обещания во время сопровождения». Никогда не умел писать мелко и ровно — моя писанина заняла пол-листочка, а вместе с обводкой чуть больше.

Прислонил острый кончик карандаша к своему кругу и повел линию к кругу Александра. Соединил их без проблем. Отлично! Мой первый равноценный обмен!

Переложил листок с карандашом в левую руку, взял в нож в правую и вернулся к Александру.

— Ваша защита в обмен на мои возможности лгать и давать обещания, — протянул ему результат проверки.

Он коснулся краешка листка двумя пальцами и вытянул — карандаш остался у меня. Странно. Александр отдавал их тоже необычным образом. Избегал прикосновения? Черт! Разрешение действовало две минуты.

— Ловите! — слабо кинул карандаш. И Александр запросто поймал его.

— Рад, что ты понял, — улыбнулся он. — Я бы сильно разочаровался в Ведьме.

— Пошли вы!

Александр проверил листок, убрал в карман и кивнул:

— Я обеспечу вашу защиту от прямого и косвенного вреда во время сопровождения в обмен на возможности лгать и давать обещания на тот же период. На всякий случай уточню: под вредом я понимаю телесные и духовные ранения.

— Согласен, — ответил я. — Сейчас буду.

Закрыл дверь. Потянул за лямку рюкзак, перетащил его на грудь и положил нож в открытую секцию. Проверил содержимое: сменное нижнее белье, деньги, карточка, ключи, паспорт, блокнот и ручка — все свое ношу с собой. Застегнул рюкзак и вышел на лестничную клетку.

Александр спешно стирал белые линии подошвой кроссовок. Он заметил мой взгляд и объяснил:

— Чем дольше стоит защита, тем больше я отдаю кармы. Можно назвать это арендой.

Я молча кивнул.

Подошел к двери бабушки Любы — как раз буду проходить мимо пятерочки, куплю и ей что-нибудь. Потянулся к дверному звонку и остановился. Сейчас раннее утро. Она, наверное, еще спит. Лучше позвонить вечером или днем, когда вернусь. Да, так и поступлю.

Посмотрел на Александра. Он повернулся ко мне спиной и начал спускаться по лестнице. Я двинулся следом.

— Сыграем в небольшую игру, — сказал он. — Я говорю предположение. Ты отвечаешь «да» или «нет».

— Хорошо.

Я подозревал еще до соглашения, что Александр хотел устроить допрос. Иначе обмен возможности лгать не нес бы никакого смысла.

— До становления мистиком ты находился в уязвимом положении, — начал он.

Пальцы сжались в кулаки сами собой.

— Да, — выдавил я.

— Ведьма объяснила тебе последствия становления мистиком.

— Да.

— Она пообещала какое-то вознаграждение.

Жизнь считалась вознаграждением? Сомневаюсь. Скорее, эта женщина поставила меня перед фактом и дала выбор. Что не вязалось с ее характером.

Александру это знать ни к чему.

— Нет, — ответил я.

— Она… угрожала тебе, — в голосе проскочила запинка.

Мне удалось выбить его из колеи?

— Нет.

— Ты… получил награду… после заявления прав.

Ага. Сотни взглядов и призрачное отражение. Отличная награда — больше и не пожелаешь.

— Нет.

Александр приложил руку к подбородку и что-то пробормотал.

Оставшуюся дорогу до первого этажа он молчал, а я крепко сжимал лямку рюкзака — готовился стянуть его на грудь и выхватить нож.

Когда показалась домофонная дверь, Александр произнес:

— Интересная загадка. От Ведьмы меньшего и не ожидал.

Он толкнул дверь, и мы оказались на улице.

Солнце слепило. Раскаленный добела диск поднимался над лесом вдалеке, а его лучи били по мне дождевыми каплями. Солнечный ливень накрыл меня с головой, от жара закружилась голова. Осенняя прохлада не помогала. Я вдыхал и чувствовал, как воздух растекался по телу, просачиваясь сквозь легкие.

Вдох, и меня одолевала дрожь от холода изнутри. Выдох, и жар утреннего солнца обжигал мою плоть. Вдох, выдох, вдох, выдох, вдох…

— Ты остановился, — окликнул меня Александр.

— Просто, — начал я. Слова встали комом в горле. Машинальная ложь приготовилась треснуть и явить правду. Я вовремя пресек попытку. — Не важно.

Это из-за «исчезания»? Я становлюсь чем-то вроде призрака и острее переношу… все. Квартира должна была «заземлить» меня. Неужели разговор с марой и умывание перекрыли это?