Сбоку донесся разговор двух бабушек у подъезда. Они сидели на лавочке и смотрели на Александра. Одна из них повернулась на меня, и ее взгляд мазнул по моей шее холодным лезвием. Я поморщился. События годичной давности оживали, но на этот раз не в памяти. Внимательные взгляды, крики, еще больше взглядов и еще больше криков.

— Мне нужно заземлиться, — прошипел я сквозь зубы. — Как можно скорее.

— Не совсем понял тебя, — сказал Александр. Он не повернулся и продолжил вести к остановке.

— Стать более настоящим, найти опору. Я исчезаю.

— Обычная ошибка новичка. Потратить то, чему не знаешь цену.

Черт. Я даже не тратил… это. Само существование уменьшало «меня», выдавливало из мира. Причина в долге? Или я случайно трачу «себя»?

«Думай, Тео. Что было написано в той книге?»

Мне вспомнились строчки из «Подсказок Вселенной». Что-то про работу с обитателями Снов, Грез и Слепых пятен. Разговор с ними сказывался на мистике, делал отражение призрачным.

До меня дошло с опозданием. Мары обитали во Снах! А я разговаривал с одной из них. Даже заключил сделку. Выстрелил сам себе в ногу.

— Мне нужна опора, — повторил я громче. — Должна быть дисциплина, которая поможет мне.

В уши ударил звук проезжающих машин, и впереди показалась Пятерочка, где я покупал продукты для себя и бабушки Любы. Мы почти дошли до остановки.

«Поедем до магического собрания на обычной маршрутке?» — подумал я.

Идея звучала бредово. Обыденная обстановка, звуки машин, входящие и выходящие из магазина люди. И маршрутка, которая отвезет меня в мир магии. Ну бред же. А та история про Семью плачущей кожи звучала, как страшилка для взрослых. Она ускользала из памяти, когда я пытался припомнить отдельные детали. Приходилось напоминать себе, что все взаправду. Чудовища существуют. И всегда существовали.

— Такие дисциплины есть, — сказал Александр. — Я занимаюсь одной из них. Меня можно назвать исследователем Былин.

Он шагнул к светофору, что вырастал из земли рядом с дорогой, и вдавил толстый палец в кнопку на столбе. Мимо на высокой скорости проносились машины. Я успел заметить одну белую маршрутку.

— Былины. Ты должен был хотя бы слышать это слово.

— Я знаю про небылицы, — признался я.

— Молодежь, — вздохнул Александр.

Красная лампочка мигнула пять раз и угасла, позволяя нижней открыть зеленое око. Машины остановились в двух метрах от пешеходного перехода, и Александр зашагал на ту сторону.

— Истории рождаются из-за людей и Скрытых. Многие легенды основаны на Плясках чертей и проделках духов-хозяев. Но существуют истории, которые сами по себе являются Скрытыми. Они зовутся Былинами в честь… былин, вот уж неожиданно.

Мы перешли на противоположную сторону и встали под навесом. Подул ветер намного более яростный, чем прежде. Вокруг не было многоэтажек, чтобы сдержать его — лишь просторное поле за навесом.

Я сел на скамейку. Боюсь, в моем состоянии сильный ветер мог унести далеко-далеко, как в детской сказке. Но, в отличие от главной героини, падение я не переживу.

Александр повернулся ко мне.

— Красный мобильник, который можно купить в особенном ларьке. Киоск, в котором продают любые журналы, даже зарубежные. Проклятая передача в полуночное время и многие другие. Они следуют своим правилам, повторяют одни и те же мотивы. Моя семья коллекционирует их.

Он вытащил из кармана жилетки знакомый блокнот, достал из листков две желтые бумажки и протянул одну мне.

— Разрешаю бесплатно воспользоваться им на одну поездку, — сказал Александр. — На вид тебе не больше двадцати пяти, поэтому сомневаюсь, что ты слышал эту легенду. При советском союзе здесь была деревня. Утром и вечером сюда приезжала маршрутка. Привозила и отвозила рабочих. Тогда-то и объявился этот Скрытый.

Александр кивнул в сторону дороги. Я взял билет, поднялся и заметил автобус. Прямоугольный, как буханка, желтого цвета и старый. Он остановился перед нами, и я рассмотрел его получше. Пятна ржавчины покрывали желтые стенки, через окна ничего не разглядеть — настолько мутными они были. Даже в переднем виднелся только размытый силуэт водителя. Номера и списка остановок не было — на мысль об автобусе наталкивали только форма и цвет машины. Двигатель надрывался и тарахтел.

— Это за нами, — сказал Александр.

Шторка дверей громко заскрипела и раскрылась. Александр спокойно зашел внутрь, словно всю жизнь ездил на таких автобусах, и поманил меня рукой.

— Ты купил мою защиту, — напомнил он. — Слушай, что я говорю, и все обойдется. Помни: на собрании будет обсуждаться судьба Надежды Рязановой. Ну и твоя, конечно же.

Я сглотнул и поднялся за ним.

Над ступеньками висела ржавая корзинка с еле читаемой надписью: «Для использованных билетов». Место водителя и переднее сидение от остального автобуса отделяла плотная штора. Проходя мимо, я услышал натужное сопение и чавканье, а когда оттуда раздался свист, поспешил за Александром.