Он вздёрнул бровь.

— Что?

— Ты не можешь войти.

— Почему нет?

— Потому что… я устала.

Броуди осторожно придвинулся ближе, и она вдохнула его запах. Прохладный и свежий, и такой мужественный, что ей захотелось схватить его за куртку, притянуть к себе, а потом целовать, пока у обоих не закончится воздух. И почему нельзя сделать так, как хочется, наплевав на последствия?

— Тори… ты не выглядишь уставшей. Ты выглядишь… очень хорошо сегодня.

Он протянул руку и потянул за один из локонов, выбившихся из причёски.

— Я когда-нибудь говорил, как мне нравятся твои волосы?

— Нет, не говорил.

Видите, её мозговые клетки начали отказывать. Всё, о чём кричала умная и логичная часть сознания, покатилось куда-то вниз, туда, где сейчас сосредоточилось пульсирующее желание, выкрикивающее его имя и умоляющее взять её, раздеть и предаться с ней пороку.

Броуди сделал шаг ближе.

— Мне очень нравятся твои волосы. Они мягкие и сексуальные, и, Боже, их рыжий цвет сводит меня с ума.

Она сглотнула, точнее попыталась — в горле застрял комок, мешающий это сделать.

— Броуди, что ты себе позволяешь? — прошептала Тори.

— Впусти меня. Ты постоянно так старательно контролируешь свою жизнь — отпусти на сегодня. Мне просто нужно проверить, был ли тот поцелуй таким взрывоопасным, как я запомнил. А ты как думаешь?

— Да.

— Тогда я расцениваю это как согласие. — Он перешагнул через порог и закрыл за сбой дверь, обнимая её и прижимаясь к ней губами.

О, Боже, Броуди был прав. Момент, когда его пальцы запутались в её волосах, а губы впились в её, был похож на взрыв — внезапно перехватило дыхание, и, казалось, что всё тело воспламенилось. Тори ничего не оставалось, кроме как вцепиться в него, ведь перед напором Броуди невозможно было устоять. Он развернул её и прижал к двери, затем прижался к ней всем телом, исследуя её рот губами и языком, пока у девушки не закружилась голова от восторга, удивления и осознания того, что так… именно так выглядит быть зацелованной и обласканной самым лучшим образом.

Тело парня, плотно прижатое к её телу, казалось настоящим произведением искусства. Тори скользнула руками по крепким рельефным мышцам его бицепсов и тихо застонала, что заставило того углубить поцелуй до такой степени, что, не будь она так крепко прижата его телом к двери, рухнула бы на пол. Броуди обладал такой властью над всеми женщинами, что было несправедливо. Он запустил руку в её волосы и снял заколку, сдерживающую их. Его ладонь утонула в волосах, и, чтобы подстегнуть её ещё больше, он качнулся бёдрами вперёд.

Это было слишком — всё слишком, как в момент их первого поцелуя прошлой зимой. Чувства захлестнули её с головой, заставили желать его, заставили её тело ныть от радости, потребности и влечения к тому, что было опасным и запретным.

Тори прижала ладони к его груди, и Броуди застонал. Боже, как ей не хотелось останавливаться, хотелось посмотреть, к чему это приведёт. Хотя она и так понимала, к чему всё идёт — прямиком к спальне, где, в конечном итоге, их тела будут обнажены и переплетены. Она до постыдного часто представляла это в своих фантазиях, но воплощать в реальность не собиралась.

Тори оторвалась от его губ.

— Броуди, остановись.

Надо отдать ему должное, он послушался. Откинув голову, посмотрел на Тори томным взглядом, от которого девушка начала плавиться и задаваться вопросом, почему колебалась. Хотя она понимала, почему, какой-то частью одурманенного сексом разума знала ответ.

Броуди провёл большим пальцем по её нижней губе.

— Да, этот поцелуй был так же хорош, как и первый, Тори. Тебе так не кажется?

Боже, да. На самом деле, даже лучше предыдущего. Настолько, что она решила, что подобное больше никогда не повторится. Её пугала перспектива потерять всё, что так много значило: работу, семью Броуди, своих друзей… его самого.

— Тебе пора, — вымолвила она наконец.

— Мы должны поговорить. Скажи, что тебе мешает?

— Нет, это последнее, о чём нам стоит говорить.

Броуди глубоко вздохнул и сделал шаг назад, доказательство его страсти заметно выпирало в области ширинки. Её пальцы сжались. Тори хотелось скользнуть рукой вниз и прикоснуться к нему, а потом провести всю ночь, исследуя его тело с помощью рук, губ и языка.

Проклятье, как же ей хотелось забыть обо всём, что так волновало. Потому что сейчас всё, чего она так жаждала — это одна ночь с Броуди, всего одна ночь, чтобы погрузиться в те запредельные фантазии, которые разжигали в ней пламя столько лет.

Вместо этого Тори открыла входную дверь, но порыв холодного воздуха никак не охладил её пылающее желание. Броуди посмотрел на дверь, потом на неё и произнёс:

— Однажды, Тори, мы поговорим о том, что сдерживает тебя.

Она прислонилась головой к двери и не произнесла ни слова. Тогда Броуди наклонился и легко прикоснулся к её губам своими.

— Думаю, ты удивишься тому, насколько я хороший слушатель. Добрых снов, Тори.

Девушка проследила за ним, пока он спускался по лестнице. Когда Броуди исчез из её поля зрения, она закрыла дверь и заперла её.