— От Варемара весточку гонец привез — прибрежные ливы массово восстают против «христовых братьев», жгут замки, если удается, своих старейшин побили, что тевтонам покорились. Он с полком сильную поддержку получил, больше двух тысяч ливов ополчил с Миэлисом. Так что воеводы, решать нам нынче нужно — или ждем князя Ярослава из Новгорода с великокняжескими полками, либо…

Пауза была сделана сознательно — Лембиту увидел, как все отрицательно замотали головами — ждать новгородского князя никто не хотел. А потому озвучил второй вариант, к которому сам склонялся.

— Либо одни выступаем на Ригу, что с моря эзельцами плотно закрыта, и в реку ни одно судно пропущено не будет. Уже два корабля с пилигримами сожгли, несколько десятков рыцарей и кнехтов на дно отправили, рыбку тоже надо кормить. Что скажите мне на это, бояре?

Лембиту посмотрел на своих воевод, что пришли в его шатер, разбитый у подножья холма, на котором отстраивали укрепления Вильянди, или Вильяны, как называли город русские. Его в июле должна будет осадить армия крестоносцев, возьмут благодаря предательству морально сломленных старейшин, что предадут русских. Последних рыцари с позором повесили, и тут же ушли обратно в Ригу, не тронув эстов. А когда появился с дружинами взбешенный казнью Ярослав, то он выместил всю ярость на предавших эстов — и учинил такой погром, что Саккала власть ордена приняла, оказавшись между двух зол. Так что лучше не дожидаться выступления полков из Новгорода, с таким союзником в дружбе быть опасно — зело непредсказуемый, да и упрямый, хотя сын его настоящим воителем станет.

— Нельзя ждать Ярослава — ливов смертью побьют, — тихо произнес Всеслав Твердятович, мотнув головой. — Веди нас на Ригу, княже.

— До Двины меньше двухсот верст — дойдем быстро, и народ мой к тебе присоединится — две тысячи ополченцев могут замки в осаде держать, — уверенно произнес Кулья, и добавил. — Веди свои полки на Ригу, князь

— Нельзя терять времени понапрасну, пусть войско не так готово, как хотелось, — теперь заговорил князь Вячко. — Надо выступать немедля!

В шатре наступила пауза — и тысяцкие и воеводы встали, демонстрируя общее согласие с решением князя, который явно намекнул, что склоняется к началу боевых действий. И Шипов медленно, но торжественно произнес:

— Конница выступает на Ригу с повозками с оружием для ливов. Веди свой полк, боярин Всеслав. Мы выходим через три дня, арбалеты будут подвозить постоянно, довооружимся ими в дороге. Пусть будет так, как вы решили — надо с неприятелем биться, грех своих одноплеменников в беде бросать — хотя нас с ними прежде стравливали. Но сейчас иное время наступило, нужно всем заедино быть, как сжатый кулак…

Боевые повозки таборитов представляли для рыцарской конницы страшного противника, с которым лучше не сталкиваться. Но ведь как тогда воевать, вот в чем вопрос?

Глава 20

— В каждую полусотню по десятку ливов назначить, и сотникам о том попечение иметь, и готовить, готовить их усердно, десятнику и уряднику рядом с собою ливов поставить и учить их лично, попечение об их должной выучке имея… То восполнение потерь будущее, в схватках неизбежное. И еще дополнительные две сотни копейщиков при каждом полку развернуть, включив в сотни лучших эстов «сержантами». А так если их в бой бросим, порубят и поколют ливов крестоносцы, и погибнут они совершенно напрасно. Пусть семь сотен будет в полку, а не пять, сила прибавится — все друг друга понимают, а на личном примере обучение вести намного легче. И двух сотников в полутысяцкие надлежит перевести, пусть батальонами… то есть полуполками из трех сотен пикинеров командуют. А лучших полусотников на их место назначить, справятся, вы сами людей своих знаете лучше других, и кто достойней других, воинской выучки изрядной.

Лембиту разговаривал с воеводами и тысяцкими в шатре, армия после осторожного двух недельного марша, пройдя чуть меньше сотни верст, остановилась на отдых, огородившись «боевыми повозками». А заодно окружила очередной орденский замок, который вскоре должен разделить печальную судьбу предыдущих. Нет, никто их штурмами не брал, Лембиту не хотел кровь своих воинов проливать, как делали это безнадежно храбрые ливы, что бросались на бесплодные приступы этих бревенчатых строений.

Все дело в том, что на северных ливских и латышских землях рыцари не укрепились толком, просто не успели. Строительство каменных крепостей занимает долгое время, если рядом нет каменоломен и большой работной силы. И если в на придвинских землях замки строились быстро, то тут к постройке только приступили, ведь эти земли были окончательно усмирены семь лет тому назад. Здешние ливы, как и эсты, сопротивлялись завоевателям яростно, тем более походы погибшего Лембиту, и его победа над отрядом крестоносцев в 1212 году тогда вызвала восстание, впрочем, быстро подавленное отрядами «меченосцев».

Сейчас сами «христовы воины» крепко «вляпались» — несколько замков были взяты ливами в первые дни мятежа, а гарнизоны из пары десятков «меченосцев» полностью вырезаны вместе с семьями — разъярившиеся жители не жалели никого. Совсем малые крепостицы, которые были поставлены для контроля над территорией (а таких было большинство), крестоносцы сами бросили и бежали в замки покрепче, такой как этот, установленный на холме, на месте прежнего ливского городища. Массивная бревенчатая башня, донжон, две башни поменьше и пониже, и прясла их соединяющие, крепостные стены. И в таком виде штурмовать их замаешься, народа в пять раз больше положишь, а время уйдет.

Сами крестоносцы имели на вооружение множество стрелометов и камнеметов, именуемых каждый на свой лад, с помощью которых легко брали осадами примитивные городища ливов и эстов. Да тот же Юрьев, пусть месяц возились с ним, но все же овладели в той истории. И вся эта разнообразная осадная техника была захвачена восставшими эстами. Особенно на нее положили «глаз» знаменитые морские разбойники с Сааремаа. Они стали сами делать по захваченным образцам новые «машины», резонно рассудив, что и на ладьях пригодятся. «Эзельцы» самые буйные, но и энергичные среди эстов, рыбаки, пережившие немало штормов, им сам черт не брат. И ко всему относятся с известной практичностью — если эти штуки опасны в руках врага, то дело полезное, стоит их освоить и самим научится делать подобные. Вот и принялись изготавливать различные устройства, которые русские воеводы именовали просто «пороками».