Анна и Антоний бойко гнули свои линии, выторговывая поблажки для детей. Их слова, начавшиеся спокойно, в конце концов перешли на крик. Король слушал-слушал, пока не покраснел, словно сталь в кузнечной печи.

— Хватит! — тяжелая рука стукнула по столу. — Я не собираюсь никого прощать и отпускать из тюрьмы Звезды! Нам хватает неблагонадежных людей! Где Робер? Где моя дочь, эта мерзавка Шарлотта? Почему о них ничего неизвестно?

— Плох тот пастух, что овец не сберег! Спросите об этом своего нового начальника охраны… — осторожно посоветовал Антоний. — Старого, Армана, вы недавно казнили, а уж он то умел находить пропавших…

— Прекратите! Вы еще посоветуйте мне обратиться к Стради! — хмыкнул король. — Эй, ты тут, фигляр?

С этими словами Франциск дернул ногой под столом, надеясь пнуть шута. Однако, его каблук нашел только пустоту, гном уже куда-то испарился.

— Даже если б Робер находился в столице, ставить его во главе армии — слишком… нагло, учитывая, что его обвиняют в «кровавой свадьбе» и пытаются судить… — предположила Анна.

— Нагло? — вскричал Франциск. — А не нагло ли требовать у меня Россенваль? Требовать миллион кролов? Кстати, что у нас с казной, дорогой брат?

— Птички хорошо клюют зерно… Ваша коронация, праздники и свадьба обошлись недешево… Ну, миллиона два наберется в этом году, — закатив глаза, ответил Антоний.

— Почему не пять, как было при Карле Двенадцатом? Понятно… Разворовали. А вы опять интересуетесь, почему я казнил и посадил в тюрьмы тысячи людей? — пояснил Франциск.

Все молчали. Было понятно, что у королевства множество проблем. В звенящей тишине раздавался лишь мерный храп Генриха. Толстый герцог безмятежно спал и казался счастливее всех.

— Итак! — Франциск вытянул руки перед собой, показывая, что принял решение. — Армию возглавишь ты, Антоний. Больше некому. Постарайтесь продержаться как можно дольше. Потом мы что-нибудь придумаем. Перебросим полки из Маконьяка… из северных земель, ибо я не думаю, что узкоглазые дикари смогут опять поднять восстание.

— А как же казна? — вопросил Антоний.

— Казна будет у вас, Анна… — вдовствующая королева не успела обрадоваться, как король продолжил. — … совместно с моей супругой Лизеттой.

— Но как это возможно? — удивилась Анна, не желая терять такой важный козырь.

— Слесарь смастерит замок в хранилище таким образом, что его можно будет открыть лишь двумя ключами одновременно. Я дам вам по ключу! И тогда вам будет затруднительно что-то украсть из казны, втайне друг от друга.

Да, учитывая, что у королев разные цели, теперь казна намного лучше защищена, чем ранее. Деньги оттуда смогут уходить лишь на общую цель, на войну с врагом государства.

Франциск увидел, что ему удалось удивить всех и решить ближайшие задачи. Затем он толкнул спящего Генриха в плечо и коварно прокричал в ухо:

— Объявляю Совет законченным!

Третья интерлюдия

В

Война идет, а с ней — разбой,

Грабеж крестьян, они ведь без защиты,

Лишь горожане скрыты за стеной,

А остальные всяко будут биты.

Враги приходят, смерть неся,

Уводят в рабство жен и дочерей,

Лачуги отдают во власть огня,

Тот правит, кто богаче и сильней.

Чужие рыцари, а после наши

Крадут последнее с двора,

А если слово против скажешь,

То скатится под ноги голова…

В пещере Духа всегда тихо и безмятежно. С неровного потолка сферы свисают огромные корявые сталактиты. Некоторые сочатся холодной влагой, протекая вниз на сталагмиты, торчащие снизу. Они словно хотят поделиться силой со своими антиподами, желая полностью заполнить пещеру острыми «зубами великана», создавая непроходимые коридоры, вязнущие в холоде и темноте.

Четверо колдунов осторожно шли узкими проходами, озаряя путь маленькими волшебными шарами, испускающими неяркий свет. Им никто не препятствовал, кроме неживой природы, лишь редкие летучие мыши раскачивались на каменных сводах, охотясь на меланхоличных пауков, что обитали тут, несмотря на холодный и сырой воздух.

Дойдя до центрального зала, имеющего несколько ответвлений, маги разделились. Каждый пошел своей тропой, ибо Террос мог медитировать абсолютно в любом уголке пещеры Духа. А найти его нужно как можно скорее, ибо времени у Империи осталось немного.