Красив и счастлив мой полет.

Отдай мне душу, сердце, годы,

Я быть готов твоим рабом,

В твоих объятьях, без свободы,

Не допуская Старца в дом.

Один лишь милый облик, юный —

Один мой царь, один мой бог.

Увлекся насмерть я, безумный,

Но холод твой мне грудь рассек.

За окном светило яркое солнце, а в доме тем временем сгущались темные тучи.

— Милорд, вы понимаете, что… что вы мне предлагаете! — кричала Екатерина, взмахивая рыжими кудрями.

— Сударыня, ну, вы же сами хотели выйти в свет. Корили меня за то, что не могу провести вас на бал, — оправдывался Людвиг. Он уже весь покраснел от словесной перепалки.

— На бал, а не на казнь! Великое удовольствие: смотреть, как лишают жизни заговорщиков!

— Так значит, вы не пойдете?

— Нет! Не пойду.

— Ну, как хотите, тогда я прикажу отпустить карету, ибо в одиночестве я преспокойно доберусь пешком. Стоит прекрасная погода…

Екатерина закусила губы и отвернулась. В ее душе боролись между собой противоречивые чувства. С одной стороны, женщина не находила ничего приятного, как лицезреть свершение правосудия, но с другой, — появление ее при дворе может приблизить исполнение честолюбивых планов. Ах, несчастный Арман! Екатерина не сомневалась, что он просто попал под горячую руку и не имеет никакого отношения к отравлению короля, как и к пожару. Немыслимо, чтобы слуга, верой и правдой служивший царственному дому долгие годы, внезапно стал предателем и преступником. Арману всегда хорошо платили, уж в этом нет никаких сомнений.

— Людвиг, а вы действительно считаете, что Карл отравил своего отца? Что Арман устроил вам ловушку, а потом поджег дворец?

Людвиг замешкался. Ему не очень хотелось рассказывать о своей роли, ибо он небезосновательно опасался того, что может прийти в голову безумной женщине. Вдруг она выдаст его Франциску.

— Я… я не знаю…

— Как не знаете? На вас действительно напали? Вы помните наш прошлый разговор? — Екатерина слегка усмехнулась и игриво наклонила голову. — Вы не сделали ничего для того, чтобы приблизиться к трону? Ах, как вы ничтожны и жалки!

— Я сделал…

— Что, что вы сделали?

Людвиг отвел глаза в сторону и тихо произнес:

— Я сам себя изранил, подстроил все так, чтобы подозрение пало на принца. Ну, или на его сообщников… Впрочем, не без доли везения.

— Говорят, в садике нашли ржавый топор.

— Вы прекрасно знаете, что сталь ржавеет от огня так же быстро, как и от воды.

— Замечательно, но кто же отравил старого короля?

— А вот этого я не знаю.

— Не знаете?

— Нет.

— Интересно, но мне кажется, что Франциск собирается казнить совершенно невиновного человека, — усмехнулась Екатерина.

— Надо же ему кого-то казнить. Иначе могут появится недовольные. Отравление короля все-таки, ну и вы забываете про пожар.

— И что?

— Это вполне мог совершить маг пятого уровня. Арман.

— У нас всего один человек в королевстве обладает стихией Огня?

— Нет, но…

Екатерина движением головы вскинула волосы вверх и слегка дунула на спадающие на лицо пряди:

— Тебе непонятно еще, дурачок, кто твой главный соперник? Робер! Я думаю, это он совершил поджог! Кто, как не он стоит выше тебя по иерархии? Кто, как не он на данный момент самый сильный и амбициозный среди молодого двора? Старики долго не протянут. Наследник Карл заточен, а Эдуарду навряд ли хватит ума вступить в борьбу за трон и плести интриги.

— А моя сестра Шарлотта?

— Глупец, она — женщина и уже одною ногою забралась на кровать Адольфа! Она и так наследует своему отцу, зачем ей устраивать пожар?

Людвиг потупил взгляд.

— Робер — твой любимый брат, да? Но именно он стоит на твоем пути. Ты должен его устранить, должен, понимаешь?!

— Но…

— Не бойся, милый. Не бойся! — внезапно Екатерина замурлыкала, как кошка, почувствовавшая запах сметаны. — Ты все делал правильно. Молодой Карл был первым наследником, а Франциск долго не протянет. Мой умница, ты кое-что заслужил.

С этими словами Екатерина медленно опустилась на колени перед графом, торопливо расстегивая шнуровку на его кюлотах, Людвиг не успел опомнится, как застонал от наслаждения, ибо плутовка свершила то, что делают лишь элитные куртизанки на аллее Любви.

Вскоре Екатерина засмеялась, вытирая рот, но, когда Людвиг решил увлечь женщину на постель, ловко вывернулась и отошла в сторону.

— Стой, безумный! Ты же помнешь мое парадное платье. Разве мы не едем на казнь?

— Но может, дорогая, мы займемся более приятным делом?