Один Вещий Олег мог бы помочь племяннику встретиться со своенравной Дживой, но иное было у князя-волхва на уме, другую невесту он припас для Игоря. Повязал он свое целительное чародейство на любимой дочери, и молодой князь Игорь тогда мог стать полноценным мужчиной, когда телесно совокупится с Ольгою при их первой встрече.

Игорь занял второе княжеское кресло, которое стояло рядом с креслом Вещего Олега, и тогда князь-волхв повел речь о том, ради чего в гриднице собрались правители Киева.

– Поляне, движется на нас люди Драконьего племени – мадьяры, - встав со своего места начал говорить он. – Ныне их сотни возле Киева, завтра их будут тысячи. Собрал я вас, чтобы посоветоваться, как гостей незваных встречать будем?

Услышав о нашествии угров на Киев, молодой князь вскочил с места. Он тут же забыл о личных печалях, и возмущение дерзостью врага наполнило его сердце.

– О чем говорить, вуй, надо бить и гнать мадьяр до тех пор, пока они не покинут наши земли! – горячо воскликнул он.

– Подожди, Игорь, никогда не следует хвататься за меч, если есть возможность решить спор миром, - рассудительно сказал ему на это Вещий Олег. – Думаю я откупиться от мадьяр. Немало злата и серебра собрано в моих закромах, так лучше отдать часть наших богатств, чем допустить пролитие крови наших людей.

– Неужели мы, русы, устрашимся степных кочевников и без боя отдадим им свое добро?! – гневно запротестовал молодой князь.

– Пойми, Игорь, нельзя нам сражаться с уграми, - со вздохом произнес Вещий Олег. – Хазаре только этого и ждут, недаром они натравили на нас людей Дракона-Моджара. Силой мы и угры равны, и если схлестнемся с ними в бесконечной войне, то ослабеем настолько, что они возьмут нас голыми руками. Хазария – вот наш главный враг, коварный и от того еще более опасный.

Бояре и воеводы утвердительно закивали головами, соглашаясь со словами Вещего князя – не понаслышке они знали о хазарском лукавстве. Хазарское иго было весьма тяжелым, но хазары его внедряли весьма ловко и тихо. Сначала они ставили торговые поселения на славянских землях и устраивали стражу при них. Во внутреннюю жизнь русов они не вмешивались, а порой даже защищали их от врагов. Вскоре хазарские купцы под предлогом защиты от лихих людей увеличивали охранные отряды. Потом начинали заводить свое правление, которое отнюдь не давило на русов. После же десятка лет оказывалось, что все принадлежит хазарам, и что без их воли нельзя ничего делать. К этому времени оружие уже было отобрано у населения, а всякий способный военачальник славян истреблен. Дальше начиналось жестокое угнетение славян. Хазары считали своего Кагана собственником всей земли и всего, что на ней. Они постепенно внедрялись в Русь, захватывали ее, усиленно обращали в рабство задолжавших им русов, женщин, подростков и детей. Юношей холостили, превращая их в двуногих волов, живущих только кормежкой и работой, девушек продавали за золото в дальние страны, преследуя цель положить конец существованию славянских племен. Почему русы не замечали, куда гнут хазары? Простой рус рассуждал так, платить дань надо де и боярину, и хазарину, а хазарин по началу требует меньше боярина, значит, пусть будет старшим хазарин, при котором дань меньше а порядка больше. Когда же хазарин прижимал руса уже нестерпимо, было поздно: боярина больше не было, он либо погибал от хазарской руки, либо бежал на север.

Видя, что все собравшиеся согласны со словами его Вещего дяди молодой князь тоже согласился начать мирные переговоры с уграми.

– Решено, нынче вечером я еду к князю Алмошу, - заключил Вещий Олег. – Поеду я один, чтобы не вызвать никаких подозрений у незваных гостей, пусть чувствуют себя в полной безопасности.

– Но, вуй, это может быть опасным для тебя, - заволновался Игорь за судьбу своего старшего родственника. – Давай, я поеду вместе с тобою.

– Не бойся за меня, Игорь, время моей смерти еще не настало, - успокоил Олег племянника. – Мадьяры горячи, но не двуличны как хазары, с ними можно вести переговоры.

Приняв решение, Вещий князь велел конюхам привести своего коня Факси, на нем он отправился вечером к становищу угров, выехав за крепостные стены детинца Киева.

Вечерняя заря угасала, и постепенно смолкал лай собак, живущих возле крепостных укреплений Киева. В воздухе, еще светлом, хотя уже не озаряемом лучами закатного солнца, начали появляться и густеть длинные тени. Олег въехал на высокий холм, быстро получивший у киевлян название Угорской горы после появления мадьяр. У его ног тянулась большая долина, заполненная множеством походных кибиток угров и горящих костров: прямо, напротив, возвышался густой лес. Густая, высокая трава на дне долины мокрела ровной скатертью после недавнего дождя. Широкий Днепр огибал ее уходящим от Олега полукругом; стальные отблески воды, изредка и смутно мерцая, обозначали его течение. В воздухе быстро синело – то была синева ночи с первыми, выступившими на небе звездами. Холм, на котором находился Вещий Князь, спускался вниз почти отвесным обрывом; его громадные очертания отделялись, темнея, от синеватой воздушной пустоты. И прямо под князем, в углу, образованном обрывом и равниной, возле реки под самой крутизной холма, ярко пламенели и дымились друг подле друга ближайшие к Олегу костры угров. Возле них копошились женщины и дети, колебались тени едущих всадников. Дозорные мадьяр в свой черед заметили Олега и направились к нему.

Вещий князь повернул коня вниз, и верный Факси легко преодолел опасный спуск, небрежно перебирая своими копытами. Воины с косичками во все глаза смотрели на вражеского предводителя, столь отличного от них по внешнему виду – высокого и светловолосого. Его гордое одиночество защищало его лучше всякой охраны, уверенность Олега в собственной неприкосновенности внушала мадьярам почтение к нему и какой-то непонятный страх. Они даже не осмеливались приблизиться к нему вплотную.

– Проводите меня к своему вождю, воины, - обратился к ним Олег на хазарском языке, который хорошо понимали все жители степи, и мадьяры послушно поехали вперед, показывая ему дорогу к высокому шатру Алмоша.

Но прежде чем предстать перед вождем угров, Олегу пришлось пройти через обряд очищения огнем. Кочевые мадьяры были огнепоклонниками, и они не создавали себе идолов. Главный шаман угров, прикрыв себе рот белой тканью, чтобы не осквернить своим дыханием священное пламя, напевая молитвы, бросал в огонь сандаловые палочки, а двое его сподручных изо всех сил били в свои бубны при большом стечении сбежавшегося к костру народа. Когда под равнодушным взглядом истукана славянского Рода пламя взметнулось высоко вверх, устремляясь к темному небу, Олег встал так, чтобы дым окутал его со всех сторон, и вышел из-за дымовой завесы только по знаку главного шамана, посчитавшего, что пришелец полностью очистился огнем, и не будет представлять собой опасности для племени Моджара.