Димидко поднялся и свистнул, призывая к тишине. Все обратили к нему лица, а он прищурился и посмотрел на меня, хитро улыбаясь:

— Товарищи! Коллеги! Для начала хотелось бы поздравить наш коллектив с пополнением!

Микроб подумал, что речь пойдет о Погосяне, скрестил руки на груди и надулся, но ошибся.

— Александр Нерушимый! Дарина! Тихушники вы наши! — Он поднял газету и шлепнул по столу. — Поздравляю вас с прибавлением в семье! Понятно уже, кто будет, мальчик или девочка?

Рина раздула ноздри, покрылась красными пятнами, ее уши заалели.

— Кто это сказал? — спросил я, с трудом сдерживая злость.

— Ха. В газете пишут, а мы и не знаем.

— Медики слили, — прошептала Рина, скомкав салфетку. — Фамилия-то у нас приметная.

Я поцеловал ее в макушку, поискал взглядом Погосяна — он предусмотрительно не явился на торжество, где ему будет не рады.

— Тс-с. Они все равно узнали бы через месяц-другой…

— Родичи задолбают, — шепнула она и сказала громко, натянув на лицо улыбку: — Спасибо за поздравления, срок маленький, мы пока не знаем пол ребенка и еще месяц не будем знать.

Левашов встал, оскалился и зааплодировал — мы ж почти одна семья. Когда аплодисменты стихли, я заметил шагающего к нам Гусака, который учился в школе одаренных и не должен быть здесь. Он на ходу расстегнул пальто, его и шарф отдал официанту, который понес одежду на вешалку. Сняв перчатки, Виктор пожал мою руку.

— Поздравляю! Мужик!

Выглядел он настороженным, не было в его взгляде радости, и больше всего на свете ему хотелось поговорить со мной тет-а-тет. Вот теперь и я насторожился. Но всеобщее внимание сразу же переключилось с Рины на Гусака, и жена выдохнула с облегчением.

Сперва Димидко его приобнял:

— Ну, как здоровье?

Гусак поморщился, повел плечом.

— Нашли какую-то сосудистую аномалию в мозжечке. Короче, раскоординированный я…

— Это было, да, — кивнул тренер. — Так вылечат тебя? Сейчас всё лечат.

— Увы. — Гусак потупился, как и все самородки, он терпеть не мог врать. — Я простился с футболом, но с вами всеми проститься не могу — привык. Особенно к этому вот, — он потянулся к Левашову, — оболдую. Ну сами прикиньте, как я буду играть, если могу промазать по мячу?

Что говорится, Витек пошел по рукам, переместился к Клыковым, поздравил с грядущей свадьбой, поприветствовал Воропая и Тишкина. Кивнул Льву Витаутовичу и вернулся ко мне.

— Слышал, вы Погосяна решили простить…

— Ну, не то чтобы простить, — перебил его Микроб, но Виктор продолжил:

— Это правильно. Он вам пригодится и еще себя проявит.

— И ты туда же! — воскликнул Хотеев и отвернулся.

Я понимал, о чем Гусак. Наверное, он видел что-то эдакое про Погосяна. И про меня что-то видел, предупредить хочет, но так, чтобы не привлекатьлишнего внимания.

Димидко притянул его к себе, дал бокал шампанского.

— Скажи что-нибудь нашим орлам!

Гусак покосился на меня, на тренера и выдал «генеральский» тост:

— Ну что, товарищи, за победу и кузькину мать!

Выпили, закусили. Виктор кивком указал в сторону — отойдем, мол, и я последовал за ним с замирающим сердцем. Больше всего я боялся услышать что-нибудь плохое про Рину и ребенка.

Мы встали возле колонок, откуда лилась умиротворяющая музыка — чтобы не было слышно наш шепот.

— Ты научился этим управлять? — спросил я.

— Всем отделом бьемся, но пока слабо. Иногда видятся события, которые произошли непонятно когда и непонятно в какой стране, но чаще — то, что произойдет с теми, кого я знаю, и то, что увижу собственными глазами. Иногда смотрю глазами других людей. — Виктор передернул плечами. — Хуже всего, что иногда картинка плывет, задний план смазывается, и трудно сказать, что это за место.

Он осекся, опустил голову и поджал губы, отчего стал особенно сильно похожим на Витаутыча.

— Что Мику взяли — правильно.

— Ты ведь не это хотел сказать.

— И это тоже, но…

— Что-то с Риной?

— Что-то будет, да, но решится благополучно. С тобой, Саня. — Он вскинул голову, заглянул мне в глаза, покачал головой. — Ну вот, предупрежу — ты все равно ведь попрешься туда, на этот долбанный чемпионат!

— И что там? — В груди смерзлось дурное предчувствие.

— Я видел твою смерть. Видел глазами человека, который тебя убьет. Видение было один раз. Непонятно, кто это, непонятно, где происходит дело. Много людей, картинка плывет. Все смеются. Твоя голова в прицеле… Я не вижу лица, только затылок, но убийца знает, что это ты. Выстрел. Все.