Кстати, возможно, эти скорости и мешали что нам, что им. Отсюда ошибки в последней трети поля, неточные удары и неудачные подходы. Наверное, игра смотрелась с трибун здорово, потому что шум стоял — мама, не горюй! Болельщики орали, как резаные, весь первый тайм. Мы друг друга не слышали. Только видно было, как то Карпин, то Тихонов срывались с места, вылетали к кромке поля и — туда, туда, все туда!

Еще и судейство было по-английски. То есть арбитр давал побиться в поле, не давил свистками, не ломал игру. С другой стороны, так ведь и травмироваться недолго. Да, это не явные удары по ногам, но все равно опасно же!

Свисток!

Я встал на цыпочки, силясь разглядеть, что там, в чужой штрафной. Что? Дзюба?

Фол в нападении. Судья показал четким и понятным жестом, что Дзюба в чужой штрафной при развороте локтем зацепил защитника. Артём здоровый, гад. Его локоть пришелся англичанину по уху. Вон, валялся, как будто пулю в голову словил. А Дзюбе — горчичник.

Ну, это не страшно. Страшно, когда на желтые подсаживают защитников. Это они все время в подкатах стелются, толчками оттесняют от мяча, подталкивают в спину исподтишка. Там только приглядеться…

Сглазил. Пригляделись.

Судья свистит и четко рукой — на точку. Стадион орет не переставая.

Да что случилось-то? Эй, судья! Не было удара по ногам, не было! Это же все передо мной!

Айвен Тоуни врывался в штрафную, отпустив мяч. Коровьев стелился в подкате — и успевал ведь! Но нападающий поставил ногу вперед и справа. Не к мячу — против защитника. И тот, уже убирая свои грабли, поджимаясь, чтобы не скосить, краем бутсы чиркнул по щитку.

Англичанин упал, притянул к груди типа травмированную ногу, изобразил страдание.

Удара — не было! Травмы — не было! Ну?

А правило теперь такое. В штрафной не удар смотрят, а касание. Касание по ногам было? Было. Нападающий упал? Упал. С мячом шел он? Он.

Пенальти. Пенальти и желтая карточка нашему защитнику. Кто там будет исполнять? Правый краек, Коул Палмер? Звезда, сияющая одинаково ярко в обеих реальностях, но еще не набравшая авторитета, чтобы мне его бояться.

И все равно — нехорошо! Первый тайм, а уже пенальти.

Я сосредоточился, глядя на мяч и ноги полузащитника англичан. Поднял взгляд повыше. Чего же ты хочешь, Коул?

Звезда «Челси» только выглядел равнодушным. Он очень рассчитывал забить и очень боялся облажаться, потому что это же No Rush! Хрен знаешь, чего от него ожидать. И еще он тушевался, не решаясь бить по мячу. И в левый верхний… Нет, он знает, что туда бьют чаще всего. Верхний правый? Обмануть, целясь в левый, ударить в правый?

Нет. Целить в левый, бить низом влево.

Надо отдать ему должное, другой вратарь повелся бы на его взгляды и прицеливания. Ну точно ведь в верхний угол целит!

Разбег…

Перед самым ударом что-то заставило его передумать, и мяч над самой травой полетел в нижний правый угол. Понимая, что не успею перегруппироваться, я тупо упал, надеясь дотянуться до мяча ногой.

Бам!

Он срикошетил в Палмера, растерянно разведшего руками. Как же так? Это невозможно? Так быть не должно! И на лицах англичан — возмущение вперемешку с недоумением.

Я перекатился на спину, вытирая пот. Наши запрыгали на поле, Зинченко запрыгнул на Дзюбу. И они изобразили коня и наездника, трибуны взревели. Затрепетали красные знамена, нивелируя превосходство английских флагов. Донесся возмущенный свит. Сквозь гул и рев пробилось скандирование:

— USSR! USSR! Ю! Эс! Эс! Ар!

И тут же отчетливо звонкий девичий голос с жутким акцентом затянул на трибуне:

— Союз нерушимый…

Помня предостережение, что нас будут топить, я посмотрел на судью: вдруг какое-то нарушение придумал, вдруг посчитал, что я до свистка дернулся, вдруг боковой отмашку дал, что я не на ленточке… Нет, все в порядке. Счет ноль-ноль, игра в разгаре.

И почти тут же — свисток уже в той штрафной! Что опять? Опять Дзюба? Он! Но теперь уже свисток оказался в нашу пользу. Дзюбу, который умело прикрывал мяч корпусом, просто скосили. Все видели! Весь мир! Пенальти чистый.

И что там? Кто решил бить?

Блин, ну это уже не смешно. Артём сам подхватил мяч и уверенно пошел к точке. Установил, оглянулся к бегущему вдоль бровки Карпину и разевающему рот, сделал вид, что не услышал и не понял, пошевелив бровями и губами… Разбежался, как вдарил! У-у-у! Мяч с гулом унесся на верхние ряды.

Как сказали бы англичане моего мира, ту кержаков. Карпин схватился за голову, потом развел руки, запрокинув голову: типа, господи, за что?! Дзюба втянул голову в плечи и виновато улыбнулся. Сэм выругался по-казахски, ударив кулаком по ладони, Кокорин просто закрыл лицо ладонью.