Я уже пренебрегла правилом № 1: «вас должны познакомить родственники или близкие друзья». Мама считала, что моя семья и друзья смогут лучше понять, хороший ли у парня характер и подходит ли он мне. Как я могла им признаться, что познакомилась с Джоном в баре в «среду для одиноких сердец»? Он улыбнулся и представился, после чего мы стали общаться каждую среду в этом баре, пока наконец он не попросил мой номер телефона. Но мама о знакомстве не спрашивала, а я не спешила сама начинать эту тему.

Мои предыдущие бойфренды были из Северной Каролины, и мои родители почти всегда знали их семьи. Джон же родился и вырос в Лос-Анджелесе. Его любимыми блюдами были тамале из сладкой кукурузы и куриная энчилада в соусе Моле Верде. Мне нужно было объяснять ему наши южные поговорки, например: «Если Бог поможет, то и ручей не выйдет из берегов». Будучи профессором Университета Дьюк, Джон путешествовал по США и Европе, участвуя в конференциях, в то время как я исследовала Восточное побережье.

Я была единственной дочкой в семье, родилась и выросла в Гринсборо, штат Северная Каролина, окончила Университет Восточной Каролины и работала учительницей начальных классов. Я переехала в город Дарем, расположенный всего в часе езды от дома, но во многих отношениях это был совершенно другой мир. Получалось, что теперь я жила между двумя крупными университетами: Дьюком и Университетом Северной Каролины в Чапел-Хилле.

Университет Северной Каролины считался гордостью штата, а заодно – гордостью нашей семьи: один мой родной брат, несколько двоюродных братьев и два дяди были его выпускниками. Мы все болели за баскетбольный клуб «Каролина ТарХилз», и в нашем доме часто цитировали высказывания их тренера Дина Смита.

Буквально в десяти милях от Университета Северной Каролины находился Университет Дьюк с его впечатляющей готической архитектурой и историческими окрестностями, однако мы, «тархилзы», считали выходцев оттуда исчадием ада. Каждый год, когда мужские баскетбольные команды двух университетов вступали в поединок, отношения между болельщиками становилось еще более напряженным.

– Какую религию он исповедует? – спросил мой отец.

Это еще одно правило для будущего мужа. Родители считали, что все складывается лучше, когда оба супруга исповедуют одну и ту же религию, а мои мама с папой происходили из длинного рода методистов, среди которых было даже несколько священнослужителей. Джон, однако, не причислял себя ни к одной конфессии и не чувствовал необходимости посещать какую-либо церковь. Но такой ответ не устраивал моих родителей. Как я могла убедить их в том, что жизнь моего избранника полностью соответствует всем идеалам, к которым проповедники призывают своих прихожан? Я видела, с каким уважением он относится к другим людям и всегда находит время, чтобы поблагодарить человека за хорошо выполненную работу. Это касалось всех – от повара в заведении быстрого питания, приготовившего ему омлет, до пожарных-добровольцев на ежегодном сборе средств. Я знала, что Джон либо будет хорошо отзываться о человеке, либо вообще ничего не скажет – этому учил меня и мой отец. Я не сомневалась, что он всегда будет верен своему слову. И что он, без всяких сомнений, хороший человек с твердыми моральными принципами.

У Джона было собственное мнение по многим вопросам, но веские доказательства собеседника вполне могли переубедить его. Он никому ничего не навязывал. Под его спокойной сдержанностью можно было без труда разглядеть настоящую страсть к делу, которым он занимался, и, когда я спрашивала его о чем-либо, он рисовал схемы и объяснял концепцию, ни разу не заставив меня почувствовать себя глупее его.

Джон очень много работал, и результаты его исследований часто цитировались, но он всегда признавал, что его работы основаны на идеях его наставников. Он ценил мою любовь к преподаванию коррекционного чтения детям, чтобы в школе они были успешными. Он понимал важность семьи и друзей в моей жизни. Однако больше всего мне нравилось то, как я чувствовала себя рядом с ним. С Джоном я могла быть самой собой – лучшей версией себя. Одним словом, я любила Джона всем сердцем, хотя он и не соответствовал списку маминых правил.

Моим родителям хотелось узнать его получше, поэтому Джон присоединился к нашей семье на Рождество, потом – на нескольких воскресных ужинах и в день воссоединения маминой семьи в июне. В июле мы с Джоном отправились навестить его семью в Калифорнию, и я с удовольствием знакомилась с его мамой, сестрами, тетей и дядей, двоюродными братьями и сестрами и даже лучшими друзьями со времен школы. Мы вдвоем проехали из Лос-Анджелеса в Сан-Франциско вдоль Тихоокеанского побережья, и Джон показал мне места, которые больше всего любил в своем родном штате.

В конце июля мы объявили о нашей помолвке. Мои братья и папа поприветствовали Джона крепкими рукопожатиями, а одна племянница крепко-крепко обняла его, однако я видела, что за улыбкой моей мамы все еще скрываются какие-то сомнения. Какое правило все еще беспокоило ее?

– Мам, я думала, ты будешь в восторге. Я люблю его, а он любит меня. К тому же ты сама говорила, что шесть лет ничего не меняют и что он выглядит моложе своего возраста.

Затаив дыхание в ожидании ответа, я вдруг поняла, как отчаянно хотела получить ее благословение. Мне хотелось нечто большего, чем просто принятие Джона в качестве моего будущего мужа. Я надеялась, Джона примут с открытым сердцем как нового члена нашей семьи.

– Меня не беспокоит ни его возраст, ни тот факт, что он из Калифорнии, – сказала мама. – Мне нравится, как он смотрит на тебя, как относится к тебе. Мне нравится, как он смеется, когда ты делишься с ним своими историями. Он любит тебя такой, какая ты есть. Без сомнений, вы двое должны пожениться. Но моя команда – «Каролина ТарХилз», а он болеет за «Дьюк». Все, о чем я прошу, – это чтобы мне никогда не пришлось смотреть в одной комнате с ним баскетбольный матч.

Для мужчины моей мечты, любви всей моей жизни, того, кто не соответствовал маминому списку правил по выбору подходящей пары, это было единственное ее замечание? Да без проблем!